амок;

      мирон рад был бы противостоять самому себе, но не может. сдался император русского рэпа, сбросил с себя ебучую корону и ниц пал перед новым правителем. как бы ни выебался, в глубине души он прекрасно понимает, что проебал битву самому себе. сдался. с д, а л с я. сложил оружие, больше не будет бороться, он просто в собственной кровати плавится, за что корил самого себя уже неоднократно. ненавидит за слабость себя, но ничего поделать не может: просто голову назад откидывает, отрешенным взглядом смотря перед собой, затылком касается мягкой ткани подушки и тихо дышит. руки на бедрах, руки на ягодицах, его руки в е з д е, и мирону пиздец как нравится чувствовать и представлять чужие ладони. может, это и не слабость вовсе? отмазки. отговорки проигравших. оправдание своих же действий.       просто ты блядь, фёдоров, которая по члену скучала. просто ты сука ненасытная, оксан, жадная до больших хуев.       — не терпится вернуться к русскому славику?       голос димы в динамике кажется спокойным, уравновешенным., но миро, блять, знает, как ведёт этого ебучего немца от одной мысли, что его девочку будет ебать кто-то другой. вызов на громкой связи, нахуй видео, нахуй все. мирон от одного только голоса кончить готов, если бы дима приказал сейчас.       руки на бедрах, и фёдоров изо всех сил пытается представить, что это слава. родной карелин, от которого теплом веет да запахом ебучего фруктового шампуня.       — именно это и называется «сбегать», оксан.       дима невольно представляет мира, жестко нагибающего длинного парня, грубо придерживая того за темные, густые волосы и звонко шлепая по ягодицам. дорогое порно с дорогими актерами.       и не знает, что его дражайший оксимирон сейчас лежит в отеле и надрачивает самому себе, широко раскинув ноги. закрыв глаза, слушая хриплый голос хинтера и пытаясь понять, когда он, блять, в такую пизду скатился, что не может понять, с кем быть хочет: с ебнутым на всю голову гнойным или спокойным, но не менее ебнутым шокком.       — с-сука, — скулит миро, пальцами под головкой проведя и снова ладонь вокруг члена оборачивая. дыхание сбивается, и он стонет, сильнее, жёстче в собственный кулак вбиваясь. слышит ответный стон из динамика: он тоже.       « слава прикрывает глаза, уже привычно сжимая пальцы на бедрах. теперь в голову лезет другая альтернатива, которую парень озвучивает негромко, с легкими нотками насмешки.       — знаешь, я отчего-то сейчас подумал, и. стоило затащить тебя в постель сразу после баттла. блять, идиот. я бы посмотрел на то, как, откинув нахуй свою невозмутимость, ты выплеснул всю злобу и обиду за проигрыш. было обидно, да? мне бы было., а тебя. разрывало бы между тем, что меня хочется уебать и почувствовать в себе, верно? — карелин делает паузу, молчит, ждет, касается губами легко плеча окси, а после продолжает словно на одном дыхании. — или стоило еще до? что бы видеть, как бы ты читал сорванным подо мной голосом, запинаясь и забывая строки, ведь дыхание все еще было бы сбито. как крепко ты стоял бы на дрожащих ногах и как уверенно и спокойно смотрел бы в мою сторону, понимая что, блять, тебе понравилось и хочется еще. »       свободная рука медленно скользит по бёдру, ладонь он уводит чуть выше, касание теплых пальцев к обнаженной коже живота почти обжигает. под футболку лезет, сука, извивается на постели, голодная до ласки блядь, улетать из берлина не хочет. миро уже не уверен, что желает сбежать от хинтера, от себя. здесь он ничего не боится, но только своим рукам может позволить трогать себя везде, постоянно, лишь бы чувствовать т е п л о к а с а н и й, зная, что никогда не почувствует на себе прикосновения хинтера. просто не даст коснуться. как кошка, которая сама по себе гуляет. хотя, нет. оксанка просто выебистая девочка.       — не молчи, моя хорошая, — хрипит дима в трубку, устав слушать только сбитое дыхание и всхлипы. — скажи. говори со мной, сука. кричи.       шальная улыбка скользит по губам мужчины, улыбается совершенно по-блядски.       — ненавижу тебя, — стонет миро, зажмуриваясь. не раздумывая, он раскидывает ноги шире, татуированные пальцы ствол ласкают, по головке поглаживают и снова сжимают. — ненавижу, хинтер, сука, почему все так сложно.       — давай, оксанка, — хрипит дима. — расскажи мне. что, не даёшь ему себя трахать? не хочешь, чтобы он разложил тебя на столе кухонном, в ванной, на полу в коридоре, да в том же блядском лифте? не даёшь ему, сука, в жопу себя ебать? а знаешь, почему? потому что ты только моя девочка. только моя, оксан, и больше никто тебя натягивать не будет, потому что твоя задница принадлежит мне.       — бля-ять, — фёдоров закусил запястье, выгибаясь над простынями. не отвечать, не отвечать, не отвечать.       « — если ты так хочешь, я зачитаю тебе текст после секса. тот черновой вариант, который в наш баттл не вошёл. чтобы у тебя были новые впечатления.       он резко поворачивается лицом к карелину. три движения: сесть на стол, ногами обвить ноги вячеслава и положить руки на его талию.       — или прямо на тебе. будешь втрахивать меня в кровать, пока я выкрикиваю панчлайны. или когда скакать на тебе в очередной раз буду? сбитым дыханием, вперемешку со стонами, как ты хочешь, — севшим голосом вещает фёдоров, и, кажется, усилий к этому не прилагает. как долго он об этом думал? »       но дальше разговоров никогда не зайдет.       дима прав.       — скучаю по твоему рту, — слышно, что хинтер ближе микрофон ко рту поднес, дыхание у него рваное, неровное. — по тому, как ты сосешь. мокро, влажно, горячо. до яиц берешь. интересно, славик ебал тебя в рот? знает, насколько хорошо ты языком владеешь? нахуй тебе читать, мирон, используй свои губы по назначению. они созданы для того, чтобы сосать большие хуи.       — дима, блять, дима, — шепчет янович, затылком в подушку упёршись и, наконец, кончая в свой кулак, двигать рукой продолжая по инерции. слышит из динамика стон громкий: тоже довел себя.       вызов завершён. мирон никогда не задерживает разговор.       дома ждёт слава.       и в один миг все понятно становится       славу он любит.       диму он отпустить не может.