Вина

Эта ночь была слишком беспокойной. Вечером Кобакену стало плохо, и врачи забрали его, поэтому в доме все легли спать рано и тихо. Казалось, даже стены замолчали и холодно ждали новостей из больницы. Ганс ходил тише всех. Он был единственным, кто был рядом, когда дворецкий упал. Он схватился за горло и уже через секунду перестал шевелиться, он едва дышал. За врачом позвали немедленно. Врач уверял, что пока есть пульс, остается и надежда, но домашние считали иначе. Наступила ночь. Розмари сидела на кровати, подтянув к себе ноги. Ей приснился старый кошмар, история, раз за разом снившаяся ей, когда в жизни был очередной трудный момент. Девушка едва слышно всхлипнула и уткнулась лицом в коленки. Может, именно тогда она стала неправильной, нечестной, аморальной? Может, именно из-за неё сейчас Кобакена увезла скорая? Может, ей не стоило делать то, о чем попросил Карл? Девушка закрыла опухшие от слез глаза, перед ними снова всплыл призрак прошлого. Та невыносимо сухая и жестокая ночь… Маленьким приведением девчушка вбежала в дом. Сегодня ей удалось продать несколько коробков и денег хватало на небольшую булочку, а если повезет, может, и на суп. Глядишь, даже не поскупятся и бросят пару костей с остатками мяса. Добрая женщина из небольшого кафе не редко набрасывала овощей и мяса в небольшую тарелочку. Она была явно добрее своего мужа, владельца кафе. От представлений о еде в животе заурчало, но сегодня она уже поесть не успеет. Завтра утром она обязательно забежит, но не сейчас. Софи скинула дырявое пальтишко на стул рядом со входом и поставила корзинку со спичками у входа. Осторожно обойдя скрипучую половицу, она прошла на кухню и зажгла свечку, достав из небольшого кармана спичку. Подставив стул, она тихонько поднялась и достала из горшка с каким-то высохшим растением небольшой сверток. Всё-таки отец так и не узнал о её небольшом тайнике. И пусть засохший хлеб был с привкусом плесени, а с таким тайником еще и земли, зато можно было хоть немного поесть. Софи уселась на стул и представила себе самую вкусную булочку из пекарни через две улицы, самую большую, самую поджаристую и обязательно с повидлом! Или с изюмом? Нет! С повидлом и изюмом! И сверху ещё сахарной пудрой посыпанную! Девочка облизнулась и, схватив маленький кусочек хлеба двумя ручонками, представляя при этом огромную булочку. Она откусила кусочек. Если стараться не разжевывать, то противного вкуса даже и не чувствовалось, но тогда и не было насыщения, поэтому Софи уже привыкла тщательно разжевывать такой хлеб. А с воображением было не так уж и противно есть! - Дрянь ты эдакая! Ты снова прячешь от меня еду. Строгий голос заставил вздрогнуть и открыть глаза. Софи испуганно посмотрела на отца, стоявшего на пороге их небольшой кухоньки и от страха выронила хлеб. - Папа, я… Но объяснений мужчина слушать не хотел. Сверкнула тяжелая пряжка армейского ремня, немного потрепанного со времен войны, но всё ещё сохранившего свой вес и прочность. Софи сглотнула и сжалась, вцепившись в стул руками. Пока он не сгонит её со стула, он не сможет её отлупить, это девочка уже запомнила. Отец подошел ближе, в нос ударил сильный запах алкоголя. Софи запомнила и то, что с пьяным отцом шутить и спорить бесполезно, поэтому девочка замерла, зная, что не сможет убежать. Девочка сжала губки, стараясь прижаться сильнее к стулу. Если она закричит, то он ещё больше разозлится и будет бить по спине, а значит, она не сможет продавать спички и им нечего будет есть. Софи зажмурилась, когда в воздухе раздался режущий звук кожи ремня, но удара не последовало. В этот раз она поставила свечку слишком близко к краю стола и отец поджег себе рукав пиджака, отчего отвлекся. Софи быстро спрыгнула со стула и побежала к выходу. В прошлый раз убежать не получилось, но сейчас-то получится! Отец точно не успеет справиться так быстро с огнем. А с горящим рукавом он же не побежит за ней! Софи выбежала в коридор. Быстро сбежав по ступенькам, чуть не споткнувшись и не слетев с них, она вылетела из дома на улицу. Она не знала куда бежать, идти было не к кому, поэтому оставалось просто бежать прочь, подальше от разъяренного отца. Завтра утром он протрезвеет, устроит ей небольшую трепку и уйдет по своим делам, но сейчас... Сейчас ей влетит гораздо больше. Софи не заметила лужи перед прачечной и поскользнулась, больно ударившись о камни мостовой. Девочка провела рукой по лицу. Кровь. Кровь капала на тротуар и стекала по пальчикам. Она разбила нос. - Упали, молодая леди? По горящим щекам потекли слезы, и теперь размазанная по лицу кровь смешалась с солеными струйками слез. Софи отрицательно покачала головой на добрый голос, который осведомлялся о её состоянии. - Я вам могу помочь? Девочка снова, но уже неуверенно, покачала головой. Ей не сможет помочь никто, а те, кто попытаются, будут потом сами наказаны. Как хозяин кафе ругает жену за подачки. Как начальник ругает молодую продавщицу кондитерской за отданные пригоревшие пирожные. - Идем. Запястье крепко схватили и потянули вверх. Софи с трудом смогла встать на ноги, она не могла держаться прямо. Слезы продолжали течь по щекам. - Идем, - повторил нежный голос. Девочка кивнула головой. Запястье не стали отпускать, её просто потянули куда-то вперед. Софи было всё равно. Она не хотела, чтобы отец нашел её. Не хотела замерзнуть там, на улице. Но и не хотела, чтобы у обладателя доброго голоса были проблемы. - Осторожно, тут ступенька. Послышался скрип двери и в лицо ударил свет, от которого девочка прикрыла глаза, потому что на улице было гораздо темнее. Софии прошла следом и остановилась. Её отпустили, но лишь на минуту, потом её повели дальше, судя по влажному полу, это была ванная. Девочка продолжала молчать. Добрый голос тоже утих, и лишь слышалось тяжелое дыхание, схожее с пыхтением. Раздалось гудение труб и потекла вода. Щек коснулись мокрые руки. - Сейчас мы всё это вымоем. Сильно больно? Софи молчала. Было больно. Но не хотелось обременять этого доброго человека. Маленькие ручки тоже помыли и вытерли полотенцем. - Спа… спасибо. - Не за что. Теплые руки ухватили маленькие ручки. Софи осторожно подняла взгляд. Её спасителем оказался взрослый мужчина, с седыми усами и добрым взглядом. Но почему-то от этого взгляда бросало в дрожь. Софи дернулась, но руки вырвать не удалось. - Отпустите, пожалуйста… - Рози! – за плечо с силой дернули, от чего девушка чуть не упала с кровати. - Рози, с тобой всё в порядке? - А? – Розмари подняла лицо с колен. - Я думал, ты решила уже помереть так, - Карл обнял сидящую девушку. - Всё в порядке? - Да, - Розмари с благодарностью посмотрела на любимого клиента, который уже совсем ей не клиент, если уж так судить. - Карл… мы точно всё делаем правильно? - Точно, - легкий поцелуй в щеку. - Или ты сомневаешься во мне? - Ммм… - Розмари закусила губу. – Нет, ты прав, – с грустью согласилась Розмари, едва заметно вздохнув от усталости. Он не прав. Он не вызволяет её из этого дома. Все, кто по-настоящему, без злых помыслов, добры к ней, всегда незаслуженно страдают. Женщина из кафе непременно получала от мужа за пропавшие остатки еды. Пусть она и говорила, что это всё оттого, что её муж был слишком скуп, Розмари знала, что это её вина. Мужчина, принявший её с такой заботой, с теплом и любовью, которых так не хватало маленькой девочке в итоге получил от разгневанного отца, как-то нашедшего их. Петер, такой же маленький мальчишка, как и она, в своё время именно из-за Софи получил тумака от её лысого отца. Сесиль, её лучшая подруга, чуть не лишилась любви, а может, и чего-то большего, лишь потому что пыталась защитить её! Все, каждый, пытавшийся помочь, в итоге оказывались побитыми или их и вовсе не оказывалось в живых. Сейчас целью была Мария. Мария, которая приютила в своём доме, которая разрешала и позволяла творить всё, что захочется маленькой наивной девочке. Мария, которая дала хлеб и кров, которая спасла её от отца! И теперь она тоже пострадает? И снова по вине Розмари? По вине маленькой бездушной девочки, которая ничему не может противиться в жизни? Которая настолько боится то злого отца, способного побить, то любимого мужчину, способного бросить. Розмари спустила ноги с кровати. - Ты куда? - Не знаю… - девушка смотрела в темное окно. Стучали капли по окну и подоконнику. «Мне надо прогуляться», - мысль зависла в воздухе. Розмари отстраненным и тусклым голосом ответила: - Хочу помолиться. - Пожалуй, это действительно твой способ, Рози, - парень обратно уткнулся в подушку и накрылся одеялом. Он её настолько не знает, что считает это её способом, и она действительно пойдет молиться. Розмари грустно посмотрела на затылок Карла. Будет ли он к ней так добр, как все те люди, которым она принесла беды? Или же он превратится в такого же монстра, как её отец? Розмари не знала. Жизнь дала ей шанс убежать от тирана, дала убежище, а что же она, глупая, делает сейчас, зачем раз за разом она спотыкается о те же самые грабли? Розмари встала с кровати и подошла к окну. Играть с огнем опасно, но почему-то так тянет, что остановиться уже не возможно.