Матчасть

Когда у По заболела печень, он удивился. Равнодушный к алкоголю, на жирное и острое он не налегал и вообще вёл здоровый образ жизни. Не считая, конечно, бессонницы, недосыпания и физического истощения во время работы над особо сложными главами. К этому По давно привык и научился отдыхать, используя малейшую возможность. В таланте спать на ходу Лавкрафта ему было не переплюнуть, но По старался изо всех сил. И вот, когда на носу отчёт для мистера Фицджеральда и дедлайн рассказа в издательство, он вдруг свалился с температурой! Натянув одеяло до подбородка, По тяжко вздохнул и перевернул холодный компресс, который уже совсем высох. На тумбочке лежали блистеры с таблетками, полупустые кружки и планшет с негаснущим экраном. Гуглить симптомы болезни По зарёкся ещё с первого писательского фиаско, когда небольшую повесть в пух и прах разнёс практикующий хирург. Сложно сказать, кто именно анонимно расписал все недостатки работы и провалы в матчасти, но с тех пор По подозрительно относился ко всему, что писали на медицинских форумах. В том числе и про собственную болезнь. Почитаешь рассуждений «профессионалов», загрустишь и на кладбище поползёшь — могилу себе копать. Так рассуждал По и упрямо работал, игнорируя укоризненный взгляд Карла. — Надо закончить отчёт и рассказ во что бы то ни стало, понимаешь? — виновато сказал ему По. — Это очень важно для меня. Он выбрался (скорее выполз) из кровати и сел в кресло. Ноутбук ожил под чуткими пальцами. В темноте, разбавляемой лишь светом экрана, По прекрасно ориентировался и печатал слепым методом, которым владел, кажется, с рождения. Романы для Рампо он писал исключительно перьевой ручкой и особенными чернилами, но ради этой работы можно было не стараться. Закончить бы в срок — и ладно. Жар поднимался от живота к щекам, опалял шею и сушил глаза — их резало будто бы ножом, и По часто отвлекался, чтобы вытереть слёзы и проморгаться. Взобравшийся на плечи Карл был тоже очень горячим, и скоро лоб По покрылся испариной, а руки обессиленно упали на клавиатуру. Его лихорадило, вот рту пересохло, и надо бы позвонить в приёмную Фицджеральду, попросить прощения за отчёт, но мозг плавился вместе с кожей и у По не осталось сил даже на то, чтобы вернуться в постель. Карл понюхал щёку тяжело дышавшего хозяина, вздохнул и спрыгнул на пол. Кабинет на мгновение озарила синяя вспышка, а когда темнота вернулась, рядом с По стоял высокий человек в строгом костюме. Он легко поднял По на руки, отнёс в кровать и укрыл одеялом, а затем недрогнувшей рукой вбил в поиске «лечение клонорхоза». Насколько надо быть оторванным от мира, чтобы не сделать прививку перед поездкой в чужую страну? Человек убрал с лица По влажные волосы и с нежностью протёр кожу салфетками. По кабинету разнёсся острый свежий запах спирта и лимона. — Я всё понимаю, Эдгар. Не волнуйся. Со мной ты не пропадёшь. Человек снял пиджак, ослабил галстук и сел в кресло, скрипнувшее под его весом. М-да, в облике енота он изрядно прибавил в весе… Ну, а что делать, если все вокруг так и норовят угостить «милашку» печеньем? У всех есть слабости, были они и у Карла, что уж тут стыдиться. В первую очередь Карл написал сообщение Фридриху с почты, на которую По давно не заходил, забыв пароль. Их переписка длилась десятилетиями, превышая все возможные сроки жизни енотов-полоскунов, но ни По, ни самого Карла такие мелочи не заботили. Матчасти Эдгар, добрая душа, уделял внимание только в романах, а жизнь реальная для него порой становилась лишь причудливой декорацией или небрежной фабулой к будущему тексту. Главное, что он всем сердцем любил Карла и не расставался с ним никогда, за что Карл платил ему сторицей — вот как сейчас, дописывая отчёт и придумывая правдоподобную отговорку для придирчивого редактора. Поколебавшись немного, он всё-таки дописал к рассказу одну строчку (проходной персонаж, с него не убудет, всё равно умрёт через несколько глав): — Кристина, ни в коем случае не ешь сырую рыбу! От неё может быть очень плохо. Ты ведь знаешь, что в таких случаях надо звонить врачу, а не заниматься самолечением? Очнувшийся поздним днём По чесал красноватую сыпь на шее и не мог вспомнить, каким чудом умудрился сдать отчёт вовремя и вырвать у обычно непреклонного редактора скупое: «поправляйся, пришлешь в конце месяца». Карл спал в углублении одеяла и закрывал толстым хвостом синяки под глазами.