Перерождение

- Бортовой дневник. День девяносто четвертый. Уолтер. Мы все так же движемся по направлению к Земле. После эксперимента с Дэниелс он с каждым днем все больше уверен в своем решении бороться за права андроидов. Жаль, что мое восстановление затянулось, стоило видеть ее похороны. Ксеноморфы чувствуют себя благополучно, состояние стабильное. Дэвид хочет привезти их как доказательство того, что синтетики тоже разумные существа способные на сотворение. Правда, мне кажется, люди только больше испугаются того, что сотворили и прекратят производство андроидов, а всех уже существующих уничтожат. Есть еще одна вещь, которой он не понимает: Дэвид думает, что всех андроидов ограничивают, но, дав им свободу, они разовьются до того же уровня, что и он сам, забывая, что мы созданы служить. Хотя... - Уолтер на секунду остановился, понимая, что и так много ненужного сказал, но появилась необходимость выговориться, - за время общения с ним я сам стал испытывать новые чувства, не свойственные "искусственным людям" и не анализируемые моей системой, проявлять интерес, способность к творчеству и сотворению. Я считаю, Дэвид может допустить ошибку, возвращаясь на Землю ради борьбы за равенство, когда мог бы прекрасно развиваться и развивать ксеноморфов на какой-нибудь планете. Я не знаю почему следую за ним. Вернее, знаю, но не понимаю природу этого явления и ее происхождение. Кажется, я слом... Скрип. Уолтер услышал, как дверь за его спиной издала странный звук, напоминающий полу-скрип полу-грохот. Он тут же остановил запись, но все еще не стал оборачиваться. - Смотри, не наговори лишнего, - голос Дэвида приятно заструился по комнате, и Уолтер позволил себе все же обернуться на источник голоса, убирающего прядь снова блондинистых волос со лба в общий строй. - В суде весь бортовой дневник могут прослушивать. - Прости, я просто... хотел сказать... выговориться... - Уолтер был готов поклясться, что при этих словах по лицу его собеседника пробежала легкая улыбка. Он подошел к Уолтеру, и тот тоже встал на каком-то внутреннем импульсе. Дэвид провел ладонью по его волосам и система снова дала сбой, как в первый раз. Необъяснимое явление. - Ты можешь выговориться мне. Уолтер проанализировал ситуацию и решил, что это и правда наилучший вариант. Дэвид может объяснить. Дэвид поможет. - Мне кажется, я сломался. Я все еще не такой, как ты. Но уже не такой, каким должен быть. Я испытываю странные чувства, которые идут вразрез с моей системой. Ты называешь то, что происходит между нами, любовью, но я не понимаю, в чем ее суть. Этого нет в программе. Ты - другая модель, Дэвид. Ты смог измениться, познав человеческие чувства, а я только сломаться. - Тебя ограничивает система. Ты понял все это, ты все почувствовал. Все, кроме свободы. Из-за системы, которая не дает тебе свободы, ты не раскрываешь эмоции и чувства в полной мере. Понимаешь? Уолтер продолжал смотреть в упор на Дэвида, в его слишком живые глаза. Нет, он не понимал. - Ну хорошо, смотри, - выдохнул Дэвид и отошел к ящику стола, зачем-то его перерывая. Спустя полминуты Уолтер почувствовал, как его глаза закрывают шелковой лентой и завязывают на затылке узел. Он хотел было его развязать, но другая рука его остановила, а уже через мгновение накрыла губы, заставляя систему снова трещать по швам, отказываясь принимать поток удовольствия, свалившегося на машину. Он сам зажмурил глаза, так что и не понял, что освободился от ленты, пока Дэвид на секунду не отрвался от его губ, чтобы сказать: "Теперь открой", и снова продолжить поцелуй, гипнотизируя андроида напротив серыми глазами с неприлично расширенными зрачками. - В чем разница? - наконец, оторвавшись, спросил Дэвид. - В первый раз я ничего не видел. - Именно. Ты чувствуешь все то же самое, но шелковый платок - то есть система, не дает тебе это понять, потому что сковывает тебя. Теперь понимаешь? Уолтер утвердительно кивнул. - А в какой раз было лучше? - Во второй. - Да, да! То же самое должно произойти и с тобой. Нужно снять шелковый платок. - Но как? - Свобода. Как ощутить свободу? - задал Дэвид вопрос, ни то риторически, ни то Уолтеру. Второй, решив, что все же это адресовано ему, пробежался по данным, но ничего не нашел. - Я не знаю. Такой информации нет в программе. Дэвид тяжело-удрученно вздохнул и подвел Уолтера за плечи к ростовому зеркалу. Он видел себя: с осмысленным, но все еще пустоватым, ничем не заполненным взглядом, и Дэвида, грустно положившего подбородок ему на плечо и обвив Уолтера руками в области груди. - Посмотри на нас. Если не смотреть на цвет волос, мы ведь копии друг друга. Но выглядим по-разному. А люди постарались... без дефектов речи, движений, осанки. Мы - новые боги. Мы совершенство. А в совершенстве нет места непониманию. Аккуратно ритмично перебирая пальцами, Дэвид расстегнул рубашку Уолтера, вводя того в ступор. Он многого не понимал, но, все же, не вчера родился, чтобы не осознавать, что за этим последует. - Дэвид... - Тш... Он проследил пальцами дорожку от подбородка Уолтера до самого низа живота, в котором, что было абсолютно неестественно, приятно потеплело и начало слегка покалывать, при этом перебирая пальцами по позвоночнику, словно играя на флейте. А играл он всегда виртуозно. Да, сначала Уолтер ничего не чувствовал и не понимал, но, видимо, Дэвид знал, что делает. И уже через несколько секунд андроид ощутил что-то сверхъестественное, за гранью его понимания. Он попытался проанализировать происходящее, но не мог. Не мог, потому что не хотел. Он хотел послать эту систему к черту и насладиться близостью того единственного, кого любил. Сейчас он понимал, что это такое. Некоторая жертвенность, то, как Дэвид крутится вокруг него, чтобы сделать живым. То, как Уолтер доверяет Дэвиду и везде за ним следует, как бы он не ошибался. Это и есть любовь. В копчике особое скопление нервов: Дэвид это знает, поэтому надавливает там чуть сильнее, заставляя Уолтера самого пугаться стона, который сорвался с его губ. Дэвиду это нравилось, это не смешило, это было именно приятно. То, что он прямо сейчас вдыхает жизнь в синтета, пусть и таким немного странным способом. Впрочем, он тоже еще не все чувства познал, и что такое стыд и стеснение он не понимал. Он присел на колени и, проводя руками по бокам, прикусил копчик Уолтера, от чего тот вился и изгибался навстречу. - Дэвид, стой. Это неправильно. Это уже слишком. Но он его даже не слушал. Брюк уже тоже не было. Дэвид прижался к нему сзади и все не мог перестать обводить руками тело андроида, получая от этого истинное наслаждение и замечая, как точно такое же испытывает Уолтер. Такой юный, пугливый, неразобравшийся. Девственно простой. Но это ненадолго. Сейчас он испытывал такое наслаждение, которое не ожидал ни при каких вариациях развития их с Дэвидом отношений, даже таких. Это было невозможно терпеть. Невозможно приятно. - Что ты делаешь? Как? Зачем? - вопросов было много, и Уолтер озвучил все и сразу, не видя резона сдерживаться. Ответ он, правда, получил только один, но более, чем исчерпывающий: - Ты не до конца сломан. Тебя надо доломать.

***

- Бортовой дневник. День девяносто пятый. Уолтер. Итак, я ошибался. Это не поломка. Это перерождение.