Фетиш

      Прошел год и семь месяцев. Год и семь гребанных месяцев! А у Чонгука так и не получилось охмурить этого низковатого, заносчивого парнишку с острым языком и затащить в постель. Чонгук имеет нехилый авторитет и пользуется популярностью среди девушек и даже парней. Но Юнги ломает к чертям собачим все нерушимые обычно принципы Чона. Он его бесит и одновременно ужасно притягивает. Его глаза, которые он так по-блядски выделяет; его светлые волосы; грубый, властный голос. Но он будет не таким властным, когда Чонгук будет втрахивать старшего в кровать. И Чонгука совершенно не волнует, что Юнги ему вообще-то хён, и какая никакая, а разница в возрасте все-таки присутствует. Да всё. Всё в этом парне так и манит к себе. А его худощавое тело так и хочется прижать к своему, мускулистому и сильному. По силе Юнги уступит, они оба это знают. Но Мин не будет собой, если не воспользуется своим обаянием или все же по привычному — острым языком и насмешками, вводя Чонгука в легкий шок. Тогда он улизнет. И Чона это бесит. — Давно пора обрезать тебе крылья, маленький черт! — кричит ему в след, когда Юнги вновь ловко ускользает от сильных рук, громко смеется его угрозе, показывая младшему фак, и скрывается за поворотом.       Чонгук такими темпами опустится ниже плинтуса. Точнее его самооценка. Он не может понять, что не так. Он ведь идеален так что не придраться. А эта заноза еще публично опускает его! У Чонгука руки чешутся, дабы не поймать и не свернуть ему шею за подобные выходки.       Запивая очередной отказ крепким алкоголем, тот сидит в баре и смотрит в одну точку, дожидаясь кого-то. Не выдерживает и закуривает. После к нему подходит вполне себе крепкий молодой человек с легкой усмешкой на красивом лице и присаживается на соседнее место. — Дай догадаться: тебя снова отшили, — от чего-то это его смешит. Младший так еще не загонялся и ни за кем так долго не бегал. — Эта сука меня еще публично и унизила, Намджун! — тот судорожно выдыхает дым и смотрит на него. В его взгляде пляшут черти. Чон очень сейчас взбешен. Это даже невооруженным глазом видно. — Да брось ты. Чего ты на нем так внимание свое заострил? Тебе мало покорных попадалось? — Джун искренне недоумевал заинтересованности своего товарища. — Вот именно! Покорных! С ними то особо и не разойдешься, — тяжело вздохнув, тот закурил снова. Но тут же поперхнулся, когда светлая макушка показалась в толпе. Это непутевое создание он узнает везде.       С неприкрытым удивлением он осматривал его: светлые рваные джинсы, рубашка, на которой были не застегнуты три верхних пуговицы, открывая вид на выделяющиеся ключицы и тонкую шею, которую дополнял чокер в виде обычной бархатной ленты; макияж глаз был слегка более заметен, чем обычно.       Не медля, Чонгук резко встал с места и протиснулся сквозь толпу потных тел и прижал к себе Юнги со спины, наклоняясь к его уху и тихо шепча: — Попался, малыш.       От старшего пахло приятными духами, чем-то напоминающие свежесть океана или что-то в этом духе, но стоило ему повернуть голову, Чонгук ощутил также и запах алкоголя. Почему-то ему показалось, что это только на руку: Юнги не сопротивляется, не кричит, не покрывает Чонгука благим матом и не вырывается, лишь стоит и ждет чего-то. Чон улыбается и разворачивает покорного парня к себе лицом и приподнимает его голову за подбородок. Он бы все отдал, лишь бы этот момент подлился подольше, но медлить нельзя, зная Юнги. Чонгук наклоняется к его губам и проводит по ним кончиком языка, надеясь на взаимность. Его не волнуют окружающие, которых он привлек внимание, все внимание сейчас направлено лишь на одного человека.       Чонгук уже победно ухмыльнулся, но стоило ему прикоснуться к губам Юнги, как тот сначала даже растерялся, но, собрав всю силу в кулак, смачно бьет младшего по лицу, разбивая нос и отходит, ухмыляясь. — Как ты меня заебал, — слетает с его губ. Юнги смотрит с усмешкой в глазах и смотрит на него с высока.       Чонгук, явно не ожидая, хватается за нос, дабы остановить кровотечение. Кажется, ошибался он по поводу ударов. У Юнги рука тяжелая.       Мин наклоняется к уху Гука и насмешливо произдносит: — Стирай вручную, малыш, — нарочно выделяя последнее слово, ухмыляется, после чего победно удаляется.       Удивлению Джуна нет предела. Его влиятельного друга только что уделал обычный парнишка. И опять же на глазах у публики. Такого унижения Чонгук прощать больше не намерен.       Обработав поврежденный нос и убедившись, что все в порядке, Чон вызывает водителя и садится в черную тонированную машину, называя водителю конкретный адрес. Как бы сильно он ненавидел Юнги, оставить в покое он его не сможет. Он спит и видит его даже во снах. Думает о нем постоянно, старался даже наладить отношения, но тот явно не был настроен на взаимность. Ну и пусть. Виноват сам. У Чонгука крышу снесло и он больше не выдерживает. Сегодня он его отымеет. Да так, что встать не сможет. Отыграется на его теле, поставит свои метки и втопчет в грязь, как и всех, кто был в его постели.       До нужного дома они доезжают достаточно быстро и без проблем. Кивнув водителю, Чон выходит из машины и идет в высотное здание, заходя в нужный подъезд. Его тело слегка дрожит от предстоящей долгожданной встречи. И не смотря на все выкидоны Юнги, Чонгук отмечает, что старший действует на него как наркотик. И сейчас у него ужасная ломка. Хочется отучить от наглости, сломать, подчинить себе. Хочется, чтобы этот человек был только его.       Поднявшись на нужный этаж, он подходит к двери и тихо стучит, зная, что его Юнги уже дома. Он не был уверен, что ему откроют, однако через несколько минут дверь отворилась и на него уставилась пара лисьих глаз, что вскоре заметно наполнились испугом. Юнги хотел закрыть дверь, но уже слишком поздно. Чонгук с легкостью остановил дверь и проник внутрь темной квартиры, закрываясь изнутри и сразу же прижимая хрупкое тело к стене. — Допрыгался? — тот с усмешкой и чувством превосходства смотрит на напуганного парня. Если раньше Юнги мог уйти, то сейчас он не уйдет. Потому что некуда. В квартире он живет один, выход перегородили, ну, а выходить в окно ему явно не хотелось. Этаж не низкий. Он начал резко сопротивляться и стараться вылезти, чтобы избежать неизбежного. Но уже поздно. Чонгук обхватывает его голову руками и несильно прикладывает Юнги головой, что тот теряется в пространстве. — Пора платить по счетам, мой малыш, — он усмехается и хватает безвольное тело на руки и проникает внутрь квартиры, заранее разувшись, и швыряет на кровать, пока Мин еще плохо соображает. Нависая сверху, Чонгук вновь впивается в губы парня под собой и пытается поцеловать его, на что тот с силой укусил его. Удар. Звонкая пощечина. Юнги часто моргает, стараясь не показать слабость. Удар сильный для него. — Бежать некуда, сопротивляться бессмысленно. Ты себя только в могилу сведешь.       Больше не заостряя внимания на губах, переворачивает его на живот и срывает с него одежду, слыша, как по полу рассыпались пуговицы той самой рубашки, но ему не до нее. Сейчас он одержим, он чувствует и ощущает слабо сопротивляющееся тело под собой, старается доказать себе, что это не сон. Стянув и чокер, Чонгук сразу же припал губами к тонкой шее и провел по ней языком и его выбрасывает из реальности. Он ждал этого слишком долго, чтобы все сделать быстро. Ощущая, как тело под собой сильно напрягается, Чонгук шлепнул его по обнаженной ягодице, оставляя красный след от ладони. Юнги слабо выгнулся в спине и шумно выдохнул. Молить о пощаде или не делать этого он не станет. Ебанная гордость не позволяет.       Достав смазку из кармана и обильно смазав ей пальцы, Чонгук крепко держит Юнги и вводит ему первый палец в сжавшееся колечко мышщ и присвистывает. — Какой ты узкий. Даже не ожидал. — Иди нахуй, — он и сейчас острит. Жмурится, терпит и острит. Видно, что ему неприятны действия младшего, но Чонгука это не волнует от слова совсем. А вот то, что он девственник, ему невъебенно нравится.       Растягивая уже двумя пальцами, тот покрывает напряженное тело яркими засосами, пробует на вкус его нежную кожу и усмехается, замечая, что его тело начало реагировать на ласки. Пользуясь этим, он начал изучать и искать слабые места. Юнги невольно тихо, почти неслышно простонал, когда ощутил горячее дыхание на своей шее и мягкие, касающиеся ее губы и отвернул голову. Ему стыдно, что тело реагирует на прикосновения мужчины.       Тем временем достаточно расстянув его, Чон вынул пальцы и, уже сняв с себя свою одежду, пристроился в нужном месте, водя возбужденным членом меж ягодиц. Но после, не выдерживая, толкается внутрь на половину и ощущает, что Юнги сжался, не пуская его дальше. — Вот неугомонный. Смирись со своей участью. Ты теперь мой, Юнги, — склонившись к его чувствительной шее, тот начал ласкать шею горячим языком, мажа по ней губами, из-за чего Юнги вновь тихо стонет и невольно расслабляется, что позволяет Чонгуку войти на всю длину. Он с трудом сдерживается, чтобы не сорваться прямо сейчас и ненароком не порвать свое сокровище. Внутри необъяснимо горячо и узко, что Чон жмурится до звездочек перед глазами и невольно начинает двигаться. Его одержимость этим телом настолько сильна, что он сравнить ни с кем не может. Все, кто был до отпадают сразу. Сейчас есть только Юнги, что тихо скулит.       Чонгук хоть и эгоист, но он не оставляет без внимания эрогенные зоны старшего, возбуждая его, но Юнги до сих пор не хочет, старается слезть с члена Чонгука и ударить. Ему еще больно внутри и жжется, а еще сердце от чего-то неприятно ноет, словно его используют. И сам Юнги не знает, сколько бы он мог размышлять, сопротивляться и стараться сжать, пока Чонгук случайно не попал по заветной точке внутри, двигаясь под разными углами. Мин резко выгибается в спине и стонет громче, а Чонгуку конкретно от этого крышу срывает. Он грубо хватает парня за бедра и срывается на бешенный темп, проникая лишь под одним углом, безошибочно попадая головкой члена по простате. Упивается громкими стонами старшего и мольбами не останавливаться. Сам того не понимая, Юнги начал двигаться ему навстречу и самостоятельно насаживаться на член младшего.       Чонгук шлепает Юнги по ягодице, после с легкой грубостью сжимает ее, продолжая втрахивать его в поверхность и выбивать сладкие, ласкающие слух стоны. Юнги выгибается, просит еще и вытягивает руки перед собой, с силой сжимая ткань одеяла в руках.        На мгновение остановившись, Чонгук переворачивает к себе уже не сопротивляющегося парня и вновь возобновляет грубые толчки, припав губами к набухшим соскам старшего и начинает ласкать их, покусывая, втягивая в себя и посасывая. Юнги теряется в ощущениях, продолжает насаживаться, царапает спину Чона почти до крови и протяжно громко стонет, прикрывая глаза, отдаваясь полностью ощущениям и отчего-то доверяясь Чонгуку. После отстраняет его от сосков и тянет голову на себя, сам лезет целоваться и проникает влажным горячим языком в рот Чонгука. Тот с жадностью отвечает на требовательный поцелуй и сплетает языки в бешенном танце, лаская, сминая и покусывая губы друг друга в поцелуе. Оба теряются, оба стонут друг другу в губы, пока Чонгук все также продолжает двигаться в старшем. Оба уже мокрые, легкие саднит от недостатка воздуха, но поцелуй не разрывают. Обоих охватило безумие, страсть и похоть.       Первым не выдерживает Юнги и обильно кончает на свой живот, все же отстранясь от поцелуя и уже почти хрипя от накатившего оргазма. Ощущая, как колечко мышц постепенно сжимается и нежные стеночки внутри плотно обхватывают член, Чонгук делает несколько резких движений и кончает глубоко внутрь, останавливаясь и тяжело дыша, приподнимается. Смотрит на тяжело дышавшего под собой Юнги, после на его шею и довольно улыбается, замечая, что на бледной коже не осталось свободного места. Повсюду его собственические метки, засосы и следы от ровных зубов. Также и бедра покрыты синяками от пальцев, но это ничуть не смущало обоих. Мин проводит языком по своим губам, чем привлекает внимание Чонгука. — Какой ты, сука, ненасытный, — усмехнувшись, устало говорит Юнги и расслабляется. Его совершенно не заботит, что Чонгук еще не вышел из него, что тот на него так смотрит, а вот ухмылка от его внимательного взгляда не ускользает. — Хули ухмыляешься? — Я получил, что хотел. Но от меня ты никуда теперь не денешься. Ты мой, ясно? — Чонгук усмехается и наклоняется к Юнги, смотря в его глаза.       Мин смотрит пару минут недоверчиво, а после вздыхает, устало прикрывая глаза и отворачивая голову, когда Чонгук поднимается на ноги и берет его на руки, неся в ванную. — Иди нахуй. — Будем считать, что это твое согласие, — усмехается Чон и прижимает к себе ослабевшее от бурного первого секса тела.