Эскорт

— Как ты можешь так учиться? Что за ужасное отношение к семье?! Посмотри на себя, ты выглядишь просто отвратительно, пойди, умойся! — это и ещё много всяких угнетающих слов сыпал на дочь полицейский, — сколько раз тебе повторять, не позорь меня! Что за девчонка, которая даже по дому делать ничего не умеет?! — кричал он, а девочка стояла, опустив глаза, ведь уже давно привыкла к этому, — уйди с моих глаз и не появляйся до завтра! — Может быть, если я вовсе не появлюсь, тебе станет легче? — практически беззвучно спросила девчонка, сжимая подол клетчатой юбки в кулаках, а затем выбежала из комнаты в коридор и, наспех обувшись, пулей вылетела на улицу. Стоял бесснежный январь, но холод пробирал до костей. Полная луна сопровождала девушку всю дорогу, а ветер подгонял её вперед, подальше от родного дома, где её так не любят. Она не понимала, куда идёт, потому что ей было всё равно. Любое место было для неё уютнее собственного дома. Её лицо украшали ссадины, что она получила после недавней драки с одним из задир школы вместе с чёрными кругами под глазами. Она не любила парней, а если они пренебрежительно относились к девочкам, то это злило её в два раза сильнее, но так как терпением она не отличалась, в итоге, это выливалось в драку и домашний скандал. Она вышла к мосту, под которым стелилось оживленное шоссе. Фары слепили её глаза, что были цвета бездонного моря, в которых бушевала обида и мечта о том, чтобы это скорее закончилось. Она приняла окончательное решение сейчас, под пронизывающим ветром открытого пространства и бледноликой луной. Она дошла до самой середины моста и перебралась через перила. Пальцы немели от холода, держаться становилось всё сложнее и сложнее. Мысли, получив голос кошмара, провоцировали её отпустить руки и почувствовать полёт. Она ещё сопротивлялась где-то в глубине души, где-то в самых тайных уголочках, но нет, руки сами соскользнули, и она почувствовала, как тело подаётся вперёд, как дыхание перехватывает от мысли о том, что ей всё же хочется жить, но уже ничего не вернуть. Поджилки затряслись, немой крик застыл на губах, но внезапно её схватили за руку. Безумие длилось всего доли секунд. — Ты что, дура? — спросил кто-то за её спиной, — отсюда не разобьёшься, максимум овощем на всю жизнь останешься. Девушка повернулась и со всей силой ухватилась за перила. Она во все глаза смотрела на свою спасительницу. Пушистые ресницы обрамляли изумрудные глаза, бирюзовые волосы путал ветер, алые губы, слегка приоткрытые от волнения, манили своим блеском, и румянец на щеках просто обезоруживал. — В тебя можно влюбиться, — прошептала она слабым голосом, но даже в шумном потоке машин спасительница разобрала всё, что ей сказали. — Если это сохранит твою жизнь, то дерзай, — ответила она и помогла девчонке перелезть через перила обратно. — Ты так замёрзла, — заметила Мику, а затем, наспех сняв своё пальто, одела его на новую знакомую. — Спасибо, — ответила девушка, вдыхая до безумия пьянящий запах чего-то сладкого и свежего одновременно. — Расскажи лучше, что ты забыла здесь? — спросила Мику, снимая свою шапку и надевая её на голову блондинки, — и как тебя зовут? — Я — Ия, — ответила она, — а здесь я хотела избавиться от проблем. — Считаешь себя проблемой? — спросила с усмешкой Мику. Она взяла девушку под руку и зашагала вперед по разбитому асфальту. — Считаю свою жизнь одной большой проблемой, — ответила Ия, украдкой поглядывая на спасительницу. Такая уверенная, завораживающая своей речью девушка, полная противоположность ей. — Но ты сражаешься за неё, — ответила Мику, останавливаясь. Она повернула Ию к себе лицом и невесомо провела горячими пальцами по одной из ссадин, расположенных на её щеке, — это следы того, как сильно ты хочешь жить. — Это лишь следы того, как сильно я ненавижу мужчин, — ответила Ия, не своя глаз с Мику. Она ловила каждую смену в её мимике, каждый её вздох и её взгляд. — Значит, это один из них привёл тебя сюда, — пришла к выводу Хатсуне, а затем внезапно крепко обняла девушку, — мы с тобой похожи, так что пропусти месяцы восстановления, не допустив трагедии, и живи дальше. Эта проблема слишком незначительна в сравнении с жизнью и эмоциями, которые тебе ещё предстоит вынести. Радуйся, плачь, кричи — делай это, чувствуй жизнь, а не прощайся с ней. Ты слишком значима, и жизнь твоя слишком значима, чтобы так просто останавливать её. Одна мудрая женщина сказала мне: « Если ты не хочешь жить, потому что когда-то с тобой приключилась беда, то ты слишком узко смотришь на мир. Если ты считаешь, что твоя жизнь ничего не стоит, спроси у меня, я расскажу, как долго я пыталась привести тебя в чувства, сколько сил я в это вложила и как сильно тебя полюбила. Ни за что не зацикливайся на плохом, потому что жизнь, хоть и бывает трудной, но тем и прелестна, она не даёт испытания, которое ты не способна будешь вынести, а на место большому горю обязательно придет большое счастье.» — Твои слова дают надежду, — ответила ей Ия, а затем отстранилась. — Я рада, если это так, то пошли, — они сдвинулись с места. Они шли к домам, наблюдая за горящими по краям тротуара лампам, они вслушивались в далёкий шум дорог и шепот холодной ночи. Им было спокойно вдвоем, так, будто они знакомы миллионы лет. — Здесь я тебя оставлю. Одежду можешь забрать себе, — сказала Мику, — запомни, твоя жизнь куда важнее всего, что творится в этом гребанном мире, а твоё счастье зависит только от тебя. Будь честна с собой. — Почему ты остановила меня? — неожиданно крикнула Ия в след девушке. — Потому что ты не хотела прыгать, — ответила та, не оборачиваясь, — а я не хотела умирать, — более она не сказала ни слова. Только зайдя в свою комнату и выплакав все слезы, что она сдерживала несколько лет, девушка поняла, что не знает имени своей спасительницы, но она была уверена, что во что бы то ни стало найдет её. Встретила свою спасительницу Ия на следующий день, в школе. Она без труда узнала её даже с нелепым персиковым париком на голове. Мику помогла ей обрести женственность, стать мягче, полюбить жизнь. Она открылась ей, и Ия, вообразив, что пришлось пережить её подруге, дала себе слово, что ни за что не расстанется со своей жизнью так просто, больше ни за что. История Мику стала для неё лекарством от смерти. А далее разговоры до поздней ночи, встречи и прогулки только укрепляли их связь. После одной из таких прогулок, когда Ия возвращалась домой, произошла её судьбоносная встреча. Она шла домой и, проходя мимо одного из магазинов, заметила плачущую девочку. Она стояла у самого входа и терла глаза, периодически всхлипывая. Не сумев пройти мимо, Ия перебежала дорогу и присела на корточки перед девочкой. — Привет, что случилось? — спросила она, улыбаясь. — Он меня по-потерял, — вдруг пуще прежнего разрыдалась девочка. — Кто он? — спросила блондинка, чувствуя на себе взгляды проходящих мимо людей. — Папа, — ответила девочка, убирая ладони от красных глаз. — Тогда успокаивайся, я отведу тебя домой, — сказала Ия, протягивая девочке руку, но та отошла от неё на шаг. — Папа говорил с незнакомыми не ходить, — ответила девочка, пряча за спиной руки. Ия задумалась. — Тогда давай ты отведёшь меня к себе домой? — спросила она. — Папа сказал, что незнакомых нельзя пускать домой, — покачала она головой. — Я — Ия и я ненавижу мальчиков, — представилась старшеклассница. Девочка недоверчиво посмотрела на неё. — А я Юки, — ответила девочка, поджимая губы. — Тогда пошли, куда нам? — спросила Ия, протягивая руку девочке. Та с осторожностью приняла её и робко указала в сторону своего дома. Всю дорогу они болтали о пустяках и пении, которым интересовалась Юки. Оказалось, что её отец бывает довольно невнимательным и неуклюжим, поэтому зачастую может что-то потерять и забыть, однако, это совсем не умиляло Ию, ведь ребенок — это не вещь и, если такое происходит часто, то может ли у него остаться право на отцовство? — Мы пришли! — сказала девочка, останавливаясь у дома. Серый, украшенный нелепыми детскими рисунками, с заросшим садом и потерявшимися там цветами, он всё равно источал уют и спокойствие, которого не было в доме Ии. — У тебя есть ключи? — спросила Ия, оглядывая двери. — Да, — кивнула малышка, снимая рюкзак. Она около минуты копалась в нем, вытаскивая всякие игрушки и карандаши, после чего достала и маленькую связку ключей. Наспех открыв ворота, она зашла на территорию дома. — Ты идёшь? — спросила она. — Я думаю, моя миссия выполнена, — ответила ей Ия, качая головой. — Но папа ещё не пришёл, — насупилась Юки, готовясь вновь заплакать. Ия вздохнула. — Ладно, зайду на минутку, — ответила девушка, мечтая поскорее пойти домой. Прошло около двух часов, как домой вернулся отец девочки. Испуганный и нервный, он ходил по коридору взад и вперёд, разговаривая с кем-то по телефону и рассказывая о пропаже своей дочки. Юки в это время тихо посапывала в своей кровати. — Не хочу вас прерывать, — с этими словами Ия появилась в коридоре. Мужчина тут же положил трубку, а она указала на босоножки, стоящие у самой двери. — Вы привели её домой? — уточнил мужчина, сияя от счастья. — Я только обувь её принесла, — ответила Ия, скрещивая руки на груди. — Где тогда моя дочь? — вновь запаниковал мужчина. Ия сравнила его со щенком, которого только что принесли в семью. Такой же эмоциональный и смешной. — Она спит в своей комнате, — ответила девушка и прошла к двери, — не мне лезть в чужую семью, но вам следовало бы быть внимательнее, она ребенок, а не игрушка. — Я знаю, — опустил голову мужчина, — постойте, давайте я вас чаем напою? — спохватился он. — Я спешу, — не поворачиваясь, ответила девушка. Меньше всего она хотела остаться наедине с мужчиной. — Я настаиваю, — ответил он, поправляя очки, — мне нужно вас как-нибудь отблагодарить. — Я же сказала, не стоит! — чуть прикрикнула Ия, рывком надевая на себя куртку. — И-извините, — вздрогнул мужчина, роняя на пол пакет. — Ия? — раздался крик из детской, а затем топот ножек, и вот лохматое чудо уже обнимает девушку за ноги, не желая отпускать, — останься у нас! — Сейчас поздно, чтобы идти домой, — поддержал дочку мужчина. Ия вновь тяжело вздохнула. С одной стороны отец дома, наверняка, опять принял на грудь и теперь издевательств не избежать, но с другой стороны оставаться на ночь в незнакомом доме тоже достаточно странно. — Я отправлю адрес подруге, на всякий случай, — ответила Ия, доставая телефон, — и можно ваше имя и фамилию, чтобы в случае чего знали, кого искать. — Конечно, — спохватился мужчина, — Хияма Киётеру, — ответил он, а затем, отодрав дочь от ног новой знакомой, повёл ту в комнату. Ия решила остаться, чтобы выяснить, пригоден ли этот парень для роли отца, и если нет, сообщить, куда следует, однако, совсем скоро её сомнения развеялись. Мужчина оказался достаточно ответственным и любящим отцом. Он с теплотой и нежностью отнесся и к Ие, что продолжала сторониться его, но уже не так сильно. Около двух часов ночи за Ией приехала Мику, вырвав ту с боём, она увезла её к себе, но на этом их встречи не закончились. Как будто высшая сила пересекала их пути. То в кафе, то на улице, то в магазине, они обязательно виделись, и вскоре Ия стала частым гостем в их доме. Ей нравилась атмосфера уюта и тепла, которую создавали эти двое. Даже так, только вдвоем против всего мира, они умудрялись радоваться жизни и радовать окружающих. Ие нравилось находиться рядом с Киё (так она звала его), нравилось, когда он нежно гладил её по волосам, нравилось смотреть, как он роняет что-то, когда готовит, как неуклюже ругает дочь, как пытается быть примерным отцом. Она помогала ему, когда тот уставал на работе, помогала в готовке, уборке, укрывала мужчину, когда тот засыпал за столом, на огромной стопке не проверенных тестов. Она влюблялась в него так медленно и крепко, что, когда осознала, уже не осталось сил повернуть назад, поэтому она просто приняла это. — Мику, я хотела кое-что вернуть, — через несколько дней после своего великого открытия сообщила Ия своей подруге. Она протянула пакет, в котором лежало пальто и шапка. Хатсуне на секунду удивилась, а потом снисходительно улыбнулась. — Я всё понимаю, поздравляю тебя, — сказала она, принимая пакет, — кстати, ты в какой институт поступать собираешься?