Приютные истории

Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три. Звуки ударов кирки о камни напоминают музыкальные ноты. Такие одинаковые на первый взгляд, и совсем непохожие, если прислушаться к ним как следует. Раз! — и металл обрушивается не на кусок камня, а на другой металл, два! — и падают где-то в глубинах шахты горные породы, три! — и на чью-то каску сваливается камешек. Каменные покемоны очень чутко всё воспринимают, особенно когда дело касается гор, камней, и её пород. Но наиболее хорошо её атмосфера чуется в родных стенах, сталактитах и сталагмитах. Бон-Бон — Судовудо, который всю жизнь провёл в шахте, может с гордостью это подтвердить. Даже среди человеческих стариков, которые никогда не высовывали носа за пределы родного городка не найдётся такого же знатока, как Бон-Бон. Люди, по крайней мере, большая часть из них, не любят ходить внутрь горы и, конечно, они понятия не имеют о её красотах. Нет ничего лучше трёх вещей: звуков падающих камней, блеска кристаллов и работы. Жаль только, что понимают это далеко не все, и, что расстраивает Бон-Бона больше всего, даже некоторые обитатели гор не видят в них никакого очарования. Кого-то неимоверно раздражают постоянные «шумы», кто-то постоянно хочет выбраться на открытое пространство… А кому-то просто хочется вкусно поесть. В основном саблаям. В основном Стоунвотчер. Бон-Бон поражается её неимоверному аппетиту. Однажды она умудрилась слопать несколько килограмм ценнейших ювелирных украшений, закусить золотом и серебром, и запить это кушанье нефтью. Саблаи создания странные, Бон-Бон немного их побаивается. А Стоунвотчер в особенности. И неважно, что она на две головы ниже его. Менее опасной от этого Саблай быть не перестаёт. Бон-Бон слышит позади себя внезапный треск и вздрагивает. Неестественно как-то он звучит, совсем не в духе пещер и гор. Как будто кто-то ест камни. Но Бон-Бон знает, что это не «как будто», как и то, что под кем-то подразумевается именно Стоунвотчер. Арсеус упаси, если это не она. — Рубины сегодня особенно хороши! — облизывается Стоун. — Попробуй! Тебе наверняка понравится. Бон-Бон переводит взгляд на покусанный камень, нервно сглатывает и вежливо отказывается, стараясь не менять улыбчивого выражения лица. Перед покемонами тёмного типа не надо показывать страх. Да и перед призрачными тоже. — Жа-а-а-аль, — протягивает Стоун. — Ну и ладно! Мне больше достанется! «Ешь, ешь на здоровье», — думает про себя Бон-Бон, почему-то представляя, как её желтоватые зубы вонзаются в его камень. Даром, что сухой и безводный практически, она его нефтью запьёт. Саблаи вообще существа неприхотливые, если, Арсеус упаси, месторождение иссякнет, и для Стоунвотчер ничего не останется, то она с лёгкостью может закусить Бон-Боном. Даже имитация дерева не спасёт: даром, что руки больше на ветки похожи, а пальцы — на листья. Зелёные же… а зелень — изумруд. Страшные они, Саблаи. А Стоун особенно страшна. Она появилась Хоундум знает откуда, и привёл её главный шахтёр. Бон-Бон не сильно разбирается в человеческой иерархии, но понимает, что со Стоунвотчер лучше не спорить никогда, иначе у его тренера могут возникнуть проблемы. Но иногда всё-таки интересно знать, откуда она привели. То ли её из каких-то глубин гор взяли, то ли вообще из другого региона. Хочется верить во второй вариант, но, увы, в Джото Саблаи всё-таки водятся. Возможно, где-то в глубинах даже этой шахты прямо сейчас на Бон-Бона смотрит пара каменных голубых глаз… Жуть какая. — Какие же камни эти хорошие! — причмокивает Стоун. — Вкусные такие… и славные. А мудрость, мудрость-то в них какая! — В смысле? — изумляется Бон-Бон. Саблаи не перестают удивлять его, хоть, возможно, делать выводы по одной лишь Стоун не стоит. Но… мудрость в камнях? Серьёзно? Аж интересно, какая же она, эта «мудрость». В том, что зубы при укусе камня могут сломаться? Или в том, что от постоянного поедания камней может случиться несварение? — В том, что камни впитывают энергию прежнего владельца, а вместе с ним передаётся и опыт. Я об этом в книге прочитала, — улыбается она. — А я хочу быть умной и сильной! — Хорошее желание, — изрекает Бон-Бон с натянутой улыбкой. Не стоит рушить её заблуждения: рассказывать о том, что эзотерика и всё, что с ней связано, мало применима в реалиях их мира, не стоит. Может, от этого ей её камни вкуснее кажутся. — Жаль только, что мой прошлый тренер не разделял моего желания, — вдруг вздыхает Стоун с печалью, которой Бон-Бон никогда раньше не слышит в её голосе. — Наверное, именно поэтому он и сдал меня в приют… Какая… неожиданная информация. Очень неожиданная. Бон-Бон не знает даже, с чего он больше удивляется: с того, как легко она этим делится с, считай, совершенно чужим покемоном, или с того, какую жизнерадостность она умудрилась сохранить после него. Бон-Бон ничего не знает о приютах, но, судя по рассказам тех, кому довелось там оказаться, это довольно неприятное местечко. Хотя, Саблаям, похоже, ничего не страшно. — И что там… было? Чем вас там… кормили? Может быть… гранитом?.. — Знаешь, чем там, в этом твоём приюте кормят? — вдруг усмехается Стоун. — Органикой, — отвечает она же сама, не дожидаясь ответа. — А я её страсть как не люблю! Что мне эти твои Оран-ягоды, что мне твоё молоко Милтанков? Я камней хочу, понимаешь? Так, чтоб хрустели, как печенья, чтоб сладость их во рту разливалась. А это… тьфу! Она сплёвывает куда-то на солнце, и Бон-Бону кажется, что её слюна немного отливает чёрным, чем-то на нефть похожим. Наверняка это нефть и есть. Откуда только взятая, Бон-Бон даже думать не хочет. Странные они всё-таки, Саблаи эти. А то, что Стоун ещё и из приюта, только подливает масла и без того мощное пламя её безумия. Тем более, раз её плохо кормили… вдруг она опасна для Бон-Бона? Вдруг она опасна для тренера? Вдруг она опасна для всех? А может, обратно её сдать? Где-то позади падают камни. Их почти музыкальное звучание наполняет воздух прекрасными переливами, и неважно, что спустя несколько секунд слышны ругательства людей. Не понимают они красоты гор, ох, не понимают! А вот Стоун, неожиданно, поворачивает голову в сторону камнепада. Чует что-то, что-то… вкусное? Полезное? Мало ли что, Бон-Бон понятия не имеет, что у Саблаев на уме. А вот Стоун времени зря не теряет: прыгая по камням, как маленький Чимчар по веткам, она с необычайной лёгкостью касается одного из камней, всматривается в него пристально-пристально, как будто в зеркало и со всей дури бьёт по нему одной из атак. Ох и грохот же! Дикий, необузданный, поднимающий так много пыли в воздух… и такой неестественный для гор. А Стоун, эта странная, странная Стоун, сидит на этой огромной куче камней, вертит в руках вытащенный рубин и улыбается. А из дыры, которую она открыла, вываливаются десятки камней. Сапфиры, изумруды… Бон-Бон не видит их, но слышит восторженные крики шахтёров. Они хвалят её, как самую полезную работницу, обещают накормить самыми лучшими камнями, которые только смогут найти… А что сделал Бон-Бон? Да ничего, по сути дела. Он прожил здесь, по сути, чуть ли не всю свою жизнь, но никогда не сделал ничего полезного. Пока Стоун лезет во тьму пещер, он предпочитает оставаться на поверхности. И он смеет считать себя знатоком гор? И он смеет их любить?.. Недостоин он их. Недостоин… Но это ещё не значит, что он проиграл. Он изменится. Он будет полезным. Он докажет шахтёрам, что он не менее, а может, даже и более полезен, чем Стоун. Да начнётся же противостояние! К Хоундуму страх, к Хоундуму обиду! Соперничество — вот что важно. Бон-Бон поставит на место эту девчонку! Он покажет ей, кто здесь главный! И даже её отливающие желтизной зубы больше его не пугают. В конце концов, она — лишь девочка с тяжёлым прошлым и счастливым настоящим. А значит, у него больше нет смысла боятся.