speak easy

С точки зрения оптимиста кошелёк Фрэнсиса был наполовину полон. С точки зрения здравомыслящего человека, который хотел жить на полную ногу и не просить подаяния у родителей, денег преступно не хватало. Зарплату в рекламном агентстве задерживали, с ещё одной подработки уволили, а где взять лишние хрустящие банкноты, решавшие всё, Фрэнсис понятия не имел. Он вздохнул, спрятал кошелёк и быстро натянул довольную улыбку. Скоро должна была прийти Зельда — если вообще захочет после сорвавшейся помолвки и жестоких слов родителей про «платёженеспособность избранника», — и встречать её следовало без кислого выражения лица. Для последнего, как Фрэнсис думал, свидания он выбрал закрытый бар «Рыжая голова», наводку на который дал бывший сослуживец. Место тихое, неприметное, о нём говорили шёпотом и тщательно скрывали точный адрес, чтобы не навлечь на хозяина беду и полицию. Сухой закон испортил планы сотен молодых людей, желавших щегольнуть перед дамами и угостить их дорогим шотландским виски или вином. Алкоголь был вне закона, и Зельда, обожавшая эпатаж и риск, обязана была оценить смелость готового на всё Фрэнсиса. Она выплыла из тени дома как видение — утончённая, со вкусом одетая, в плотной шапочке поверх мягких вьющихся волос, самая красивая девушка и самая завидная невеста штата. У Фрэнсиса не было и шанса, если только на него не свалится с неба дедушкин горшок с лепреконским золотом. Зельду обхаживали парни посолиднее и побогаче. Даже когда они официально встречались, Фрэнсис нередко замечал на её шее следы засосов, а на губах — мечтательную полуулыбку. Она перебирала мужчин, как перчатки из обширного гардероба, а когда ей надоедало мельтешение бесконечных лиц, она шла к Фрэнсису — единственному, кто ждал её, хотя и злился до изнеможения. Можно было найти девушку попроще характером и доступнее по деньгам, но отец приучил Фрэнсиса к тому, что жену следует выбирать себе под стать. А в глубине души не самый завидный жених Нью-Йорка считал себя достойным дочери судьи, прелестной Зельды Сайер. Тем более у него в рукаве прятался туз — способность, о которой никто не знал, но которая автоматически делала Фрэнсиса лучше любых поклонников с букетами из тысяч роз. Фрэнсис не клялся в вечной любви — он знал, что однажды создаст для Зельды такой мир, где она ни в чём и никогда не будет нуждаться. Её волосы щекоткой зацепили щёку, когда она потянулась за поцелуем, и сердце Фрэнсиса заколотилось от переполнившей его нежности. Под руку приведя даму к бару, он отбил костяшками пальцев сложный пароль и первый шагнул в интимный полумрак. Посетителей почти не было, бармен за стойкой, очевидно, хозяин, флегматично вытирал чистой тряпицей столешницу, и поднял голову лишь когда Фрэнсис требовательно щёлкнул пальцами. Для него подобное поведение было в новинку, он изрядно трусил, но старался держаться непринуждённо и уверенно, словно хозяин положения. Мысль, что они нарушают закон, преследовала его долгие минуты, пока перед Зельдой не поставили бокал с крепким мартини, а к самому Фрэнсису подвинули скотч. — За нас? — шёпотом выдохнул он, осторожно потягивая руку, чтобы пропустить сквозь пальцы волосы Зельды. Ненавязчиво играл джаз, звенели чистые бокалы для шампанского. Ради атмосферы и острого чувства единения стоило затеять эту авантюру. — Ну конечно, за нас, милый, — улыбнулась Зельда и, поймав его руку своей, крепко сжала. — Ты удивишься, когда поймёшь, насколько я люблю мужчин, которые знают, чего хотят. Он знал, что хочет её — сейчас, немедленно, на этой барной стойке — но до хруста сжал чёрное дерево прежде расслабленной рукой, и вздрогнул, приходя в себя. Из-под пальцев сыпалась древесная труха, бармен застыл в нелепой позе, и даже джаз прекратил хрипло напевать голосом Кинга Кросби. — Я заплачу за… ущерб. Зельда отдала хозяину сумму, которую Фрэнсис вряд ли накопил бы за год, одним глотком выпила мартини и потянула вверх, к выходу. Фрэнсис боялся отпустить её нежную хрупкую руку или, что ещё ужаснее, сломать её. Дома лежали деньги, неприкосновенный запас, которые он откладывал на кольцо, и с их помощью он мог бы сравнять с землёй весь бар, если не целый квартал. Но он послушно переставлял ватные ноги, шёл за Зельдой и думал, как прекрасно будет однажды обнять её, как муж, а не чужой человек. И ещё думал о том, что когда добьётся желаемого, то купит «Рыжую голову» вместе с потрохами хозяина, а вместо испорченной барной стойки поставит бильярдный стол. С кием в руках и с влажными от мартини губами Зельда будет выглядеть великолепно. Фрэнсис улыбнулся и вышел на свет.