Кто сеет ветер, тот пожинает бурю

      Ворох мыслей, не выходивший из его головы, размышления о насущных проблемах. Кутерьма, творившая в сознании хаос, грозилась вырваться наружу, подобно закипающему молоку. Край все ближе, ближе. И сама голова кипела, виски сжимались, как бы Дмитрий ни старался просто оставить эти мысли, освободиться, очиститься от них.       Боль в висках нарастала, он все шел. Шел не оглядываясь, не спеша. Мысли вели бой с остатками разума. Гул битвы нарастал, каждый удар мужчина чувствовал на себе, каждый удар провоцировал еще более сильное покалывание в висках, едва познавших седину вследствие его текущего положения, финансового, физического, морального. Удар, удар. Гул поля брани нарастал, не слышно было все остальное, сознание не давало сфокусироваться ни на одной мысли. Но Дмитрий шел, шел, с тоской отмечая, что давно покинул пределы города. Вокруг простирались луга. Взгляд не мог уцепиться ни за деревце, ни за кустик. Видны только холмы, одни больше, другие меньше. Сплошной океан зеленых трав простирался до самого горизонта, уходящего вдаль плавной линией, смягчающей неровности почвы, увлекающей за собой. Занимался рассвет.

***

      Солнце уже вошло в привычный ритм, начинало понемногу прогревать землю своими лучами. Сколько часов он шел? Неизвестно. Но и смотреть на время не было никакого желания. Усталость совсем не чувствовалась, слышался только уже привычный гул, все так же нарастающий, не утихающий ни на минуту. Дорога пошла в гору. Холм, на который взошел мужчина был гораздо выше всех остальных, Дмитрий мог осмотреть окружающую себя местность, но не находил ровным счетом никакого различия между виденным ранее и тем, что тот видит сейчас. Кутерьма мыслей томилась в его голове, готовясь перелиться через край, голова гудела, разрывалась будто внутри медленно надувался огромный шар, давивший на стенки черепа, стремящийся вырваться наружу, раздробив собой саму голову.       Но тут налетел ветер. Своим прохладным потоком он слегка остудил вскипающую голову, принося мимолетное облегчение. Дмитрий вздохнул полной грудью, пуская в себя воздух, заставляя его проникнуть в легкие, закрыл глаза. —Так лучше? —правой стороной шеи он почувствовал легкое прохладное касание как будто по ней провели шелковым платком. —Значительно, —отозвался мужчина. —Кто ты? —Ветер.—голос был легким, нежным, походил на мурлыканье засыпающей кошки. —Этого не может быть. Не настолько я еще обезумел чтобы разговаривать с ветром. —Отчего же? Вполне понятное явление. Впрочем, я сейчас не о том. Что ж так гложет тебя, что привело в мои владения? —Твои? —Дмитрий усмехнулся. —Это спорно. —А имеет ли это значение? —последовал все такой же спокойный ответ. Повисла пауза. Ветер продолжил. —Упрямый, раздраженный, недоверчивый. Не доводит до добра подобное. —А что доводит? —не унимался Дмитрий. —Ну? Скажи, что? —боль в голове снова дала о себе знать, заставив мужчину шикнуть, приложив запястье к виску. Ветер меж тем перебирал прохладными пальцами его волосы. —Понимаю. Пыл юности сложно обуздать. —Юности? Мне без пяти лет сорок. —По моим меркам, юности. Знаешь ли ты, сколько лет мне? —не дождавшись ответа, Ветер продолжил. —О, я древнее всего, что ты сейчас можешь видеть. Древнее полей, лесов, этого холма и луга. На моих глазах вершилась история, это миллиарды лет, потому я называю твой возраст юностью, хотя это даже меньше, значительно меньше. Человеческий век короток, нужно испробовать все. Но куда торопиться таким как я? Я буду здесь сейчас, через минуту, через десятки, сотни лет, и еще долгое время после. Уверяю тебя, повидав многое, я однажды понял. Жизнь идет своим чередом, со своими законами, закономерностями, сроком. Снова и снова все повторяется, как бы кто-нибудь ни старался. Любое деяние—капля воды в океане. Повлиять на ход событий невозможно, друг мой. Жизнь идет своим чередом. —И что же тогда? Прожить эту жизнь беззаботно, подражая твоему примеру? —Нет, — ответил Ветер. Вместе со звуком последовало легкое движение воздуха откуда-то из-за спины. — Достаточно жить как живется, выбросив из головы лишние заботы и печали. Обременяя себя ими, мы порой забываем о главном—жить в свое удовольствие. Ведь слишком поздно приходит осознание, за которым немедленно следует печаль всего вашего человеческого рода: прожив всю жизнь, надеясь на будущее, забываем жить настоящим.       Дмитрий задумался. Он впервые за долгое время сфокусировался на конкретной мысли, право, о чем подумать здесь было. Посмотрел вперед и смутно увидел силуэт. —Теперь мне пора. —произнес Ветер, глядя на него серебряными очами. —Постой! — вскрикнул мужчина отдаляющемуся силуэту. —Как мне быть теперь? —Отпусти. —Сорвался с его уст нежный шепот, после чего Дмитрий почувствовал резкий поток воздуха, прошедший его насквозь, откинувший волосы назад, увлекающий вслед за собой все мысли. В голове воцарилась тишина. Было в ней место только сладкому облегчению и мимолетной грусти.