Тонкий шрам на любимой попе

      Ночь выдалась душной и жаркой, а воздух казался липким и неприятным. Наверное, именно поэтому Гажилу не спалось, он задыхался в духоте спальни и даже настежь распахнутые окна не могли исправить положение. Он бы сейчас все отдал, ради прохладного свежего ветерка, или легкого летнего дождя. Увы, все это было недоступно ему, а потому мужчина просто сидел на подоконнике и смотрел на улыбающуюся девушку, мирно дремлющую на кровати. Ей тоже было жарко, а потому Леви избавилась от одеяла и Редфокс мог лицезреть прекрасную и чарующую картину, от которой перехватывало дыхание. Кто бы мог подумать, что он гребаный романтик?! Он и сам в это не верит, намеренно грубит и строит из себя железного человека, прекрасно осознавая, что любимая давно его раскусила и лишь подыгрывает.       Девушка лежала на животе, прижав к себе подушку, голубые локоны ниспадали на плечи, спину, добавляя идеальной картине черного и белого цвета свежести. На его черных шелковых простынях, молочная белизна кожи обнаженной девушки смотрелась безупречно, приковывала к себе взгляд, пробуждала желание прикоснуться. Мужчина нервно сглотнул, продолжая пожирать глазами манящие изгибы тела прекраснейшей из женщин. Он никогда не скажет этого вслух, не проявит нежности, но Леви для него само совершенство. Слова не способны передать то, что он чувствует, при взгляде на эту миниатюрную фею. Она заставила его ощутить себя по-настоящему живым и нужным! Его маленькая женщина!       Её тонкие руки созданы для того, чтобы обнимать его, длинная лебединая шея и покатые плечи — для его поцелуев, тонкая талия — для того, чтобы её сжимать, а стройные ножки, чтобы обхватывать его в порыве страсти. Он готов был целовать каждый миллиметр прекрасного тела, всю жизнь носить Леви на руках, оберегать от всего, убить любого, кто возжелает его Мелкую, того, кто осмелится назвать её так. Это лишь его право!       Гажил нервно сглотнул — в нем пробудилось желание обладать, но он не шевелился, прекрасно понимая, что его малышке нужен отдых. Всего час назад, она выгибалась под ним, неистово шептала слова страсти, те самые, которые никогда не произнесет при обычных обстоятельствах. Леви все еще смущается его взглядов, прикосновений, собственных желаний, краснеет каждый раз, когда он целует её. Боги! Это так заводит! Но есть кое-что, что намного важней, его фетиш, то, от чего он сходит с ума. Стоит ему увидеть прелестный шрам на левой ягодице, как ему сносит крышу. Маленький, почти незаметный, но такой сексуальный! Редфокс не знал, как и когда появился шрам, никогда не говорил Леви, что обожает эту тонкую белую полоску, но жить без него не мог. Стоит на него взглянуть, как сердце начинает блаженно екать. Жаль, что волшебница сама не в силах его увидеть! Вот и сейчас, его взгляд прикован к шраму, который он может созерцать вечно.       Гажил ощущал себя пчелой, увязшей в сладком сиропе, и ему уже не выбраться! Безумие! Этот шрам навечно приковал его к Леви, без него жизнь потеряет смысл! Никто, кроме него, никогда не сможет любоваться им, прикасаться. Это было то, о чем он никому не расскажет, то, что делало любимую девушку только его! Мужчина точно знал, что посреди житейских мук давно бы засох и зачах, как жалкий лютик, давно был бы загнан судьбой, как борзая, если б столько не провел незабвенных часов, созерцая этот шрам и осязая.       Редфокс соскользнул с подоконника, и бесшумно, словно кот, подошел ближе к объекту своего обожания. Кровать тихо скрипнула и прогнулась под его тяжестью, но Леви лишь что-то невнятно пробормотала и продолжила, сладко посапывая, спать. Гажил лишь хищно оскалился, протягивая руку к любимой попе и манящему шраму. Он и сам уже не понимал, что ему нравится больше, прикасаться или смотреть. Мужчина сам себя ощущал маньяком, извращенцем, но разве это важно, когда он счастлив?! Грубые пальцы продолжали поглаживать, осязать, пробуждая все большее возбуждение и желание, если так продолжится дальше, он сорвется и не даст Леви спать, и никакая жара его не остановит!       — Ги-хи. Шрам на морде — украшение грубых мужчин, шрам на попе — украшение нежных женщин, — Гажил и сам не ожидал от себя подобного умозаключения, но готов был повторить это снова. Для него это истина! За шрам Леви, он готов был убить и умереть самому, вырваться с того света, лишь бы снова видеть его.       Редфокс с уверенностью мог сказать, что в его Мелкой ему нравится все, но лишь тонкий шрам на любимой попе сводил его с ума и лишал самообладания. Он увяз, как пчела в сиропе и не выбраться ему уже. Тонкий шрам на любимой попе — рваная рана в его душе.