Волшебство во мгле

      — Мистер Поттер, вы должны понимать, что это большая ответственность, — вещал очередной представитель Визенгамота. — Ребёнок, особенно с такими возможностями, может предоставить немало проблем. А вы ведь так молоды, вам бы подумать о дальнейшем обучении. И подумайте о стрессе, ребёнок же такой маленький, и в вашем состоянии...       — Я его крёстный, у него нет никого ближе, чем я.       — Если мне не изменяет память, то у него осталась бабушка, прошу заметить, родная.       — Я не могу оставить ей Тедди, пока она в том состоянии, в котором находится сейчас после потери единственной дочки и зятя,— продолжал настаивать на своём Гарри. — Вы и представить не можете, как она чувствует себя сейчас, и в каком виде все вокруг находится. Да даже домовой эльф будет вменяемей неё.       И правда. После битвы за Хогвартс прошёл уже месяц, а Андромеда всё так же оплакивала погибших, не замечая внука. Нет, её никто не винил, столь серьёзная потеря не могла пройти бесследно для уже немолодой женщины, которая до этого пережила немало потерь. Но рядом с ней был тот, кто пережил не меньшую, а даже большую потерю и отчаянно нуждался в её внимании и заботе.       Придя спустя три дня после победы и два после похорон четы Люпин навестить крестника, Гарри ужаснулся. Андромеда сидела у люльки Тедди с альбомом в руках и смотрела на колдографию беременной дочери и её мужа. Дора и Римус улыбались и махали, сидя на диване рядом с камином, а немолодая леди Тонкс, не замечая слёз и дрожи в руках, ласково водила пальцами по глянцевой бумаге. Тедди же тихо хныкал лёжа в своей кроватке. Гарри не знал, сколько он уже так лежал, но, судя по красным глазам и опухшему личику, а также резкому и неприятному запаху, мог предположить, что достаточно долго.       Достучаться до Андромеды у него не получилось. Тряска за плечи, крики и слова о том, что их больше нет, но рядом осталась их маленькая частичка, и даже маленький метаморф Эдвард Римус Люпин не помогали. Она так и не подняла взгляда с колдографии единственной дочери и её мужа. Гарри ничего не оставалось, кроме как разбираться с мини Люпином самостоятельно.       Стоя рядом с детской кроваткой, Гарри впервые после победы над Тёмным Лордом чувствовал себя таким беспомощным. Он не знал, с чего ему начать и что делать, как успокоить маленького ребёнка, чем его кормить и как купать. Он даже не знал, как взять Тедди на руки, ведь он такой хрупкий и беззащитный. Ему казалось, что любое его неправильное движение может навредить этой крохе. Зажмурив на несколько секунд глаза и вздохнув поглубже, Гарри сделал шаг ближе к кроватке. Трясущимися руками потянулся к хнычущему ребёнку и застыл в изумлении, когда маленькая ручка сжалась вокруг одного из его пальцев, а заплаканные глаза уставились на его ладонь. Тедди с интересом рассматривал руку крёстного перестав хныкать и лишь крепче сжимал палец, подтягивая его ближе к своему личику и заставляя Гарри нагнуться ниже. Когда же в обзор маленьких глазок кроме ладони попало ещё лицо, Гарри застыл в изумлении. Жиденькие волосики на голове Тедди из рыжих стали темнеть, а глаза приобрели такой знакомый Гарри зелёный цвет. Отпустив палец, Тедди потянулся двумя ручками к крёстному и улыбнулся ему беззубым ртом. Сердце Гарри пропустило удар и забилось в разы быстрее. Руки перестала бить мелкая дрожь, и уверенный в своих действиях Гарри поднял крестника на руки. Поднеся ребёнка ближе к своему лицу, он рассматривал изменившиеся волосы и глаза ребёнка. И когда маленькие ладошки легли на его нос, а ротик Тедди раскрылся в широкой улыбке, Гарри понял, что малыш копирует его самого.       Именно в ту минуту Поттер осознал, что не сможет оставить малыша одного. Он не сможет оставить того, кто с первых секунд доверился ему. Того, кто, также как и он, остался совершенно один в этом мире, хотя вокруг него были сотни людей. И Гарри готов был бороться до последнего, чтобы Тедди рос с ним. Как крёстный он обязан позаботиться о своём крестнике, даже если придётся отдать за него свою жизнь, как когда-то это сделал для Гарри его крёстный Сириус.       — Это не уменьшает того факта, что у мальчика всё же есть живые родственники, как магглы так и маги.       — Вы не отдадите ребёнка каким-то чёртовым незнакомым магглам! — возмущение переполняло Гарри. В порыве злости он и не заметил, как вскочил со своего места и направил палочку на председателя комиссии.       — Мистер Поттер, следите за выражениями! И опустите свою палочку! — возмутился близсидящий секретарь. Гарри ничего не оставалось, кроме как присесть на своё место.       — Уважаемые, мистер Поттер прав. Мы не можем отдать на попечение магглам ребёнка с активной магией, тем более метаморфа, — встала на сторону парня немолодо выглядевшая женщина с туго стянутыми в пучок волосами.       До этого всё время слушания она сидела молча и лишь изредка поджимала губы и что-то записывала на своём пергаменте. Только в самом конце, после того как был вынесен вердикт, Гарри узнал, что это была штатный психолог Министерства. Она была приглашена для того, чтобы оценить психическое состояние мистера Поттера и его готовность ухаживать за двухмесячным ребёнком.       — Мистер Поттер, вы же понимаете, что помимо вашего присутствия ребёнку необходима и материальная составляющая. Вы же, молодой человек, — акцент на возрасте Гарри был сделан слишком явно, указывая на его слишком юный для воспитания ребёнка возраст, — мало того, что не имеете стабильного заработка, так ещё и не окончили школу. Как вы собираетесь обеспечивать ребёнка?       — Как наследник рода Поттер и рода Блэк я имею внушительные счета в банке Гринготтс, а также недвижимость в самом центре Лондона. Я смогу обеспечить как своего крестника, так и его детей и внуков.       — Что ж, мы примем это во внимание. Думаю, что на этом мы можем закончить, — Председатель Визенгамота уже встал со своего места, а его секретари уже собирали бумаги и отчёты нужных им представителей Министерства, как в зале прозвучал скрипучий голос мужчины с дальней трибуны, заставивший всех остановиться.       — А готов ли ты, Гарри, воспитывать этого ребёнка? Сможешь ли ты дать ему семью?       Гарри догадывался, что этот вопрос ему рано или поздно зададут. Да, он был молод. И да, он всё ещё не закончил школу и многие сказали бы, что жизни он ещё не видел. Но в свои семнадцать он пережил больше, чем все эти маги вместе взятые, и, к сожалению, слишком многому научился как на своих, так и на чужих ошибках. Но он точно знал одно - он не позволит Тедди лишиться детства. Прожив всю жизнь с ненавидящими его Дурслями в лишении и зачастую страхе, он имел мало радостных воспоминаний, но также он не мог отрицать того, что они были любящими родителями для своего родного сына. Он видел, с каким рвением тётя Петунья заботилась о своём сыне, как дядя Вернон задерживался на работе, чтобы заключить более выгодный контракт и с выручки купить очередной подарок для Дадли. И хоть Дурсли не смогли стать его семьёй, он нашёл её в другом месте.       Семейство Уизли приняло его как родного. Приезжая в Нору на пару недель в конце лета, он чувствовал себя дома. Миссис Уизли откармливала его пирогами и наряжала в смешные свитера собственной вязки и всегда смотрела, чтобы он был всем доволен, чувствовал себя комфортно. Мистер Уизли же вечерами собирал детей в тесной гостиной и рассказывал смешные и интересные случаи на работе в Министерстве, расспрашивал Гарри и Гермиону о мире магглов и делился идеями для своих новых разработок. Места было мало и за право сидеть на диване зачастую приходилось побороться, но эти перепалки зачастую были тёплыми, семейными. Летали подушки, журналы и шуточные заклинания, а после все получали по шее от миссис Уизли за устроенный беспорядок. Именно в Норе, засыпая в одной комнате с Роном под завывания упыря, Гарри чувствовал себя уютно. Его не огорчали очередь в ванную рано утром, иногда жестокие шутки близнецов, изгнание гномов из сада или перебирание слив, когда они с Роном делали что-то не так. Ему нравилось то, как Молли трепала его волосы во время завтрака, когда расставляла тарелки с беконом и яичницей. Нравилось, как Джинни могла положить голову на его колени и говорить о каких-то своих глупостях, не заботясь о том, слушает он её или нет, а он гладил её по мягким рыжим волосам и рассматривал кучу различных, не сочетающихся друг с другом вещей, расставленных по всему периметру гостиной. Он был в восторге, когда Фред и Джордж обнимали его с двух сторон за плечи и в порыве восторга от нового финта на метле называли братом. Такой себе Гарри и представлял семью. Дружную, весёлую, со своими традициями, возможно где-то странную и излишне шумную (всё же семь детей на относительно небольшой территории), но готовую постоять за каждого её члена.       Благодаря семье Уизли Гарри знал, какую семью он хочет дать Тедди. И пускай их будет только двое, но у них будут свои семейные традиции, совместные завтраки и полёты на метле. Он, как и Дурсли, покажет Тедди зоопарк, сводит его в парк аттракционов и дельфинарий. Они будут валяться в постели до обеда, а вечерами Гарри будет читать ему сказки и рассказывать смешные истории из своих школьных будней. Он обязательно расскажет Тедди о его родителях, их храбрости и стойкости. А ещё то, как они ждали и любили своего сына. О том, как Доре долго и упорно пришлось добиваться Римуса, ухаживать и приглашать его на свидания, а он бегал от неё, как от чумы. Гарри Поттер готов жизнь положить ради того, чтобы у Тедди было нормальное и счастливое детство в любящей семье.       — Когда-то у меня отобрали семью и я знаю, что такое расти без неё. Я не позволю Тедди ощутить то, что все эти годы чувствовал я.       Видимо мужчина остался доволен ответом Гарри. Он лишь кивнул головой и передал стопку бумаг секретарю, что топтался рядом.       — Председатель и комиссия удаляется для принятия решения. Ответ ожидайте в течение тридцати минут.