Thirty seconds to mars — City of angels.
***
lost in the city of angels…
«Эм… с чего бы мне начать? Я… я хочу навсегда забыть Гермиону Грейнджер.»***
Её утро начиналось весьма обычно: с раннего подъёма и зелёного чая с мятой в кофейне напротив дома. Она, как всегда, сидела за своим любимым столиком с очередной новой книгой и потягивала чай из кружки. Но из-за дня в день девушка никак не могла сосредоточиться. Её внимание привлекал бармен за стойкой. И не только, потому что он делал хороший чай, но и его улыбка и тёплые касания до её пальцев, когда она забирала у него кружку с чаем, были такими родными, что она в смущении слегка краснела и улыбалась в ответ. В какой-то из дней она у него спросила: — Вы когда-нибудь спросите моё имя? — Да, — просто ответил он ей и отвернувшись, начал делать следующий заказ. Так за окном красивую осень сменила ещё не менее прекрасная зима, но он так и не спросил. И вскоре девушка перестала ходить в эту кофейню, хотя он ждал, каждый день. Юноша хотел ещё раз посмотреть в её карие глаза и улыбнуться, наблюдая за ней. Но она не приходила. Так за окном расцвела весна.***
one life, one love — live!
Девушка работала журналистом, она писала статьи, и нередко на её почтовый адрес приходили письма: негативные или позитивные. Но то письмо она не забудет никогда, оно полностью изменило жизнь. Во-первых, оно было странным: там была её медицинская книжка и диск, на котором было написано имя, но уже другое, совершенно незнакомое. Во-вторых, обратного адреса не было. Ну, и, в-третьих, такие письма не внушали доверия. Однако любопытство победило. И девушка, найдя свой старый плеер, вставила туда диск. — Вы поможете говорить, — повисло неловкое молчание. — Просто начните, — сказал всё тот же голос. — Эм… с чего бы мне начать? Я… я хочу навсегда забыть Гермиону Грейнджер. Девушка резко нажала на паузу, такого она явно не ожидала. И этот голос, он был знаком… «Как мы познакомились, возможно спросите вы? О, это было самое неожиданное место из всех возможных. Никогда бы не подумал, что могу в библиотеке с кем-то познакомиться. Да я и не планировал как-то. Мне тогда просто захотелось в туалет. Я не помню подробностей, и с чего всё началось, но нас тогда с позором вытурили из библиотеки за крики. Вы представляете, она мне сказала, что именно из-за таких людей, как я, население деградируют, а всё потому, что мне захотелось в туалет!» Голос на плёнке смеялся, Гермиона подумала о том, что это и правда на неё похоже. На следующий день девушка впервые за несколько месяцев пришла в ту самую кофейню. Юноша очень удивился, увидя её не с книгой, а в наушниках, он явно что-то хотел сказать. Возможно, что рад видеть, что ждал и даже наконец спросить имя девушки, но, заказав всё тот же чай, не улыбнувшись, когда он докоснулся до неё всё теми же тёплыми пальцами, она всё так же села за свой столик и нажала на плей.Thirty seconds to mars — Bright light.
faking, frapping, stupid, perfect, you are the one.
«После этого я не смог её забыть. Ох, вы представить себе не можете, что я испытывал. Сначала — непонимание, ведь она была далеко не красавица и явно не походила на мой идеал, но что-то такое в ней было. Поэтому вскоре пришло и принятие факта, что она меня заинтересовала. И я отправился в ту библиотеку, чтобы найти. Тогда она выглядела прекрасно, словно чувствовала, что я приду. Её пышные локоны были завязаны в пучок, и солнце освещало лицо. Она жмурилась, но, судя по всему, покидать место своё не собиралась. Тогда я и подумал, что она упёртая, всегда стоит на своём. И это оказалось правдой, да. Но сейчас не об этом. В общем, я взял первую попавшуюся книгу и сел так, чтобы солнце больше не светило на неё. Спустя какое-то время, когда нужно было уже уходить, она спокойным голосом поблагодарила и сказала, что на книги у меня есть вкус. В тот день я читал «Стеклянный замок.» И скажу честно, книга наипротивнейшая, но она об этом никогда не узнает. Тогда я хотел произвести на неё впечатление, и на следующий день мы обсуждали сюжет этой книги. У неё оказался достаточно приятный голос, когда она не кричала. На прощание она назвала своё имя…» — Гермиона, меня зовут Гермиона, — сказала девушка, подойдя за барную стойку и вышла.Thirty seconds to mars — Beautiful lie.
and think about your life…
После работы, вечером, придя домой, она снова нажала на плей. «В ответ я назвал своё, она заразительно рассмеялась и сказала, что ей нравится моё имя. Возможно тогда я и полюбил его. Драко. Драко Малфой.» Гермиона улыбнулась, пробуя имя на вкус. — Драко, — повторяла она без конца. Оно и правда было замечательным.time to live, time to love…
«Я стал частым гостем библиотеки. Нет, я вовсе не назову себя тупым, но с каждым прочтением новой книги, я познавал что-то для себя, однако больше всего мне потом нравилось обсуждать их с Гермионой, спорить с ней. Но она всегда оказывалась права, потому что прочитала гораздо больше меня и смотрела намного глубже, в самую суть конфликта.» На следующий день Гермиона подошла к барной стойке, на котором уже стоял горячий зелёный чай в кружке со спелыми ягодами на блюдце. — Я подумал, что Вы снова придёте и думал, что Вы порадуетесь ягодам, — улыбнувшись, сказал юноша. Девушка, поблагодарив его, отошла от барной стойки. — Крыжовник — моя любимая ягода, — сказала она по пути к своему столику. — Гермиона, — окликнул он её, — меня зовут Драко, Драко Малфой. Девушка обернулась и, улыбнувшись, ответила, что ей очень нравится это имя. «Наше первое свидание проходило в лесу, если можно назвать это так. В ту пору стояла очень хорошая погода, и Гермиона буквально умоляла поехать с ней и её друзьями на пикник. Я никогда не любил шумные компании, но зачем-то согласился. Наверное, чтобы быть рядом с ней. Они веселились, пели и танцевали. Гермиона даже хотела меня к этому подключить, но я скромно отказывался. Она назвала меня скучным.» Гермиона подошла к барной стойке и поставив кружку с блюдцем на неё, сказала: — Знаете, возможно, Вы считаете, я думаю о том, что Вы скучный. Это не так, Драко. Оставив в недоумении юношу, она вышла из кофейни. «Но когда веселье кончилось, и наступил вечер, мы все уселись у костра, Гермиона взяла гитару и начала петь… Так проникновенно. Я никогда бы не подумал, что такая импульсивная, взбалмошная девчонка может быть быть нежной и чувственной. Я был поражён до глубины души. В ту ночь, когда все уже разошлись по палаткам, она взглянула на меня и прошептала, чтобы я посмотрел на звёзды. Она начала рассказывать, что любит это место именно из-за этого. Сказала, что её так и тянет туда, докоснуться до них. Гермиона оказалась романтичной натурой.» — Как Вы думаете, — спросила девушка, — какая я? Драко внимательно на неё посмотрел и ответил: — Честно говоря, я не знаю. Мне кажется, что в Вас живёт несколько личностей. Не поймите меня неправильно. Я не считаю Вас чокнутой. Просто я думаю, что Вы и импульсивная и нежная в это же время, упрямая и ранимая, раздражительная и помогающая, если это кому-нибудь понадобиться, весёлая и ответственная в нужный момент. — Вы следите за мной? — рассмеялась девушка. — Было дело, — не подумав ответил юноша и поспешно добавил: — Надеюсь, Вы не подумаете, что я маньяк какой-нибудь. Гермиона рассмеялась, и Драко улыбнулся в ответ. — Кстати, могу я спросить? Почему Вы перестали читать и что-то постоянно слушаете? Улыбка с лица девушки моментально исчезла, и она задумалась над этим вопросом. — Да так, в руки попалась одна очень грустная история, и я просто не смогла её проигнорировать, — вскоре печально ответила девушка. — Дадите когда-нибудь мне послушать? Гермиона кивнула и, улыбнувшись, покинула кофейню. «Спустя какое-то время мы начали встречаться. Это был фейерверк эмоций. Каждый день с ней я открывал что-то новое. И её друзья не казались теперь такими уж и тупыми. Вскоре я решил познакомить её со своей семьёй. Это оказалось огромной ошибкой. Гермиону невзлюбили сразу, как только она переступила порог моего дома. И надо сказать, что это было взаимно. Её потом долго-долго, пока мы шли до дома, раздражал высокомерный, как ей показалось, голос моего отца. Она говорила, что он всем своим видом показывал, что такая девушка не подходит её расчудесному сыну. Но ягодка на торте заключалась не в этом: Гермиона в резких тонах высказалась о моей матери. И только потому что весь вечер знакомств, так сказать, она молчала, словно боялась пикнуть хоть слово, когда говорил мой отец. Гермиона назвала её… Как бы это мягче сказать? А, ладно, пусть будет, как было. Женщиной, которая не имеет своего мнения и лижет задницы всем вокруг, но больше всего своему ненаглядному мужу. Знаете, тогда я впервые в жизни поднял руку на женский пол. Во мне что-то переключилось. Ладно, отец, но я никому и никогда не позволю сказать что-то плохое о моей матери! В тот день, после жуткого скандала и кучи разбитой посуды, она собрала свои вещи и ушла из моей жизни.» — Драко, а Вы когда-нибудь бы подняли руку на женщину? — спросила Гермиона, сидя за барной стойкой. Про свой любимый столик она уже давно благополучно забыла и каждый день утром разговаривала с Драко. — Вы так думаете? — вопросом на вопрос ответил ей юноша. — На первый взгляд так не скажешь, но… Драко перебил её и сказал: — Я не бью женщин, но знаете, есть у меня очень странное чувство дежавю, поэтому отвечу так: только если она заденет за живое, за самое больное место. И я уверен, что потом буду долго жалеть об этом, корить себя, что не сдержался. «Вы просто представить себе не можете, что я тогда испытал. Я буквально уничтожал себя упрёками. Я ненавидел свои руки. Ненавидел… Мне хотелось заменить их на искусственные. Осознание того, что я ударил свою любимую женщину убивало меня. Из этого положения меня вытащила тогда мама, она мне сказала, чтобы я шёл мириться, что она поговорит с отцом и встанет на мою сторону, ибо моя мама видела, как сильно я её люблю, наверное, даже больше, чем она меня. Намного больше. Я решился, да, попросить у неё прощения, но я понимал, что Гермионе нужно время, поэтому два дня я провёл в поисках исключительной книги и нашёл её. Предвкушая встречу с любимой, я зашёл в редакцию, где она работала по пропуску, который Гермиона мне когда-то дала. Вот вы знаете, что такое падение в бездну? Тогда мне показалось, что я ощутил себя просто никем. Гермиона вела себя со мной так, словно никогда не знала меня. Я растерялся, поэтому ни с чем и ушёл. Наши… её друзья не отвечали на мои звонки. И я совсем уже отчаялся, постепенно падая всё ниже и ниже. Знаете, было такое чувство, словно я умер — но не до конца — и попал к патологоанатому, чтобы он вывел причину смерти, который распотрошил всего меня, каждый сантиметр моего тела, а потом выставил все органы на солнце, и они высушились, особенно моё сердце. Что отличает животных от людей? Мы думаем, мы анализируем, мы накручиваем себя, и это тянет нас вниз. Меня разрывало от мысли, что я всё, ВСЁ помню: каждую родинку на её теле, шрам на спине, которого она так стеснялась, все чувствительные точки, её нежные и вкусные губы с ароматом крыжовника, её задорный смех, мягкие волосы, изгибы тела, её ключицы, которые так всегда хотелось целовать, тёплые прикосновения тоненькими пальчиками, от которых бежала дрожь по спине, её пронзительный взгляд и все слова любви, которые она мне говорила… Всю… Я помнил, а она… посмела стереть меня из своей памяти, так словно между нами ничего и не было! Вот что значило для неё мы! Это была всего лишь игра! Я так сильно тогда её возненавидел, когда узнал о том, что она сделала. Честно говоря, лучше бы я никогда бы не пошёл в мамину комнату и не стал искать её таблетки от головы, потому что тогда бы я не нашёл бы ту записку, которая разбила мне сердце, окончательно и бесповоротно: сообщаем о том, что Гермиона Грейнджер стёрла из памяти Драко Малфоя. Убедительная просьба не упоминать имя Драко Малфой или сообщать факты, так или иначе связанные с ним, в присутствии Гермионы Грейнджер. С наилучшими пожеланиями, доктор Дамблдор. Клиника Хогвартс. Я… я не знаю, что тогда произошло со мной, но я упал на колени и впервые в жизни, насколько я себя помню, заплакал. Серьёзно. Без преувеличений и прочей ерунды. Мама нашла меня спустя пятнадцать минут, волнуясь о том, что я задержался. Она заплакала вместе со мной, когда поняла, что я нашёл. В тот самый неподходящий момент зашёл отец и сказал, что это проклятая девчонка изменила меня. Он назвал меня позором семьи. И знаете, я поступил, как Гермиона когда-то, собрал свои вещи и ушёл из дома, сказав на прощание, что только эта девушка делала меня счастливым.» — Драко, что для Вас счастье? — Гермиона, — улыбнулся он ей, — может наконец перейдём на «ты»? А счастья для меня — быть нужным. Могу задать тебе такой же вопрос? Девушка улыбнулась в ответ и ответила: — Для меня счастье… «… знаете, любовь — очень странная штука. Ты сначала испытываешь радость, что человек обратил на тебя своё внимание, потом страсть, потом безумие и штамп «я без тебя жить не смогу» кажется уже вовсе не бессмыслицей, а наоборот. Если бы мне позвонили и сказали, что Гермиона попала в аварию и находится в критическом состоянии, то я бы… Для меня счастье…» -… находиться рядом с любимым человеком. Жаль, что раньше я этого не понимала, — печально улыбнулась девушка. — Несчастная любовь? — как-то понимающе спросил Драко. Ответа не последовало, Гермиона встала и вышла из кофейни, Драко, улыбнувшись, прошептал: — Я чувствую, что и у меня была… «Мы не смогли сберечь нашу любовь. Она была слишком хрупкая. И Гермиона устала и перестала за неё бороться. Это было её недостатком. Чёрт, да их было очень, очень много! И каждый из них я принял, но она не хотела. Упёртая! Она вычеркнула меня из памяти, сожгла дотла все наши воспоминания, оставляя у разбитого корыта только меня. Почему я в одиночку должен бороться со всем? Почему? В какой-то момент я просто пришёл к выводу о том, что она никогда меня не любила. Для неё был важен только…» В то утро Гермиона села за свой любимый столик, не обращая внимания на Драко. Нажав на плей, она стала слушать дальше.i forgive. had enough.
«Мне нужна только она. Повторюсь: я люблю её больше, чем она меня когда-либо, поэтому, пожалуйста, я больше ничего не хочу знать о Гермионе Грейнджер. Я устал бороться в одиночку, устал смотреть на холодную половину кровати, устал смотреть на вещи и вспоминать её, устал жить. В моей душе поселилась пустота… Я тоже хочу исчезнуть, как и Гермиона. Навсегда. Но перед этим я хочу сказать, что прощаю её. Знаю, что она делала это не со зла. Я правда люблю её, мою Гермиону Грейнджер. Сейчас, приступайте.» По щекам девушки побежали непрошеные слёзы, не допив чай, она выбежала из кофейни. Драко выскочил за ней. Юноша увидел, как она силой пыталась засунуть плеер в сумку, но у неё не получалось из-за того, как сильно дрожали её руки. Он подошёл к ней, лёгким движением руки затолкнул его в сумку и обнял девушку. — Гермиона, — ласково прошептал он, поглаживая по её мягким волосам, — ты сегодня сама не своя. Я могу тебе чем-то помочь? — Драко, я сделаю тебе больно. — С чего ты это взяла? — рассмеялся он, — мы даже ещё не начали встречаться. Я пока не сказал тебе, что ты мне нравишься. Ой, кажется только что проговорился. — Нет, нет, — прошептала девушка и вырвалась из объятий Драко. Улыбка на его лице тут же пропала, — давай закончим сейчас, чтобы потом не было больно никому. — Гермиона, — серьёзно начал он, посмотрев в её карие глаза, — я не нравлюсь тебе? — Нет, — ответила она. — Жаль, что ты мне врёшь, — сказал он, запуская руку в свои волосы, — но ничего не поделаешь. Прощай, Гермиона. Драко развернулся и ушёл.it's a beautiful lie, it's the perfect denial, such a beautiful lie to believe in…
Всю следующую неделю Гермиона была, словно в прострации. Статьи сдавала не вовремя, всех игнорировала. В выходные она заперлась в своей комнате и снова переслушивала диск. Звонок в дверь раздался неожиданно, но девушка не сдвинулась с места. Тогда в дверь буквально стали стучать со всей силы и голос Рона сокрушал весь этаж: — Грейнджер! Немедленно открой дверь! Или клянусь, я снесу её к чертям собачьим! Гермиона сделала чуть громче запись на плеере. Но крики на площадке не стихали, даже возмущённые соседи подключились, и в результате, девушке ничего не оставалось делать, как открыть дверь. Рон тут же вбежал в квартиру, боясь, что она закроет дверь прям перед его носом. Он вальяжно пошёл на кухню, достав кружку, Рон налил себе воды и залпом осушил её. Девушка стояла в дверях. — Гермиона, что случилось? — Ничего, Рон, и если ты закончил, то на выход, — ответила она и вышла из кухни обратно в комнату. Уизли последовал за ней. Он грубо схватил её и развернул к себе лицом. — Гермиона, слушай, ты меня реально уже достала. Когда тебе требовалось вдохновение, я уходил всегда. Когда ты что-то хотела, то я беспрекословно выполнял это. Когда ты хотела, чтобы на ночь я уходил — я делал. Когда я хотел познакомить тебя со своими родителями, а ты отказалась, я принял это. Когда ты вместо завтрака со мной стала ходить в эту дурацкую кофейню — я тоже принял это! — Голос Рона срывался уже на крик, — но разве я, твой парень, должен терпеть то, как ты строишь глазки этому куску дерьма? У него на лбу написано: маменькин богатенький сыночек! — Замолчи! Ты ничего не знаешь о нём! — выкрикнула Гермиона, — и отпусти меня наконец! Девушка попыталась вырвать руку, но хватка Рона была сильнее. — Да неужели? И когда это ты его узнала? Может когда болтала с ним в этой дурацкой кофейне, или когда вы спали?! — Что ты сказал? — прошептала Гермиона, не веря своим ушам, — ты знал! Ты, чёрт возьми, знал!.. Рон перебил её смехом: — Да об этом знают все! Что ты когда-то спала с богатеньким! Потом он разбил тебе сердечко до такой степени, что ты решила стереть его из своей памяти, что лишний раз доказало, что вы просто друг другу не подходите! — Отпусти, — шептала Гермиона, — просто отпусти и уходи… — Ну ж нет, — сказал Рон и потащил её к кровати. Он грубо кинул девушку на неё и наклонился, целуя Гермиону в шею. — Нет, нет, пожалуйста, — по щекам текли слёзы. Но Рон не слушал, одной рукой он держал сильно её запястья, а другой расстёгивал пижаму. — Рон, остановись, — умоляла она, — я не люблю тебя! Рука Уизли застыла, девушка, воспользовавшись ситуацией, вырвала одну руку из его цепкой хватки и оттолкнула его от своей шеи, теперь он чётко смотрел ей в глаза. — Гермиона… Ты же не могла снова полюбить его. — Прости меня, Рон… Воспоминания можно стереть, но сердце, его не обманешь. На следующий день на столе директора лежало заявление об уходе по собственному желанию от Рональда Уизли. Через день появилось точно такое же заявление от Гермионы Грейнджер.we're running out of time
Всю последующую неделю она проводила в кофейне большую часть своего времени, пока не была занята поисками работы. Предложений поступало достаточно, среди журналистов она была очень знаменита, но ни одно издание её не привлекло. Девушка никак не могла сосредоточиться на выборе, потому что она думала о Драко, который уволился ещё неделю назад, но Гермиона всё равно продолжала ходить сюда в надежде хоть на какую-то зацепку. Сотрудники ни в какую не соглашались давать его адрес, ссылаясь на конфиденциальную информацию. И только после того, как она потеряла уже всякую верю найти его, наткнулась на тот самый злополучный конверт, где лежала её медицинская карта. В следующую минуту Гермиона ехала в клинику «Хогвартс». Девушка выскочила из машины и побежала к зданию. Зайдя внутрь, она увидела стойку и подошла к ней. — Здравствуйте, я не знаю, помните ли Вы меня, но… — Я помню Вас, не переживайте, — улыбнулась ей девушка, — пройдёмте со мной. Ханна, замени меня! Они зашли в кабинет, закрывая за собой дверь на ключ. — Гермиона Грейнджер, чем я могу Вам теперь помочь? Это я отправила то письмо. Вы спросите: зачем? Я отвечу так: дело в том, что я живу по соседству с Драко. Каждый день, до того, как он обратился в эту клинику, я видела его страдания и мучения. Я совершенно точно убеждена, что и он и Вы совершили ошибку. Гермиона посмотрела на её бейдж. — Луна, вы отравляли ему этот диск? — Да, — ответила она, — после того, как неделю назад он вернулся домой, я поняла, что что-то пошло не так в моём плане. Видимо, Вы не смогли справиться в одиночку. — Где он живёт? — спросила Гермиона. Луна Лавгуд назвала адрес и порывшись в кармах, дала запасные ключи. Уже у двери Гермиона обернулась и вновь спросила: — Он вам нравится? Луна печально улыбнулась. — Спасибо Вам, спасибо! Гермиона подошла к ней и обняла.you — a violent desire.
Открыв дверь ключом, она услышала свой собственный голос. «О, я так рада, что нашла эту клинику. Наконец-то я смогу избавиться от воспоминаний об этом гнусном человеке. Драко — полная моя противоположность. Скучный и серый мальчик. Да он должен был прыгать от счастья, когда я начала встречаться с ним. Но нет, он же пуп вокруг, которого надо вращаться. Абсолютно ничего не представляет из себя без папочкиных денег. Он бы и минуты не прожил за пределами своего дома. Ах, да, его семья заслуживает отдельного разговора…» Гермиона прошла в комнату, откуда доносился её голос, она увидела его скрючившегося на кресле. Голову он спрятал в ладонях. — Драко… Выключи. «… чего стоит один только отец. «Ой, мой сын привёл в дом какую-то оборванку! Да это же позор семье! Фу-фу-фу! Что скажут люди? Наша семья всегда отличалась аристократическими вкусами, где женщина и пикнуть не может!» А, вот, да, насчёт женщин в доме. Его мать — вообще непонятный персонаж. Всем своим поведением она показывает, что женщина, как была ничтожеством, так и осталась! И слова из неё не вытянешь, только если её многоуважаемый муж разрешит. Его мать позорит только всех! Не удивлена, если она задницу вылизывает своему мужу! Как же бесит!» — Драко, хватит… — Сейчас будет моя любимая часть. «Но даже на это всё можно было закрыть глаза, ведь любовь любовью, но секс — единственное, наверное, что могло бы меня удержать рядом с ним. Это было лучшее в наших отношениях! Никакие подарки и слова любви не сравняться в том, что он делает в постели. Боже! Такое было чувство, что я спала с настоящей порнозвездой. Серьёзно! Кстати, а он случайно нигде не снимался, не знаете?» — Отвратительно, выключи. — Кстати, нет, нигде. Гермиона подошла сзади, положив руки ему на плечи, сказала: — Я так не считаю. Думаю, что эта ситуация изменила и тебя и меня. «… знаете, кем он хотел стать? Как раз таки актёром! Но зачем? Если он итак снимается в годной порнушке. Считай, что карьера уже есть. Он хотел играть в драмах. Вы просто представьте: грустный мальчик сидит на качельках и плачет, тут к нему подходит солидная тётя, и они давай сношаться. Годный контент!» — Я была зла, Драко, и говорила с горяча, — шептала Гермиона со слезами на глазах. «… я вообще жалею о том, что познакомилась с ним библиотеке. Да и он сам виноват! Приспичило ему нужду справить! Абсолютно потраченный в пустую год моей жизни!» — Драко, послушай, выброси этот диск, пожалуйста. Я… мне очень жаль, что я наговорила эту чепуху. «… я хочу выбросить напрочь из головы Драко Малфоя. И никогда больше не заводить с ним отношений. Ещё одного года ванильной любви я не выдержу!» Запись на этом закончилась. Гермиона отошла от кресла и развернула его к себе. Глаза Драко, как и её собственные, были красными. На щеках были видны следы от слёз. Она присела на корточки и дотронулась до его щеки, погладив её. — Гермиона, — прошептал он, — видно, что мы слишком сильно любили друг друга, раз пошли в эту клинику. Ты это слушала в последние дни? Девушка, утвердительно кивнув, встала и направилась к выходу. — После того, что я наговорила, я сама себе противна. Драко тоже встал и подошёл к ней, обняв её сзади, он сказал ей на ухо: — Нет, останься.