The Greatest Mistake

— Значит, вы считаете, что мужчина не может править страной в одиночку? — с ухмылкой сделал вывод король после непродолжительной дискуссии. — Я не говорю, что не может. История полнится многими монархами, которые правили в одиночку. Просто если у человека есть власть, и её не с кем разделить, то он постепенно превращается в деспота, — уверенно заявила я. — И вообще, я считаю, пока у женщин не появилось право голоса, мужчины правили как варвары. — Вот как? — рассмеялся король Максон. — Поясните. — Хорошо, давайте обратимся к Средневековью, когда каждый второй монарх буквально большую часть своего правления проводил в походах, завоёвывая территории. А вот когда к власти начали допускать женщин, мужчины стали более… более миролюбивыми. Если рядом с мужчиной есть женщина, способная обуздать его нрав, то и народу живётся легко. Никаких войн! Конечно, есть исключения, такие как Наполеон и Гитлер. — То есть, по-вашему я являюсь варваром? — Нет! Нет, я так не считаю, — покраснев, ответила я. — Возможно, вы один из тех, кто хочет покончить с войной. — А если нет? Что если я хочу заслужить себе славу путём завоеваний? — Вы не такой! — А какой? — весело спросил король, подавшись вперёд. В его глазах зажегся интерес, а я поняла, что снова угодила в ловушку. Так или иначе я периодически попадала в них. В этих невинных вопросах прятался скрытый смысл. В них явственно ощущалась двойственность. Но, возможно, я всё это себе придумывала, потому что ничего, кроме как провокационных вопросов, он себе не позволял. Король был вежлив, обходителен, в меру настойчив. Скорее всего, мне всё показалось в тот вечер месяц назад, когда он вернулся, чтобы одолжить мне томик Шекспира, потому что ничего подобного больше не повторялось. — Вы добрый, — выдала я. — Сострадающий, справедливый, великодушный. — А ещё? — улыбнулся он. — А ещё вы напрашиваетесь на комплименты! — Я шутя ударила его по плечу тонкой тетрадкой с конспектами. — И возвращаясь к нашей дискуссии. Давайте посмотрим на тех монархов, которые были счастливы в браке. Они не спешили покидать уютный очаг и идти воевать. Они отправлялись на фронт только когда ситуация была критической. И посмотрим на тех, кто был одинок или женились по расчёту. Они были тиранами, им не сиделось на месте, хотя и среди них тоже были исключения. — Не соглашусь, — сузив глаза, произнёс король. — Мой предок был женат и у него было трое детей, однако он был жесток и своенравен. Он узурпировал власть и довольно жёстко вёл как внутреннюю, так и внешнюю политику. — О ком вы говорите? — встрепенулась я. — О Грегори Иллеа, — вздохнув, ответил он. Я затаила дыхание, услышав это имя. Несколько недель назад Джорджия соизволила просветить меня в том, какие же книги необходимо было найти — дневники первого короля, которые могли и не существовать вовсе. — Насколько мне известно, женился он, вроде, по любви, но вот правил он жестоко. — Знаете, у нас в университете почти нет никакой информации про Грегори. Каким он был? — Король задумчиво посмотрел на меня, и я испугалась, что зашла слишком далеко, но он улыбнулся и поднялся с дивана. — Идёмте. — Он вышел из комнаты и, миновав несколько коридоров, вывел меня в небольшую солнечную галерею, где на одной стене висели огромные картины в полный рост. — Грегори Иллеа. — Король Максон махнул рукой на первый портрет, на котором был запечатлён высокий мужчина с острым носом и глубоко посаженными глазами. Не сказать, что он был красив, но было в нём что-то притягательное, что-то, что не давало отвести взгляд от этого серьёзного властного лица. — А от него осталось что-нибудь ещё? — осторожно спросила я. — Не считая целой страны? — улыбнулся король. — Осталась парочка фотографий в его дневниках и… — Я затаила дыхание. Дневники! Это именно то, что мне было нужно. Значит, они существовали. — Вы когда-нибудь бывали в Глендейле? — Нет. — Я подалась ближе, заинтересованная его вопросом. — Мисс Сингер, не хотели бы вы немного полетать?

* * *

Глендейл оказался небольшим промышленным городком к северу от Анджелеса. До него можно было бы добраться и на машине, но когда в твоём распоряжении есть вертолёт, то зачем мелочиться? Так, видимо, и считал король. Весь полёт я просидела, вцепившись в ремни безопасности, потому что его величество не удосужился закрыть дверь и весь путь провёл наполовину высунувшись наружу. Я отчётливо слышала его радостный смех в наушниках. Он слегка перекрывал звук вращающихся лопастей. Аспен, сидевший напротив, лишь закатывал глаза. Должно быть, не впервой. Вертолёт опустился на крышу особняка, принадлежащего королевской семье. Мы не стали там задерживаться и почти сразу же покинули его. Через десять минут машина остановилась у другого дома, огороженного высоким забором. — Музей? — полюбопытствовала я, посмотрев на табличку. — Решили устроить мне экскурсию? — Самую малость, — улыбнулся король и отпер ворота. Территория особняка пустовала, а музей был закрыт. Я хотела пошутить над тем, что неплохо было бы заранее позвонить и договориться об экскурсии, но король просто достал ключ и открыл дверь. — У вас от всех музеев в Иллеа есть ключи? — Только от этого, — весело ответил он. — Это место формально принадлежит моей семье. На верхнем этаже даже есть жилая зона, но мы здесь редко останавливаемся. Скажем так, это фамильный особняк. Дом, где родился и вырос Грегори Иллеа. — Правда? — опешила я, рассматривая холл, отделанный тёмными дубовыми панелями. — Во дворце Анджелеса почти ничего не осталось от первого короля. Мой дед велел перевести все его вещи сюда. Ну, а мой отец решил извлечь из этой древности выгоду и открыл музей. — Король провёл пальцем по тумбочке, а потом брезгливо поморщился, стряхивая пыль. — Видимо, этот хлам не пользуется популярностью. Дом был мрачным. Всюду преобладали тёмные тона, на окнах висели тяжёлые портьеры, которые не пропускали свет. Мебель вся была громоздкой, но богатой. Во всей обстановке чувствовалось превосходство и надменность. — Так выглядел дом, когда Грегори был маленьким? — тихо спросила я. — Возможно, — неопределённо ответил король, усаживаясь в кресло. — Мрачно, не правда ли? Скорее всего, именно здесь в его голове зародилась мысль о свержении правительства и создание кастового государства. Он был умён, разделил людей, многих неугодных ему лишил голоса. — Неужели он был так плох? — Не могу судить о том, чего не знаю, но по словам отца, первые годы правления Грегори были ознаменованы бунтами и казнями, с учётом того, что он был женат. Не все женщины способны унять монстра внутри мужчины. — Король хмыкнул, словно знал, о чём говорил, а потом взял со столика рамку с фотографией и протянул её мне. На ней был изображён сам Грегори в компании красивой женщины. — Бетани, его жена, хотела с ним развестись, после того как он стал королём, но Грегори не хотел отпускать её, иначе его репутация была бы подорвана. В конце концов, — вздохнул он, — Бетани была найдена у себя в комнате мёртвой. Она не вынесла того, что творил муж и наложила на себя руки. — Какой ужас, — выдохнула я, вернув рамку королю. Было невыносимо слушать все эти вещи и смотреть на лица этих улыбающихся людей. — Вы до сих пор считаете, что женатый король более милосердный, чем одинокий? — По деяниям вашего предка, не стоит судить всю монархию. Да, были исключения, но здесь всё кроется в самой личности человека. Если он был воспитан в неблагоприятной среде, да и вообще в душе прогнил насквозь, то никакое влияние не сгладит острые края такого тирана. — Вы ведь понимаете, что всё, что вы здесь услышали, не должно стать достоянием общественности? — серьёзно спросил король Максон. — Разумеется, — сглотнув ком в горле, ответила я. Король воспринял это как испуг. — Вы не подумайте, я не угрожаю. Просто, в стране и так неспокойно, не хотелось бы подливать масла в огонь. Грегори Иллеа — это тёмное пятно в истории нашего государства, но благодаря ему мы те, кто мы есть. — Да, вы единица, а я бывшая пятёрка. Высоко же я взлетела, раз оказалась в обществе человека, чей предок вершил судьбы людей, деля их на касты. Скажите, у него был хоть какой-нибудь кодекс? На что он опирался, когда создавал касты? — У него всё было, но это не подлежит обсуждению. Секретная информация, — заявил король, выходя из комнаты. — Подождите меня здесь. Я обошла гостиную, рассматривая газетные вырезки почти двухсотлетней давности, где говорилось о последней мировой войне, об экономическом коллапсе, о некомпетентности президента. Соединённые штаты были в упадке. Конечно Иллеа и соблазнился идеей взять всё в свои руки, имея при себе богатство, коим не располагало правительство. Имей я возможность глубже изучить личность первого короля, то могла бы написать такую докторскую диссертацию, которая бы поменяла взгляды людей на сложившуюся систему. Но в мои планы никогда не входило свержение монархии. Возможно, поэтому Джорджия искала эти дневники. В них была компрометирующая информация, которая могла подорвать сложившуюся систему. В таком случае, не начнётся ли гражданская война? Какой ужас! Я не хотела в этом участвовать! — Раз сегодня я веду урок истории, то предлагаю посетить ещё одно памятное место, — произнёс король Максон, возвращаясь в гостиную. — Умеете ездить верхом? — Я покачала головой. — Тогда поедем на машине. — На улице было уже достаточно холодно, но я не стала спорить с королём. После недолгой поездки, мы остановились у высоких ворот какого-то мемориального кладбища. — Форест-Лаун, — торжественно произнёс его величество, помогая мне выйти из машины. — Парк-кладбище. — Серьёзно? — нахмурилась я, окидывая взглядом припорошенные снегом холмы, где виднелись несколько статуй. Я не боялась кладбищ, и не была суеверной, но вечерние прогулки в таком месте веяли паранойей и страхом увидеть призрака. — Вы же не верите в призраков? — весело спросил король, словно прочитав мои мысли. Я стряхнула оцепенение и взялась за предложенную руку. Пошёл снег. Я поёжилась, когда за ворот попала снежинка. Король заметил это и, сняв свой шарф, обмотал им мою шею. У меня перехватило дыхание, когда моей кожи коснулись его тёплые пальцы, а запах его одеколона просто сводил с ума. Казалось мир застыл, пока он завязывал шарф. Он делал всё машинально, глядя мне прямо в глаза. — Так лучше? — хрипло спросил он. — Да, — еле слышно ответила я, вцепившись в его запястье, не зная то ли оттолкнуть, то ли продолжить держать. — Спасибо. — Тогда продолжим, — прочистив горло, произнёс он. Подняв ворот, и застегнув верхние пуговицы пальто, он снова взял меня под руку и повёл вглубь парка. — Здесь уже давно никого не хоронят, — начал он. — Когда-то это место было популярно в Америке. Здесь похоронены знаменитые музыканты, поэты, актёры прошлых веков, ветераны войны. Ему уже около четырёхсот лет, может больше. И здесь, по настоянию Грегори, возвели целый склеп в его честь. Сейчас вы познаете всю глубину амбиций моего предка. Мы поднялись на один из холмов, и нам открылась довольно-таки большая огороженная территория, где в центре виднелся пруд с небольшим мостом. Чуть в стороне находился беломраморный склеп. Последние лучи заходящего солнца, падали на золотые таблички, где были выгравированы имена усопших. — Грегори выкупил огромный участок земли и сам спроектировал склеп. По его настоянию здесь должен был находиться бассейн, но никто не исследовал почву, и когда начали копать, то наткнулись на подземную реку. Вода так и не ушла, поэтому пришлось отказаться от бассейна и сделать естественный пруд. — Значит, это семейное кладбище? — спросила я, открывая калитку. Король кивнул, следуя за мной. — Я думала, вашего отца похоронили на городском кладбище Анджелеса. — Нет, его тело перевезли сюда и здесь, уже без пышных церемоний замуровали в склепе, — сухо ответил он. Я украдкой посмотрела на него, но ничего необычного не заметила. Король выглядел невозмутимо, приближаясь к огромной статуи у склепа. Очередной Грегори Иллеа, только теперь запечатлённый в камне. — Теперь всё. Я показал вам всё, что осталось от Грегори Иллеа. Надеюсь, из меня вышел хороший учитель. — Я кивнула. — У меня было, у кого учиться. — Ох, не льстите мне. Я не вожу вас по всей стране, чтобы показать тот или иной монумент, а мучаю теорией, тогда как вы предоставили мне наглядный материал. Из вас вышел прекрасный экскурсовод! — Мы поднялись на мост, наблюдая за тем, как заходит солнце. Не совсем романтичное место, но что-то в этом месте было такое умиротворённое и спокойное, можно было даже сказать, волшебное. — Красиво. — Согласен, — выдохнул он. Обернувшись, я поняла, что он смотрел на меня. В его взгляде пылало то самое обещание, желание. Я смущённо отвела взгляд, сделав вид, что ничего не заметила. — Америка. — Я вздрогнула от того, как он произнёс моё имя. Король приблизился, а я вскинула голову, заглядывая в его глаза. Его рука коснулась моей щеки, а потом он осторожно заправил выбившийся локон мне за ухо. — Я… — Что? — тихо спросила я. — Я… Вы… — Он закрыл глаза, сжал руку в кулак. Меня обдало холодом, когда он отстранился. Огонёк, который зажегся в моей душе, погас. — Ничего. Не берите в голову. — Король облокотился о перила и сжал их так, что побелели костяшки пальцев. — Хорошо, — пролепетала я, поправляя на шее шарф. — Нет, не хорошо, — громче, чем следовало, произнёс он и открыл глаза. — Вы мне нравитесь, Америка, — выпалил он. — Настолько, что я каждую свободную минуту думаю о вас. Я жду каждую нашу встречу, в душе гадая, испытываете ли вы ко мне хоть толику схожих чувств? Я прикусила губу, на случай, если самоконтроль подведёт и начну кричать от радости. Значит, все эти взгляды, мимолётные прикосновения не были плодом моего воображения? Я действительно ему нравилась? Ответить я не успела. Послышался глухой треск, и король успел лишь тихо вскрикнуть от неожиданности, когда перила треснули, и он полетел вниз, не успев ни за что ухватиться. — Максон! — истошно завопила я, когда он погрузился под воду. — О боже, Максон! — Он всплыл, отплёвываясь и стирая с лица воду. Я поспешила к нему, когда он выбрался на берег. Максон весь дрожал, и я отчётливо слышала клацанье его зубов. — Всё хорошо, — прошептал он, кутаясь в мокрое пальто. — Нужно идти. Вы можете идти? — Да, — выдохнул он, поднимаясь. Я попыталась выжать воду из его пальто, но собственные пальцы уже ничего не чувствовали от холода. Ужас, а каково же было ему? Я сняла шарф и обвязала им его шею и голову. Губы уже посинели. — Феерично, не правда ли? — попытался пошутить он, когда мы поднялись на холм. — Водичка была хороша. Могли бы поплавать вместе. — В следующий раз, — ответила я, перекинув его руку себе через плечо, когда он споткнулся и чуть не растянулся на склоне холма. Он был до ужаса спокоен, тогда как меня всю колотило. Навстречу уже шёл Аспен в сопровождении двух охранников, у которых в одной руке был зажат фонарь, а в другой пистолет. Видимо, они услышали мой крик и поспешили на помощь. — Нападение? — обеспокоенно спросил Аспен, подхватив короля с другой стороны. — Я вызвал местных гвардейцев прочесать парк. — Ага, ты можешь арестовать старый гнилой мост, — рассмеялся Максон. Аспен непонимающе посмотрел на меня, и я тихо рассказала о случившемся. — В следующий раз, когда я решу снова искупаться зимой, отговорите меня. Это просто ужасно! Адски холодно! — Хорошо, что ты ещё чувствуешь холод, — пропыхтел Аспен, помогая Максону сесть в машину. — Где-нибудь болит. Ты чем-нибудь ударился? Нужен врач или дотянешь до Анджелеса? — Дотяну, — ответил король. — Голова разболелась только и жутко холодно. Леджер, закрой уже эту чёртову дверь. — Я села рядом и попыталась снять с него мокрое пальто. Руки дрожали то ли от холода, то ли от запоздалого испуга. Максон поймал мои руки и мягко улыбнулся. — Всё будет в порядке, обещаю. — Я кивнула и всё же стянула с него пальто. Максон уткнулся лбом мне в плечо. Холодные капли, стекающие с его волос, попали мне за шиворот, отчего я вздрогнула. Максон сразу же отстранился, расценив всё неправильно. Аспен вынул из багажника плед и кинул мне. Накрыв им короля, я осторожно приобняла его. — Жаль, такой вечер был испорчен, — еле слышно произнёс король, массируя виски. Да, действительно было жаль. Я ничего не успела ему ответить. Стоило ли теперь поднимать эту тему? Королю явно было сейчас не до моих чувств. Впрочем, как и мне. Сейчас меня волновало только его состояние. Главное, чтобы он не успел заболеть, а о чувствах можно было поговорить и потом.