***
В университете, как и всегда, вовсю кипела жизнь. Иногда Чону казалось, что только он покидает стены этого ненавистного здания, остальные же просто здесь живут. Благо сегодня было всего три пары, и из них — две лекции по так полюбившейся Киму психологии. Ким Чону учился на психолога (на этом настояли его родители). Поначалу, парень просто не понимал, зачем он здесь, как ему этого пригодится в будущем, но затем начал замечать, что те знания, которые дает ему универ, нехило так помогают ему в жизни. Да и вообще, он стал считать психологию предметом, который нужно преподавать абсолютно всем: детям, подросткам, взрослым. Пытаясь игнорировать людей вокруг, которые и вовсе не замечали странного юношу, Ким кинул свою сумку на самый последний ряд, а следом пристроил рядом с ней и свой зад. Чону казалось, что это лучшее место — все лежало как на ладони: студенты, преподаватель. Все как обычно суетились, разговаривали друг с другом ни о чем (именно так называл беседы своих сокурсников Чону), торопились занять места подальше от преподавателя Пака, чтобы благополучно проспать всю лекцию. Все так типично, что аж до тошноты. И ведь иногда у Чону действительно скручивало внутренности от такой обыденности. Все повторялось изо дня в день: студенты старались как можно веселее провести пары, преподаватели — дать максимум такой необходимой по их мнению информации новому поколению. Слишком, слишком уныло. Хотя, так думал только Ким, ибо же остальные унылой считали именно жизнь Чону. И вот уже раздался звонок, который заставил студентов занять свои места, а мистера Пака — поприветствовать присутствующих в аудитории. Чон коротко выдохнул, как вдруг, до его ушей донесся едва уловимый смех. Мурашки пробежались по всему его телу. «Это лучшее, что я слышал в своей жизни,» — пронеслось в его голове. Такой звонкий, мягкий, чистый, а самое главное — приятный, ласкающий слух смех. Ким был уверен, что слышит его впервые, потому что иначе бы он заметил его раньше. Придя в себя, парень стал огладываться вокруг, пытаясь найти источник того самого смеха, который уже давно перестал звучать. Снова и снова вглядываясь в ряды студентов, он пытался глазами отыскать незнакомого человека. Именно незнакомого. Человека, которого Чону еще ни разу не видел в этой аудитории, потому что именно незнакомый человек был источником столь приятного звука. Но никого незнакомого Ким не видел. От досады он выругался вслух, из-за чего словил непонимающие взгляды ребят, сидящих впереди. Молча отмахнувшись от них, Ким отвернулся к окну, пытаясь понять, что и когда в своей жизни он сделал не так? Смех не желал выходить из головы юноши, застряв внутри и повторяясь словно старинная пластинка снова и снова. Это сводило с ума. Колыбельная матери, слова поддержки в столь нужный момент от отца, песнь ангелов, самая лучшая мелодия на белом свете — лишь это могло сравниться со смехом, не дававшим вот уже половину пары Чону расслабиться. Хотелось услышать еще. Хотелось увидеть обладателя этого сказочного смеха. Хотелось стать причиной этого смеха. Хотелось чтобы только для него раздавался этот сладостный для ушей звук. Оказывается, для того, чтобы влюбиться, достаточно услышать чей-то смех.***
Два дня. Именно столько времени прошло с того момента, как в голове Ким Чону поселился смех, который никак не выходил из нее ни на секунду. Он засыпал под него, просыпался вместе с ним, да вообще все делал под его звучание. Для того чтобы хоть как-то отвлечься, парень в буквальном смысле пропадал в тренировочном зале, раз за разом повторяя вызубренные до дрожи в кончиках пальцев движения. Не помогало. Оставалось пережить еще каких-то полчаса, и все — долгожданная встреча произойдет. Должна произойти, иначе Киму только прямиком в психушку. Он больше не вынесет. Чону специально пришел в аудиторию в самом начале перемены, чтобы точно не пропустить того самого незнакомого человека. Он боялся даже моргнуть, потому что не дай бог он упустит из виду хоть одного студента. А время шло и шло, а незнакомца все не было и не было. Оставались считанные секунды до звонка, но никого не было. Хотелось разрыдаться, вырвать себе все волосы, разбиться в лепешку о ближайшую стену от осознания того, что больше уже никто не зайдет в аудиторию — профессор Пак не пускает на свои лекции опоздавших. Устало плюхнувшись на свое привычное место, Чону понимал, что это конец — его жизнь окончательно и бесповоротно потеряла свой смысл. А может быть, он просто сошел с ума, и никакого смеха тогда не было? Что, если все это время, все эти два долгих и мучительных дня Кима мучали галлюцинации? Кажется, пора обратиться в клинику, пока не стало слишком поздно. Внезапный стук в дверь заставил Чону вырваться из потока негативных мыслей и поднять в удивлении брови. Какому придурку пришло в его недалекую головушку пытаться попасть на занятие спустя пять минут после его начала? Ким хотел было уже отвернуться обратно к окну и вернуться в свой собственный мир страданий, как вдруг он заметил, что дверь в аудиторию начала открываться, а за ней показалась девушка европейской внешности. Незнакомая Чону девушка. Последующие события происходили для него словно в замедленной съемке. — Юная леди, я ни одну живую душу не пускаю в аудиторию после звонка, — произнес профессор Пак со свойственным ему недовольством и пренебрежением. — Прошу прощения, мистер Пак. Просто я совсем недавно перешла в ваш университет. Немного заблудилась, пока искала нужную аудиторию, — неуверенно пробормотала девушка, одновременно кланяясь преподавателю. — Такого больше не повторится. — тот же окинул ее презрительным взглядом и молча кивнул, давай понять бедняжке, что та может проходить. — Очень на это надеюсь. Ну что ж, мои дорогие студенты, продолжим лекцию. Еще раз поклонившись, девушка аккуратно, стараясь больше не отвлекать людей вокруг, зашла в аудиторию. На ходу она пыталась одними лишь глазами отыскать свободное место. К сожалению или к счастью, таковое имелось только рядом с Чону, и юноша это прекрасно понимал. Пока незнакомка пробиралась до ряда, на котором сидел Ким, тот успел сто раз умереть и столько же воскреснуть. Все внутренности будто запустили в мясорубку, а все тело начинало дрожать. Он не был готов. Не сейчас, когда надежда уже была потеряна, когда ждать уже было нечего. С каждой долей секунды девушка становилась все ближе и ближе к Чону. От осознания этого факта у того в горле пересохло, а умение дышать вообще куда-то испарилось. Сердце отбивало только одному ему известный ритм, и когда она была уже в двух метрах от Кима, он смог таки наконец сфокусировать свой взгляд на ее лице. Внешность у нее была как у типичной европейской девушки, хотя какие-то черты ее лица слегка напоминали что-то азиатское. Большие голубые глаза, обрамленные темными длинными ресницами, аккуратный нос и губы, словно у ребенка, бантиком. Она была такой милой, что Чону невольно издал едва слышимый вздох восхищения. Невысокий рост, стройное телосложение и некая неуверенность в движениях делали ее такой неземной в глазах Кима, такой миловидной, невинной, прекрасной. Мгновение — девушка приземлилась рядом с Чону. Тот от неожиданности даже дыхание задержал. Внутри все полыхало, ладони вспотели, а в голове снова раздался ее смех. Ему до одури хотелось услышать его прямо сейчас. Пока она раскладывала письменные принадлежности, что-то бормоча себе под нос, Чону позволил себе наконец-таки взглянуть на нее вблизи. Ох как зря. Стоило ему повернуться в ее сторону, как он тут же столкнулся с голубыми глазами напротив. Сердце пропустило удар, все мысли сбились в одну кучу, а сам Ким уже давно ходил по краю — еще чуть-чуть — сорвется. — Привет, меня зовут Мари. Я надеюсь, ты не против, чтобы я здесь сидела? — улыбка. Такая по-детски невинная, и надежда в глазах вперемешку со страхом быть отвергнутой. — П-привет, — заикаясь, выдавил из себя Чону. Голос девушки нравился юноше. Да что уж там, он сводил его с ума ни чуть не меньше, чем ее смех. — Все в порядке, ты мне не помешаешь, — Мари улыбнулась в ответ с такой искренней радостью, что у Кима бабочки в животе распустились. — Я очень рада знакомству, эм-м… — Чону. Ким Чону, — спохватился тот, по привычке протягивая руку девушке. Сначала она одарила его непонимающим взглядом, а затем, протянула свою в ответ, после чего легкий смех сорвался с ее губ. — Очень приятно, Ким Чону, — словно пропев его имя, добавила Мари, а Чону словно ушатом окатило — он определенно влюбился.***
Месяц. Ровно месяц Мари и Чону сидели вместе на лекциях по психологии, иногда шепотом переговариваясь друг с другом, чтобы профессор Пак не услышал. А когда однажды Ким решил в кой-то веки зайти в местную столовую — они стали и обедать вместе. Общение с ней придавало ему сил, одаривало теплотой. Ему всегда было мало, но большего он требовать не смел. Лишь усердно пытался как можно чаще рассмешить девушку, только бы услышать ее смех еще раз. И ей было с ним легко ровно так же, как и ему с ней. Она ласково называла его своим азиатским другом, трепала за волосы, когда Чону в очередной раз смущался, и нежно обнимала на прощание, обещая, что завтра они обязательно встретятся. И вроде бы все было прекрасно. Все было так идеально… Но все не то. Чону не хотелось быть просто другом, пусть даже и азиатским. Ему хотелось большего. Хотелось держать ее за руку, во время прогулки на улице, хотелось заправлять за ухо выпавшую прядь ее рыжих волос, хотелось провожать ее теплыми и холодными вечерами до дома, хотелось обнимать ее, не сдерживая своих чувств, хотелось целовать ее в те самые детские губки, черт подери. До искусанных до крови губ хотелось. Но он не решался сказать ей об этом вслух. Слишком сильно боялся быть отвергнутым.***
Чону не на шутку испугался, когда Мари не было в университете целых два дня. На телефонные звонки и сообщения она не отвечала, и Ким даже уже начал допускать мысль о том, что девушка вернулась обратно на родину со своими родителями. На улице лил холодный апрельский дождь, но юноше было откровенно наплевать — хотелось поскорее найти Мари и убедиться в том, что она в порядке. Он бродил по городу в поисках девушки уже часа три, весь промокший до нитки. Ледяной ветер заставлял втягивать шею в попытках хоть как-то спастись от холода — все без толку. Пока Ким стоял на очередном светофоре, его вдруг осенило. Девушка упоминала как-то раз свой адрес, говоря, что может пригодиться, но Чону тогда не придал этому никакого значения. — Чертов придурок, — выругался Ким и направился в противоположную сторону, свято веря в то, что его память сейчас не играет с ним злую шутку.***
Неуверенно постучав в дверь, Ким молился всем известным ему богам — лишь бы он не ошибся. Вскоре послышались шаги, и дверь тихонько отворилась. В дверном проеме оказалась она, одетая в домашнюю пижаму и закутанная в плед. — Чону? — Мари округлила глаза, не веря, что сейчас перед ней стоял мокрый, уставший и такой счастливый Ким Чону. — Я так долго тебя искал, — прошептал парень так, будто они сейчас не одни, а в окружении сотни людей, и никто из них не должен услышать эти слова. В следующее мгновение Чону резко дернул дверь на себя и зашел внутрь, вовлекая в свои объятия до сих пор не пришедшую в себя Мари. — Господи, Чону, ты весь дрожишь… — Тс-с, — прошептал ей на ухо юноша, — я в порядке, потому что я с тобой. Они простояли в объятиях друг друга минут пять, пока Ким не оторвался от девушки. — Никогда, слышишь? Никогда больше не пропадай из моей жизни! — Чону запустил свою руку в ее волосы, аккуратно поглаживая, — Я этого не вынесу. Короткий, но такой чувственный поцелуй в лоб, тихое признание в любви и одна вечность на двоих.