Холодный и пасмурный Екатеринбург

Холодный и пасмурный Екатеринбург охватывал ветром каждого прохожего, от чего те ёжились, зарываясь в свою верхнюю одежду. Толстые пуховики и легенькая курточка парня, стоящего на пустой дороге около яркой булочной. Руки Прекрашева мёрзли, он, пытаясь их согреть, то дышал на них, то тёр ладонь о ладонь. Они были красные, но парень не понимал от чего: то ли замёрз настолько, то ли слишком сильно тёр. Он поднял голову, в надежде увидеть человека, из-за которого не мог спать год. Вспомнив эти самые бессонные ночи, Костя тёр ладони уже из-за волнения. Но увидев приближающуюся фигуру человека, засунул отмерзшие конечности в карманы. Подходящий парень дружелюбно улыбнулся и с огромной радостью в голосе сказал: — Привет, Кость. — Здравствуй… Руслан. Парни переглянулись. Руслан воодушевленно выдохнув, снова улыбнулся. В воздухе повисла тишина, разбавляя этот осенний воздух и аромат булочек из пекарни. Какой-то приторно-сладкий. Такой запах всегда раздражал Соколовского. Но теперь Руслан сразу полюбил его. Потому что запах вдыхал и Костя. Соколовский взял парня за руку, но как обычно, руку не сжала тепло любви. А всё, что он получил в ответ — только один грустный вздох. Такой же, какой и был, когда музыкант узнал, что атеист попал в СИЗо. Парень насторожился. Ему показалось это очень странным, ведь Костя сам провоцировал Соловского на поцелуи, объятья и прочие нежности, казавшиеся для обоих слишком смазливыми. Руслан не выносил этого, а Костя просто жаждал внимания и любви от первого. Но не сейчас. Сейчас басист будто бы болен. — Что-то случилось? — осторожно спросил Руслан. — Да. Русь, тебе нужно отпустить меня, понимаешь? Как бы это не было больно, но пойми, в интенер… Экстремист дальше не слушал. Руслан удивлённо и, в тоже время, с надеждой на то, что это глупая шутка, посмотрел на Костю. Тот с грустными, опущенными вниз глазами, разглядывал свои ботинки и продолжал свой рассказ на тему «Мне плохо и я хочу, чтобы все было хорошо, но ты мне мешаешь.» Внутри бушевал пожар, надежда и что-то, что колит в желудке, ураганом перемещаясь то в горло, то обратно. Ноги и руки немеют, но уже не от холода. Нет, Костя, не нужно. Не совершай этой грёбанной ошибки. — Поэтому, мы расстаёмся, Соколовский. На-все-гда. Никаких романтических ночей больше не будет. Ибо меня это уже доебало. Руслан вздохнул. Так тяжело, словно на него взвалили мешков 20 с мукой. Но с каждым разом дыхание учащалось. Хотелось кричать, рвать на себе волосы, хотелось плакать, хотелось ударить себя в лицо. Мудак. Ты, Руслан, мудак. Чёртов эгоист, игнорщик, настоящая мразь, какой ты являлся всегда. — Ты сильно изменился. Больше не пятнадцатилетний маленький мальчик? — Заткнись. — Костя ухмыльнулся и еле заметно покраснел. И снова тишина. Басиста не удивило то, что даже в подобной ситуации «террорист» пытается шутить, и возводить свою грусть в ноль. Соколовский пристально осматривал Костю. Это их последняя встреча. Он хотел уловить каждую родинку, каждый маленький шрамик, каждое изменение. Каштановые волосы больше не касались хрупких плеч, да и этих самых плеч не было. Ключиц больше не видно, а на груди красовалась большая татуировка. Что это за птица, орёл? Не важно. Руслану показалось, что весь этот 2017 год — полное дерьмо. А после, немного подумав, он согласился со своей мыслью. Это так и есть. Тишина в их разговоре казалась мучительно долгой. — Ты похудел, — сказал Костя — Долго на чифире пришлось сидеть? — Заткнись. — прошипел собеседник. Пародия на его же самого, Костю позабавила. Он еле слышно прыснул и с добротой посмотрел на атеиста. Но в миг эта улыбка сошла на «нет». Теперь, никто не собирался снижать напряжённость атмосферы. Соколовский был погружен в себя, а Костя следил за его мимикой. Вспоминая прошлые года, хочется только плакать. Даже такие тёплые эмоции уже не приносят никакой радости, не греют грудную клетку. Осталась только боль. Эти холодные дни осени и жаркое помещение, предназначенное для сходки Кати Клэп. Или бессонные ночи, вечные разговоры в ВК, на стримах, отгоняющие любое желание укутаться в легкое одеяло и закрыть глаза. Забыть день. Или гейские шутки, глупые намёки. «Ты боишься, что на ютубе тебя прозовут геем?» — пронеслось у Руслана в голове. Он резко поднял голову, переведя взгляд с земли на булочную. Но теперь никто её не загораживал, и парень видел больше, чем половину пекарни. Атеист начал смотреть по сторонам, но нигде не смог найти его.

Внутри Руслана что-то вдребезги разбилось.