Прежде чем я упаду

      Маринетт испуганно вскрикивает, подскакивая с кровати.       Отчего-то сбившиеся дыхание никак не хочет приходить в норму, а в ушах раздражительно гудит. Девушка трясет головой, чувствуя, как темные локоны волос ложатся на плечи.       — Ч-что? Где я? — не обращенный ни к кому конкретно вопрос гулко отражается странным эхом от, по ее мнению, слишком белых стен.       Маринетт осторожно садится на край кровати, отдергивая край больничной рубашки-платья...       «Стоп. Больничной?!»       — О, Маринетт Дюпэн-Чэн, ты уже проснулась!       Брюнетка вздрагивает от резко-раздавшегося в помещении голоса, и поднимает голову, видя перед собой женщину в стерильно-белом халате и с какой-то коробкой в руках, которая почему смутно напоминала ей кого-то... — Эм... Извиняюсь конечно, но... — Ты хочешь есть? Я попросила одну из медсестер принести тебе круассанов от отца, которые он передавал немного позже...       — Н-ничего, я не голодная... Но, простите, пожалуйста... Кто вы? И где я? Я в больнице? — женщина поставила коробку на прикроватный тумбочку, и Маринетт показалось, что она услышала ее расстроенный вздох.       — Ох, ты опять все забыла... Бедная.. — она еще несколько секунд просто смотрела себе под ноги, что-то бормоча, после чего подняла взгляд на Дюпэн-Чэн, натянув на лицо улыбку. — Я — Кэллин Бюстье. Врач, лечащий тебя, — Кэлин снова вернулась к коробкам, которые она принесла, доставая оттуда какие-то приборы, которые девушка разглядеть не смогла из-за мешавшей спины врача. — А на счёт последнего... Ты только не впадай в истерику, как в прошлый раз, обещаешь?       — Ну... Обещаю.       Бюстье глубоко вздохнула, и сказала:       — Ты не в простой больнице. Ты психиатрической больнице.       На лице Маринетт на секунду застыл шок, после чего она расслабилась, откинувшись на кровать спиной, и громко засмеялась.       — А-ха-ха... Вы просто шутите.       — Не шучу, дорогая, — Кэлин с сожалением взглянула на замеревшую девушку, готовя шприц с успокоительным.       Точно также, как и в прошлые разы. — Я вам не верю! — Я не лгу, Маринетт, пойми.       — Это просто не может быть правдой! — Дюпэн-Чэн почти перешла на крик, что в данный момент совершенно ее не волновало. — Это шутка! Жестокая и совершенно несмешная!       — Ну тихо-тихо, успокойся, ты же обещала.       Маринетт практически ничего не слышала, лишь размыто, из-за выступивших на глазах слез, видела то, как женщина осторожно опустилась на край кровати, рядом с ее, бившимся в судорогах телом.       Чувствовала, как по руке проводят намоченной ватой, видимо, дезинфицируя. Где-то на заднем плане терялись успокаивающие слова Кэлин, после чего неприятные ощущения от иглы, введенной в вену застелили все остальное, вызвав болезненный стон.       «Это что, успокоительное?»       Маринетт честно не знала, сколько минут так прошло, но она «очнулась» только тогда, когда игла шприца, наконец, исчезла, и отчаянно попыталась не уснуть, изо всех оставшихся сил стараясь не закрывать глаза.       И самым доводящим до края было то осознание, что ощущения почему-то были знакомыми. Будто такое случалось каждый день. Перед глазами все начинало плыть, отчего было невозможно сконцентрировать потерянное внимание на чем-то одном. Эхом в голове отдавались слова Кэлин, с каждым разом отдаляясь все дальше и дальше. Так хотелось повторить свой вопрос. Задать его ещё бесчисленное количество раз, лишь бы добиться от окружающих долгожданного: «Эй, это была шутка, ты в обычной больнице ибо упала на тротуар из-за собственной неуклюжести! Девочка, ты слишком доверчива!»       Не имея способности сопротивляться слишком сильному желанию спать, Маринетт в последний раз приоткрыла глаза, перед тем, как уснуть, но увиденного ей хватило.       Перед закрытой дверью ведущей из комнаты стоял красивый блондин, смотрящий прямо на нее.       И разве это не он настойчиво шептал те слова?

«Не засыпай..»