Трудовые будни ангелов-хранителей

Площадка действительно была уединенной – в самой глубинке парка, практически со всех сторон скрытая высокими кустами и деревьями. Так что позора ребят никто не увидит... Толпа подростков завалилась на площадку и побросала сумки на одинокую лавочку. Мидорима сел туда же, Такао привалился рядом, хитро поблескивая глазами. Кисе был задумчив и даже трещал меньше обычного. Места хватило еще для Момои и Рико. Остальные просто пристроились рядом, кто сидя на корточках, кто прямо на асфальте. Изуки отошел немного, Касамацу последовал за ним. Шун достал телефон, якобы показывая видео, а сам прошептал еле слышно: – Ты уверен, Юкио? – Да. – Хочешь посмотреть на реакцию Кисе? – Изуки понимающе усмехнулся, скосив глаза на дремлющего Аомине и сидевшего рядом Кисе. – Как мы и обсуждали, нам с ним надо все решить окончательно, – улыбка Касамацу дала однозначный ответ. – Тогда этот танец очень кстати. Шун поковырялся в телефоне, тяжело вздохнул и повернулся к нахмурившейся Рико. – Нужной мелодии у меня сейчас нет, поэтому покажу под одну песню... Она расслабилась: – Ладно. Изуки прибавил громкость на всю и отдал телефон Куроко, попросив его включить нужную песню. Сам встал посередине площадки. Юкио расположился в паре шагов. Все тут же устремили взгляды на них, даже Аомине проснулся и смотрел вперед. Тецуя, повинуясь кивку Шуна, нажал на кнопку... Громкая эротичная музыка и чувственные движения партнеров бросили в жар всех. Касамацу уверенно вел Шуна, отнюдь не выглядевшего стремно в женской роли. Глаза в глаза, быстрые шаги, красивые поддержки, тесные объятия... Даже те, кто сам знал этот танец, выглядели взбудораженными. С последним звуком музыки Юкио резко притянул к себе Шуна, проведя рукой по его бедру и подхватывая ногу. Изуки запустил ладонь в короткие волосы и замер, прогнувшись и обвивая этой ногой бедро Касамацу. – Охренеть... – послышался хрипловатый голос Кагами. Все отмерли. – Это поразительно, – прошептала Момои. – Так красиво, чувственно... С каждым ее словом сгоравший от ревности Кисе мрачнел еще больше. Видеть любимого семпая с другим, пусть и просто в танце, оказалось неожиданно больно. Аомине задумчиво посмотрел на подошедшего к ним Изуки. Странно, этот парень... чем-то интригует... Шун почувствовал его взгляд и посмотрел прямо на него, приподняв бровь. Аомине фыркнул и снова прикрыл глаза. – Держите, – протянула Рико две бутылки с водой, старательно не смотря на красного Хьюгу. Да и ее щеки были не бледнее. – Спасибо, – пробормотали парни и жадно присосались к бутылкам. Странно, прежде им так сильно не хотелось пить после этого танца... Переволновались, что ли? – Ну что, Хьюга, сможем повторить? – Рико все-таки повернулась к капитану. – Да, наверное, – тот нервно поправил очки. – Не наверно, а должны повторить, – отрезала Рико. – Было офигенно, – не сдержался Такао, подскочив к ним. И обернулся: – Да ведь, Шин-чан? – Неплохо, – снизошел до ответа Мидорима. Казу прищурился, отвернулся и, закинув руку на плечо Изуки, отвел его в сторонку. – Шун-чан... – Хочешь тоже станцевать? – догадался Изуки. – Шин-чан непрошибаемый. Может, хоть после этого мы сможем поговорить откровенно. – Ладно, – согласился Шун. После первого показа было уже все нипочем. – Возьмешь мужскую партию? – Да. Только... давай станцуем более... эротично, – попросил Казу. – Э? Куда же еще более? – А помнишь, как дома, на дне рождения Юки-чана, мы танцевали под эту песню? Как назвала это Юми-нээ – секс на паркете. – Ты с ума сошел, так танцевать перед ними?! – возмутился Шун. – Ну пожалуйста, Шун-чан, – заныл Такао. – Я хочу растопить эту ледяную глыбу. – А заодно и всех остальных... – Ну Шун-чан... Изуки почувствовал, как ласково обнимают его ставшие осязаемыми крылья Такао, и улыбнулся. Ну не мог он сопротивляться своим братьям... Согласно кивнул, и они, по-прежнему в обнимку, вернулись к заинтригованным друзьям. А пока ангелы болтали, Касамацу подошел к подопечному и положил ладонь ему на плечо, развеивая душащую того ревность. Хотя восхищение им Юкио тоже уловил. – Ты чего, Кисе, надулся? – Я в порядке. – Ну да, это заметно. Говори, что случилось? – Не сейчас, Касамацу-семпай, – повторил его слова Кисе. Юкио вздернул брови, но согласно кивнул: – Хорошо, не сейчас, – убрал ладонь и оглянулся на подошедших ангелов. – Тецу, включи сейчас эту песню еще раз, – попросил Изуки. – Ладно. – Вы хотите вместе станцевать? – спросил Касамацу. Те кивнули. А Мидорима нахмурился. Хранители вышли на середину площадки. – А они похожи, – заметила Момои. – Оба черноволосые, практически одного роста, с особенными глазами... "И еще оба ангелы", – мысленно улыбаясь, одновременно подумали Фурихата, Куроко и Касамацу. Тецуя включил песню. Начали они так же, только Казу приподнял один уголок губ, что придало его лицу насмешливо-надменное выражение, опасное даже. А вот дальше... Something lately drives me crazy Has to do with how you make me* Первые движения были такими же, практически никакой разницы. Texts from you and sex from you Are things that are not so uncommon Вот тут уже стало видно, как партнеры прижимаются друг к другу теснее, ближе, более интимно... Say that you want me every day That you want me every way That you need me Got me trippin' super psycho love Руки Такао движутся по спине Изуки откровенно ласкающе, отчего Шун прогибается сильнее... Say you want me Say you need me Запрокинутая голова, и скользящие по шее горячие губы, шепчущие слова песни... I know you want me too I think you want me too Сильный прогиб назад, проехавшаяся по боку партнера нога, прижимающееся к паху бедро... Say that you want me every day That you want me every way Тесные объятия, быстрые шаги, запутавшиеся в волосах руки... Go insane from the bitter feeling Trippin' super psycho love Последние плавные движения слитых практически воедино тел, без малейшего зазора между ними, переплетенные пальцы, и снова глаза в глаза, лица максимально близко, а между губами всего лишь несколько миллиметров... Песня закончилась, а ангелы так и стояли еще несколько минут. Изуки заметил, что зрачки глаз Такао сужены. – Ты все это время активно применял соколиный глаз? – прошептал он в его губы, нечаянно задевая их. – Должен же я видеть реакцию Шин-чана, – усмехнулся Такао. – И как? – Именно то, чего я ожидал... Пока остальные приходили в себя и прогоняли охватившее их возбуждение, Кисе обратил внимание на вцепившегося с такой силой в лавку, что удивительно, как она трухой не рассыпалась в побелевших пальцах, Мидориму и повернулся к Касамацу, прошептав тому на ухо: – Семпай, а ничего, что Такао танцевал так с Изуки-саном? Он же... – Нет, все нормально, – Касамацу подавил дрожь от горячего шепота, добавившегося к возбуждению от пикантного зрелища, и сосредоточился. – Казу сам так решил, значит, ему не неприятно. Эти слова прозвучали чуть громче, и Мидорима их услышал. Честно говоря, на него и так смотреть боялись, ощущая убийственную ауру с его стороны, а сейчас и вовсе встали, якобы размять ноги, и отошли к разлепившимся наконец ангелам. – Поразительно, это просто... – Коганей даже нужных слов подобрать не смог. – Секс, – послышался ленивый, но с легкой хрипотцой голос. Аомине уже не спал, он следил за каждым движением танцоров. Брюнеты выглядели невероятно эротично, это даже он признал. Правда, один из них, похоже, практически занят, если судить по мрачному Мидориме. – Что? – переспросил его Хьюга. – Этот танец – его можно запросто назвать сексом, – пояснил Аомине. – Ты прав, – склонил голову к плечу Изуки. – Моя сестра называет его "сексом на паркете". – Такао. Мы уходим, – слегка дрожащий от сдерживаемой ярости голос Мидоримы прервал столь интересные подробности. Правда, эту дрожь уловил только Такао, привыкший вслушиваться в каждую эмоцию подопечного. И его ярость, и его ревность, и весь его вид – все это чувствовал и видел Казу. – Иду-иду, Шин-чан, – пропел Такао. – Это было классно, станцуем так еще разок, ладно? На подмигивание Шун улыбнулся: – Хорошо. Они посмотрели вслед удаляющейся паре. – Нам тоже пора, – поднялся Аомине, потягиваясь. Шун посмотрел на обтянутые футболкой накачанные мышцы и неожиданно тяжело сглотнул. Это на него так танец подействовал, не иначе. Никакого притяжения к своему несносному подопечному он не чувствовал. Ничего подобного! – Ладно, – нехотя согласилась Момои и стиснула в объятиях Куроко. – До встречи, Тецу-кун! – Да, Момои-сан, – равнодушно ответил Тецуя. Аомине кивнул ребятам, одарил Изуки странным взглядом и ушел. Момои побежала за ним. – Касамацу-сан, ты сможешь помочь нам? – обратилась к тому Рико. – Только если иногда, – покачал головой Юкио. – Эх, надо было взять номер Такао, – сокрушенно произнесла девушка. – У меня есть его номер, – обрадовал ее Юкио. – Давай я запишу, – вмешался Шун. Касамацу продиктовал номер, а Изуки сделал вид, будто записал его. Ну, и номер самого Касамацу. Кисе заметил, что капитан не сказал о своей дружбе с Такао, но не придал этому значения. Они договорились о встрече на следующий день, и Юкио с подопечным тоже покинули сейриновцев. – Ну что, начнем с завтрашнего дня, – распорядилась Рико. – Ладно, – согласился Изуки, все еще раздумывая над этим взглядом Аомине. – А мы посмотрим, – весело сказал Коганей. Хьюга отвесил ему подзатыльник: – Никто ничего смотреть не будет. Вы будете только отвлекать. Коганей приуныл, но Митобе что-то утешающе ему показал, а Цучида заметил: – Мы все увидим на конкурсе. – Наверняка семпай и тренер будут лучшими, – восхищенно подал голос Фукуда. – Да, танец действительно красивый, – согласился с другом Кавахара. Фурихата и Куроко только переглянулись с улыбкой. Кагами продолжал пялиться на Изуки. – Кагами-кун, – едва слышно сказал Куроко, – ты так смотришь на аники... Я начинаю ревновать. Тайга, вспыхнув, перевел взгляд на напарника. – Ты... что? – Ты слышал, Кагами-кун. – Я... да ничего такого... А ты так сможешь, Куроко? – забормотал Тайга. – Ты хочешь станцевать со мной? – Вряд ли у меня получится... Но ты мог бы станцевать с Изуки-семпаем. – Я бы хотел с тобой, Кагами-кун, – откровенно признался Тецуя. Кагами потерял дар речи. А сокомандники уже обо всем договорились и теперь раздумывали, что делать дальше. – Кагами, ты как, хочешь еще куда-нибудь? – Если только поиграть, пока совсем не стемнело. – Баскетбольный маньяк, – покачал головой Хьюга. – Ну, я не против, – заулыбался Теппей. – Тогда начнем! – скомандовала Рико. Кагами достал мяч (он что, его всегда с собой таскает?), и игра началась. *** Практически у выхода из парка Мидорима, кипевший как чайник, разве что не свистел, резко схватил Такао за руку и утянул за толстое дерево, со всех сторон окруженное пышными кустами. Припечатал его к широкому стволу и, нависнув, прошипел: – Это что за эротика там была? – Спокойно, Шин-чан, это всего лишь танец, – насмешливо прищурился Казу. – Судя по... степени ваших тисканий, это уже больше, чем просто танец. – Ты все-таки ревнуешь, – с чувством глубокого удовлетворения протянул Такао. Мидорима проигнорировал его замечание: – И что, тебе не были неприятны его прикосновения? – Не были... С ним было очень хорошо... Провокационные слова раскаленным сверлом ввинтились в мозг, подкидывая откровенные сцены того, как Такао с этим Изуки... Зарычав, Шинтаро сильнее сжал пальцы на плечах напарника и, наклонившись еще ниже, впился злым, агрессивным поцелуем в губы, недавно побывавшие на чужой шее и практически на чужих губах. Это только подстегивало, и поцелуй перерос в укусы. От неожиданности Казу уперся в его грудь руками, но не оттолкнул, наслаждаясь напористым Шином и не торопясь развеивать его ревность. Но позже, когда чувствительные губы принялись кусать, он замычал и попытался отстранить подопечного. Силу он особо не применял, так что оттолкнуть того не вышло. Да еще у Казу и мысли начали путаться, что никак не помогало сосредоточиться. И, как оказалось, он зря прикрыл глаза – стальная хватка рук, агрессия в движениях, невозможность увернуться... Руки действовали быстрее мозга, с силой отпихивая Мидориму. – Хватит, не надо! – Казу часто дышал, пытаясь справиться с охватившей его паникой. Наконец, стало легче. – Не надо, Шин-чан... Только сейчас Мидорима достаточно пришел в себя, чтобы осознать свое поведение и реакцию Такао, и похолодел. Он же сейчас повел себя, как насильник... – Прости, Такао, – выдавил он. К поутихшей ревности примешивалась вина, и Казу устало вздохнул. Сделал шаг вперед, коснулся ладонью груди Мидоримы, растворяя доставляющие неудобство им обоим эмоции, и прошептал, улыбнувшись искусанными губами: – Теперь-то ты признаешь, что ревновал, Шин-чан? Шинтаро отвел глаза, понимая, что своими действиями все равно полностью спалился. – Да, вот что... Казу, вцепившись обеими руками в его футболку, приподнялся на цыпочки и пристально, цепко всмотрелся в его глаза, не давая и шанса отвести взгляд. – Почему ты ревновал, Шин-чан? Мидорима смотрел в пронзительные серо-голубые глаза и знал, что скрывать дальше не получится. – Потому что ты мне нравишься, вот что. Казу просиял улыбкой, не лукавой или ехидной, а искренней, солнечной, и потянул Мидориму на себя. – Ты мне тоже нравишься, Шин-чан... Он нежно коснулся губами губ Шинтаро. После секундного ступора услышанное достигло мозга и позволило Мидориме действовать – он перехватил инициативу и углубил поцелуй, обнимая Такао. В этот раз движения были мягкими, плавными, а после страстными, но ни в коем случае не грубыми. Поначалу Казу не закрывал глаза, смущая Шинтаро, но потом сдался, прикрыл их и доверился любимому. Теперь ему не было страшно... Сколько они так стояли, никто сказать не мог. Но все же воздуха стало не хватать, и пришлось оторваться друг от друга. Правда, объятий они не разорвали. Казу, уткнувшись лицом в сильное плечо, прошептал: – Мы теперь... вместе, да, Шин-чан? – Да, – перебинтованная ладонь несмело зарылась в мягкие черные пряди. От воспоминания непроизвольно сжалась в кулак и потянула вниз, запрокидывая голову Такао. Но при виде мелькнувшего в глазах страха тут же отпустила. – Скажи, Такао... Кто для тебя Мияджи и Касамацу... и этот Изуки?.. – Старшие братишки, – без раздумий ответил Казу. Прикусил язык, поняв, что обобщил всех троих, но Мидорима, кажется, не обратил на это внимания. – Между нами ничего романтического нет, Шин-чан. – А те засосы? – Они тебе покоя не дают? – прыснул Казу. – Говорил же, мы просто перепили и слишком увлеклись танцами, вот и вышло так... – Теперь таких танцев больше не будет, вот что, – категорично заявил Шинтаро. – Ничего не обещаю, – хмыкнул Такао и охнул: – Раздавишь же... Мидорима ослабил хватку. – Не переживай, Шин-чан, никаких засосов больше не будет. А насчет танцев я и впрямь обещать не могу. Если мы как-нибудь соберемся, то это неизбежно. – По крайней мере, таких танцев, как сегодня, – пошел на уступку Шинтаро. – Ладно, так, как сегодня, я буду танцевать только с тобой. – Чего? Я... не умею... Такао ухмыльнулся: – Ничего, мы тебя научим. Ты же не против станцевать так со мной? – ...Не против, вот что. Еще немного постояв так, они расцепились и вышли на дорожку. Внезапно зазвонил телефон, и Казу ответил. Поугукал, похихикал и завершил разговор. – Прости, Шин-чан, как раз с завтрашнего дня меня попросили стать учителем этого танца. – Что? – Ну, Юки-чан не сможет часто приезжать в Сейрин, чтобы учить их. Поэтому на остальные дни они попросили о помощи меня, – заметив прищуренные глаза подопечного, быстро добавил: – Если хочешь, можешь ездить к ним со мной. – Пожалуй, стоит посмотреть, – кивнул Мидорима. Глянул в лукавые глаза Такао и вздохнул. Как пить дать, и его привлечет к этому... *** – Кисе, так ты скажешь, в чем дело? – Юкио внимательно смотрел на удивительно хмурого подопечного. Так и не пропавшие ревность и обида все еще тревожили что самого Кисе, что Юкио. – Касамацу-семпай... Ты мне так тогда ничего и не ответил. А сегодня танцевал танго с Изуки-саном и согласился на дополнительные танцы... – Рёта горько усмехнулся. – Знаешь, мне кажется, что ты близок со всеми, кроме меня. – Не говори ерунды, – проворчал Касамацу, но был схвачен за руку и остановлен. – Ты чего... Похоже, терпение Кисе лопнуло. Пользуясь тем, что они еще не вышли на главную дорожку парка, Рёта крепко прижал к себе семпая и буквально атаковал его рот своим, проникая языком вглубь, вылизывая, сплетая с языком Юкио и не обращая внимания на слишком слабое для семпая сопротивление. Касамацу стало ясно, что Кисе действительно не шутил, и расслабился, позволив тому вести и ответив наконец. В отличие от него Рёта явно умел целоваться, и Юкио кольнула ревность, стоило подумать, с кем он мог этому научиться. Но нарастающее возбуждение смело все вопросы. А еще воздуха стало катастрофически не хватать. Поэтому пришлось прервать поцелуй. Но Кисе по-прежнему прижимал к себе Касамацу, видимо, чтобы не получить пинка за своеволие. Хотя на самом деле ему просто нравилось чувствовать семпая так близко. – Теперь ты понимаешь, что действительно нравишься мне? – Да, – хрипло выдохнул Юкио. Несколько секунд, потраченных на собирание мужества в кулак, и шепот на грани слышимости: – Ты тоже... – Что? – Ты мне тоже, говорю, – рявкнул Касамацу, ткнув кулаком под ребра глухому подопечному. Почему Кисе одним только вопросом может вывести его из себя? Рёта согнулся, охнув, но рук не разжал. А потом до него дошло, что сказал Касамацу. – Семпай?.. Это правда?! – круглые глаза пораженно смотрели на смутившегося Юкио. – Я же сказал... – Ты... будешь моим парнем, семпай? – Я думал, это взаимосвязано, – хмыкнул Касамацу. – Значит, да... А что насчет Такао, Мияджи-сана и Изуки-сана? Юкио грозно прищурился: – А что они? – Они же были теми, кто наставил тебе засосов... – И что? Говорил же, случайно вышло. – Но больше такого не будет, – не спросил, а утвердил Рёта. Вот честно, он прямо нарывался на пинок... Хотя Юкио прекрасно мог понять ревность Кисе, стоило только представить такого же пятнистого подопечного, беззаботно говорящего, что это он "всего лишь с друзьями повеселился". Да Юкио его бы после такого... – Не будет. Они не спеша зашагали к выходу из парка. – Кстати, Касамацу-семпай, – Кисе улыбнулся, – могу я с тобой приходить на эти уроки танцев? – Зачем тебе? – Хочу еще раз посмотреть, как ты танцуешь. А потом мы можем попробовать и вместе станцевать... Юкио смерил его подозрительным взглядом, но все-таки кивнул: – Хорошо, можешь приезжать со мной. А насчет вместе... потом посмотрим. Но Рёта только довольно прищурился. Теперь семпай никуда от него не денется.