Жнец

Он призвал меня. Не Чак с его непонятными ценностями, безответственностью и хаотичной жаждой творения. Не никак не желающий взрослеть Люцифер. У меня будет Босс действительно знающий своё дело, и идти за ним я смогу без оглядки и задних мыслей, без тени сомнения. Это даже нельзя назвать повиновением или субординацией. Он – абсолютен. Он мог бы назваться Богом и править этим миром, если бы мир был ему нужен. Он – средоточие непреложности и силы. И я пойду за Ним до конца. Новый Босс заглянул в моё сердце и его бескровные губы тронула улыбка, не достигшая глаз. Он не играл со мной, игра не в его правилах. Мы, призванные им, оставляем за спиной всё, что ещё как то роднило нас со Смертными: слабости, глупые, иррациональные привязанности. Он посмотрел мне в глаза и сказал: - Ты готова к служению истине. Но стоит ли истина твоей жертвы? И я заплакала. Я редко плачу но перед ним не только я, даже Чак с Амарой – наги, как дети. И скрывать мне нечего. Я устала от игр. Я не верю чехарде Света и Тьмы, меня не интересует борьба за власть над волей ангелов и ещё меньше – за души людей. Ведь это и есть свобода, верно? Больше никогда, ни одной минуты жизни не делать вид, что это шапито меня занимает. Я встану под Его крыло и наконец буду тем, кем должен быть ангел. И плачу я сейчас потому, что… Он НЕ ТРЕБУЕТ от меня жертвы. Я сама ему её принесла. На открытых ладонях. Я хочу этого перерождения, хочу занять своё место и больше никогда не сомневаться. Но чтобы родиться заново, нужно умереть в муках. Я плачу. Потому что Он уже знает ответ. - Я выполню твою последнюю волю, ангел. – Смерть целует меня в лоб и душу заполняет покой, которого не способна дать благодать. Никто не способен, кроме Него. Слёзы высыхают. – Сегодня ты неподсудна, и что бы ты не свершила, вершиться именем Моим. Завтра ты станешь одной из нас. А пока иди и прими Мой Дар. Я спускаюсь в оружейную. Туда редко заходят без дела, но мне ли не знать, смотрителю арсенала Господнего зрители не нужны. Некоторое время я просто стою, зная, что он меня не видит, и любуюсь им, в последний раз. Тем, как педантично аккуратен, буквально нежен он, когда перебирает свои опасные цацки и думает, что его никто не видит. Крикни ему сейчас – пожар, спасайся! – ухом не поведёт. Оружейник улыбается каким-то своим мыслям и даже что-то бормочет, едва слышимое, будто клинки, кристаллы, книги, другие исполненные божественной мощью артефакты могут его слышать! Он псих, и я люблю его. Ангел поворачивает голову на шорох, видит меня. Красивый. Молча, вопросительно поднимает брови. Я счастливо улыбаюсь в ответ. Это не ложь, потому что я действительно счастлива. Ложь будет позже. - Он принял тебя! Принял! - Мои ноги отрываются от пола. Этот шалый кружит меня, как куклу, в единственном месте на Небесах где буквально любая булавка дышит гибелью. – Я очень уважаю, твоего нового Босса, но он сильно бы пал в моих глазах, если бы тебя не взяли. Ты же настоящая находка. А меня когда? - Не знаю, - всё ещё смеюсь я, поправляя волосы. – Но скоро. Он сказал, что заявление твоё видел, оно в рассмотрении. Чуть чуть осталось, и то, о чём мы мечтали, сбудется! Мы ещё некоторое время болтаем, потом я покидаю оружейную. Навсегда. И тот, кого я люблю, вместе с самой моей способностью любить, остаётся там. Потому что об этом служении мечтала только я. Я. А он шёл рядом, куда угодно, просто чтобы со мной. Просто… озаряя мой путь своей страстью. Своей непоколебимой ВЕРОЙ. Не зная, что там куда я иду страсти и вере не место. Однажды он всё поймёт и простит меня. Босс открыл мне будущее. Возможное будущее. Или непреложное? Знать лишь Ему. Его Дар – мой последний жест доброй воли, последняя попытка обмануть судьбу. Я знаю, что умру от руки Дина Винчестера, смертного, изуродованного меткой Каина. Это не страшно. Знаю, что моё служение будет совсем коротким. И кое-что ещё. Если я не исполню задуманного, покой не коснется моего духа и что бы я не делала, как бы не старалась, моё слияние со Справедливостью сущего, идущего в этот мир отнюдь не от Чака – никогда не свершится. - Привет, Кастиил. - Привет, Тесса. Как дела? - Никогда не были лучше. Я не улыбаюсь ему в ответ. Ангельский клинок сам ложится в ладонь, и я вонзаю его в нижнюю челюсть нашего общего друга. Гранёное лезвие прошивает мякоть рта, проходит сквозь верхнюю челюсть и через мгновение вонзается в свод черепа. Синее глаза Кастиила вспыхивает белым пламенем, я слышу, как кричит, перед тем как исчезнуть навсегда, его благодать. Я с усилием выдёргиваю клинок, тело в бежевом плаще падает к моим ногам. Последняя, ослепительная вспышка заливает нас обоих. Цвет Смерти – совсем не чёрный. Они найдут другого пастыря Винчестерам и он справится не хуже и не лучше тебя, Кас. Винчестеры не моя забота. Спасёт ли эта замена меня, мир от апокалипсиса, сосуды Михаила и Люцифера так же не волнует меня ни в малейшей степени. Чего ты теперь точно не сделаешь, Кастиил – ты НЕ ПРЕДАШЬ и НЕ УБЬЁШЬ того, кого я люблю. Оружейник со смешливыми глазами будет жить. Теперь, если и коснется его боль, если и вонзит ядовитые когти, разрывая на части его душу горькое разочарование – то не это. Всего не предусмотришь, но я попыталась. Я сделала всё, что могла и если есть другой способ защитить тебя – от клинка или от пули, от дури собственной и чужой злобы, от лжи и правды, от огня и холода, ОТ ВСЕГО НА СВЕТЕ!.. - …я просто его не знаю. Люблю тебя. Ты будешь жить долго. Я буду видеть это и знать, что моя жертва не бессмысленна. Что всё на свете не бессмысленно. Потому что ты и твоя жажда жить – единственное, что примеряет меня с играми Чака. Пока ты смотришь на них и смеёшься, всё это имеет право быть. Я люблю тебя. Смерть сдержит слово. Ты никогда не станешь жнецом, Бальтазар.