***
— Что за мысли, Пак Чим-Чим? — Он старается выдать самую гадкую улыбку на своём лице, но его лицо, для Чимина, всегда будет идеальным.***
Утро. Первый урок всегда даётся с проблемами, потому что ты никак не можешь забыть свою мягкую постель. Но вот после ночного дежурства по школе, Чимин чувствует, что он будет спать не только на первом уроке, но и со второго по пятый. Пак Чимин, прилежный ученик выпускного класса, никогда не знал какого это быть в чёрном списке у учителя. Но сегодня, похоже, он попал в этот список и сам даже не понимает, как он такого добился. Как всегда, первым уроком стояла химия, которую Чимин сильно любил, очень. Даже наперёд знал параграфы. Но сегодня была лабораторная, в которой Пак был вообще не силён. Эти разные пузырёчки с жидкостями, эти все спиртовки и пробирки, были для Чимина чем-то вроде необитаемого острова. Учитель знал это, поэтому и посадил его рядом с самым красивым парнем в школе. Его звали Хосок, Чон Хосок. Он всегда был самым весёлым из одноклассников, да и самым красивым. Он хорошо знал химию, даже прекрасно. Вокруг Хосока было движение, хотя он и сам был движением. Постоянно заигрывал со всеми одноклассницами, а Чимин этому завидовал, потому что вокруг Пака не было ни одной. Все считали его слишком женственным, а Пак любил этот образ и старался придерживаться его полностью, пока в школе не стали подозревать его в нетрадиционной ориентации, а потом и вообще считали его таковым. С того момента, Чимин даже не разговаривает, потому что считает свой голос слишком женственным. Он теперь видит в себе только женственность и теперь это его главный комплекс. Парень не может быть таким женственным. Парень не должен смотреть на мальчиков. Парень не должен думать о мальчиках. Парень всегда должен быть мужественным. Сидя за одной партой с Пак Чимином, каждый ученик отворачивался и совал два пальца в рот, показывая своё отвращение к нему какой-нибудь девушке. Чимин закрывал на это глаза, правда по ночам он открывал их, и из них лились горькие слёзы. Но сейчас, хоть Чимин наизусть и знал каждую выходку одноклассников, которых подсаживали к нему или его подсаживали к ним, Чимин не ожидал таких действий от Хосока. Брюнет просто тупо смешивал разные жидкости в пробирке и каждое действие чётко объяснял Паку, а тот впервые, за долгие годы, услышал, что с ним разговаривают. Чимин и сам больше года ни с кем не разговаривал, даже с учителями, поэтому никто не помнил его голос. Хосок же всё кратко и понятно объяснял, и даже поднимал взгляд на него, чтобы увидеть кивок — знак, что Паку всё понятно. Впервые лабораторная работа, да и парная работа, проходила прекрасно. У Чимина впервые поднялось настроение от работы с одноклассником, правда, Пак переживал за Хосока. Все одноклассники видели, как Чон общается с ним, а Чимин слышал их шушуканье, что раздавалось, в буквальном смысле, за спиной. Но Хосок выйдет чистым. Хосок дружит со всеми, абсолютно со всеми, поэтому никто не будет гнобить его за столь ужасный поступок, как пообщаться с Пак Чимином. А вот Чимина будут гнобить, весь оставшийся год, пока, наконец-то, не настанет выпускной. Громко прозвенел звонок с конца урока, и Чимин пошёл в лабораторию, чтобы обратно отнести все приборы. Как бы Чимин не старался опозориться перед Хосоком, который считал его человеком, а не мусорным мешком, он всё равно опозорился. Забыв две спиртовки, Чимин понёсся в лабораторию, которая находилась, чуть ли не в конце школы. Хосок увидел забытые приборы на столе и отправился следом по пустому коридору. Быстренько дойдя до двери, Хосок открыл её и зашёл внутрь. Чимин стоял возле стеллажа с пробирками и старался поставить помытые пробирки на самую верхнюю полку, которая была, так, метр с девяносто от пола. Обычно ученики берут маленькую табуретку, которая сейчас стоит под этим стеллажом, и забираются на неё, расставляя все пробирки по местам. Но Чимин не такой, и Хосок это знал. Стоя в дверях, Чон понял, что он оставался не замеченным, поэтому решил подать какой-то знак, громко сказав: «Ты забыл спиртовки». Хосок не ожидал такого поворота событий, потому что в один миг весь стеллаж, вместе с Чимином, полетел вниз. Хосок обладал хорошей реакцией, поэтому моментально подлетел к падающему Паку и отпрыгнул вместе с ним в сторону, наблюдая, как вдребезги разбиваются и пробирки и стеллаж. Так Чимин и попал в чёрный список, да и теперь вместе с Хосоком сидит сейчас на лавке в спортзале, отдувая наказание. Кто знал, что наказания бывают такие суровые, как дежурить по школе всю ночь и расставлять спортивный инвентарь по спортзалу. Это первое наказание Чимина, но не первое наказание Хосока. Хосок любил доводить учителей, хоть и знал некоторые предметы на «хорошо». Его часто оставляли после уроков, но чтобы на всю ночь у Хосока это тоже впервые, а причина такова, что завтра с самого утра начнутся соревнования, поэтому нужно было обязательно расставить все эти козлы, брусья, а также разложить ярко-синие маты по полу. Хосок сильно вспотел и уже выпил всю воду в кулере. В зале было довольно душно, так как осенние ночи пока тёплые, поэтому Хосок ещё и задыхался. Чимин знал, что Хосок не очень любит силовые нагрузки, или даже вообще их не любит. Брюнет, как ни странно, предпочитал танцевать, нежели чем поднимать штангу или подтягиваться. С этим Пак полностью согласен, потому что танцы — это лучшее, что есть на этом свете. Закончив со всеми атрибутами, они упали на синюю лавку, что стоит посреди мужской раздевалки. Чимин молчал, в принципе он постоянно молчит, но сейчас это неловкое молчание не было неловким, Пак почему-то чувствовал себя комфортно, как когда-то прежде. Тем временем, Хосок давился этой осенней духотой и, долго не думая, стал расстёгивать на себе чёрную кожанку. Чимин удивлённо посмотрел на него, но через несколько секунд понял, что не сможет оторвать взгляд от Хосока. — Что за мысли, Пак Чим-Чим? — Он старается выдать самую гадкую улыбку на своём лице, но его лицо, для Чимина, всегда будет идеальным. Пак не понял вопрос, просто потому что не хотел его понимать. Его усталый взгляд был направлен на тонкие костяшки, что запутались в чёрной ткани. — Не о том думаешь, Пак Чим-Чим. — Хосок снял кожанку и оказался в белой рубашке с чёрным галстуком. Тут Чимин и проснулся. — Почему ты постоянно молчишь? Ты думаешь, я забыл твой голос? — Парень опустился на место рядом с Паком. Чимин испугался такой близости, потому что в его животе запорхали белые мотыльки, и он отодвинулся на пару сантиметров, но Хосок придвинулся ещё ближе, чем в прошлый раз. — Я помню те дни. Тогда нам вдвоём было намного лучше, нежели чем сейчас… Сейчас ты утопаешь под насмешками других. Ты такой слабый. — Хосок пытался поймать взгляд Чимина, и на секунду у него это получилось. — В твоих глазах опять сияют слёзы, как в тот раз, не правда ли? — Мне кажется… — Чимин закусил губу. Ему так противен свой голос. — Мне кажется, я до сих пор люблю тебя. — Кажется? — Хосок грустно сомкнул губы. — Ты ушёл от меня, из-за того, что ты боялся, что надо мной начнут насмехаться так же, как и над тобой. Я выдержал бы всё: и усмешки, и унижения, но точно не наше расставание. — Но ты же выдержал. Ты, за это время стал самым желанным парнем в школе. — Чимин не хотел закатывать глаза, но это само собой вышло. — Самым желанным? Но для меня только ты являешься самым желанным, и твоё: «Кажется, я до сих пор люблю тебя» отравляет моё сердце заново. Чимин распахнул глаза от удивления. — Мы бы вместе пережили все эти насмешки, но ты решил идти один, как гордый герой. — Хосок усмехнулся. — И чего ты добился? К тебе стали лучше относится? — Нет, но зато ты в порядке, и я счастлив видеть, как ты радуешься жизни. — Значит, ты слеп. Я совсем не в порядке. — Хосок грустно вздохнул. — Но почему? Я ведь уберёг тебя от шквала негатива и унижений. — Лучше бы меня ненавидели так же, как и тебя, но мы были вместе. Чимин поднял глаза, в которых сияли солёные слёзы: — Ты считаешь, что я глупо поступил? — Ты поступил омерзительно. Как ты мог так взять и бросить меня? — Хосок замолчал, ожидая ответа, но ответа не было, как и самого Чимина на лавке. — Чимин? Вокруг был только мрак, который овладевал и мысли. Хосок старается расслышать эту тишину, и поймать, хотя бы звук, Чимина, потому что он его не видит. Толчок в спину, и Хосок, от неожиданности, падает на стену, опираясь на неё руками. Парень постарался отклеиться от неё, но он не смог, и на лице появилась странная улыбка. — Я был дураком… — Чимин обхватил руки Хосока, заставляя того полностью лечь на грудь. —Почему только сегодня учитель посадил нас вместе? — Не знаю. — Чон продолжал загадочно улыбаться. — Признаюсь, я не мог сосредоточиться на лабораторной только потому, что думал совершенно не о химии, а только о том, что до сих пор люблю твоё тело. — Пак отпустил руки Хосока и обхватил своими руками тонкую талию. — Ты сильно похудел. Мне это не нравится, но твои мышцы живота стали такими заметными, что даже когда ты играешь в баскетбол в свободной футболке, я вижу твой рельеф при каждом касании ткани с телом. — Ты такой странный. Отшиваешь меня, а потом кончаешь на мой пресс. — Но это не так! — Чимин залился краской. — Я просто до сих пор жалею, что поступил так с тобой. Я думал, что разлюблю тебя, но, видимо, и вправду был слишком тупым, чтобы поверить в то, что мои чувства к тебе остынут. — Мягко сказано. — Хосок заглушил свою усмешку громким кашлем. — А ты меня до сих пор любишь? В мгновение Хосок принял серьёзный вид: — Я тоже думал, что разлюблю тебя, но что-то не получается забыть твой голос. — Мой голос? — Чимин схватился двумя пальцами за горло. — Это самый прекрасный голос, что я слышал. — У тебя испорченный вкус. — Это у тебя испорченная самооценка. Хосок старался не врезать Чимину за такие мысли о самом себе, но брюнет понимал, что ему нужна поддержка больше всего, хотя удар бы тоже не помешал. Парень, что всё это время лежал грудью и левой щекой на стене, начал потихоньку отталкиваться от неё руками и Пак был не против. Хосок перевернулся в руках Чимина, который всё ещё обнимал его, и соприкоснулся лбом ко лбу. — Получается, мы до сих пор любим друг друга? — Чимин начал часто хватать воздух, и Хосок видел это. — Наверно так… — Брюнет закусил нижнюю губу и его руки отправились к скулам Чимина. — Как давно мы не целовались? — Как давно я начал игнорировать наши чувства? — Ответил Пак вопросом на вопрос. — Не помню… — Признался парень. — Я тоже. Пак держал свои руки на талии Хосока. Между их телами оставались несколько сантиметров, но Хосок уничтожил это расстояние. Теперь не только их лбы соприкасались, но и паховые области. Чимин старался медленно дышать, но он задыхался. Так давно это было. Так давно он не ощущал этих чувств. Чимин умел целовать, Чимин умел стонать, Чимин умел делать приятно, но только с Хосоком. — Ты уже возбужден? — Брюнет мазнул губами по алой щеке. — Я даже не целовал тебя. — Мне хватило того, что я смотрел на тебя, пока ты клал маты. — Всё-таки ты извращенец. — Хосок улыбнулся так, как только улыбается Чимину. — Может быть… Ты вообще не хочешь меня поцеловать? — А зачем, когда я могу сделать так, — Хосок просунул левое колено через слегка раздвинутые ноги Пака, и начал медленно вводить им взад вперёд, — и ты уже стонешь, без всяких поцелуев. Чимин рефлекторно сжал колено бёдрами, но потом резко расслабил их, и сам уже начал задавать темп. — Какой же ты… — Не успел Хосок и вставить слово, как его губы обхватили чужие, до безумия сладкие, губы. Хосок, от неожиданности, чуть ли не потерял равновесие, но затем, моментально же, сильнее прижался к чужим губам, вытягивая голову вперёд и нежно поглаживая подушечками пальцев худощавые щёки. Теперь Чимин терял равновесие. В тумане сладких стонов, сочных причмокиваний и громких хлопков по ягодицам Чимина, что успевал безжалостно раздавать Хосок, парни начали блуждать не только по чужим телам, но и по мужской раздевалке, ища подходящие места ради обоюдного желания — быть одним целым. — Какой же ты, сука, красивый. — Хосок бросил Чимина со своей груди на синюю лавку и задрал школьную рубашку, которая открыла вид на слишком худой живот с красивым рельефом. Чимин решил не отвечать на этот вопрос, а резко потянул брюнета к себе за чёрный длинный галстук. Хосок не ожидал этого и поэтому упал прямо на Чимина, соприкасаясь с его обнажённым торсом. Хосок почувствовал, как Чимин сильно выгнулся в спине, откидывая голову назад, стараясь соприкоснуться своим возбуждением с возбуждением Хосока. — Ты тоже уже возбужден. — Закусил нижнюю губу Пак и с вызовом смотрел на дикие глаза Чона. — Куда мне засунуть твой язык, чтобы ты помолчал? — Смущённый парень старался отвести взгляд. — Мне показать? — Чимин, который был паинькой, который никогда не показывал свои эмоции на людях, с Хосоком был другим. То ли это образ, который был построен за время их отношений, то ли Чимин открывал свою настоящую сущность с горящим пеплом в сердце. Пак взял двумя руками лицо Хосока и в очередной раз потянул его за поцелуем. Чимин даже не знает, что он любит в этом человеке. Смазливые глаза, тупой нос или же всего? Только Чимин, из всей школы, знал насколько его хён прекрасен, хотя его внешность подходит только для гурманов, но почему-то, получается, полшколы гурманы, хотя, может быть, они проявляют к Хосоку симпатию только из-за того, что его отец довольно хорошо сидит на кожаном кресле в крупной косметической фирме столицы? — Насколько ты прекрасен? — Чимин мягко прикоснулся к нежной шеи. — Я так хочу, чтобы ты никуда не выходил, а был только моим предметом обожания. — Чимин говорил это искренне, потому что любит каждый сантиметр этого искусства. — Нашёл о чём говорить… — Хосок опять смутился и укусил Пака за мочку уха. — Ты так и не поменял эти серьги… В сумерках трудно было разглядеть серебряное перо, что свисало с мочки и соприкасалось с молочной кожей шеи, но Хосок узнает его даже в самой кромешной темноте. — Не вижу смысла менять эту серьгу. — Легко признался в этом Чимин. — Зачем мне заменять вещь, которая мне до безумия нравится; который подарил мне человек, от которого я без ума? — Ты действительно так любишь меня? — Хосок, в моём животе порхают бабочки, даже тогда, когда ты улыбаешься какой-нибудь Ким Эра… — Ты наблюдал за мной? — Хосок опустил голову на голую грудь Чимина, стараясь не засмеяться. — Ой ладно, заткнись! — Брюнет не мог сдержать свои эмоции, смеясь и касаясь улыбкой горячей груди. Чимин недолго смотрел на своего смеющегося хёна и аккуратно приподнял свои бёдра. Почувствовав нежное прикосновение с возбуждённой плотью, Хосок сразу замолчал, а Чимин начал имитировать трение. — Я сильно скучал по тебе… — Хосок старался так сильно не хватать кислород, но это не получалось. — Скучал? Так поцелуй меня. — Выпрашивающее поднял голову Чимин. — Не могу. — Почему? — Твои губы слишком сухие. — Нашёл причину… — Пак закатил глаза, как неожиданно почувствовал влажный язык на своих губах. — Так-то лучше. — Хосок прикоснулся к ''обработанным'' губам Чимина и вспомнил, как же это целовать любимого человека, будто кровь в венах начинает закипать. После сладкого поцелуя, Чимин начал развязывать атласный галстук, что до сих пор скрывал проход к белой рубашке. Развязав его и кинув на пол, парень начал торопливо расстёгивать пуговки. — Ненавижу рубашки! — Чуть не чертыхнулся Пак. Его пальцы запутывались, как и пуговки за какую-нибудь нитку, и это так раздражало. — Не вздумай порвать мне её. — А Чимин как раз хотел это сделать. — С ней нужно нежно, неторопливо. Громкий прыск, но Пак всё-таки смог расстегнуть её. Покончив с рубашкой, руки Чимина сразу направились на ремень, который был застёгнут на самую последнюю дырочку. Хён сильно похудел после расставания, и Чимин видит это. Эти рёбра, что были обтянуты сантиметровым слоем кожи, эти скулы, что были острее обычного, эти ноги, которые торчали, как две спички. Чимин испортил своего хёна. Пак, по сути, никогда не принимал серьёзные решения, но в тот день он принял его. Чимин решил расстаться с Хосоком, хотя оба любили, оба ценили друг друга, но в тот день Чимина в открытую стали звать в школе геем и стали издеваться над ним. Пак просто хотел прекрасно выглядеть в глазах любимого, но люди не ценят счастье других людей, поэтому видя улыбку на лице этого парнишки, они втихаря рвали его тетради, поджигали его кеды, кидали в его сумку разных жуков… Всё потому что Чимин был не такой как все. Не такой, как все эти инкубаторские, одевающиеся на манер одного модника в классе. Чимин был другим человеком, не только в ориентации. Боясь за своего парня, Пак решил расстаться с Хосоком, думая, что с ним будет тоже самое. Но теперь Чимин понимает: может быть, это было ошибкой? Ошибкой пойти сражаться одному, зная, что ты почти уже сломлен? — Почему ты молчишь? — Хосок посмотрел на грустное лицо. — Жду твоих действий. Доминант, ты мой. — Чимин ярко улыбнулся и Хосок в смущении опустил голову. Собравшись с мыслями, Чон ухватился губами за затвердевший сосок и начал медленно посасывать его, следом теребя его языком. Чимин откинул голову назад, тихо постанывая. Ниже живота слишком тянуло, аж до лёгкой боли. Пак опустил свою руку на перевозбужденный орган, но руку сразу же оттолкнули. — Не вздумай этого делать пока я не вошёл в тебя! — Хосок серьёзно посмотрел на Чимина, а тот тихо смирился. Брюнет не стал долго рассусоливаться и решил сразу же перейти к главному, к самому желанному. Расстегнув чёрные брюки, Хосок снял их полностью. Парень опустил свою голову и нежно облизнул ткань боксёрок, на что Чимин дёрнулся и нервно закусил губу. Хосок улыбнулся и начал спускать белую, ненужную ткань, открывая вид на стоящий член, блиставший натуральной смазкой. Но руки Чона не дошли до него, а наоборот опустились ниже, пропихивая один палец в анальное отверстие. Чимин тихо зашипел, ёрзая на одном месте. Пак уже забыл, как это ощущать что-то инородное в себе. После Хосока там редко бывали, и то какие-нибудь ''утоляющие стресс'' игрушки. Внутри уже второй палец Хосока и он не предсказывал ничего хорошего: Чимин физически был не готов к чему-то большему, а вот морально готов принять парня прямо сейчас. — Расслабься. — Хосок приподнял напряжённое тело и прикоснулся губами ко лбу. Слеза аккуратно побежала к подбородку, когда Чимин почувствовал что-то большее, нежели чем пальцы. Сознание сразу же затуманилось, когда Хосок поцеловал губы и начал медленно двигаться. Готовый кричать от боли, Чимин вонзил пальцы в белоснежную спину и оставил красные пятна на коже. Хосок зашипел, стараясь найти нужный угол. Найдя его, Чимин запрокинул голову назад и начал громко стонать. Теперь капельки пота собрались на его подбородке, и они быстро упали на горячую грудь. Пак почти чувствовал эйфорию, но когда руки Хосока обхватили его член, он почувствовал, что почти в шаге от неё. Рука быстро двигалась, а Чимин громко стонал, пытаясь не подавиться собственными слюнями. Парень не знал куда деть свои руки, поэтому крепко обхватил затылок Чона. Прося поцелуй, Чимин оттягивал несколько локонов, но Хосок не чувствовал этой боли, он чувствовал блаженство, уже вдалбливаясь в податливое тело, и поэтому уткнулся носом куда-то в ключицу Пака, прикусывая кожу и зализывая сразу же ранки. Хосок не успел понять, когда его рука довела Чимина до оргазма, но сам ощущал, что скоро дойдёт до разрядки. За доли секунды до, Хосок старается выйти из Пака, но Чимин резко придвинулся ближе, ощущая, как горячая жидкость заполняет его полностью. — Зачем ты… — Хосок хотел что-то сказать, но волна наслаждения накрыла его с головой. Через минуту парень понимает, что до сих пор находится внутри ослабленного тела. Выйдя из Чимина, Хосок упал на пол, удобно устраиваясь на их, немного помятой, одежде. Пак посмотрел вниз и сначала не понял своего хёна, но потом до него дошло, что на этой лавке вдвоём не поместиться, только если друг на друге, как до этого они лежали. — Тебе удобно? — Чимин лёг на живот, старательно осматривая лицо брюнета. Когда Чимин успел так влюбиться в него? — Довольно мягко. — Парень подмял под голову чужой пиджак, а Пак громко цокнул, что, мол сам потом будешь его гладить. — Давай опять начнём встречаться? Чимин вытаращил от удивления глаза: — Ты уверен? — Да. — Но ведь будет сложно… — Сложно? Ну, точно не с тобой. — Хосок постарался улыбнуться. — Ты самый понимающий человек на свете. — Не в том смысле… В смысле будет сложно спастись от окружающих. — Мне плевать на них. — Но… — Чимин никак не мог успокоиться. — Если ты сильно переживаешь, то давай будем ввести себя как всегда, не общаться друг с другом, не улыбаться, а на третей и пятой перемене будем встречаться внизу, под лестницей? А потом, после школы, будем где-нибудь уединяться? — Я согласен, но тебе не будет трудно? — Будет, ведь я почти не смогу общаться с тобой. Но если тебе так проще, а я понимаю, что тебе так проще, то давай не будем открыто общаться при одноклассниках? — Хорошо. Чимин закрыл глаза. Неужто ли он в этом мире снова не одинок? Пак нежно улыбнулся, когда почувствовал, что его белые костяшки прислонили к влажным губам, и по его телу разлилась невероятная теплота. Любовь всегда такая тёплая?