Чертов нахал

На следующее утро, завтракая в кафе, мы оба чувствовали себя неловко, но не так, как предыдущей ночью в палатке, когда к смущению примешивалось приятное волнение. Я всю ночь терзалась болезненными фантазиями, и отчаяние из-за того, что он вчера фактически отверг меня, переросло в раздражение. – Все в порядке, принцесса? – Все просто замечательно. – Я старалась не смотреть ему в глаза, уставившись в окно и глотая кофе. Он был горьким… впрочем, как и мое настроение. Колтон откинулся на спинку диванчика, положив на нее руки. – Возможно, я не специалист по части женской психологии, но я достаточно много знаю о женщинах, чтобы понять, что «все просто замечательно» означает «все просто дерьмово». – Ну, значит, ты плохо меня знаешь. Когда я говорю «замечательно», это и значит «замечательно». Колтон проигнорировал мои слова и продолжал сеанс психоанализа: – И скорость, с которой произносится слово «замечательно», прямо пропорциональна степени недовольства жизнью. – Колтон сделал глоток кофе и подал кофейник мне. – А ты произнесла «замечательно» очень быстро. Тут к нашему столу подошла официантка, и нам пришлось замолчать. Мы сидели, пристально глядя друг на друга. – У вас все в порядке? – Просто замечательно, – быстро ответила я. Это прозвучало так резко, что официантка отпрянула. – Извините. У нее месячные, а она в это время всегда такая раздражительная. – Колтон пожал плечами, и официантка посмотрела на него понимающе. Думаю, она действительно прониклась к нему сочувствием. Я подождала, пока она уйдет. – Может, хватит? – Ты о чем? – Может, хватит сочинять обо мне всякие небылицы? – Подозреваю, что это вовсе не небылицы. Ты ведешь себя сегодня как сущая стерва. Может, по этой самой причине? У тебя случайно не месячные, Кара? Может, в этом проблема? – Я вовсе не веду себя как стерва. И проблема вовсе не в этом. – Значит, ты признаешь, что проблема существует? – Это что, допрос? Ты вообразил себя следователем? А я-то думала, что ты фотомодель, продающая свою задницу. Колтон бросил на меня недобрый взгляд, я ответила ему тем же. По крайней мере, я достаточно его разозлила, чтобы он заткнулся до конца завтрака. Настроение было окончательно испорчено, и мы дожевали нашу еду в полном молчании. Потом Колтон сводил козлика на прогулку, и мы снова пустились в путь. Колтон вызвался вести машину первым. Через пять минут после того, как мы отъехали от отеля, зазвонил мой телефон. На экране высветилось имя «Гаррисон». – Разве ты не хочешь поговорить со своим красавцем? – шутовским тоном спросил Колтон, но я ответила с полной искренностью: – Нет. Я взяла за принцип не наступать дважды на одни и те же грабли. Своими выходками он показал свое истинное лицо. И не имеет значения, какие слова он будет произносить сейчас. Его глаза странно сверкнули, и он вновь уставился на дорогу. Мы около часа ехали в полном молчании. – Как ты относишься к тому, чтобы еще раз отклониться от маршрута? Например, провести пару ночей в Городе грехов? Мне было грустно отказываться, но идея провести с ним еще две ночи вовсе не казалась разумной. Я уже испытывала к нему чувства, которые он не разделял, поэтому надо соблюдать дистанцию. – Я, пожалуй, поехала бы сразу в Калифорнию. Было заметно, что мой ответ расстроил Колтона, и это внесло в мою душу еще большее смятение. – Хорошо. Если ты этого действительно хочешь… Несколько часов спустя, когда пришло осознание, что это наш последний полноценный день вместе, меня охватило уныние. Мы остановились, чтобы заправиться. Колтон, как всегда, жевал палочки «Пикси», когда вернулся к машине. – Хочешь пососать? – Он вытащил целую горсть длинных ярко-красных конфет из заднего кармана. – Нет, благодарю. – Ты уверена? Похоже, пососать тебе не помешало бы. – Он подмигнул мне. – Зачем ты это делаешь? – Что именно? Ем кофеты? Мы снова сели в машину. За рулем был Колтон. – Нет. Все время отпускаешь в мой адрес двусмысленные замечания с сексуальным подтекстом. – Наверное, потому, что в твоем присутствии меня одолевают грешные мысли. – Он отъехал от бензоколонки и выехал с парковки. – Ну да, за исключение прошлой ночи, – пробормотала я себе под нос, видимо, громче, чем намеревалась. – Что ты имеешь в виду? – Как хотелось бы, чтобы вчерашней ночи не было. Я чувствовала себя полной идиоткой. Тебе не следует притворяться, что ты находишь меня привлекательной, лишь для того, чтобы поднять мне сегодня настроение. Я уже взрослая девочка для таких вещей. – Что? – Его брови сошлись на переносице. – Ты правда так думаешь? Я имею в виду, что ты мне не нравишься? Я пожала плечами и закатила глаза. Колтон пробормотал ругательства и съехал на обочину. Мы еще и мили не проехали после заправочной станции. С такой скоростью я никогда с ним не расстанусь. Он остановил машину на парковке и вышел, хлопнув дверью. Казалось, машина содрогнулась от его гнева. Я наблюдала из окна, как Колтон ходит взад-вперед. Он подергивал себя за волосы, ворча что-то под нос. Я не могла разобрать, что он произносит, но не приходилось сомневаться, что там присутствует полный набор непечатных слов. Из-за чего это Колтон вдруг так разъярился? Из-за того, что я поймала его на том, что он пудрит мне мозги? Потому что ему самому неловко, что он меня отшил? Я была даже рада, что он разозлился, потому что и сама была в таком состоянии. Спустя несколько минут я тоже вылезла из машины. – Знаешь что? Успокойся, наконец. Тебя всего лишь поймали на нечестной игре. Между прочим, когда тебя вот так отшивают, это действительно полный отстой, – продолжала издеваться я. – Хотя я уверена, что ты это никогда не испытывал на своей шкуре. Колтон перестал ходить взад-вперед и уставился на меня. Мускулы на его подбородке подрагивали, и складывалось такое впечатление, что он вот-вот меня ударит. По правде говоря, мне этого даже хотелось. По крайней мере, тогда все встало бы на свои места. – И знаешь еще что? Множество мужчин находят меня привлекательной. И мне пофиг, что ты так не считаешь. На самом деле, ты ничуть не лучше Гаррисона. Говоришь одно, а делаешь другое. И это произошло. Он, наконец, взорвался. Хотя вовсе не так, как я ожидала. Колтон пошел ко мне. Он был явно вне себя от ярости. Я отступала, пока не уперлась в машину, лишившись свободы маневра. Колтон приблизился вплотную, как говорится, нарушая мое личное пространство. Он положил обе руки на капот, поймав меня в ловушку между машиной и своим горячим телом, а потом приблизил лицо так, что наши носы почти соприкоснулись. Я отчаянно боролась с собой, чтобы не доставить Колтону удовольствие увидеть мои слезы, несмотря на то, что сердце мое просто разрывалось на куски. Между тем Колтон продолжал: – Я испытал к тебе влечение, когда увидел в первый раз в том магазинчике. Когда ты развлекалась с этой глупой статуэткой. Подумал: какая красавица. Просто роскошная женщина. Но теперь ты меня не привлекаешь. Теперь, когда я узнал тебя лучше, это не просто влечение. Мне так хотелось послать его в пешее эротическое путешествие. Но даже сейчас, когда он говорил мне все эти чудовищные вещи, я была словно под воздействием его гипнотических чар. Глаза его, обычно зеленые, стали почти ореховыми от злости. Его грудь тяжело вздымалась, а исходивший от него запах дурманил меня. Я стояла, не шелохнувшись, слушая гневную тираду. Потому что, по правде говоря, была буквально парализована. – А теперь за внешней оболочкой сущей стервы я вижу твою истинную сущность – женщину, которая много страдала, но все еще хочет выбраться из этого дерьма, потому что в глубине души она полна нежности и романтизма. Так что влечение – неподходящее слово для того, чтобы описать, что я чувствую, когда смотрю на тебя. Ты действительно хочешь знать, что я чувствую по отношению к тебе? Каким-то непостижимым образом я умудрилась кивнуть. – Слово «влечение» не передает тех бурных чувств, которые я испытываю, когда смотрю на тебя. Я хочу завоевать тебя. Хочу вглядываться в твое прекрасное лицо, когда буду погружаться в тебя так глубоко, чтобы это было на грани физической боли. Я хочу потерять себя в тебе, овладеть тобой так, чтобы ты не смогла ходить несколько дней. И единственное, что может быть прекраснее твоего лица, когда ты улыбаешься мне, – это лишь твое лицо, когда я полностью погружусь в тебя. Колтон глубоко вздохнул, закрыл глаза и прикоснулся своим лбом к моему. – Так что считай, что ты права, Принцесса. Я не испытываю к тебе влечения. Я полностью покорен тобой. Я была уверена, что Колтон должен слышать неистовый стук моего сердца в груди, несмотря на то, что наши тела не соприкасались. – Тогда я ничего не понимаю. Колтон поднял руку к моему лицу и прикоснулся к щеке. Он нежно ласкал мое лицо, потом его рука скользнула вниз, к шее. Медленное-медленное движение. Теперь он точно мог слышать биение моего сердца. И тут он с непонятной мне горечью произнес: – Как бы мне хотелось, чтобы все было иначе. Следующие несколько часов, пока мы молча ехали дальше, во мне кипела буря эмоций. Мы не произнесли ни слова, хотя прежнее напряжение уже не висело в воздухе. Мягко выражаясь, я находилась в полном смятении. Когда показались указатели на Лас-Вегас, единственное, что я могла осознать в путанице своих мыслей, это то, что я не желаю, чтобы это путешествие когда-нибудь кончилось. – Если предложение еще в силе, я не против сделать небольшой крюк, – очень тихо и нерешительно произнесла я, нарушив многочасовое молчание. Колтон взглянул на меня, сначала с серьезным выражением на лице, а потом его губы медленно расплылись в широкой улыбке. – Хочешь предаться со мной греху, Принцесса? Хочу больше всего на свете. Как ни трудно было в это поверить, но нам удалось найти гостиницу для животных, где согласились принять нашего козлика. Женщина у стойки регистрации и глазом не моргнула, когда мы спросили, можно ли приютить нашего питомца на пару ночей. Что-то мне подсказывало, что в Вегасе они видели и гораздо более экзотических постояльцев. Мы припарковались в конце Лас-Вегас-стрит и решили прогуляться по бульвару, пока не набрели на гостиницу. Солнце жарило нещадно, когда мы шли из одного конца скандально известной улицы в другой. Я стянула белую майку и осталась в очень тесном, телесного цвета топе на узких бретельках. Я обычно не хожу по улице в столь вызывающем виде, но было так невыносимо жарко, что по спине струился пот. Я со смехом набросила майку на плечи и пошла впереди Колтона, поглядывая на него через плечо. – Ничего не напоминает? – поддразнивала его я, принимая точно такую позу, в которой он был изображен на том самом постере, который я обнаружила в Интернете. – Очень мило. – Колтон покачал головой и усмехнулся. Настроение мое улучшалось в процессе прогулки. Уличный циркач, исполняющий пантомиму, внезапно схватил меня за руку. Он вытащил из рукава цветок, вручил его мне и поднес мою руку к губам, чтобы поцеловать. Колтон схватил меня за другую руку и оттащил в сторону раньше, чем тот успел прикоснуться к моей коже. – Эй, зачем ты это сделал? – возмутилась я. – Мы же в Вегасе, а не в Канзасе. Здесь не следует позволять чужим парням целовать твою руку. Моей первой реакцией было раздражение. Но потом я осознала, что Колтон так и не выпустил мою руку после этого маленького инцидента. Мы шли рука в руке, и я решила не спорить, раз конечный результат меня вполне устроил. В казино «Мираж» мы любовались белыми тиграми, в «Белладжио» посмотрели водное шоу с поющими фонтанами. Казалось, мы прошли бессчетное число миль под палящим солнцем, когда наткнулись на «Монте-Карло». На одной из его сторон красовалась огромная вывеска с надписью «Паб», а под ней название пива – «Высокомерный ублюдок». Надо сказать, нам было очень жарко и страшно хотелось пить. Какой еще знак был нам нужен, чтобы понять: тут мы и должны остановиться. Войдя в паб, я почувствовала холодный воздух кондиционера на влажной коже, отчего пошел озноб, и я даже слегка задрожала. Руки и ноги покрылись мурашками, и мне не надо было даже опускать глаза, чтобы понять, что соски мои торчат и видны сквозь тонкую ткань. Взгляд Колтона на несколько секунд задержался на моих затвердевших сосках, а потом он взглянул мне в глаза. Я подняла бровь, но ничего не сказала. – Не могла бы ты их спрятать? – Он тряхнул головой и с видимым усилием заставил себя перевести взгляд на меню. – Ничего не могу поделать. Они живут своей жизнью. Появляются, когда им заблагорассудится. – Как это знакомо, – проворчал Колтон, ерзая на диванчике. – Что желаете? – спросила официантка в минималистическом наряде. – Два «Высокомерных ублюдка», пожалуйста, – ответил Колтон, не поднимая взгляда. Мне понравилось, что он не обратил на официантку ни малейшего внимания. – Итак, чем займемся сегодня вечером? – Как обычно. Блэк-джек, сиськи и бухло. – Прости, что? – Когда попадаешь в Вегас, ты приобщаешься к трем вещам: игра в карты, полуобнаженные женщины и безумные попойки в стиле рок-звезд. Молоденький официант принес нам приборы и улыбнулся мне. Это не ускользнуло от внимания Колтона. – Ну, один пункт мы уже выполнили – с полуобнаженными женщинами у нас все в порядке. – Ну, так давай проясним. Тебе нравятся все полуобнаженные женщины, кроме меня? Официантка принесла нам пиво, и Колтон выпил половину кружки одним большим глотком. Боже, что со мной происходит при виде этой прекрасной шеи? Наблюдая, как движется кадык, я почувствовала напряжение внизу живота. – Мне нравишься ты в полуобнаженном виде. В машине, например, или в палатке… Но только не тогда, когда ты разгуливаешь так по городу и все на тебя пялятся. – Ты уже встречался с Пайпер, когда выпустили тот знаменитый постер? Он сощурился. – Ну, это совсем другое дело. – Неужели? Чем же? – Мой обнаженный торс не оказывает на противоположный пол такого же эффекта, как ты в этом маленьком топе телесного цвета, с большими сиськами, которые так вызывающе подпрыгивают вниз-вверх. Я, как ни в чем не бывало, продолжала потягивать пиво. – Хочешь пари? Брови Колтона взметнулись вверх. – Принцесса, ты ведешь себя разнузданно. – А тебе нравятся разнузданные женщины? – спросила я со зловещей улыбкой. Он усмехнулся и покачал головой. – Ты хочешь меня добить, я знаю. Мы оба съели смешные огромные гамбургеры и запили их еще большим количеством пива. Пожалуй, после этого путешествия мне понадобится чистка организма в течение месяца. – Итак, что ты хочешь делать вечером? – снова спросил Колтон, когда мы направлялись в холл, чтобы снять номера. – Все, что ты захочешь. Колтон остолбенел. – Это опасное предложение, Принцесса. Может, передумаешь, пока я не поймал тебя на слове? После его утреннего признания и под влиянием алкогольных паров я чувствовала себя весьма раскованно. Я подошла вплотную к Колтону и улыбнулась. – Все, что захочешь. Я вся к твоим услугам. Он застонал, и я сделала вид, что не замечаю, как он несколько раз поправил шорты, когда мы регистрировались в отеле. Я потратила меньше времени на то, чтобы собраться на выпускной бал, чем на подготовку к выходу в свет этим вечером. Обычно я стараюсь тщательно уложить свои непослушные волосы, но на сей раз я оставила их в живописном беспорядке. Глаза, словно окутанные дымкой благодаря растушеванной подводке и теням, и покрытые блеском губы прекрасно сочетались с сексуальными босоножками на шпильках, а простое черное платье демонстрировало все достоинства моей фигуры. Я впервые не пожалела о том, что таскаю с собой все свое имущество. В этот вечер я выглядела необычно для себя, совсем не так, как я хожу на вечеринки, поэтому я очень нервничала. Однако, когда Колтон постучал в дверь и я открыла ее, мои опасения тут же улетучились. – Твою ж мать! – Он запустил пятерню в волосы. Мой внутренний павлин распустил свой роскошный хвост. – Сейчас, только найду сумочку. Входи. – Нет, спасибо, я лучше здесь подожду. Если мне не суждено быть с Колтоном, я уж постараюсь, чтобы он осознал, что теряет. Когда мы стояли в ожидании лифта, в холл ввалилась группа мужчин – явно участников холостяцкой вечеринки. Мне пришлось по душе то, как Колтон положил руку на мою талию с подчеркнуто собственническим видом и не убрал ее, даже когда мы вышли на улицу. – И куда мы направляемся? Колтон подозвал такси и открыл для меня дверцу. Я получила ответ на свой вопрос, когда он назвал водителю пункт назначения: – «Мятный носорог», пожалуйста. Пять минут спустя мы уже въезжали на парковку. Неоновая вывеска гласила: «Мятный носорог», а внизу была надпись: «Мужской клуб». – Мы что, идем в стриптиз-клуб? – Ну, ты же обещала, что выберем развлечение по моему усмотрению. – Колтон лукаво подмигнул. Странно, что, несмотря на то, что я никогда раньше не бывала в подобных заведениях, я все же не испытывала внутреннего сопротивления, а была скорее заинтригована. Интерьер сильно отличался от того, каким я его представляла – полумрак и липкий пол. Напротив, я была удивлена, обнаружив двухъярусное помещение, большую сцену и роскошное убранство. На первый взгляд заведение выглядело скорее, как фешенебельный ночной клуб, а не как место, где стриптизерши демонстрируют свои прелести. Вокруг главной сцены стояли столики. Была также секция, где стояли длинные столы с диванами для больших компаний. Отдельные зоны можно было закрыть портьерами для большей приватности. Некоторые из кабинетов были занавешены, другие открыты и словно манили зайти внутрь. Я увидела, как две привлекательные женщины проводили мужчину в частный кабинет за закрытой дверью. Я как губка впитывала происходящее, но, бросив взгляд на Колтона, увидела, что он смотрит только на меня. – Ты бывал здесь раньше? Он кивнул. – На мальчишнике приятеля в прошлом году. – Ты хочешь сказать, что не посещал это место со своими девушками? Колтон усмехнулся и взял меня за руку. – Только с тобой, крошка… Ты все еще думаешь, что я какой-нибудь Казанова, не так ли? Я позволила ему увести меня в приватную кабинку в углу. Там было очень тихо и спокойно, но недолго. Танцовщица, одетая лишь в стринги, с телом, о котором я могла лишь мечтать, с улыбкой подошла к нам. – Может, ваш спутник хочет заказать танец? Он посмотрел на меня, увидел ужас в моих глазах и вежливо отказался. – Нет пока. Думаю, нам сначала надо выпить. Потом Колтон переключил внимание на меня. – Ты все еще хочешь, чтобы я сегодня заказывал музыку? Я приняла его вызов. – Разумеется. Мы выпили бутылку вина, которая стоила баснословные деньги, и я на некоторое время забыла, где мы находимся. Я оглядела зал и вздохнула. – Где они берут всех этих совершенных женщин? Колтон опустошил свой бокал. – Я здесь вижу только одну. – Это, конечно, мило с твоей стороны, но я не умею поднимать ногу выше головы, как вон та, например. – Я указала на женщину, у которой, казалось, вообще не было костей. – Так что в этом она меня превзошла. – Вот и слава Богу! – Слава Богу, что она меня превзошла? – Я не это имею в виду. Слава Богу, что ты не можешь поднимать ноги выше головы. Иначе у мужиков просто крыша поедет. – В его глазах отражалось столько эмоций, что мне невольно пришло в голову: стоит немного поднажать на него, и он расколется. Впрочем, я вовсе не хотела его раскалывать – он был нужен мне целым. – Итак, скажи – я уже прошла испытание? Или же надо заплатить сто долларов за еще одну бутылку вина стоимостью девять долларов? – Осталось еще кое-что. А после этого мы сможем уйти. – Что еще? – чуть ли не со страхом спросила я. – Я собираюсь купить тебе приватный танец. – И это будет окончательным и бесповоротным доказательством того, что я избавилась от своей зажатости? – Нет, конечно. Но это будет достойной кульминацией вечера! Приватный танец оказался вовсе не таким, как я ожидала. Представьте, меня это… слегка завело, и я не знала, как к этому относиться. Мне всегда нравились только мужчины. Никогда я не испытывала интереса к женщинам, поэтому была в легком замешательстве, когда мы возвращались в отель. – Что происходит в твоей хорошенькой головке, Кара? Улица была забита машинами, как будто это был центр Манхэттена в час пик, хотя в Лас-Вегасе был всего час ночи. Пожалуй, я приняла слишком много сыворотки правды… Я имею в виду вино. Прислонившись головой к плечу Колтона, я громко вздохнула: – Произнеси мое имя снова, Нахал… – Принцесса. – Нет, мое настоящее имя. – Закомплексованная Принцесса. Я саданула локтем ему в грудь и расхохоталась. – Ну, в самом деле… Я хочу, чтобы ты назвал меня Карой. – Да неужели? – Правда. – Ну хорошо, Кара. – Он обнял меня за плечи и крепче притянул к себе. К-К-АРА-А… Крепко прижавшись к Колтону, я на несколько минут задремала в машине. От его хрипловатого голоса с невообразимым акцентом, произносящего мое имя, по моему телу прокатывались теплые волны. Это ощущение было таким правильным, таким родным, что при мысли о том, что уже очень скоро мы не будем вместе, меня пронзила острая боль.