I hate you

      Уже солнце спряталось за горы и лягушки начали свой вечерний концерт. Где-то далеко, в пещере проснулись и вылетели на охоту летучие мыши. Запели цикады. Все эти деревянные дома среди деревьев, обвитых плющом казались руинами брошенного города. Лишь в одном горел желтый свет, окрашивающий стены и окружающие предметы в более теплые цвета. На просторной кухне кипела жизнь. «Очень ответственные» студенты и школьница сидели за столом и о чем-то беседовали, что можно было услышать лишь проникнув на кухню.  — Кстати, Стинг… Откуда у тебя этот шрам? — заинтересовано спросила Лисанна, наливая себе какой-то алкогольный напиток. — Да так… Подрался лет в пятнадцать, — буркнул парень и отвел взгляд. Было видно, что он не особо хотел это вспоминать. — Ясно, — протянула девушка. — Я помню на меня напали и тогда кто-то тоже подрался, защищая меня… Я уже не помню… А хотелось бы… — Точно, из-за этого Лис отрезала волосы! Именно за них её тогда схватили! — вспомнила Мира. — Что за мрачные воспоминания? Давайте выпьем как следует, пока можно! — и Эрза торжественно подняла бокал. — Согласна, — Леви залпом выпила свой напиток. — Я, конечно, не любитель алкоголя, но… — не договорил Джерар, поскольку в него буквально влили целый стакан водки.       За первой бутылкой последовала вторая, третья… Венди спокойно пила сок, наблюдая за тем, как её товарищи постепенно пьянеют. «В конце концов им можно, они совершеннолетние!», — думала Марвелл про себя, отправляя в рот очередную мармеладную бутылочку колы. Но даже несмотря на это она немного удивилась, когда обнаружила, что её товарищи напились «в зюзю». — Люси… — тихо прошептала она, глядя на сестру, что обнимала и целовала подушку. — Нацу-у-у, — промурлыкала Хартфилия, набрасываясь на бедный предмет еще сильнее. — Я люблю-ю-ю тебя-я… — Нацу тут нет, — заметила Венди, но Люси её будто бы не слышала.       Дальше внимание Марвелл привлекла Леви. Она лежала на полу и громко смеялась. Из-за чего — непонятно. Она просто смотрела на Гажила и заливалась звонким, как колокольчик, смехом.       Редфокс же был занят делом. Он не обращал внимания на киснущую от смеха МакГарден, он пытался есть вилки, не понимая отчего же не выходит. Гажил кусал бедный столовый прибор сначала с одной стороны, а затем с другой. После брал другую вилку, надеясь, что та будет «помягче». После Редфокс вообще начал лизать чью-то ложку своим длинным языком, видимо, подумав, что так будет быстрее. Венди ничего не смогла сделать и посмотрела в угол комнаты.       Там разыгрывалась настоящая драма. Джерар, которого довольно сильно изменил алкоголь пытался убедить Эрзу в том, что он достоин её руки. Опьяневшая Скарлет размахивала шваброй, пытаясь прибить бедного Фернандеса. — Ну Эрзочка-а-а, — умоляюще просил тот, сидя на коленях. — Прочь, нечистая сила! — завопила аловолосая, хорошенько ударив Джерара по голове. — Я тебя лучше в рабство продам!       Венди лишь вздохнула. В другом углу тоже было что-то странное. Лисанна лежала на полу и рыдала, в обнимку с полупустой бутылкой. Стинг ровно так же обнимал ногу Штраус. — Хочу себе парня, — причитала Лис, обнимая бутылку так, что та немного треснула. — Красивого и заботливого! — А чем тебе не нравлюсь я, белый дракон— Стинг Эвклиф! — настаивал парень, не отпуская Лисанну. — Что? Дракон? Какого… — спросила Венди сама себя. Тут мимо нее промчалась Мира с поводком в руках. — Лаксус, ты будешь моей собачкой. Я буду тебя бить, — мило улыбнулась Мираджейн. — Я согласен, — к глубокому удивлению Венди ответил Дреяр нетрезвым голосом. — Только ты будешь бить меня в эротичном нижнем белье. — По рукам! — обрадовалась Мира, нацепила на Лакса поводок и снова убежала к себе в комнату.       Вернулась девушка уже в кружевном нижнем белье и с плетью в руках. Она подошла к Дреяру, в прямом смысле села на него и начала избивать. Тот, к еще большему шоку бедняги Венди молчал, мило улыбаясь. — И как не стать мазохистом, когда тебя бьет такая милая девушка, да ещё и в нижнем белье. — Молчать, пес! Ты пес и ты не говоришь! Не умеешь, понятно? — Понятно, понятно… — Ндаа… Цирк уехал, а клоуны в детском лагере «Рассвет», — вздохнула Венди и прихватив пачку мармеладных мишек пошла спать.

***

      Утро. Такое прекрасное солнечное утро, если ты не пил с вечера. И если ты не помнишь, каких глупостей наделал в нетрезвом состоянии. К огромному сожалению Мираджейн Штраус запоминала всё, что творила, когда напивалась. Эта вещь ей в жизни сильно мешала, особенно, если рядом кроме обожаемой сестренки и лучших подруг рядом были также малознакомые люди или Лаксус, которого девушка терпеть не могла.       И сейчас девушка сидела в кухне, среди спящих тел друзей и вспоминала всё, что натворила вечером. Мира была разочарована. В себе. В том, что так себя вела, в том, что согласилась надеть кружевные трусики и в том, что (опять) избила ненавистного себе человека. Была у Миры такая причуда. В глубине души ей хотелось издеваться над некоторыми людьми, но она почти всегда сдерживалась. Почти всегда — это когда была в трезвом состоянии. Но как только Мираджейн напивалась и «тот самый человек» был рядом Штраус теряла самоконтроль… Обычно это заканчивалось лишь ссадинами бедняги и бесконечным чувством стыда Миры. Но Дреяр был «особенным», поэтому у него ран было в два раза меньше, а Мираджейн было стыдно в два раза больше.       После двух-трех бутылок какого-либо алкогольного напитка Лаксус менялся. В обычной жизни он был немного груб и вспыльчив, не показывал никому, за исключением друзей свои хорошие качества. Но в нетрезвом состоянии он становился мягким и невозмутимым, точно камень. Но в то же время в парне просыпалась его извращенная натура, которая, видимо, передается по наследству в их семье. — И что ты натворила в этот раз? — послышался голос Лаксуса откуда-то сзади. — Вспомни лучик, вот и солнышко, — буркнула Мира, проигнорировав вопрос парня. — Как это в твоем стиле, — широко улыбнулся Дреяр. — Долго еще притворяться будешь? — Штраус не поднимала головы. — Я же чувствую, что ты меня не ненавидишь. Мои чувства, например, настоящие. — Чтобы понять Миру, надо вести себя, как Мира. Разве не так говорит твоя сестренка? Вот я и пытаюсь. — Придурок. Если я скажу причину… Разве это что-то изменит. Верно, ничего.       Постепенно начали просыпаться другие люди. Первая вскочила Лисанна. Она была немного ошеломлена тем, что спит рядом с осколками бутылки, а Стинг обнимает её ногу и при этом мило улыбается во сне. — Сколько я выпила? — задала она вопрос сама себе Лис и попыталась отцепить Эвклифа. Благо парень проснулся сам и огляделся, удивленно моргая. — А что вообще вчера произошло? — произнес он. — Что-то страшное, определенно, — машинально ответила Лис, наконец-то освободив свою ногу. — И мы почти что спали вместе… Как те двое, — Эвклиф кивнул на Джерара и Эрзу, которые спали в обнимку, рядом со шваброй. — Доброе… Утро… — пробормотала Леви, убирая волосы с лица. — Тут что слоны прошлись? — Скорее мамонты, — уточнил Стинг. — Да, эти мамонты — вы, — заметила Венди. — Вставайте и идите к столу, после завтрака будем убираться.       И вот, в кухне уже чисто. Довольные своей работой ребята с чистой душой могли уже наконец-то познакомиться с неким Джудом — хозяином лагеря. Но в кухню вихрем ворвался вовсе не он, а некто с волосами цвета сакуры. Он оглядел незнакомые ему лица и повис на Люси. — Н-нацу? Какими судьбами? — воскликнула Венди. — И тебе привет, Вен. Я тоже помочь приехал.       Все были в недоумении. Лишь Стинг разглядел розововолосого и удивленно выдал: — Нацу? Сто лет не виделись!