Тараканище

По кухонному фартуку полз таракан. Был он быстр, нагл и дьявольски хитёр, потому что при любом подозрительном шуме растопыривал усы и притворялся кляксой оригинального дизайна. В этом был резон — подобных клякс на когда-то белой плитке хватало, а Влада не была настолько вредной, чтобы в чужой квартире поднимать вой из-за какого-то таракана. Пусть себе ползёт. Про себя Влада назвала его Семёном и придумала ему тараканью жену, тёщу и выводок маленьких тараканчиков, которые ждали возвращения отца с работы. На коленях у Влады удобно стояла кастрюля с холодными макаронами, присыпанными найденным в холодильнике сыром. Плесени на нём видно не было, да и на вкус терпимо. Ловко орудуя вилкой, Влада слушала пьяное «ой моро-о-оз» из соседней комнаты и думала, как Лидочка ещё не сошла с ума от ежедневных вечеринок. Съёмная квартира не резиновая, десятый человек в ней помещался со скрипом. Почему-то всегда приходило народу больше, чем звали, и для каждого Лидочка находила то стул, то подушку, то доброе слово, если сидячих мест совсем не оставалось. От происходящего она получала удовольствие, была гостеприимной хозяйкой и всегда радовалась даже незнакомым людям. На кухню заглянула всколоченная и злая Саша: — Сидишь? — прошипела она. — Сижу, — не стала отпираться Влада и запихнула в рот макаронину. Саша немножко подобрела, вздохнула и призналась: — За холодильником водка на чёрный день стоит. Не говори тем, кто искать будет. Иначе я этих бухариков никогда не выставлю. — Угу. Посчитав разговор исчерпанным, Саша пошла решительной рукой наводить порядок. Вместе с Лидочкой она второй год снимала эту квартирку в трёх минутах от автобусной остановки и съезжать в другое место не планировала. Учились они в разных универах: вся такая мечтательная Лидочка покоряла театральный, а Саша зубрила три языка и поставила себе чёткую цель стать переводчиком и умотать из этой страны к чёртовой матери. До сих пор у Влады не укладывалось в голове, как могли сойтись такие разные девушки, но они на удивление хорошо ладили, почти не ссорились и стояли друг за друга горой. Саша, как сейчас, разгоняла подвыпившую «богему» и тех, кто к ней под шумок прибился, а Лидочка разворачивала гостей у порога и вновь усаживала на табуретки, подушки, чужие колени. Наверное, именно так должна выглядеть семейная идиллия. — А ты не завидуй, — показала Влада таракану язык и с триумфом соскребла со дна окаменевшие нитки расплавившегося сыра. Её позвали на вечеринку случайно, просто удачно подвернулась под руку. Ни к богеме, ни к тем более золотой молодёжи её отнести было нельзя. Влада когда-то мечтала стать художником, но бабушка настояла на медицинском. Педиатром пробыла она недолго — при всей любви к детям, любить их неадекватных родителей было в сто крат сложнее. Если бы не та встреча в кондитерской, неизвестно, чем бы вообще приходилось зарабатывать на жизнь. Считай — повезло. На кухню вошёл парень. Влада видела его впервые и с интересом на него уставилась. Ну как уставилась — глянула мельком, оценила светлые вихры, смазливую мордашку и фингал под глазом, который мордашку, как ни странно, совсем не портил. Дылда тощая и костлявая, вот кем он был. Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядами, а затем парень картинно прижал бледные пальцы к вискам и простонал: — Пить! — Водички? — Водки, дура. Влада разом поскучнела и подпёрла щёку рукой. — Нету водки. Выхлебали всю. Надо — иди в ларёк, тут недалеко. Парень посмотрел на неё, как на больную. — Там минус двадцать! — И что? Штаны с подворотами допрыгать сюда тебе не помешали. Отбривать таких типов, уверенных, что всё делается по первому их слову, Влада научилась ещё в детском саду. За полноту её дразнили часто и больно, порой до слёз, так что без оружия против нападок было не обойтись. Парень повёл себя на удивление адекватно: выругался сквозь зубы и принялся хлопать дверцами шкафов и выдвигать ящики, в которых перекатывались ложки и, вероятно, кости безвинно погибших мышей. Таракан Семён от греха подальше уполз за плиту. Некоторое время Влада наблюдала за поисками, больше напоминавшими археологические раскопки. На свет божий были последовательно извлечены: кошачья игрушка, хотя животных ни Саша, ни Лидочка не держали, мумифицированный пакетик чая, пачка чёрствых сушек, гранёный стакан с трещиной на дне и почему-то летняя панамка. Парень разложил находки на столе, опёрся ладонями о столешницу и очень долго изучал их, пока в его голове что-то не щёлкнуло. — Посторожи, — он бросил Владе телефон и лёгким шагом готового на всё ради бухла студента убежал прочь. Послышался хлопок входной двери и жалобный писк Лидочки: «Куда без шапки, Еся?!» Телефон был дорогой: последней модели айфон с распознаванием отпечатка пальца и хитрой встроенной сигнализацией. Влада покрутила цацку, глянула на своё отражение и положила телефон на стол рядом с кастрюлей. Доставать симку и убегать она даже не подумала. Во-первых, под рукой не было ничего подходящего, чтобы препарировать этого монстра, а во-вторых, по льду и снегу с полными ляжками далеко не убежишь. Названный Есей вернулся через пятнадцать минут: с красным носом и ушами, волосами, припорошенными снегом, и бутылкой самой дешёвой водки за пазухой пальто не по погоде. От одного его вида Владе сделалось холодно, и она поставила греться чайник. Плита была газовая, синее пламя весело плясало под сожжённым дочерна дном. Из форточки поддувало. Еся сел на вторую (и последнюю) свободную табуретку с шатавшейся ножкой, опёрся локтем о стол и глотнул прямо из горла. Влада протянула ему конфету «Звёздочка». — Закуси. — Ненавижу сладкое. — Допустим, не за что. Еся откусил половину конфеты, похрустел вафлей и облизал крошки с губ. Вслед за носом покраснели щёки и шея: водка начала свой путь обратно от пищевода к мозгу. Вряд ли свалит с одного глотка, но язык должна развязать. Влада мысленно попросила у бога терпения и приготовилась слушать — но не тут-то было. Еся сцапал свой телефон, что-то в нём натыкал, снова глотнул из бутылки и рванул с кухни со скоростью укушенного в попу осой пекинеса. На этот раз от хозяйки с её шапкой увернуться он не успел, и коридор минут на пять заполнился бодрым матерком. Наконец он поцеловал Лидочку в щёку и сбежал по лестнице, громко топая и ворча, что на хер ему не сдались все эти телячьи нежности. Знакомые и приятели Лидочки в один голос рассказывали, какой Еся душа компании, яркий, необычный, бабник, хамло и мудак, а ещё что у него какая-то беда в жизни приключилась недавно и с тех пор он то пьёт, то нарывается на неприятности с упорством мазохиста. Если перед ним положить рядком грабли, он пройдётся по каждым, ни одни не пропустит, веско сказала Саша, когда Влада обратилась к ней как к последнему источнику более-менее правдивой информации. — Ты к нему не лезь, — посоветовала Саша перед тем, как проводить Владу за дверь. Уходила она последней — помогала убрать бардак, оставленный другими гостями. — Шальной и в голове дьявол знает что. И… к тени его присмотрись. Что не так с тенью, хотела спросить Влада, но не спросила. Молча кивнула и медленно побрела к лифту, так как терпеть не могла лестницы, а жили Лидочка с Сашей аж на восьмом этаже. В России много удивительных людей. Хватало и людей с особенностями, о которых замалчивали, лгали, которых стирали из всех документов и отправляли гнить в тюрьмы. Тех же, кто соглашался сотрудничать, заносили в специальные списки. Доступ к ним выдавали неохотно и редко. Владе опять повезло оказаться в ненужное время в ненужном месте, чтобы вляпаться в эти правительственные отходы по самое не могу. Она вышла на мороз, закашлялась, вытерла слёзы со щёк и достала телефон — неубиваемую нокию, которая служила ей верой и правдой ещё со школы. Несмотря на раннее утро, голос Максика был бодрым и сосредоточенным. Он не просто ещё не лёг, он вообще не собирался спать. Годовой отчёт висел над ним остро заточенной гильотиной. — У нас есть дело на Есю… Сергея Есенина? Стук по клавишам продолжался недолго. — Да. Не состоял, пару раз привлекался за мелкое хулиганство и уличные драки. Способность ещё не пробудилась в полной мере. А тебе зачем? — Встретила вот… случайно. Интересно стало. — Интересуйся в свободное от работы время. На планёрку не опоздай. Влада вздохнула. Трудоголизм Максика был заразен, но к ней упрямо не клеился, хоть ты внутривенно его вводи. — Ладно, но уйду я пораньше — надо за бабушкой одной присмотреть, меня очень просили. Голос Максика чуть смягчился. Он знал, что врать Влада не умела. — Хорошо. Иди аккуратно, с утра обещали гололёд. Просить посмотреть на часы — четыре утра — Влада не решилась, вежливо попрощалась и спрятала окоченевшую руку в карман. Давно надо купить модные перчатки со съёмными пальцами, но варежки, связанные мамой, были намного теплее. Она торопливо натянула их, спрятала нос под пушистым шарфом и нырнула под козырёк остановки, радуясь тому, что в Рязани нет метро и не придётся слоняться по платформе, изображая пристукнутую на голову Анну Каренину. Просьбы родной Владиной бабушки напоминали приказы без права на обжалование. Она жила на другом конце города, строила троюродных племянников и ораву кошек, и ну никак не могла заехать к старой подруге Марии Ивановне. Прилежно выслушав список ценных указаний, Влада собралась на работу и сидела там до пяти, чтобы Максик не особо лютовал, хотя на самом деле вместо копания в бумажках она изучала досье на Есю. Тоже медик, ну кто бы мог подумать! Возможно, у них нашлись бы темы для разговоров, не вертись они в совершенно разных кругах. Парни типажа Еси редко становились хорошими друзьями. Любовниками и кавалерами на время — да, но положиться на них нельзя, можно дорого заплатить за наивную веру в принца на белом мерседесе. Чтение помогло убить время, и за час до конца Влада убежала из офиса, оставив Максика биться одному с коварным отчётом. Марьиванна, как она называла бабульку, оказалась живее всех живых. Старушки её подвида никогда не умирали раньше последнего сезона любимого сериала и пока шестой правнук не заканчивал школу с золотой медалью. Душевно посидев с общительной бабкой за чашкой чая, Влада засобиралась домой — дело шло к ночи, хотелось принять душ и почитать что-нибудь кроме историй о чужих трагедиях. Вниз, вниз, и снова вниз — три этажа пролетели незаметно, застряла Влада только в пролёте четвёртого. На ступеньках, прижавшись виском к косяку двери с перевёрнутой цифрой пять, сидел какой-то пьяница. Запах дешёвого алкоголя ни с чем не спутаешь даже в не самом чистом и ухоженном подъезде. Влада внимательно изучила подсвеченную экраном мобильника надпись про дуру Лёшу, тактично кашлянула и попыталась обойти препятствие с фланга. У препятствия оказались ужасно длинные ноги. — Эй, ты живой вообще? — На хер иди. Приплыли. Влада нахмурилась — голос показался ей знакомым. — Я-то пойду! Подвинься для начала, сложно, что ли? — Меньше жрать надо. На Владу подняли абсолютно пустой и равнодушный взгляд. Словно красавчику Кену вскрыли грудную клетку и достали все внутренности, а затем грубо зашили, нитку разгрызли зубами и бросили труп гнить в канаву к опавшим листьям. И глаза — боги, какие у него были глаза! Еся, пронеслось молнией в голове, Еся пьян или надышался дурью, сидит под чьей-то дверью, как пёс, которого хозяин бросил. Сидит, глотает спирт и слёзы, ногами проход загораживает, а тень на стене беснуется и воет, немая, как в старом чёрно-белом кино. — Идём, — буркнула Влада и грубо потянула его за плечо вверх. — Нельзя тебе тут сидеть. Пошли! — Не трогай меня, корова! Чего прицепилась?! — А ну задницу поднял, — выплюнула ему в смазливую мордаху, больно впилась короткими ногтями в кожу поверх тонкой рубашки. — И потащил её куда сказала! Увы, криком Влада добилась противоположного: Еся заупрямился и принялся отбиваться от неё всеми конечностями. Тень притихла, но Влада ощущала затылком её молчаливое неодобрение. Вконец потеряв терпение, Влада отпустила Есю — он упал кулём обратно на ступеньку — и размяла с хрустом пальцы. Из подъезда она вышла с одноразовым пакетом из супермаркета, в котором лежала одинокая шоколадная конфета в форме бутылки. На этикетке значилось «начинка — вино красное сухое», сама обёртка была весёлого канареечного цвета и сообщала всем желающим, что алкоголь вредит их здоровью. Стараясь не раздавить конфету ненароком и не расплавить её теплом собственного тела, Влада добралась домой на последнем автобусе и бегом, так быстро, как могла, поднялась на второй этаж. Лифт снова не работал, ну да ничего, второй не десятый, можно и пешком. Пакет отправился на стул, а сама Влада сбросила промокший насквозь пуховик и с наслаждением утонула в теплющем свитере крупной вязки. Как и у многих полных девушек, её гардероб состоял из кофт-разлетаек, не обтягивавших лишние сантиметры, свитеров, безразмерных маек и восточного кроя штанов. Основательно утеплившись, Влада нашла любимые разноцветные носки и проскользила на них по гладкому полу почти до самой кухни. — Вот теперь можно тебя выпустить, — она достала бутылочку из пакета и осторожно поставила на стул. Главное — не снимать фольгу. Без фольги люди долго не живут. Щелчок пальцев — и на стуле появился встрёпанный и трезвый, как стекло, Еся. Он ошарашенно тряс головой, хлопал глазами и разными другими способами выражал степень своего охуевания. Это Влада прочитала в его глазах — теперь уже вполне человеческих. — Что это, блядь, было такое? — Вишнёвая настойка, — облизнулась Влада. — Наверняка очень крепкая и кислая. Но я не пробовала. На лице Еси очень ярко проступил значок «error», как у ноутбука, который не смог понять, какую дичь в очередной раз пытался сделать его дебил-юзер. — Я превратила тебя в конфету. Это моя способность. Приём-приём, как слышно? Еся отвис — но проще жить ему явно не стало. — Так ты… тоже? Влада поставила чайник, решив, что можно соединить приятное с полезным. В холодильнике дожидался батон колбасы, сыр и утром купленный белый хлеб. Она настругала солидных бутербродов и для верности достала из-под стола банку гречишного мёда. Сладкое Еся не любил, ну и не надо. Зато с чаем очень вкусно. — Иначе как бы я дотащила такую дылду через полгорода? Я девушка крепкая, но не настолько. Еся поджал губы и собрался сказать какую-то гадость, но затем выдохнул, нахмурился и промолчал. Плечи его поникли. — Я не просил помогать. Шла мимо — и валила бы на все четыре стороны. На хуй мне нужна твоя забота и помощь. Слышать это было обидно и неприятно, но никто не говорил, что будет легко. Влада всунула в дрожавшие бледные руки чашку, поставила перед упрямцем тарелку с бутербродами и сухо бросила: «Ешь». — Я со стенкой разговариваю? — Займи рот и подумай, как тебе повезло. Мог загреметь в обезьянник или отморозить себе что-нибудь. Без куртки же сидел. И штаны эти… с подворотами. — Да сдались тебе мои штаны, — буркнул Еся без прежней злобы. Ел он торопливо, глотал не жуя и всё зыркал из-под чёлки. Влада спокойно пила чай и на взгляды-удары не реагировала. Ждала, когда отпустит. — Мне жалко тебя стало, дурак, — сказала она наконец. — Если тебя бросили, это не повод подыхать под дверью от тоски. Еся мгновенно взвился: глаза сделались бешеные, рот кривой и страшный, пальцы готовы вцепиться в горло и душить, рвать, царапать. На его вспышку Влада лишь выразительно подняла брови и отвернулась — на стене тень знаками пыталась показать, что лучше тему брошенных и оскорблённых не поднимать, целее будешь. — Почему? — спросила она у немого советчика. Тень развела руками — мол, не моя тайна, но угадала ты верно. Еся обалдело смотрел на их диалог и дышал тяжело, как спортсмен, побивший собственный рекорд в беге. Силы оставили его — он упал обратно на стул и уронил гудевшую голову на скрещенные руки. — Потому что лучше сдохнуть. — Так думают трусы, — холодно произнесла Влада. — А ты не похож на человека, способного вечно бегать от проблем и прятаться под одеялом от ночных кошмаров. Если правда любишь, надо жить дальше. Вдруг ещё встретитесь? В глазах Еси мелькнула безысходность и боль, такие невыносимые и острые, что Владе тоже захотелось побиться головой обо что-нибудь. Например, стену или умывальник. Но она сдержалась и подлила кипятка в заварник. — Я не верю в совпадения. — А я не верю, что ты сдался, — улыбнулась ему Влада. — Кто угодно, только не ты. — Откуда ты столько обо мне знаешь? — нервно спросил Еся. — Какого чёрта привязалась? С тенью разговариваешь и выглядишь такой спокойной, будто каждый день подбираешь пьяных на лестницах! «... и помогаешь им разобраться с демонами, скребущими на душе». Одним демоном. Который обещал стать богом, но когда это ещё случится. Может, даже не при жизни Еси. — Ладно. Хрен с тобой. Только объясни теперь, кто ты такая и чего тебе от меня надо. Не догоняю. Вздох — к этому всё и шло — медленный глоток горячего чая. Влада не умела врать, но была готова впервые в жизни попробовать. Часть правды — это уже не совсем ложь. Но идея пришла в голову неожиданно, как и все сумасшедшие, однако по-своему гениальные идеи. — Я работаю на правительство и хочу тебя завербовать, — доверительно шепнула она, наклонившись ближе. — Сегодня как раз читала твоё дело. Оттуда и про способность знаю. Еся в ответ расхохотался зло и облегчённо. Не поверил — и славно, пусть хохочет и заливает стол чаем, ругается, вытирает штаны салфетками и просит постелить ему на диване, потому что бабла нет и ехать в холодную и пустую квартиру совершенно не хочется. Он был таким молодым и бедовым, потерянным мальчишкой, что Владе захотелось погладить его по голове, обнять и пообещать, что всё будет хорошо. — Разбуди, — буркнул он перед тем, как выключить ночник. — Мне на пары надо. Влада честно разбудила — и напомнила, что если ему не хочется снова стать шоколадкой, то лучше бы одеваться потеплее и не пить под чужими дверями. Еся в ответ послал её далеко и надолго, прошёлся по всем родственникам и хлопнул об косяк дверью так, будто желал вырвать её с мясом. Смешно. Влада была уверена, что зацепила его. Не внешностью и не готовкой, боже упаси, нет! Но молчаливой поддержкой и терпением, пониманием, какое невероятное дерьмо может случиться в жизни и что с этим дерьмом потом делать. Через две недели они снова встретились на вечеринке у Лидочки и Саши. Влада разглядывала детей Семёна — маленьких, но уже почти таких же хитрых, как их усатый папаша. В соседней комнате гремела музыка, лампочка без плафона дёргалась в такт басам. — Водка есть? Влада смерила Есю тяжёлым взглядом. — За холодильником, — вздохнула она. — Но я тебе не говорила. Доставать водку Еся не стал, зато сел на стул (четвёртая ножка благополучно отвалилась) и, балансируя на трёхногом инвалиде, спросил: — Так кем ты работаешь? Ответ на этот вопрос Влада подготовила, посовещавшись с Максиком. Им были нужны новые люди, свежая кровь. Обычно Максик настаивал на официальном собеседовании, горе тестов и справке из психдиспансера, но для Еси разрешил сделать исключение. В счёт будущих заслуг. — У тебя точно не останется времени на депрессию, — поклялась Влада на всём, во что верила. Верила она в макаронного монстра и нашествие пряничных человечков, так что клясться ими было легко. — И коллектив приятный. — Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул Еся. — Ещё скажи, что у вас там собрана инфа про всех одарённых России! Влада загадочно промолчала, чем окончательно купила Есю со всеми потрохами. Она не знала, кого именно он так отчаянно желал вновь увидеть, но была не против помогать с поисками. Характер паршивый, конечно… Ну да кто сейчас без греха? Чёрный Человек на стене ухмыльнулся и раздавил таракана вместе со всем его семейством.