Сожаления

Все должно было закончиться не так! Когда Голоса Нерата потребовали жертву, что скрепила бы их союз, Вершитель Судеб, ставший теперь Архонтом, но еще не привыкший к этому титулу, готов был отдать все что угодно. Себя, если бы Голоса того пожелали. Любого, на кого они указали бы. В тех, кого отправлял на верную смерть, Вершитель быстро перестал видеть живых людей. Его не волновало, будут ли «подарки» страдать, умрут ли и кого проклянут перед гибелью. Значение имел лишь один вопрос: «Останется ли Нерат доволен?» Пожалуй, возвращаясь в Какофонию, Вершитель всякий раз страшился встретить свои «подношения» живыми, отвергнутыми, и всякий раз радостно улыбался, видя их тела, насаженные на колья. Именно своим желанием угодить он и погубил Нерата. В тот злополучный день языки зеленого пламени лихорадочно дрожали, напоминая трясущиеся руки пьяницы, а интонации Голосов сменяли друг друга слишком быстро, оставляя на языке привкус застарелой болезни. Тревожные знаки... Почему он не заметил их? Почему не придал им значения? Потому что все, о чем тогда мог думать Вершитель, — об оказанной ему чести. Впервые за все время, проведенное с Алым Хором, Голоса Нерата позволили ему присутствовать при этом таинстве. Акте преобразования и творения, без конца совершенствующем сущность Архонта Тайн. В жизни Вершитель не видел ничего прекраснее. Сердце пропустило удар, когда две фигуры исчезли во вспышке изумрудного огня. Воздух напитался силой и магией, колыхнулся предсмертным стоном, так и не сорвавшимся с губ. Вершитель отдал Голосам Нерата лучшего из тех, кто за ним следовал. Самого мудрого, самого опытного, самого... человечного. И Лантри смиренно принял свой жребий — с пониманием и чем-то даже похожим на благодарность. Когда же сияние померкло, возвращаясь в границы телесной формы, из-под медной маски Вершитель услышал голос... нет. Голоса Лантри. Тогда он дернулся, как от пощечины. Все должно было закончиться совсем не так... Минул год. Вершитель научился терпеть. Он, как никогда, нуждался в союзниках — в тех, кто поддержит его, когда Кайрос устанет от конкурента. Разве имел он право ненавидеть Лантри за то, что тот всего лишь исполнил его приказ? И все-таки ненавидел. — Сопоставляя свои знания с фресками, найденными нами в Ране Бастарда, я пришел к выводу, что... Архонт? Ты не слушаешь? — Все в порядке, — соврал тот, опуская взгляд к собственным сложенным на столе рукам. — Продолжай. На потемневшей от южного солнца коже виднелась сетка белесых шрамов. Клинок, со свойственным Нерату юмором названный «Нежное касание», Вершитель забрал себе, рассудив, что книжнику такое оружие ни к чему. Игривые укусы бронзовых зубцов приносили желанное облегчение. Увы, ненадолго. — ...Некоторые записи и по сей день не поддаются расшифровке, но символы, обнаруженные в Старых Стенах, кажутся теперь до странного знакомыми. Они напоминают сразу несколько ныне несуществующих письменностей, но более сложную их форму, будто высокое наречие, со временем забытое из-за того, что лишь немногие... Не выдержав, Вершитель с силой опустил кулак на стол. Иногда он все же срывался. До сих пор. Будто и не было этого полного боли и сожалений года. — Ты уверен, что стоит продолжать? Лантри беспокоился. Поначалу он в шутку говорил о себе «мы», но перестал, поняв, насколько тяжело Вершителю слышать напоминания о Голосах Нерата. Вот и сейчас он не мог просто продолжить свою треклятую лекцию вместо того, чтобы задавать вопросы. Это только сильнее злило. — Мы можем поговорить в другой раз. В моих находках нет ничего срочного. — Уверен, — процедил Вершитель сквозь зубы. Он прекрасно понимал, что никого не обманет, но Лантри хотя бы мог подыграть. Всегда подыгрывал. — Все хорошо. — Архонт Шпилей... Глаза Вершителя распахнулись, дыхание мгновенно сбилось. Он знал этот голос. И это был не Лантри. — Ты же не рассчитываешь, что мы поверим в столь безыскусную ложь? Вершитель медленно поднял голову. Ничего, вроде бы, не изменилось: все та же маска, все те же тканевые ленты, оплетающие силуэт из зеленого пламени. Но голос... Как же давно Вершитель не слышал этого голоса! Как давно не становился счастливой жертвой чарующего, будто гипноз, причудливого переплетения слов, произнесенных вслух, и тех, что звучали в его голове! — Нерат? — нерешительно произнес Вершитель. От волнения пересохли губы. Он сглотнул и едва не закашлялся — слюна драла горло песком, въевшимся в его плоть после оглашения Эдикта Камня. — Мой господин? В прошлом он так называл Тунона, но никогда его желание служить Архонту Правосудия не было и вполовину столь же сильно. Вершитель не задумываясь предал бы и Суд, и Тунона, стоило Нерату намекнуть, что он хочет этого. Оглядываясь назад, Вершитель не мог с уверенностью сказать, как давно все началось. Была ли его верность Голосам Нерата так велика уже в дни штурма Города-Бастарда? Или же он проникся странным, болезненным величием Архонта Тайн позже, подолгу беседуя с ним в окружении мертвецов и картин, написанных кровью на земле, стенах и деревянных подмостках. Рассказы, безумные и полные смысла, манили, как болотные огни: любой знает, что идти на их свет опасно, но всегда найдется дурак, готовый рискнуть. Вершитель понимал, что, подобно тому дураку, рискует, задавая вопрос за вопросом, но остановиться вовремя никогда не мог. Рваные раны на теле и страшная головная боль были ничтожной платой за возможность получше узнать Архонта. Нерат откинулся назад и зашелся смехом, высоким и искренним. — О, видим, ты скучал по нам. Ночами не спал, мечтая о нашем возвращении? — веселье в его голосе вдруг уступило гневу. Такая резкая, такая знакомая перемена! — После того, что ты сделал с нами, после того, как подло и коварно обманул! Из-за тебя мы из дирижера стали лишь одним из Голосов! И как бы Вершитель ни корил себя за произошедшее, слышать обвинения от Нерата оказалось во сто крат горше. Неужели тот и в самом деле так думал? Не видел, что Вершителем двигало лишь желание служить? Переполненный эмоциями, он вскочил на ноги, чудом не перевернув лавку. Все его естество требовало вернуть утраченную благосклонность. — Архонт, прошу, послушайте! У меня и в мыслях не было вредить вам! Я понятия не имел, что все обернется... так. Поверьте. У меня нет причин лгать, — Вершитель опустил голову, руки безвольно повисли вдоль тела. — Не теперь. Не тогда, когда эта встреча — вот бы она была настоящей, а не очередным долгожданным сном — могла прерваться в любой момент. Нерат наклонил маску набок, пристально всматриваясь в Вершителя. — Мы видим искренность твоего раскаяния, — и вновь разительная перемена. Когда Нерат говорил так ласково, не существовало просьб, в которых Вершитель мог отказать ему. Разумеется, Нерат знал об этом. Не мог не знать. Знал и бесстыдно пользовался. — Бьемся об заклад, теперь ты хочешь искупить вину? Исправить содеянное? Вновь согреться в лучах нашего величия? Скажи нам, не томи — мы разгадали твою маленькую тайну? — Да! — выпалил Вершитель не раздумывая и упал на колени, готовый к тому, чего не смог сделать год назад, — присягнуть на верность единственному Архонту, достойному править Ярусами. — Позвольте мне служить вам. О большем я и не мечтаю. Помедлив, Нерат поднялся и подошел ближе — почти вплотную. Ноздри защекотал запах — изменившийся с тех пор, как Лантри впервые перемазал алые ленты чернилами — но все еще узнаваемый. Сладковатый запах крови, гари и разложения. — Мы принимаем твою клятву, юный Архонт. И, не будем скрывать, тронуты твоей преданностью, просуществовавшей без нас так долго. Подчиняясь неосознанному порыву, Вершитель обнял Нерата за ноги, лбом прижимаясь к медной поясной пряжке — обжигающе-холодной, несмотря на танцующие под ней языки зеленого пламени. Когда-то Вершитель спросил себя: обожжется ли он, если окажется слишком близко? Но тогда между ним, судебным служкой, и Архонтом Тайн пролегала непреодолимая — он был уверен в этом! — пропасть, а теперь... Теперь Вершитель, сам ставший Архонтом, намеренно ставил себя на пару ступеней ниже. — Я сделаю все, что вы скажете, — бормотал он, сжимая в пальцах лоскуты ветхой ткани и, кажется, даже ощущая под ними тело, — все, чтобы вернуть вас. Нерат не отстранился, но его ладонь коснулась плеча до странного неуверенно, будто проверяя реальность происходящего. Вершитель не знал прикосновений Нерата, никогда не оказывался к нему так непочтительно близко, но... представлял он их себе совсем иначе. — Архонт? И снова чужой голос. Снова Лантри. — Что... что ты делаешь? Вершитель отпрянул от него и неуклюже поднялся на ноги, сам себе напоминая новорожденного теленка. Несколько мгновений он простоял в замешательстве, еще чувствуя этот запах — крови вперемешку с чернилами, — а затем резко развернулся и зашагал прочь. — Мне нужно побыть одному. Если Кайрос собирался идти на него войной — то, ради всего святого, пусть скорее присылает армию! Ему были нужны враги. Те, кого можно убивать, срывая злость и глотая горечь. Пытать, воображая, что Нерат рядом — направляет руку, дает советы. И, может, когда Империя преклонит перед ним колено, Вершитель все-таки найдет способ вернуть того, перед кем сам желал склониться.