Ее Дворецкий

- Скажи, а ты меня любишь? - Нет, - усмешка трогает его губы. - А я тебе хотя бы нравлюсь? - Нет, - очень вкрадчиво и лаконично. - Тогда зачем?.. Тихий смешок. - Мейлин, если бы я знал ответ на этот вопрос, то наших встреч более не было бы. У девушки задрожали губы, затрясся подбородок, а на глаза навернулись слезы, засверкали, как роса на ее покрасневших щеках. - Ты плачешь? – его голос кажется ей удивленным. Поднеся указательный палец к щеке девушки, он, едва касаясь ее опаленной жаром кожи, аккуратно стирает скатившуюся слезу. Криво улыбнувшись своим воспоминаниям, он осушает губами солоноватую влагу со своего пальца, - Что обо мне подумают? Довел молодую девушку до слез. Ее голос звучит глухо, как через толстую подушку: - Ты меня никогда не полюбишь. - Уж извини. Девушка задерживает дыхание, нехватка кислорода приводит ее в чувство. Она поднимает на него глаза полные боли и немой надежды, а он даже на нее не смотрит, ему куда более интересней наблюдать за сгущающимися сумерками через высокие арочные окна. - Себастьян? – тихо окликает его девушка, сжимая в пальцах ткань своего платья: ткань не очень качественная и слегка жестковата, если ее долго не стирать, то вскоре она быстро грубеет. Он неожиданно очень быстро повернулся, застав ее врасплох: - Для чего ты ко мне пришла? - Чтобы извиниться… - тихо отозвалась девушка, все еще держа в памяти сегодняшний опрокинутый ею поднос с господским обедом. Опрокинутый специально. И, кажется, Мехаэлис еще тогда это понял… Себастьян растянул и без того чувственные губы в удивленной улыбке, его глаза, цвета перезревшей вишни, лукаво блеснув, мазнули оценивающе-игривым взглядом по ее раскрасневшемуся личику. - А еще для чего? Девушка, еще сильнее покраснев, закусила губу. Она пришла для того чтобы все выяснить, а потом окончательно, в который раз убедившись в своих безответных чувствах, заняться с ним любовью. - Так для чего еще, Мейлин? – повторил он все с той же усмешкой. Слегка откинувшись на софе, Мехаэлис удобно устроил руку на деревянном изголовье подле девушки, почти касаясь своими длинными пальцами ее напряженной спины, вынуждая ее признаться. - Я должна сказать тебе, что… Себастьян коснулся ее обнаженной кожи на спине около затылка, медленно проскользил по коже вниз, до того места где уже начиналась такая грубая ткань ее убогого платья. - Боже! – пискнула девушка. - Зря ты затронула его здесь, - ухмыльнулся Михаэлис, продолжая едва касаясь подушечками пальцев поглаживать ее кожу, - Так все-таки скажи мне для чего ты еще пришла. - Я пришла, чтобы сказать, что ты сводишь меня с ума, что я не нахожу себе места, что не могу ни есть, ни спать, что я… - Я тебя понимаю, - его длинные пальцы ловко начали расстегивать мудреную шнуровку корсета на ее платье, - Мейлин, ответь мне, пожалуйста, еще на один вопрос: ты понимаешь, что я никогда не буду к тебе взаимен? Мейлин сильно задрожала: естественно она это понимала, и если бы в ней оставались хотя бы крохи достоинства и гордости, то немедленно бы прекратила весь этот каламбур, сводящий ее с ума, и просто ушла, громко хлопнув при этом дверью, как делали героини книжных романов. Но уйти от этого мужчины, было сравнимо с самоубийством собственного разума для девушки. Чувствуя, как все сильнее учащается пульс, она сильно дрожащей рукой хотела дотронуться до его груди, но ее ладонь была быстро перехвачена проворной рукой Себастьяна. Сладко улыбнувшись и не отпуская ее руку, Михаэлис наклонился к самому ушку девушки, опаляя ее шею горячим дыханием, и очень вкрадчиво прошептал: - Мейлин, ты так и не ответила на мой вопрос. Пересохшие губы слушались ее с трудом: - Да, понимаю… - Чудно. Девушка, опустив голову, прикрыла глаза, внезапно засмущавшись в присутствии мужчины, который похитил ее сердце, хотя сейчас настало время доказать ему, насколько он для нее важен. Отпустив ее руку, Себастьян кончиками пальцев взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя, другой рукой снимая с нее очки. - Неужто ты хочешь мне еще что-то сказать? Не нужно ломать мировую драму, не воспринимай все слишком близко к сердцу, я, увы, не тот… - усмехнулся Мехаэлис, - Скажем так – человек, которому следует раскрывать свое сердце. В конечном итоге, я его разобью, Мейлин, и тебе будет больно. Девушка дернулась в его руках, как будто он отвесил ей оплеуху. Боль? Разбитое сердце? У нее оно по жизни разбито… Мейлин встала на ватные ноги, обида и безысходность плескались в ее глазах: - Ведь я… Но в этот момент, с тихим шорохом к ее ногам упало платье, так проворно расстегнутое Михаелесом. Девушка, ошарашено пискнув, неуклюже попыталась прикрыться руками. Почти в то же мгновение девушку охватил трепет, когда она ощутила прикосновение его рук к оголенной коже предплечий. - Просто помолчи, тебе идет, - криво ухмыльнулся Себастьян, ребром ладони проводя вдоль талии девушки, останавливаясь на округлом бедре. Девушка рвано глотает воздух пересохшими губами и закрывает глаза. Сердце не умещается в груди. Он крепко обхватывает ее руками и целует в шею: не невинно, не пробуя на вкус, а сразу чувственно и сильно, оставляя после себя красные отметины, заставляя этим ее испугаться, отшатнуться. У него очень мягкие губы, для Мейлин это непривычно, те немногие отношения с мужчинами кои у нее были, уверили ее, что губы у противоположного пола грубые и жесткие, но Себастьян явно был исключением из старых стереотипов. Он жадно целует ей: шею, плечи, затылок, позвоночник, мягкость и одновременно упругость его губ, сводит ее с ума. Его поцелуи похожи на омут, они затягивают, а внизу живота все ноет, пульсирует, горит и требует чего-то, о чем Мейлин жаждет как с первой встречи с этим дворецким. Щелкает пряжка его ремня, на остальную одежду не хватает ни сил, ни времени. Пальцы девушки путаются в ткани, выдергивая пуговицы рубашки из петель, а потом наконец зарываются в манящий шелк черных волос – эти волосы будто жили своей жизнью, настолько мягкими и приятными на ощупь они были, когда Мейлин приподнимается, пьяная от близости, и обхватывает коленями чужие бедра. Тесно, больно, туго, но мокро - так мокро и так скользко, что тело само втягивает в себя возбужденную плоть. Дыхание обрывается на грани глубинного потрясенного стона, от головокружения шатает и раскачивает, и сильные руки ловят и поддерживают, не давая упасть, впиваясь властными пальцами в обнаженные бедра. Глубже, еще глубже, еще теснее, до предела - вобрать в себя целиком столько, сколько сможешь взять, и выгнуться, зажмурившись, отдаваясь, позволяя толкаться навстречу, растягивая до острой, жгучей боли, пробиваясь куда-то в такую глубину, о которой девушка и не подозревала. И захлебнуться теплым, сводящим с ума запахом его разгоряченной кожи, зарываться носом в его волосы, дурея, теряя остатки самообладания, чувствуя, как от одного осознания происходящего внутри, внизу живота, что-то тонко, надрывно дергает, и вверх по позвоночнику бегут нарастающие нервные импульсы, отдаваясь в теле чудовищной слабостью. Девушка постанывая, утыкается лицом в шею демона и дрожит, дрожит, дрожит, не замечая до поры да времени, что он пытается сдержать смех. - Что? – испуганно спрашивает Мейлин. В ее глазах отражается вся гамма ощущений от смущения и до удовольствия, и Себастьян приятно удивляется диапазону и чистоте эмоций ее души, - Я что-то не так сделала? Я все испортила? Он прижимает палец к ее губам, и насмешливо качает головой. Не объяснять же обычной смертной девчонке, до какой степени он сегодня пресыщен сексом… Именно сексом, не любовью! Демоны не знают, что такое любовь, знают что такое: наслаждение, желание, влечение, похоть, а что такое любовь не знают. Они не могут любить, у них нет даже такого определения в лексиконе как любовь, это их главное отличие от тех же самых людей и ангелов. Девушка сползает вниз по софе на пол, обхватывает колени тонкими руками и смотрит по-прежнему ошарашено и жалобно: не прогоняй, не спрашивай, зачем мне это, не осуждай. Проходит несколько минут, прежде чем девушка вновь обретает способность говорить, но не успевает сказать ни слова. И как ему только удалось так быстро собраться? - Не сиди долго на полу, простудишься, - деловито стряхивает несуществующую пылинку со своего рукава Себастьян, смотря на настенные часы, - Юному господину опять не спится, мне пора. Ее шепот почти неразличим, но демон догадывается по движениям губ: - Мы еще встретимся? - Я так и не узнал ответ на вопрос.