Любимая

Хиро касается неумело губами ее губ, медовых, влажных; проводит языком по небу, острым зубкам, с наивностью ребенка исследуя, пробуя на вкус. Она его первая и самая важная. Она та, за которой он пойдет куда угодно. Нить, связывающая их с, кажется, основания Вселенной, сейчас заставляет прижиматься друг к другу так близко, что Хиро становится неудобно. Он не отстраняется, но так близко девушку чувствует впервые - от этого дышать становится почему-то сложнее. Зеро Ту улыбается, щурится довольно. Облокачивается спиной о стену, смотрит лениво; ее взгляд и полуоткрытые губы заставляют Хиро вновь к ним тянуться. Он целует настойчивее, дерзко, чувствуя интуитивно, что ей так нравится больше; они играются языками, скользя то плавно, то резко и хаотично. В какой-то момент Зеро Ту перехватывает инициативу и кусает его - вкус собственной крови опьяняет Хиро, руки сами тянутся к ее горлу и слегка надавливают. Испугавшись, он тут же гладит ее по голове, нежно проводит по щекам, целует мягко, как будто бы извиняясь, но понимает, что она не злится. - Больше, - тихо рычит девушка. Комната полна лунного света и легкого цветочного запаха. Кровать узкая и неудобная; Зеро Ту плюхается на нее, кидает подушку на пол, одеяло следом, и протягивает руку. Иди ко мне. Он идет. Аккуратно снимает обувь, складывает пиджак; Зеро Ту издает громкий нетерпеливый рык и, схватив, тянет на себя. Еле удержавшись, чтобы не навалиться на нее полностью, он нависает сверху и смотрит изучающе, заинтересованно. Она вдруг улыбается словно ребенок, широко и счастливо. - Любимый, - шепчет, притягивая к себе, целует неторопливо, ласково. В какой-то момент Хиро перестает понимать и воспринимать, что происходит. «Включается» он тогда, когда Зеро Ту - почему-то уже без одежды - прижимается к нему, сидя сверху, живот к животу, близко-близко; она дотрагивается подушечками пальцев до его груди, ключиц, нежно проводит по шее, припадает к ней языком, выгибаясь, ставит мокрые, сладко ноющие отметины - ее, ее, ее и только - прикусывает их и затем сразу же облизывает. Хиро тихо стонет и гладит Зеро Ту по спине, бедрам, упиваясь мягкостью тела, вдыхая ее запах. Резким движением переворачивается, подминая ее под себя, и большим пальцем, слегка надавливая, проводит от низа живота до подбородка; Зеро Ту с улыбкой тянется за ним и, обхватив губами, обсасывает, облизывает. От этого Хиро ломается окончательно. Он никогда и не подозревал до сегодня, что сжимать грудь девушки так приятно. Она мягкая, удобно ложится в ладонь; соски приятно кусаются, тянутся, сжимаются. В нем опять проскальзывает детское любопытство, но ненадолго - стонущая Зеро Ту возвращает его в другой, открытый теперь для него мир. Она, не зная, куда себя деть, цепляется руками за его руки, водит по груди, плечам, спине, изредка царапаясь; его пальцы медленно двигаются в ней, изучая, как будет лучше. Хиро прислушивается к новым звукам, сладкому запаху; все плывет перед глазами, но покрасневшее лицо Зеро Ту, в лунном свете выглядящее особенно романтично, приковывает его взгляд, заставляет фокусироваться на себе. Прекрасна. Горячая, стонущая, обхватывающая его ногами. Он любит ее как единственное существо в этом мире, достойное любви. Пальцы словно вязнут в меду; он облизывает их и дает попробовать Зеро Ту тоже. Сладко. Двигаться в ней легко и невыразимо приятно, как будто он был рожден именно для этого, а не для пилотирования франкса. Смотреть на нее сверху приятно тоже. Сейчас она выглядит совсем иначе, нежели обычно - беззащитной, хрупкой и вместе с тем пленительно игривой. Любимая. Хиро сидит, облокачиваясь о прохладную стену спиной, и с теплой усталостью смотрит на Зеро Ту, пристроившуюся у него на коленках. Она держит его руки в своих и вылизывает, касаясь острыми клыками, мурлыча. Довольная, знающая, что ночь - если им не придется внезапно пилотировать - закончится не скоро. У них много времени; Хиро целует ее в макушку и закрывает глаза.