Наказание

      Какаши снова прошел мимо. Гай обернулся, проводил его взглядом до книжного магазина, но махать рукой не стал. Они проходили это уже тысячу раз. Какаши бросит на товарищей мутный взгляд, остановится на секунду и пойдет своей дорогой, больше не оборачиваясь.       - Черт, доведись мне такое пережить, я бы и с кровати встать не смогла, - вздохнула Куренай. – Он ведь своими руками ее…       Гай обернулся и, грозно сдвинув брови, сказал:       - Он не нарочно, все слухи, ты же знаешь!       - Да, но… - неуверенно протянул Асума. Он пожал плечами и опустил взгляд в тарелку.       - От этого не легче, - закончила за него Куренай.       - Да уж, точно, - пробормотал Асума, не поднимая взгляда.       Гай не ответил, но хмурился еще больше. Он никак не мог понять, почему Какаши так мучает себя, если на самом деле ни в чем не виноват. Он спрятал глаза за мозолистой ладонью и предался воспоминаниям.       Какаши сидел на больничной койке, упершись руками в подушку. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, насильно вгоняя в легкие воздух. Туманный взгляд все еще видел последний взгляд Нохары Рин, а уши слышали слова:       - Какаши…       Какаши сдавленно застонал, прогоняя видение. Он медленно моргнул, веки казались неподъемно тяжелыми, словно липли к глазам. В горле пересохло, но даже мысль о воде или тем более еде вызывала отвращение. Тело отказывалось жить дальше. Но сердце билось, больно ударялось о легкие, вызывая сдавленный хрип.       - У него шок, - сказала медсестра, - мы ввели ему успокоительное, но он еще не готов принимать посетителей.       Гай понимающе кивнул и взглянул на товарища сквозь окошко в двери палаты. Они тогда еще не знали, что произошло. Знали только, что Рин мертва. Но тревога в деревне утихла, а, значит, с заданием они справились. Уже позже, спустя пару дней, Гай узнал, что на самом деле там произошло.       - Это я ее… - почти прошептал Какаши, глядя на Гая сквозь тонкую пленку боли и отчаяния. – Ты бы шел отсюда, мало ли что я еще могу натворить.       Слухи поползли мгновенно. Кто-то узнал, что Рин умерла от Райкири Какаши. Что он сделал это для защиты деревни и получил личную похвалу от Хокаге. Что теперь его возьмут в элитный отряд.       - Карьерист, - то и дело фыркал кто-то из близкого и не очень окружения, - продавший душу за повышение по службе. Я с таким за один стол не сяду.       Но ни к чему были все эти разглагольствования. Какаши и сам не рвался составить кому бы то ни было компанию. А Гай, пусть и случайно, но слышал похвалу Хокаге.       - Это не твоя вина, - сказал Четвертый своему бывшему ученику.       Тот стоял по стойке смирно, не двигался, смотрел мимо в окно, на сантиметр выше головы Гая. Знал ли он, что тот прячется в кустах поблизости, стремясь унять свое беспокойство и развеять глупые слухи?       - Это был ее выбор, - говорил Намиказе Минато, - она хотела защитить родную деревню и тебя. Ты должен уважать ее решение. Она бы не хотела видеть твои мучения, перестань себя истязать.       Какаши, молча, кивнул, уважительно поклонился и вышел из кабинета Четвертого. Руководствуясь своим пустым, потерянным взглядом, добрел до мемориального камня и тихо прошептал:       - Обито, я обещал тебе… и себе, но… я не смог защитить ее.       Дождь пошел. Гай посмотрел в спину товарища, снова прошедшего мимо и сказал:       - Так больше нельзя.       - И что ты сделаешь? – спросил Асума, тяжело вздохнув. Боль от потери грызла всех. Они скучали и по разгильдяю Обито с его громкими криками о том, каким крутым Хокаге он станет, когда пробудится его шаринган; и по мудрой веселой Рин, вечно пристающей ко всем с новыми идеями о том, как еще один лишний раз кого-нибудь порадовать. Но их больше нет. И как ни старайся, ничего уже не изменить. Вина ли это Какаши, как говорят одни, или просто очередная неудача новичков, как говорят другие, все так, как есть.       Гай прикусил губу, задумавшись над слишком тяжелой мыслью. Он слышал однажды про один способ и знал, насколько он действенен, но сотворить с Какаши что-то подобное не смог бы. Ни за что.       Он как-то раз на тренировке свалился с дерева. Обычное дело, с кем не случается. Но тот раз был особенным. На земле у корней того старого дуба лежал маленький, выпавший из гнезда птенец. Гай не заметил его сразу, только когда хрупкие детские косточки хрустнули под тяжестью его тела. Гай не сразу сообразил, что случилось. И в том, что произошло, он не был виноват, но птенец погиб под его телом.       Он сгреб с земли раздавленный кусочек едва оперившейся плоти и принес отцу. В его глазах стояли слезы. Он всхлипывал и говорил, что убил. Папа смотрел на сына, сдвинув густые брови, и ждал, когда истерика глупого мальчишки пройдет. А когда Гай успокоился и изрек мучившую его мысль, - Это я виноват, папа. Я его убил, - тяжело вздохнул.       Они похоронили птенца под тем же деревом. Малыш успокоился, найдя свое последние пристанище у подножия родного дома. Но совесть Гая успокаиваться не собиралась. Отец тысячу раз объяснял ему, что нельзя брать на себя ответственность за каждую случайность, но ничего не помогало. Папа долго смотрел на мучения сына, а потом просто взял и отшлепал его, как следует.       - Это тебе в наказание, - сказал он. – Ты ответил за то, что натворил. Теперь успокойся и внимательнее смотри под ноги.       Пятилетний Гай плакал очень долго, но после стало легче. Заплатив за содеянное, он отчистил совесть. Учиха Обито и Нохара Рин – не глупые птенцы по воле случая оказавшиеся на тренировочной площадке. Но и война – не тренировка.       - Есть способ, - тихо проговорил Гай, - но я не смогу этого сделать.       Чем сильнее чувство вины, тем более жестоким должно быть наказание. Но Гай не сможет навредить Какаши так сильно, ни по физическим возможностям, ни по моральным. Ему с этим просто не справиться. Потому Гай попросил помощи у друзей.       Куренай охнула и наотрез отказалась в этом участвовать, но тем же вечером вернулась. Асума считал, что лучше уж так, чем смотреть, как Какаши всю свою жизнь истязает себя.       Какаши закончил уборку в три часа ночи. Он прилег на кровать, не расправив ее, полежал несколько минут, поднялся и поправил покрывало. Тело недостаточно устало, чтобы сознание отключилось. Ставшие уже привычными мысли грызли и грызли, заставляя снова браться за чистящие средства. На руках уже давно появилось раздражение от хлора и поверхностно-активных веществ, но остановиться он не мог. Ему все казалось, что квартира недостаточно чиста. Словно вместе с мусором он мог вычистить и голову. Но когда внутри все утопает в грязи, очень тяжело адекватно оценить окружающее пространство. Все не так, все не то, и даже дышать трудно, сколько ни проветривай.       Гай следил за ним в окно. Какаши засек его давно. Он кинул в его сторону несколько беглых взглядов и продолжил отдраивать старый лакированный стол. Не отмыть его уже. Все эти пожелтевшие пятна наложило время, ни что не может повернуть его вспять.       Асума прятался рядом, а Куренай в трех метрах левее, но их Какаши не приметил. Таланта в скрытности недоставало только Гаю. Умница Асума придумал, как это использовать. Не можешь быть тихим, будешь живцом.       Гай открыто подошел к окну и постучал. Какаши не удивился его появлению, но и реагировать не стал. Молча, вышел из комнаты, по пути снимая порванные хозяйственные перчатки. Гай было расстроился, но вдруг замок на двери щелкнул и дверь в хозяйскую обитель распахнулась.       - Заходи, чего под окнами трешься? – ровным тоном сказал Какаши.       Чуть смутившись, Гай прошел вместе с хозяином на кухню, позволил налить себе чаю и, не спеша начинать разговор, выпил предложенный напиток.       - Чего пришел? – спросил, наконец, Какаши, устав от молчания. – Ночь на дворе.       - Не спалось, - пожал плечами Гай. – Один мой товарищ мучается бессонницей, вот и мне не спится.       Какаши чуть расширил глаза, потом быстро опустил их к полу и сказал:       - Не твоя это проблема.       - А чья же? – спросил Гай.       - Твоего товарища, это ведь он не может спать, - сказал Какаши.       - Так из-за этого и я не могу, - воскликнул Гай, - он же мой друг!       Какаши чуть поежился, забрал у Гая пустую кружку и включил воду.       - Извини, - тихо проговорил он.       Договориться с Морино Ибики было не трудно. Он быстро понял мысль и вошел в положение, а потом просто кивнул и сказал:       - Ведите.       Да только привести Какаши было не просто. На прямую такое не скажешь. Как это прозвучит? Мы хотим наказать тебя за то, в чем даже виновным не считаем? Глупость какая-то.       Гай подошел так близко, как позволила совесть. Он почуял, как сжимается тело Какаши, когда расстояние между ними сократилось до половины метра. Он напрягся и непременно отстранился бы, если бы не стена по правую руку.       - Тебе не за что извиняться, - сказал Гай. – Это ты меня прости.       Какаши приподнял брови, непонимающе уставился на Гая. За его спиной, по ту сторону окна мелькнула тень. Легкое движение было настолько быстрым, что Какаши не успел разглядеть, кто и что это было. Он сдвинул брови, тень мелькнула еще трижды. Сердце Какаши екнуло, он уже видел раньше этот прием?       - Я бы ни за что так с тобой не поступил, но другого выхода не вижу, - сказал Гай.       Кухонная плитка рядом с Какаши вдруг вспыхнула, заставив его отскочить. Он схватил Гая за предплечье и оттянул назад.       - Пожар? – удивился Какаши.       Гай не дал ему опомниться, резко схватил за правую руку и попытался скрутить ее назад, но опытный Какаши вывернулся из захвата, отбросил Гая к столу, сделав шаг в сторону коридора. Там-то и ждала его ловушка. Три заряженных чакрой ветра куная облетели вокруг Какаши, опутав шиноби тонкой, но прочной нитью. Заметив блеск, Какаши напряг мышцы, стремясь оставить пространство для дальнейшего освобождения, но нить вдруг исчезла, кухню залило водой. Перед ним возникла Куренай, она призрачно колыхалась в поплотневшем воздухе. Какаши сразу смекнул, что попал в ее гендзюцу. Глупо было даже пытаться его так просто обмануть. Он прижал ладони друг к другу, и сосредоточился на остановке чакры, игнорируя промокающие тапочки, но, как следует, разогнать ее не успел. Две пары сильных рук схватили его сзади и опрокинули на пол. Он почувствовал, как что-то тяжелое давит на голову, а руки сжимает веревкой.       - Попался! – победоносно воскликнул Асума.       Какаши яростно дернулся.       - Отпусти! – сдавленно рыкнул он.       - Нет, - сказал Гай, - прости, Какаши, но тебе это нужно.       Тесно связанного по рукам и ногам Какаши принесли в дом Ибики на рассвете. Коноха еще не проснулась, но на всякий случай ребята пробирались по кустам, чтобы не привлекать лишнего внимания. Они внесли его в дом и уложили на кровать. Какаши давно уже не сопротивлялся, только смотрел в глаза друзей с немой яростью и осуждением. Что бы они ни собрались делать, Какаши мысленно подготовил себя ко всему. Даже к смерти, если они решили отомстить ему за все его ошибки.       Ибики подошел и критически осмотрел комнату. Нет, в спальне он этого делать не станет. Отстирывать кровь с простыней ему потом совсем не хотелось.       - Несите его на кухню, - сказал он, подошел к оружейному шкафу и достал оттуда веревки, метательные иглы, остро заточенные ножи и аптечку.       Гай вопросительно взглянул на него.       - На случай, если увлекусь, - пояснил свои действия Ибики.       Куренай и Асума переглянулись.       - Не ссы, все будет нормально, - успокоил он товарищей.       На кухне Какаши уложили на стол. Отвязать руки от тела и привязать к столу – оказалось трудной задачей. Как истинный ниндзя, Какаши стремился использовать любой шанс, чтобы выбраться, но с четырьмя противниками не сильно отстающими по силе, ему было не справиться. Он отбрыкивался и пытался вырвать хоть одну руку. Выворачивался так, что Гай испугался, что он сам себе навредит еще до того, как они успеют претворить план в действие. Так и случилось. Гай с силой придавил руку Какаши к столу, накинул веревку, но еще до того, как успел затянуть узел, Какаши вывернул плечо и раздался хруст.       - Отпусти, - яростно прорычал он, вырывая поломанную руку.       От увиденного Гай только рот раскрыл. Ладно бы на поле боя, когда жизнь висит на волоске, но тут среди друзей! Впрочем, Какаши не понаслышке, знал о склонностях Ибики и, возможно, испугался не хуже, чем во время эпической битвы не на жизнь, а на смерть. Он отпустил руку Какаши, тот, превозмогая боль, вцепился в веревку на второй руке, которую завязали Асума и Куренай.       - Может, не надо, а? – пробормотал Гай, отойдя на шаг назад.       - Уйди, - недовольно пробурчал Ибики, отталкивая давшего слабину шиноби.       Он ловко схватил поломанную руку Какаши, накинул на нее петлю, затянул и намертво привязал к ножке стола.       - Это он из-за тебя руку сломал, - сказал он Гаю. – Потому, что ты струсил. Не надо было ему и шанса давать двинуться. Повстречай я сам себя в такой ситуации, тоже предпочел бы сломать руку ради единственного шанса выбраться.       Он сверкнул глазами, и Гай нервно сглотнул. Он было ринулся к веревкам, чтобы развязать их, но Асума его остановил.       - Это же твоя идея была, - сказал он. – Гай, это хорошая идея. Ибики его не покалечит, он же наш товарищ. Так ведь?       Он посмотрел на Ибики, тот медленно пожал плечами, достал из кухонного шкафчика печенье, из холодильника лимонад и отдал Куренай.       - Подождите в гостиной, - сказал он. – Стаканы в серванте. И телевизор там есть.       Куренай беспомощно всхлипнула, прижав к себе угощение.       - Пойдем, - сказал Асума, мягко потянув ее за собой. Он обернулся, - Гай, пойдем.       Зеленый зверь Конохи бросил беспомощный взгляд на Какаши и вышел из кухни. Сердце его разрывалось, он, молча, корил себя за то, что вообще предложил эту ужасную идею. Но надежда на то, что это хоть как-то сможет помочь, не оставляла. Ибики – человек жесткий, даже жестокий, но он умен и понял, что именно от него требуется.       Ибики остался наедине со своей жертвой. Он аккуратно разложил перед собой инструмент и спокойно заговорил:       - Ты, значит, накосячил по полной программе, - сказал он.       Какаши, молча, смотрел на него, плотно сжав губы. Ибики рывком снял с него маску и приблизился, как можно ближе. В его руке блеснул тонкий длинный нож. Какаши дернулся, заприметив его, но веревки держали его крепко и он с вызовом уставился на своего мучителя.       - Я знаю каждую болевую точку в теле человека, - сказал Ибики. – Знаешь, одной из них являются глаза. – Он схватил Какаши свободной рукой за лицо и пальцами раздвинул веки левого глаза.       - Конечно, знаешь, - сказал он, поднес лезвие к самому зрачку. – Это ведь не твой глаз.       Какаши яростно зарычал, пытаясь поднять крепко привязанную ногу.       - Не смей его трогать, - сквозь зубы проговорил он.       - Почему? – спросил Ибики. – Дорожишь украденной силой?       - Я не крал! – яростно выкрикнул Какаши и, приподняв грудь, попытался отстранить от себя навалившегося Ибики. – Я не крал…       - Тогда откуда он у тебя? – спросил он.       Какаши промолчал, он тяжело дышал от ярости и боли, но оправдываться не собирался. Если Ибики считает его убийцей друзей, пусть так и остается. Все равно.       - Рин была очень милой девушкой, - сказал Ибики, прижав лезвие к верхней части шрама Какаши, пролегающего через глаз до середины щеки. Он чуть надавил и повел лезвие вниз, повторяя движения того старого ранения. Какаши сдавлено застонал. Теплая кровь полилась из освеженной раны, заставив Какаши сдержанно всхлипнуть. Не от боли. Боль он терпеть умел. Дело в глазе Обито, он обещал показать ему будущее, хоть это обещание он должен был исполнить.       Лезвие врезалось глубже в кожу, и Какаши умоляюще простонал:       - Оставь его…       Ибики резко оторвал лезвие от старого шрама, и прижал острие к сердцу.       - Ты проткнул ей грудную клетку насквозь, - сказал он, - райкири – очень крутая техника. Это ты так хвастался? Я знаю, ты любитель повыпендриваться.       Он сильнее прижал острие к груди Какаши, пустил еще немного крови, но только совсем чуть-чуть.       - У меня день рождения был несколько месяцев назад, помнишь? – Ибики мило улыбнулся, а потом с размаху вогнал нож Какаши в плечо, тот вскрикнул и сильно сжал зубы. И без того поломанная рука сильно болела.       - Она устроила мне вечеринку, обежала полдеревни, чтобы всем о ней напомнить. Этот нож, - он указал на торчащую рукоять из плеча Какаши, - не задел ничего важного, я знаю, куда надо бить, чтобы было больно, но не опасно. Это Рин мне его подарила. Очень тонкое лезвие позволяет наносить повреждения, которые в последствие будет легко устранить. По мне ведь сразу видно, чем я буду заниматься дальше, да?       Какаши на секунду закатил глаза, стремясь сморгнуть попавшую кровь, она раздражала нежную оболочку глаза, вызывая неприятное жжение и зуд. Он тяжело вздохнул и посмотрел на Ибики.       - Мне жаль, что так вышло, - сказал он. – Я не смог ее защитить и мне, правда, очень жаль. Но что бы ты сейчас со мной не сделал, это не вернет ее к жизни.       - Конечно, - кивнул Ибики, медленно извлекая нож из плеча, - я это знаю. Не оправдывайся передо мной, Какаши, мы ведь не месть тут затеяли.       - Что же тогда?       Ибики проигнорировал вопрос, аккуратно вытер нож кухонным полотенцем и вернул его на место к другим разложенным инструментам. Он взял тонкие метательные иглы и вернулся к столу.       - Это приспособление идеально подходит для работы с акупунктурными точками, - сказал он, - а еще их можно загонять под ногти. Это, конечно, классика, даже клише. Но это очень больно. А главное, если не занести инфекцию, поврежденные пальцы быстро восстановятся.       - Я и так это знаю, - сказал Какаши, - зачем ты мне все это рассказываешь? Если уж решил мучить, мучай нормально.       - До смерти? – спросил Ибики, как бы спрашивая разрешения.       - До смерти, - кивнул Какаши. Губа предательски дрогнула, и он ее прикусил.       Ибики приподнял брови.       - Боишься смерти, - полувопросительно сказал он.       - А ты не боишься? – Какаши сглотнул, но взгляда от глаз Ибики не отвел.       - Не буду я тебя убивать, - ответил тот, взял руку Какаши и медленно вдавил иглу под ноготь.       Боль пронзила до самого плеча. Он застонал, но стон быстро сорвался на крик. В соседней комнате Гай подавился печеньем. Асума подошел к Телевизору и прибавил его. Вернулся на место. Куренай заплакала, и он неловко погладил ее плечо.       Вторая игла вонзилась в мизинец – самый хрупкий и болезненный палец. Какаши снова вскрикнул.       - Ты убил двоих своих самых близких друзей. – Сказал Ибики. – Живи с этим.       Какаши всхлипнул.       - Я не убивал их, - простонал он.       Ибики с размаху ударил Какаши по лицу тыльной стороной ладони.       - Врешь, - рыкнул он. – Все знают, что убил.       - Нет!       Какаши едва не задохнулся, когда третья игла пронзила мизинец на ноге, маленький ноготок задрался кверху и оторвался. Какаши заскулил, дернулся.       - Я не убивал, - он глубоко задышал, стараясь выровнять дыхание.       - Тогда почему они мертвы? – повысил голос Ибики.       - Это же война, - проговорил Какаши, слезы боли навернулись на глаза, но сердце болело куда сильнее раненого плеча и исколотых пальцев.       - Это же война, - повторил он.       - Да? А я слышал другое, - Ибики говорил громко и обвиняющее, заставляя Какаши морщиться. – Я слышал, что ты сам толкнул Обито под камень. Бедняге размозжило половину тела, но он еще был жив, когда ты вырезал из его глазницы шаринган. А Рин? Ты просто вытащил руку из ее тела, брезгливо стряхнул кровь и бросил ее.       - Все было не так, - выдохнул Какаши.       - А как было?! – уже кричал на него Ибики, грозно сдвинув брови, протыкая иглой болевую точку на внутренней стороне бедра, потом на щиколотке и в конце на нижней части живота, где нежная кожа порвалась так легко, что крови вылилось больше, чем он рассчитывал. Ибики взял аптечку и вытер ранку ватным тампоном. Оценил повреждение. Все было в порядке, просто задел сосуд.       Какаши вскрикивал каждый раз, когда игла вонзалась в его тело, но отвечать на вопрос не спешил.       - Как было? – спросил Ибики, приблизившись к его лицу и приставив иглу к пульсирующей на шее жилке.       - Все не специально вышло, - простонал Какаши, едва сдерживая слезы. Грудная клетка горела так, что заглушала все саднящие болевые точки. – Я не хотел, чтобы так вышло. Каменный обвал – это была техника другого шиноби. Обито дал глаз, чтобы я Рин смог защитить…       Ибики воткнул иглу в другое плечо и снова с размаху ударил Какаши по лицу.       - А ты ее убил.       - Да! – беспомощно выкрикнул Какаши. – Я…       Он всхлипнул, слезы покатились по лицу.       - Я не успел остановиться, не успел… - он тяжело вздохнул, силясь загнать обратно всю свою слабость, но и этого он тоже не смог.       - Хочешь сказать, она сама прыгнула под райкири? – с насмешкой в голосе спросил Ибики.       - Да, - беспомощно простонал Какаши, - хватит уже. Развяжи или убей меня, если простить не можешь. Оставь меня в покое.       - Зачем ей надо было убивать себя? – уже спокойнее спросил Ибики.       - Я не знаю… - прошептал Какаши, - не знаю… она защищала… защищала меня.       Ибики молча кивнул. Извлек из тела Какаши иглу и легким движением куная обрезал веревки. Какаши прижал руки к груди.       - Это я должен был ее защищать, - проговорил он. – Это я должен был…       Ибики схватил его за волосы и рывком скинул со стола. Какаши неуклюже шлепнулся на пол. От нового удара поломанная рука снова хрустнула и заныла ужасающей болью. Какаши прижал ее к себе, начал подниматься, но Ибики не дал. Он снова схватил его за волосы и потащил в коридор. Какаши мог бы вывернуться. Даже с такими повреждениями он еще был боеспособен и достаточно умен, чтобы если не победить, то хотя бы сбежать. Но тяжелое чувство вины придавливало его к холодному паркету. Он проехал по нему коленями, заработав пару новых ссадин.       Ибики включил в коридоре свет, протащил Какаши к большому зеркалу и толкнул, заставив снова упереться на больные руки. Какаши вскрикнул, перенес вес тела на ноги и поднял голову. Его собственное лицо оказалось прямо перед ним. Опухшее и побледневшее от боли и слез. Под правым его собственным глазом уже проявился синяк. Левая половина была перепачкана кровью, от чего шаринган вырисовывался четче и казался еще более чужим. Какаши смотрел на свой жалкий вид, сердце обожгло стыдом. Как он мог так много взвалить на такое хрупкое и жалкое создание? Как самоуверенно было с его стороны давать Обито такое обещание. Кого вообще он может защитить? Какаши вдруг заплакал еще горше, лицо обожгло стыдом, но сдерживать себя он больше не мог.       Ибики присел рядом, снова вцепился в его волосы и придвинул ближе к зеркалу.       - Смотри, - сказал он, - что ты с собой сделал. Может, в смерти Обито и Рин ты и не виноват. Война – есть война, тут ты прав. Но это… - он ткнул в зеркало пальцем. – Это твоя вина. Я только сделал все эти муки видимыми, а истязал себя ты сам. Видишь, что из этого вышло? Кого ты теперь сможешь защитить, если ты даже себя защитить не можешь?       Какаши всхлипнул и кивнул.       - Ну, ради этого она себя убила? – спросил Ибики. – Для этого Обито дал тебе свою силу? Чтобы ты вот так валялся на полу, размазывая сопли по лицу?       - Простите меня, - простонал Какаши. – Я не хотел, чтобы так вышло… Я не хотел…       - Тебе не у них прощения просить надо, - проговорил Ибики. – Посмотри на себя, что ты с собой сделал.       Он сделал акцент на предпоследнем слове. Какаши расширил глаза и еще раз вгляделся в отражение. Сердце замерло. Тот, кого он увидел в зеркале, смотрел на него с осуждением и болью. Он ждал.       - Прости меня, - проговорил ему Какаши. – О, Боже, прости меня…       Какаши прижал руку ко рту, быстро вытер слезы.       - Прости меня, - еще раз прошептал он. – Мне так жаль.       Ибики отпустил Какаши и поднялся на ноги. Он прошел в гостиную и приоткрыл дверь. Гай подскочил и уставился на хозяина квартиры. Ибики кивком головы дал понять, что работа окончена. Гай вылетел в коридор.       Какаши сидел на полу, утирая слезы и прижимая к телу сломанную руку. Его колотила мелкая дрожь, но выглядел он спокойным. Гай присел рядом с ним.       - Какаши, - проговорил он.       Тот, молча, поднял взгляд.       - Какаши, не надо прятаться от нас, - мягко сказал Гай. – Если мы друг друга потеряем, нам все равно будет больно.       Какаши кивнул и уткнулся лбом в плечо Гая. Он тяжело вздохнул. Ни всхлипов, ни хрипов в его дыхании не было. Он успокоился.       Какаши шел мимо местного кафе, уткнувшись носом в книгу. Он заметил краем глаза Гая в компании с Куренай и Асумой. Гай махнул ему рукой, и Какаши остановился. За столиком все застыли и ожидая смотрели на него. Какаши сделал несколько шагов в сторону товарищей.       - Давай к нам! – ободряюще крикнул Гай. – У нас есть свободное место!       Пересилив желание уйти, он подошел к товарищам и присел на свободный стул.       - Как ты? – спросила Куренай.       Какаши кивнул, давая понять, что все в порядке. Несколько секунд они молчали, потом Асума встрепенулся и сказал:       - Так что ты там рассказывала про Шизуне?       - А? Ах да, - сказала она. – Она сдала экзамен на джоунина. Ее определили в медицинский отряд. А Эбису провалился опять… - она вздохнула, давая понять, что это не удивительно.       - А ты когда пойдешь? – спросил Гай.       Куренай пожала плечами, и Гай стал давать ей советы по прохождению испытаний. Какаши, молча, слушал товарищей, изо всех сил пытаясь запомнить все, что он упустил в их жизни, пока прятался дома. Такого оказалось слишком много. Он поднялся, извинился и ушел, оставив товарищей досадно вздыхать.       - Ну, он хотя бы подошел к нам, - пожал плечами Асума.       - Да, - согласился Гай, но сердце уже начало болезненно сжиматься. Неужели все было напрасно?       Вечером того же дня Ибики, как всегда, перебрал оружие, начистил его до блеска и разложил по местам в специально отведенном шкафу. Он поужинал, помыл за собой посуду и уютно устроился перед телевизором, не собираясь его смотреть. Так, включил для фона, а сам раскрыл «Психологию Пыток» – специальное издание для новичков в АНБУ – и погрузился в чтение.       Отвлек его звонок в дверь. Он поднялся, подошел к двери и раскрыл ее. На пороге стоял Какаши. Он покраснел и замялся, опустил глаза в пол. Ибики кивнул в знак приветствия и получил ответный кивок.       - Чего пришел? – спросил он. – На чай поздновато напрашиваться.       - Да, я знаю… - Какаши сделал шаг вперед и как-то странно согнул ноги в коленях чуть присаживаясь, словно ноги сами подогнулись.       - Мне нужно… - проговорил он и замолчал, еще больше покраснев.       - Да ладно, - вздохнул Ибики. – Ну, ты даешь.       - Пожалуйста, - попросил Какаши. – Мне, правда, это нужно.       Ибики отступил на шаг в сторону, приглашая Какаши войти.       - Стоп-слова не будет, - предупредил он.       Какаши согласно кивнул и вошел. Ибики плотно прикрыл за ним дверь и выключил свет на крыльце.