Недосказанное

От безысходности и пустоты в сердце, или от слишком сильных чувств, не думаю, что она была единственной во всем мире. Я прижимал ее к себе уже практически ничего не испытывая, но она буквально таяла в моих руках, ровно как я в её. Отсутствие чувств- признак их переизбытка. И я был как нельзя холоден. Каждую ночь на крыше, или в любом попавшемся месте, я мог видеть всю её, слышать её шепот и стоны. Я растворялся в ней до нельзя, а на утро не мог вспомнить и единой черты лица. - Кот. Давай займемся сексом.- твердо заявляет Ледибаг, лежа посреди поля вместе с напарником. - Моя леди признала во мне мужчину?- парень заинтересованно приподнимается на руках, заглядывая в лицо девушки. - Нет, ей одиноко.- холодно отрезает она и касается губ Нуара с завидной лёгкостью. Поцелуй короткий и бесчувственный, а Кот нежный и проворный. Он легко проникает под столь эластичный костюм брюнетки, легко мнет её грудь и скользит языком по ее телу, опускается между ее ног. И девушка сполна отвечает ему, выгибается, стонет. А после, все так же лёжа в поле, она задает такой очевидный вопрос: - Кот, чувствуешь, как быстро летит время? Тихая парижская улица наполнена утренней влагой, а здания, расположенные на ней, такие старые, что я почти могу слышать их скрип. Дорога в университет одинокая и длинная, ведь солнце ещё не взошло до конца, а летнее утро, как и заведено, нагоняет тоску. Я все думаю. Можно ли забыть лицо той, кто так страстно вчера стонал под тобой? Весь путь пронизан воспоминаниями о том времени, когда мы не спали, когда я был учеником старшей школы и когда мой отец приказывал отвозить меня в школу на этой нелепо дорогой машине. Даже так, я скучаю по нему. Маринетт крутит в руке бутылку коньяка, то и дело вытягивая ее над головой, что б увидеть яркие медовые блики, пронзающие напиток. Она сидит расставив ноги и сгорбившись, совсем не женственно, потому что знает, что ему и так все равно. В волосах Адриана плещется солнце и лучи неуловимой юности, в её- недоспанные ночи. Она не знает, что делает на этой крыше, почему Адриан выпивает с ней и тем более, почему это вошло в привычку. Парень разглядывает бутылку в руках Маринетт, попутно говоря о чем-то своем. - Ты все спишь с ним?- задаёт он приевшийся вопрос подруге. - Угу.- кивает брюнетка, все так же глядя то на свои руки, то на бутылку, то на закат. - Но любишь меня? - Угу.- отвечает она и воздух снова наполняется духотой августского вечера и излишне личной тишиной. Маринетт отвечает на эти вопросы совершенно спокойно, словно такое и вовсе не может задеть человека. Будто она и не человек. - Порой ты напоминаешь мне её. - Не говори это. Это ранит. Почти закатившееся солнце, почти допитая бутылка коньяка. - Давно мы пьем вместе?- интересуется Адриан, словно сам и не знает. - Почти три года, с тех пор, как я призналась тебе.- Маринетт говорит спокойно, поэтому парень успокаивается тоже. Три года. Он улыбается такому сроку. Сроку собственной влюбленности, сроку их дружбы. - Смешно?- спрашивает Маринетт, а сама отворачивается, жмурится и пытается забыть эту его улыбку. - И смешно и грустно.- отвечает Адриан с ноткой отчаяния в голосе, а после становится на ноги, выхватывает стеклянную бутылку из рук девушки и осушает остатки жидкости в мгновение ока. Он слегка наклоняется, что б опустить бутылку на крышу, яркое летнее солнце заливает его лицо, а настоянный алкоголем и запахом арбуза воздух ударяет в голову болезненно приторно. Адриан поворачивается к Маринетт и натыкается на сухие, теплые губы, затягивающие его в этот алкогольно-арбузный поцелуй.