Неправильный посыл

Прошло две недели с того дня, как Чунмён смылся, психанув. Он сказал моим родителям, что у него сессия, и нет времени на бездарного меня. По началу мою ветреную сущность полностью радовал такой расклад. Вот только совсем скоро в душе поселилась странная тоска, она терзала душу и днём и ночью. Последние слова никак ни выходили из головы. Да и сама мысль, что репетитор сейчас со своим соулмейтом, сводила с ума. Даже, когда спросил у мамы номер и позвонил по нему, легче не стало. Он просто сменил сим-карту, единственная информация, что у меня была — это название того университета, где он учится. Поэтому сейчас уже час сижу в ванной и бьюсь головой об стенку. Оттого, что боль в спине в области метки не проходила всё это время, сейчас же надпись стала ясной, но от этого не менее болезненной. Красивые буковки складывались в одно простое имя с самой популярной фамилией «Ким». Я действительно тупой, как Чунмён и говорил, как можно было сразу не догадаться об этом непонятном зуде. Мне же удалось послать своего соулмейта, весело и больно одновременно. Даже слов нет, одни эмоции и казанки разодранные в кровь об стену. Выход есть только один из всех возможных: нужно попасть в тот же универ, что и этот парень. Для этого нужно усердно заниматься, из всех своих сил. Порешив на этом, вытираюсь и сразу берусь за учебники. Выключаю телефон, чтобы никто не беспокоил, и пытаюсь пробудить свой мозг от долгой спячки. Выходит не очень удачно, по крайней мере, в первый день. Второй тоже не приносит много результатов, разве что — кровотечение из носа. Сестра смотрит как на сумасшедшего, её больше мучают внутренние страдания, ей просто не до меня. У этой мадамы уже новая влюблённость и куча розовых облаков над головой, легко же жить таким сущностям. Мои же все мысли о парне, что не смог нормально всё объяснить, хоть и старше, ещё и меня обвинил. Нельзя было вместо приставаний всё разложить по полочкам в диалоге, но, если подумать, я бы его, скорее всего, послал. С моим то характером и его методами разъяснения, всё бы закончилось точно также, и я чувствовал бы себя ещё хуже, чем сейчас. Теперь же остаётся поставить ставку на свои мысленные усилия и надежду, что внезапно родилась в сердце. За неделю худею на килограмма три, зарабатываю сильнейшую мигрень. Результатом становится то, что экзамен удаётся сдать на нормальные отметки, лично мне о таких стоило лишь мечтать. Забираю документы в школе сразу же на следующее утро иду подавать заявку на обучение лично, а не через интернет. На меня странно поглядывают, ибо такие индивидуумы, как я, — большая редкость. Сама процедура не занимает много времени, но у меня, как бы, и другие планы есть. Как только выхожу из кабинета, начинаю расхаживать по коридорам, стараясь найти хоть одно упоминание о своём соулмейте. Мне это всё же удаётся, в огромной столовой, вижу его издалека. Узнаю со спины, тем более, что моя горит огнём от такого маленького расстояния, что нас разделяет. Осмеливаюсь подойти после минут десяти разглядывания, сердце барабанит в ушах, руки мокрые от пота. Только решаю сделать первые шаги к месту встречи, как вижу интересную сценку. На колени к Чунмёну приземляется какой-то парень и чмокает его в щеку, улыбаясь счастливой квадратной улыбкой. На пару секунд мне становится плохо, лёгкие словно огнём обжигает. Сам, ничего не осознавая, начинаю пятиться, сдерживая подступившие к глазницам слёзы. Больно и слишком неприятно видеть подобную миниатюру, интересно, могут ли у людей быть разные соулмейты? Может ли быть так, что в прошлый раз он говорил не обо мне? Приходя в себя, прячусь и остаюсь незамеченным, не хватает сил, чтобы удержать своё любопытство в узде. После того, как они поели иду за ними, прячась, как можно непринуждённей. Удивляюсь, когда понимаю, что выходит сносно, никто не пялится, как на сумасшедшего. Надо было тебе идти на тайного агента, Пак Чимин! Усмехаюсь своим странным мыслишкам. В этот самый миг упуская из кругозора сладкую парочку. Ни хочу даже думать куда они телепортировались, ибо фантазия у меня богатая, а тёмных местечек в университете много, даже очень. Нахожу себе подобное и устраиваю там перекус, купленным в столовой бутербродом. Еда с трудом пропихивается в горло, перед глазами, как кинолента, повторяется та улыбка и тот парень на коленях моего репетитора. Пытаюсь запить сухой комок газировкой, итогом — обливаю белую футболку. В этот момент тугая струна лопается, неужели я ожидал, что на меня бросятся с объятиями? Тупые слёзы скатываются на щёки, утираю их уже измаравшейся одеждой, дожевывая еду. Нужно подать документы ещё куда-нибудь. Не очень хочется любоваться на эту парочку каждый божий день. Удача у меня такая, что, если поступлю сюда, буду натыкаться на них каждый день. Где-то вдалеке в этот момент звенит звонок, устало тру лицо руками и иду к воротам университета. Хорошо, что сделал пару копий аттестата, иначе бы пришлось возвращаться. Успеваю пройти метров десять, когда на плечо ложится чья-то рука. Хотя зачем гадать, жар от чужой ладони обжигает метку, пробегаясь волной по позвоночнику. Не оборачиваясь, сбрасываю чужую конечность и иду дальше. В груди сердце заходится от боли и счастья. Даже ноги свои собственные подводят, когда эта же рука обхватывает поперёк талии. Останавливаюсь и понимаю, что дыхание полностью перехватило. В этот миг тихий шепот взрывает мозг, превращая его в кашу. — Она появилась? Не в силах противиться, просто киваю и легко воспринимаю тот момент, когда Чунмён немного оттопыривает ворот футболки и осматривает мою метку, цокая языком. В нормальный мыслительный процесс возвращает тот самый парень, что окрикивает репетитора. — Хён, пошли домой. Вздрагиваю в чужих объятиях, чувствую злость, что служит отличной энергией. Отталкиваю ХЁНА и изо всех сил срываюсь на бег. Не желая смотреть на воркования этих голубков, слишком больно или, если честно, даже смелости на это нет. Воздух в лёгких кончается довольно быстро, примерно через два квартала. Обессиленно оседаю в каком-то переулке, усердно тру глаза, чтобы не разреветься. Ведь парни не плачут, но мне, наверное, можно, учитывая, что моя родственная душа того же пола. Первый всхлип срывается с губ несмело, режет по ушам, однако сил остановиться просто-напросто нет. Сижу и пускаю слюни, слёзы, сопли, а в метре от меня ходят люди, слышится смех и гул машин. Никогда не задумывался над тем, почему народ умирает от разрыва отношений. Может, они такие же, как я, отверженные и брошенные, чужие обществу. Успокоиться получается нескоро, но нахожу в себе силы и вызываю такси, чтобы поскорее добраться до дома. Там, как всегда, никого нет, родители уехали в отпуск, сестра, наверняка, в своём любовном омуте. Одиночество усиливает хватку на горле, решаю, что было бы неплохо избавиться от этой гребаной метки. Захожу в ванную и снимаю испачканную от стены и колы белую футболку и вытаскиваю из бритвы лезвие. Кромсать аккуратные буквы становится жаль всего на пару секунд. Но делаю первый неглубокий надрез, шипя от боли и глотая солёные слёзы. После нескольких таких ранений первая буква скрывается под алыми каплями крови, что как дождевые разводы скатываются по белоснежной коже, пачкая резинку джинсов. Смотрю на всё это, и хочется взвыть, даже физическая боль не стоит душевной. Лезвие, испачкавшись в крови, выскальзывает из рук. Наваждение становится ещё более отчётливым. Весь мир плывёт перед глазами, тут слышу шумный дверной замок. Лучше всего открыть, соседи у нас ещё те доставалы, так просто не отъебутся. Надеваю футболку обратно, она неприятно льнёт к спине, пропитываясь насквозь. Спускаюсь по лестнице и открываю дверь. На пороге стоит взмыленный Чунмён, это видно по тому, что его волосы промокли от пота, да и футболка тоже насквозь мокрая. Пытаюсь сразу закрыть дверь, не выходит. Более того, этот парень проталкивается в дом, закрываясь на ключ. У меня слов нет от его дерзости, ведёт молчаливый диалог. — Уходи. Всё же нахожу в себе силы сказать хоть что-то. Но этот парень молчит, лишь сверлит взглядом. — Проваливай из моего дома! Ору, не в силах совладать с отчаяньем, что стянуло сердце в тугой узел. Больно даже смотреть на этого парня, да и футболка сзади всё мокрее, неприятно льнёт к коже, отчего холодно и совсем немного мерзко. Распахиваю дверь, так, чтобы Чунмён не увидел кровавых разводов и пытаюсь вытолкнуть его на улицу. Но этот придурок словно врос в пол, ещё и вцепился в меня так крепко, что точно останутся синяки. Не могу успокоиться, не могу стереть из воспоминаний тот мимолётный поцелуй. Думаю обо всём этом и усердно отбиваюсь. В этот миг слышу тихий шепот хёна: — Мне тоже больно. Затихаю на пару секунд, но этого хватает, чтобы меня стиснули в объятиях. Внутренний шок проходит быстро, начинаю реветь и вжиматься в чужое тело. Слышу, как этот парень что-то бормочет, но с каждым его словом всхлипы становятся тише. — Ты идиот, Тэхён мой брат. Понимаю, что двусмысленно выглядело, но зачем убегать то было? Он читает мои мысли слишком просто, это немножко злит. Правда, от его близости, даже боль уходит на второй план. Резко вспоминаю о ней, когда Чунмён осматривает свои окровавленные руки. Мне тут же прилетает подзатыльник, и меня тащат за шиворот, как котёнка, в ванную. Сдирают футболку и мне повторно прилетает, но уже пендель. Репетитор, а точнее, хён, сердито бурчит что-то на ухо и обрабатывает порезы на спине, периодически матерясь. Мне же слишком хорошо от его прикосновений, голова кружится, перед глазами всё плывёт. Проваливаюсь в бездонную яму обморока, успев прошептать: — Не уходи больше!