***
Джейсон по пятницам ходит выпить пива с Роем, в бар, через два квартала от его дома-магазина-мастерской. Продвигает свой пошедший в гору бизнес с колёсами для машин, которые Джокеры точно не отвертят и позволяет себе отпуск, чтобы вернуться и вновь начать работу. Народу хоть отбавляй. Денег тоже. Ничего больше и не надо, только занимайся любимым делом, да радуйся жизни. Он ходит в клубы, веселится, пьёт. Проводит время в мастерской, готовя новую модель покрышек с его собственным дизайном, который должен (обязан!) понравиться всем, ведь это его бизнес. Тодд тут главный. Джейсону кажется, что весь мир крутится вокруг него и жизнь просто прекрасна. В Готэме высокий уровень криминала, риск того, что у вас спустят колёса около 60%. Тодд, конечно, приврал, но ради их же самих! Бэтмен раздражает. Прыгает себе с автоматом и делает вид, что так надо. Богатые его тоже раздражают. Он искренне, неподдельно и всей душой терпеть не может Брюса-маменькиного сынка-Уэйна, который ничего на благо не делает. Разрабатывает там непонятно что, пока люди страдают. Джейсон берёт всё в свои руки.***
Дрейк легко тянется, хрустит костями, пока они с Харпер спускаются на лифте вниз. Рабочий день окончен, Готэм колючим одеялом накрыла темнота, включая небольшие звёздочки. А значит пришло время, когда криминал активировался на полную катушку и Тим даже немного переживал за Бабс, которая трудилась не покладая рук, чтобы очистить улицы, хоть на чуть-чуть сократив время комендантского часа. Бэтмен убивал, не особо помогая, но по его поводу комиссар полиции Барбара Гордон ничего сказать не могла. Дрейк предпочитал сидеть сзади, подавать нужные вещи, пока другие действуют. Он скорее остался бы, сидеть в окопах, пока все побежали на верную смерть. Риск был не по его части, режим самосохранения вкручен по максимуму. Роу осушает свой молочный коктейль, пока они доходят до прозрачных дверей, выпускающих их из душной стеклянной многоэтажки. — Ты продолжаешь прицеплять мотоцикл? — она шумно хмыкает, убирая крашеную чёлку с лица. — Знаешь «Todd-Tire-Taze»? Дрейк не скрывает отвращения, когда подходит к своему мотоциклу. Красному. Потому что красный — ахуенный цвет, а общественный транспорт ещё-то говно, в котором трясёт и каждый третий наступает тебе на ноги. На свою стабильную зарплату Тим смог позволить только мотоцикл, который после чинил самостоятельно, сделав из развалюхи очень даже неплохое средство передвижения. Дрейк, схватив шлем, фыркает. — Это та фирма, у которой ещё реклама такая… — парень щёлкает пальцами, задумчиво нахмурив брови. На Ютубе приходится смотреть чёртову рекламу, чтобы после наслаждаться видео с котиками. — Где создатель так приторно улыбается, а ещё пишет на колёсах свою фамилию, потому что у него завышенная самооценка? Да, видел. Харпер тяжело вздыхает, решив пробить лицо своей ладонью. — Серьёзно, Тим? Ты во всем так прямолинеен? Мне кажется, тебе не хватает креативности, ты забит в коробку стандартов, — Роу запихивает руки в карманы серого бомбера, а потом становится серьёзной. Дрейк даже мысленно пугается, потому что не выросшая из подростковой панк-стадии, Харпер никогда не была особо серьёзна и строга. — Потому тебя и не повышают. Помощница главного дизайнера фыркает, а потом салютует ему двумя пальцами, уходя к входу в метро. Дрейк ещё несколько секунд молчит, а потом качает головой, натягивая шлем и только заведя мотор, замечает проколотые шины. Ебаный в рот. Оставлять мотоцикл не на специальной стоянке Тим не собирался, слишком уж трясясь за своего малыша, на которого он потратил половину подростковой жизни. Он не гулял с друзьями, не ходил на концерты, а просиживал в гараже, чиня железного коня. Наверное, из-за этого развилась любовь к одиночеству, нежелание общаться с людьми или слушать их тупой бред (особенно его начальника, который, кажется, ебанутый на всю голову) Тащить его шесть кварталов смысла не было, так что Дрейк вызвал эвакуатор, но денег у него было мало, так что они договорились на то, что водитель довезёт его до ближайшего авто-салона. Но когда он увидел мигающую красным неоном вывеску «MotorTodd», больше похожую на вывеску клуба, то вознёс руки к почти черному небу, спрашивая у всех существующих и не очень божеств: «За что мне это дерьмо?» Общаться или ставить эти его покрышки Дрейк был не намерен от слова совсем. Со-всем, слышишь, Иисус? Или тебя нет? Тим, конечно, склонялся ко второму варианту. Дрейк моргает, следует за водителем внутрь здания, продолжающего напоминать бар, но уж точно не шиномонтаж. Приходится открыть дверь, дёрнув её и очнуться в прохладном помещении, увешанном различными колёсами. С одной стороны — стойка, с другой — сама мастерская с одиноко стоящей красной BMW. От лестницы послышался шум, а затем там появился тот самый Тодд, которого он видел в рекламе, только на нем была другая футболка, чёрная. — О, какие люди в Голливуде! Стирк! А я уж хотел закрываться, но да ладно, — он улыбнулся приторно, блистая своей улыбкой, и Дрейк чуть не прикрылся рукой, чтобы не ослепнут от появившегося над головой нимба. — Изабель, можешь идти. Девушка до этого сидевшая на кресле и надувавшая жвачку поднялась, уходя куда-то в подсобку, при этом демонстративно виляя задницей в белом платье. Тодд этого как будто не заметил, Тим не поймал его заинтересованного взгляда, устремлённого на Изабель, ведь он смотрел на самого Дрейка. В упор, не отводя глаз. Они завезли мотоцикл внутрь, а потом сам Джейсон принялся за работу, предложив Дрейку выпить кофе. Тим правда посчитал, что это будет кофе из автомата, но Тодд просто принёс откуда-то сверху долбанную чашку, вновь улыбнувшись так, что самого Дрейка чуть не стошнило.***
Джейсон пытался заговорить с Тимом, спрашивал у него что-то, но получал односложные ответы, потому что тот, судя по всему, не слишком уж хотел общаться или разговаривать с кем-то, просто пил напиток. Тодда это интриговало. Обычно он легко находил общий язык с самыми разными людьми, вполне себе вникал к ним в доверие, но этот парень не сдавался. Крепко держал оборону от других людей, хватал их за руки, когда они пытались коснуться его души и откидывал в сторону. Именно это его и заинтриговало. Именно поэтому, выписывая ему чек, Джейсон облокотился на стойку и обворожительно улыбнулся, предлагая: — Как насчёт того, что мы сходим на свидание в мм… — он бросил мимолётный взгляд на карту Готэма, висевшую за его спиной, на которой были отмечены магазины, куда поступают его навороченные покрышки. — Китайский квартал, в какой-нибудь ресторан. Увидев скривившееся лицо Дрейка, Тодд облизнул губы, добавив. — Если согласишься — работа будет за счёт заведения. Только тогда лицо Тима чуть просветлело, и он кивнул, тряхнув волосами. — Как насчёт того, чтобы ты дал мне свой номер, и я позвоню, как буду свободен? У меня есть дела по работе, — он растягивает губы в театральной улыбке, которая даже со стороны выглядит слишком фальшиво, а Тим оказывается паршивым актёром. Джейсон протягивает ему брошюру, отделанную в красных тоннах, и наблюдает за тем, как парень усаживается на мотоцикл, уезжая. За машиной тут же слышится приглушённый смех. Тодд хватает стаканчик с карандашами и ручками, но тут же опускает, боясь поцарапать автомобиль. Из-под него вылезает измазанный в масле Рой, с растрёпанными рыжими волосами и ухмылкой. Он облокачивается на стойку, запихивая гаечный ключ в большой карман. — Никогда не думал, что увижу, как тебя отшивают, — он, наглец, смеётся, а Джейсон ему потом плати. Может, стоит убрать кое-какой процент за оскорбления начальства? Хотя и довольно завуалированного оскорбления. — Не пачкай мебель, — фырчит Тодд, а потом потягивается, уходя, чтобы закрыть магазин, пока Харпер ехидно улыбается, растирая грязь по лицу. — Так сразу переводишь тему? — он моргает, оборачивается и вскидывает бровь. — Ладно-ладно, пойду, переоденусь и домой. — Ещё умойся, — Тодд вытаскивает все деньги из кассы, пересчитывает их. Рой уходит, и Джейсон остаётся один на один с распределением расходов. В университете его такому не учили, так что диплом используется, как подставка для чашек. Он учился только потому, что так было нужно, мать всегда хотела, чтобы её сын учился и был совершенно обычным среднестатистическим парнем, но вот курсы театральной студии не прошли даром. Отец бросил их, когда ему было около шести, так что его лицо не отпечаталось в памяти, но тогда Джейсон решил, что будет справляться со всем сам, без чужой помощи. Если Тим не позвонит — он сам это сделает.***
Дрейку не до свиданий, не до любви. Она ему не нужна. Она ему погоды не сделает. У Тима есть Милана, бутылка вина и стабильная работа. Он вырисовывает новые чертежи, высунув язык, отпивает алкоголь из кружки. Тиму надо оплатить счета, заправить мотоцикл, покормить Милану. О данном обещании и чужом номере Дрейк забывает почти сразу, кидает брошюру куда-то в район мусорки, забивает, забывает. Мысли наслаиваются друг на друга, образуя кашу в голове, которую, в общем-то, надо расхлебать. Его идеи опять посылают нахуй, Тим в очередной раз выкидывает чертежи, чуть не ломает клавиатуру рабочего ноутбука, на котором голубой экран с логином и паролем, чтобы войти в сеть, вновь занимаясь какой-то не нужной шнягой. У них целый отдел людей, неужели никто не может справиться с чёртовыми бумажками? Вечером Тим прибирается, выкидывает ненужную бумагу в забитое мусорное ведро, протирает пыль, чтобы была хоть какая-то видимость, запихивает грязные вещи глубже в шкаф и отдаёт Милану к Стефани на день, потому что у отца аллергия на кошачью шерсть. Открывает новую бутылку вина, заказывает еду, чтобы потом выдать за свою. Они сидят на его диване, Тиму неудобно между ними. Ведь он всегда был хуже, недотягивал до ожиданий, был отстающим звеном в семье и потому ненавидит её всем своим естеством. Родители приезжают редко, кажется, только для того, чтобы проверить, жив ли он вообще. (Тим, на самом деле, не очень-то хочет быть живым). В детстве они сдали Тима в какое-то учебное заведение, чтобы родить ещё одного ребёнка, дочь, Анджелу, которая становится лучше брата. Их ненависть очень даже взаимная, можно считать.***
Тим не звонит целую неделю. Джейсон знает, что он забыл или просто послал (скорее второе). Потому пришлось подключать артиллерию в виде знакомых подруг, работающих комиссарами полиции. Их познакомила Хелена и вроде они начали более менее общаться. Она могла бы пробить его или типо того, так что Тодд наведался в отделение. Джейсон умел находить подход к людям, чтобы добиваться своего. Без этого качества он бы не построил собственный бизнес. Улыбайся и маши — девиз того, как можно заполучить доверие самых различных людей. — Да ладно тебе, Бабс! — Я не стану использовать нашу базу только для того, чтобы ты нашёл своего ёбыря. — Гордон вскидывает бровь, её лёгкое пальто легко шуршит из-за движения, когда она складывает руки на груди, прожигая дыру. Она коп. Копов можно сломать только едой или пойманным преступником. Второго у Джейсона не было. — Он не мой ёбырь, Барбара. Я просто заинтересован им, — Тодд пожимает плечами, пряча руки за спиной. Куртка на его плечах чуть приподнимается с тихим скрипом, но на прежнее место не возвращается. — Ты точно не на психолога учился? — фыркнула комиссар полиции, а потом отрицательно покачала головой. Её медные волосы, собранные в неряшливый конский хвост из-за движения головой чуть ударили Барбару, а затем легки на плечо. Джейсон вздыхает, наконец, вытаскивая руки из-за спины. — Знаешь, я тут зашёл в «Охотницу» и купил твоих любимых яблочных печений, а ещё латте с корицей. Все, как ты любишь, — Тодд растягивает губы, натягивает очередную маску, потому что актёр из него хоть куда. Нимб над головой со временем перегорит, но пока стоит пользоваться им и быть прилежным мальчиком. — По секрету, Дина их тоже любит. Барбара вспыхнула, наливаясь румянцем, а потом нахмурилась, хватая стаканчик с напитком. — Валяй, представим, что я сегодня добрая. Джейсон растянул губы в улыбке, обнял Гордон и поцеловал её в щёку. Это всегда работает безотказно, Тодд пользуется своим природным очарованием на всех, на ком может и собирается использовать на Тиме. Он его заинтриговал, интересно, что Дрейк скажет в ответ на какую-то реплику, съязвит или не совсем? Гордон он уже выучил, как и все своё окружение. — Тим. Тим Дрейк. Бабс скривилась, чуть приподнимая бровь, а потом громко рассмеялась.***
Телефон звонит вовремя. Тим готов на все, лишь бы не слушать нравоучения матери по поводу того, что эта ваза стоит неправильно, что Дрейк слишком бледный и худой. Фальшь в глотку забивается, дышать мешает до того, что хочется шею до боли расцарапать. Он смотрит на них затравленно, быстро моргает, а потом подхватывает дрожащий на режиме вибрации телефон, чтобы пулей вылететь из гостиной, в спальню, демонстративно (или случайно) хлопнуть дверью. Номер незнакомый, но это не так важно, как-то, что давящая на виски немыслимая сила родителей начала медленно спадать. — Да? — Тим вздрагивает, нажимая на кнопку ответа. Прочищает горло, чтобы никто опять не лез с расспросами о том, нормально ли все. Конечно, все просто чудесно, ведь жизнь и должна быть похожа на цикличный черно-белый фильм, который крутят в кино уже раз десятый. Если честно, фильм — говно, но Тим не критик. — Скучал по мне? — Дрейк настолько заебался, что даже не вздрагивает и не обращает внимания на желание блевать от сладкого голоса в трубке. Как он узнал его номер. Хотя, в общем-то, ему плевать. — О Боже, что ты хочешь? — Как что? Свидание. Или тебе придётся платить, — на другом конце чем-то шуршат, слышатся голоса на фоне, стук клавиатуры. Дрейк пытается сосредоточиться на посторонних звуках, но не голосе. — Как насчёт сегодня? — Сегодня? Прямо сейчас? — Тим решает, что уж лучше провести вечер с бесплатной едой и позёром, чем с семьёй, которая даже не пытается скрывать своей ненависти к нему или своей желчи. — Я согласен. Дрейк кожей чувствует, что на другом конце провода улыбаются, а затем отключаются. Надо бы придумать отмазку, чтобы выпроводить родителей и сказать, что ему нужно идти.***
Джейсон удивляется тому, как тот внезапно резко соглашается, но с явным недовольством в голосе, будто таким образом хочет отгонять от себя людей, лишь бы не лезли в мысли, сердце и душу. Он стоит около какого-то китайского кафе, в (вот это неожиданно) китайском квартале, запихивает руки в карманы куртки. Ночью становится холодней, воздух продувает кости и ноги, которых Тодд скоро явно не почувствует. Мотоцикл подъезжает с тихим рёвом, Тим снимает с головы шлем, а его волосы из причёски превращаются в непонятно что, отчего губы Джейсона трогает лёгкая улыбка. Дрейк осматривает его быстрым взглядом, полным неприязни, но шагает вперёд, проходя в кафешку первым, чтобы выбрать столик в глубине зала, от лишних глаз, на кофейного цвета диванчике. Его спутнику еда явно нравится, он улыбается легко, как будто отдыхая. — Почему ты так быстро согласился? — Джейсон плохо орудует палочками, заставляя уголки губ Тима, чуть вздрагивать всякий раз, как еда падает вниз, так и не достигнув рта. — Уж лучше провести вечер с тобой, чем с родителями. Ты хотя бы не прямо все говоришь, — он роняет палочки, разводит руками. — А все так и бьют в лицо. У Дрейка под рёбрами осколки недосказанности, амбиции и неоправданные ожидания, впившиеся так глубоко, что вытащить их сложно. Тим боится кровью истечь. Джейсон не боится ничего. Кроме пауков, они, правда, стрёмные. У него нет тяжести жизни, нет ничего, что держало бы его на привязи у судьбы. Тодд делал всё сам и вообще-то, справлялся. — Не прямо? — Тодд приподнимает бровь, разглядывая собеседника. Он даже не пытается скрывать апатии, сгорбленной спины. Не пытается скрыть едкости, совершенно не фальшивит. Джейсон имел супер способность отличать фальшивых людей, от настоящих. Сначала он прощупывал почву, думал, что вся эта бесконечная ненависть просто маска, которая огораживает его от мира, но теперь, твёрдо встав, Тодд чувствовал, что это правда. Тим Дрейк не пытается скрывать свою боль, она просто накрывается слоем усталости. — Слушай, снимай этот чёртов нимб, окей? Я пока не умер, чтобы ангелы мне нотации читали, — Тимоти зевнул, ковыряя палочкой еду, зажав её двумя пальцами. — Ты на меня смотришь так, будто у тебя рентгеновское зрение. На курсы по психологии ходил? Тодд смеётся, подавившись колой. Правда смеётся, прикрывает рот рукой и глаза, а потом замечает взгляд, прямо говорящий: «Ты идиот, или как?» — А что ты мне предлагаешь? — Джейсон складывает руки так, как будто правда снимает горящую жёлтым шарообразную штуку с головы, а потом кладёт её на стол. Тим эту же воображаемую штуку подхватывает пальцами, подтягивая к себе. — Ничего. Просто обезоруживаю тебя, чтобы не оставить свой поздний ужин здесь же, — Дрейк качает головой, расплываясь в ехидной улыбке. Все становится каким-то слишком картинным или книжным, когда человек, испытывающий неприязнь к другому вполне себе хорошо с ним общается, тихо смеётся и улыбается за вечер больше, чем за половину своей взрослой сознательной жизни, проходившей по одному и тому же сюжету. Вы знали, что Джейсон Тодд умеет чинить не только машины, но и сердца?***
Дрейк трёт глаза, забывает, какой сегодня день недели, а потом вздрагивает, слыша шуршание на другой стороне кровати. Моргает несколько раз, пытаясь понять, не показалось ли ему. Переворачивается, пока его глаза расширяются в два блюдца. У тебя все настолько плохо с силой воли, Тимми? И когда же тебя на парней понесло. Эти слова произносятся голосом матери, Дрейк продолжает тереть глаза в непонимании, пока комок, запутанный в белом одеяле не пихает его под рёбра. — Д’р’г’й, — Джейсон проглатывает гласные, пока говорит, затем переворачивается, так что кусок одеяла сползает с плеча. Дрейк замирает, боясь пошевелиться, просто прижимает к себе одеяло, скрывающее наготу, внимательно разглядывая гнездо на чужой голове, отпечаток руки и мелкие-мелкие веснушки на лице, руках, плечах, собирающиеся в созвездия. — Сейчас только шесть. — Шесть?! — Тим чуть не спрыгивает с кровати, вспоминает, что голый и стаскивает одеяло, потащив его вместе с собой в ванну, потому что на экране телефона чётко отображалось «понедельник», а ему к восьми на работу. Дрейк был бисексуалом, но чтобы настолько не контролировать себя? Они знакомы от силы два дня, а он ещё и (вроде как) его ненавидел. Тим даже подумал, что где-то его снимают скрытые камеры, записывающие какое-нибудь шоу, потому что это, правда было похоже на сюжет фильма про то, что ненависть может перерасти в любовь, но у Дрейка почему-то ненависть к работе не меняется. Через полчаса он уже готов, полностью одет и причёсан. Пришлось нацепить свитер с горлом, потому что на замазывание пятен на шее (от аллергии!) потратилось бы больше времени, чем только на то, чтобы нацепить нужную вещь, а затем наблюдать Тодда, успевшего надеть только чёртовы трусы, готовящего на его, между прочим, кухне. — Из того, что было в твоём холодильнике я смог сделать только яичницу с беконом, — Джейсон фыркает, растягивая губы в улыбке. Тиму даже не хочется язвить или дерзить, в груди какая-то особенная лёгкость, будто все в порядке, что все должно быть так, как есть и это даже не слишком-то плохо. Он каждый день просыпался, как в последний, мечтая уже лечь спать в гроб, чтобы разорвать цепь жизни, но сейчас не было желания застрелиться. Только полежать ещё чуть-чуть на диване. — Сойдёт, — Тим фыркает, усаживается за стол и что-то чертит карандашом, пока последние приготовления не заканчиваются. Джейсон пристально следит, наблюдает реакцию, пока Дрейк ест, а потом пододвигает к себе художества какого-то устройства, которое должно помогать. Выглядит скучно, как и сам Тим со стороны. Тоже скучный. Обычный среднестатистический парень с работой и мечтами о лучшей жизни. Джейсон не знает, чем Дрейк его так зацепил, но внутри начинка оказывается очень даже сладкой на вкус, а не горькой, как-то, обо что Тодд чуть зубы не обломал, пока пытался подобрать ключ к замку. Парень подрисовывает кое-какие детальки, делает устройство более запоминающимся, после возвращая альбом на место. — Так выглядит лучше. Ты хорошо рисуешь, но слишком серо. Попробуй импровизировать, — Джейсон разводит руками, исчезая с совмещённой с гостиной кухни. Тим разглядывает получившуюся картину, а потом напрочь забывает о ней, когда они выходят из его квартиры вместе и Дрейк уезжает на работу, место которой лишь рисует что-то в альбоме. Цветы, Милана, лица знакомых людей с различной мимикой и, конечно же, Джейсона Тодда с нимбом над головой, который Тим забыл ему отдать. К вечеру отправляет Анжелике рисунок женщины в полицейской форме, которая стоит на пуантах и слишком похожа на Барбару Гордон, постоянно терзающую по телефону Тодда тем, что он сделал с Дрейком и куда его дел. Джейсон закатывает глаза, сбрасывает вызов, успевая игнорировать заебавшего Харпера, и разбирается с очередным посетителем.***
Тодд с хирургической аккуратностью вытаскивает из-под чужих рёбер осколки, откладывает их в сторону. Они оба забывают о том, что у Дрейка теперь множество шрамов, потому что они ему, впрочем, нравятся. Тим выглядит чуть больше похожим на человека, создаёт арт-блог со своими рисунками и наконец, поднимается чуть выше, чем был, по карьерной лестнице. Милане Джейсон тоже нравится. Он тёплый и уютный, не то что её хозяин, который просыпается с улыбкой на лице, а не пистолетом под подушкой, которым собирается вынести себе мозги. — А если я сделаю что-то не так? — Тим прижимает телефон к плечу, параллельно пытаясь запихнуть в тележку еду, которую он толкал ногой в потёртом кроссовке. — Я посмотрел несколько видео о готовке, но не думаю, что у меня выйдет с первого раза. — Остынь, все будет хорошо, — Джейсон тоже придерживает мобильник плечом, записывая что-то, и распределяет деньги на различные товары. Дрейку больше не больно, ему больше ничего не мешает. Родители, узнав о внезапном парне его больше навещать, не собираются, разочарованные. Тиму, честно говоря, плевать. — Все будет хорошо?! Твоя мама придёт, я боюсь! — Дрейк смотрит на список, находит солонку, чтобы закинуть её в тележку, толкнув уже бедром, чтобы она переехала к месту с соусами. — Если я сделаю что-то не то? — Ты сделаешь все прекрасно, и твой подарок для неё тоже прекрасен, — Тодд улыбается мягко, Тим это чувствует спиной, заставляя себя чуть-чуть расслабиться, выдохнуть. Все будет хорошо, да, конечно. Джейсон знал свою маму, Тим ей понравится. Хотя, он будет слишком нервным, потому что родители Дрейка, судя по рассказам, очень его гоняли в плане идеальности. Этот осколок ещё предстоит вытащить, но Тодд будет стараться. — Я надеюсь, потому что это будет проеб века, если нет, — Дрейк прошёл дальше, ища, что ещё брать. — Я могу приготовить еду, если ты… — Нет. Я сам должен это сделать, Джей. Сам. Его немного трясёт. Это достаточно страшно и волнительно, но Тим старается совладать с собой, рассматривает рисунок в бежевой рамке, который смотрит на него своим неживым взглядом, пока Дрейк пытается приготовить лазанью. Женщина смотрит с презрением, Тим везде видит этот взгляд, особенно когда смотрит на чужих родителей. Он видит в них своих, которые ненавидели его за кривые углы. Обжигает палец, по рефлексу запихивает его в рот. Тяжело выдыхает, представляя лицо Джейсона с веснушками. Считает их до десяти, чтобы потом вдохнуть, продолжая готовку. Панические атаки случаются. Тим ломается под тяжестью, больше не сопротивляется. Его барьеры пали, так что паника иногда начинает накатывать. Тим боится остаться один, потому что он, наконец, обрёл смысл жить. Приходится переделывать гарнир, потому что кривые руки явно высыпали слишком много соли, так что Дрейк лишь тяжело вздыхает, но весь день работает над тем, чтобы красивее и лучше приготовить всю еду. А самое главное — съедобное. Тим ненавидит готовку. Ненавидит эту тупую курицу, этот гарнир и лазанью. Но Тим любит восхищать людей. Дрейк сам выковыривает остатки из-под рёбер, совсем не ощущая каких-либо эмоций, улыбается сам себе, когда расставляет все приготовления на столе, убирает мусор, уже подъзаебавшись и ожидая курицу. Можно было бы просто купить пиццы. Но ведь Тим любит похвалы.***
У Дрейка панические атаки на каждом шагу, он считает чужие веснушки, как звезды и совершенно точно знает, что без Джейсона продолжал бы жить в тумане. Тим боится потерять Джейсона. Джейсон всё ещё боится пауков, потому что, ну вы их видели? Дрейк сжимает чужую руку, переплетает пальцы, пытаясь восстановить дыхание. Его мать должна скоро прийти. Тим хочет произвести впечатление хорошего человека. Он даже сквозь подарочную упаковку в горошек видит неживой нарисованный взгляд, смотрящий прямо в душу. Джейсон улыбается, поглаживает костяшки своими мозолистыми пальцами, обжигающе шепча слова успокоения. Тодд рад, что для Тима это настолько важно, Тодда это заставляет гордиться. Тим просто хочет быть молодцом и отплатить Джейсону за помощь. Джейсон своей матери улыбается ярко, знакомит Тима, которого ещё потряхивает, но протягивает завёрнутый в красную (потому что красный отличный цвет) упаковку подарок. Еда ей нравится, Дрейка чуть отпускает, что заметно по спине, а потом все-таки начинает есть. Спрашивает про увлечения, работу. Тим одной рукой натыкает на вилку курицу, чтобы попытаться пропихнуть её в глотку, а второй под столом сжимает руку Джейсона, потому что ему страшно. А Джейсону не страшно. Джейсон боится только пауков, и остаться один.