Я закрываю глаза, Чтобы притупить боль в груди. Я задержу дыхание, Чтобы камень души не утянул Глубоко-глубоко на дно. Что есть у меня? Лишь море. Что есть во мне? Лишь ветер.
Music: Seafret - Atlantis Гнетущая пустота - вот и всё, что чувствовал он, глядя за приготовлениями внизу. Массивные перила на балконе кабинета литературы позволяли удобно опереться о них грустящему парню, чьи крашеные платиновые пряди чуть скрывали лицо так, что стоило тому опустить голову, как полю зрения окружающих оставался видным один только рот с почти всегда, вне зависимости от истинных чувств их обладателя, приподнятыми уголками губ. Глаза же были совершенно скрыты, благодаря чему собеседникам оставалось только догадываться об истинных эмоциях своего оппонента. Эту привычку Ли Минхёк приобрёл пару лет назад, поскольку голосом и мимикой он владел хорошо, но глаза - те всегда его выдавали в моменты сильных эмоций, яростно горя, а часто - и храня в уголках пару капель слёз. Нет, он вовсе не был нежным или слишком сентиментальным - просто глаза почти всегда были на мокром месте, когда парень "вскипал". Только попробуй объяснить эту "особенность" другим - не поймут. Так, покрутят у виска и посмеются над странноватым одноклассником. А кто по бескультурнее - и вовсе повесит ярлык "жертвы", чтобы издеваться по поводу и без. Нет, этого Минхёку не надо. Несколькими этажами ниже туда-сюда носятся школьники в сине-серой униформе: девушки, явно наслаждаясь как царившей по всей школе суматохой, так и своей главенствующей позицией, что-то развешивают, расставляют, машут бумажками перед носом друг у друга, указывают парням, что и куда нужно перенести, развесить, куда сбегать... Всё мельтешит, шумит, пышет энергией и радостью в предвкушении предстоящего ежегодного весеннего фестиваля. В такие дни школьный двор всегда становится похожим на муравейник: ребята и учителя настолько увлечены подготовкой, что не замечают ничего вокруг. Поэтому, не смотря на довольно открытое расположение балкона посередине четвёртого этажа, никому не приходит в голову взглянуть на него в поисках отлынивающего второкурсника. Участвовать во всеобщей суматохе Минхёку совсем не хотелось, а добровольно-принудительный порядок никто не отменял. Свои дополнительные баллы к итоговому курсовому проекту за участие в приготовлении он и без этого получит - было достаточно записаться в одну из команд и благополучно сбежать с собрания через 5 секунд после переклички. Главное правильно выбрать команду: например, с очень педантичными художницами-мастерицами, которые в ужасе вырвут у тебя ножницы из рук, увидев насколько твои сердечки далеки от идеала. Тактику Минхёк почерпнул у своего старшего приятеля Шуги, который не любил впустую тратить время (а впустую для Шуги - всё, что не касалось каких-то его устремлений), да и к тому же частенько засиживался за записями допоздна, а потому считавший кощунством такие посягательства на возможность немного вздремнуть. Так что Ли сел за стол со всеми и с самым серьёзно-старательным видом принялся вырезать бумажные фигурки, и уже на третьей "недозвезде" одна из ответственных похлопала его по плечу, чтобы со сладкой улыбкой отправить восвояси. С выступления так, конечно, не улизнёшь, только от них парень давно стал держаться подальше. Нечестно? Минхёк был абсолютно согласен. Но какой смысл лезть, не имея к этому желания? Как будто кому-то важно конкретно его присутствие! Старшая школа искусств "Starship", помимо общего образования, предоставляла профильное обучение по четырём направлениям. Здесь проходит подготовка в сферах музыки и продюсирования, хореографии разных эпох и народов (от традиционных шаманских телодвижений до хип-хопа), живописи и скульптуре... Также готовят профессиональных вокалистов, кем Минхёк и являлся. Или, по крайней мере, кем хотел быть. И если общеобразовательные предметы проходят обычно в смешанных классах, то профильные - строго в соответствии с уровнем студента. Вокалисты в "Starship" делятся на два уровня - первый и второй, соответственно. Распределение происходит на вступительном прослушивании, так что при зачислении можно сразу узнать в группу какого уровня определён ученик. Ли хорошо помнил, как расстроился, увидев рядом со своим именем цифру "2". Однако, к его необыкновенному везению (а может - и к несчастью), во втором классе не оказалось свободных мест, из-за чего руководство приняло решение перевести парня в группу по уровню выше. Даже после волны отчислений на первом году обучения, по причине которой многие отстающие были вынуждены покинуть школу, он остался на месте, что вызывало удивление у большей части класса, некоторых учителей (не стеснявшихся удивляться вслух и перед другими учениками), а также у самого Минхёка. "Спасибо, Госпожа Удача..." - этими словами, Ли Минхёк, чьи голубые линзы напомнили о своём существовании во второй раз за полчаса, призывая его достать из рюкзака флакончик с каплями, завершает свой рассказ и закрывает тетрадь для ежедневных записей. Он не знал к кому обращался, когда писал. Возможно, это был своеобразный способ пожаловаться друзьям, не делая этого на самом деле. Такие записи Минхёк делал каждый день на протяжении нескольких лет - своеобразная терапия от перенасыщения эмоциями. Тёплое апрельское солнце согревало, ласкало кожу, а лёгкий ветерок ерошил юноше волосы и опустошал голову. Принесённый ветром аромат цветущей вишни из парка неподалёку приятно щекотал ноздри - запах новизны, юности, вдохновения. Глубоко вдыхая этот аромат, Минхёк принялся тихо напевать одну из любимых песен его весеннего плейлиста:"...Да, всё, что мне нужно - это ритм.
Я и ритм.
Больше ничего - лишь я и ритм.
Я не могу это перебороть,
Я не могу отрицать.
Я бы солгала, если бы сказала,
Что не нуждаюсь в нём..."*
Не то чтобы второкурсник не любил заниматься организацией или участвовать в различных мероприятиях. На первом году старшей школы он был известен своим энтузиазмом относительно подобных вещей. Тот же весенний фестиваль Минхёк промчал ураганом, наслаждаясь каждым мгновением и стремясь везде внести свою лепту. Просто сейчас не хотел. Да и приткнуться будто особо некуда, он ведь не был хорош абсолютно ни в чём. Так, среднячок, паршивая овца в стаде сияющих звёзд. "Талантами не блистаю, лидерскими качествами тоже. Позиции в обществе не имею. Я люблю внимание и, в меру, получаю его. К сожалению, не в самом хорошем смысле." - так думал Ли Минхёк о себе. Ни плохо ни хорошо - просто честно. А честность - самое важное качество человека, желающего расти над собой. В конце концов юноше надоедает смотреть за неутихающими внизу хлопотами, и он возвращается в пустой класс. Однако происходящее на улице отчётливо слышно даже здесь. Парень усаживается на своё место - третья парта ряда у окна - и закрывает глаза. Он бы хотел пойти домой, да остаётся отсидеть ещё одну пару. Учиться, как никак, нужно. Особенно, если вся твоя жизнь - увы - сплошные сомнения в возможности осуществления мечты. Да и мечте, как известно, всегда нужен запасной план. Таким, как Минхёк, нужен был план с планами и стратегии по отступлению и переброске сил для каждого падения. Умудрённые учителя явно были с этим согласны, ведь не стали отменять математику, даже нагрузив подопечных лишней работой. И хотя с пользой обучения Ли был согласен, но бороться с цифрами, графиками и таблицами лишний раз не хотел. Да и до этого ли, когда улицы Сеула покрыты всполохами разных оттенков розового, а в голове не переставая крутятся грёзы и переживания о прошлом и будущем? Вот только не о настоящем. Хотя, так ли это важно? А ещё покоя ему не дают мысли о музыке. Постоянные переливы нот, перетекания из октавы в октаву... Свои мелодии для времён года, часов в сутках, ситуаций Минхёк сочинял не переставая. Как для вас звучит апрель? Для Минхёка четвёртый месяц играет трио в составе пианино, скрипки и шума дождя. Звучит немного грустно, но уже не так протяжно, как март, представляющийся блондину больше в виде соло скрипки с эпилогом в виде дуэта с клавишными. Здесь уже по настроению дирижёра - пианино мог сменить могучий орган или мелодичный клавесин. Концовка в целом куда больше открыта к импровизации, чем начало, обыкновенно составленное из прежних установок и чувств. Пока парень размышлял о том, куда бы деться от явно ведущих не в сторону радости жизни мыслей, дверь в помещение открылась, впуская немного заспанного высокого темноволосого юношу с книгой в руках. Минхёк испуганно вздрогнул и поднял взгляд на пришельца, однако, узнав в нём друга, улыбнулся: - Отлыниваешь Хёнвон-и? - он произнёс имя Че с ноткой приторной издёвки. - Именно, Минхёк-а, - вторил блондину новоприбывший, усаживаясь за парту впереди, но лицом к другу, а не к доске. - Хотел почитать, да заснул, - сказав это, Че Хёнвон демонстративно зевнул, положил книгу товарищу на стол и улёгся на неё, обхватив голову руками. - Мне следует попросить прощения у господина Гёте. - пробормотал друг в свою "ракушку". - Учитель Кан не простит тебе "Фауста". - засмеялся Ли. Хёнвон возмущённо застонал: - Я тоже много чего ей не прощу! Особенно своего прошлогоднего сочинения по "Заратустре"**. Мало ли что писали учёные прошлых столетий - у меня свой взгляд на вещи. Как мнение может быть неверным? В ответ Минхёк засмеялся: - Ты такой упрямый, да и спорщик вдобавок. Поэтому вы и не ладите. Друг не ответил, и блондин, секунду помолчав, также положил голову на руки и закрыл глаза. Так и уснуть недалеко. - Почему не репетируешь со всеми? - поинтересовался Минхёк. - Хёну наверняка тебя обыскался. - Он оставил нас репетировать, а сам побежал к Придурку Ли уладить что-то с музыкальным сопровождением. Шин с Чоном принялись подтягивать остальных, а я сбежал под шумок, - пробурчал Хёнвон. - Нет, ну зачем было набирать десять человек и делать этот дурацкий кавер, да ещё и полностью менять оригинальные расстановки, если времени мало, а у нас есть уже готовое выступление? Мы прекрасно выступили бы и без Тэмина! Угораздило же его уехать на свою стажировку именно сейчас! - Эй, не злись. Всё у вас получится, ребята танцуют не первый год. К тому же, тренер Ли не пропустит тех, в ком не был бы уверен. Шёл бы ты к ним... - Минхёк по привычке пригладил волосы, растягивая при этом слова, как всегда, когда хотел добавить что-то ещё, но до конца не сформулировал фразу в голове. - Кстати, что танцуете? И прекращай звать Ли Чжухона придурком. Людей с фамилией "Ли" слишком много в этой стране. И один сидит прямо перед тобой! Одноклассник усмехнулся, поднял сверкающие глаза на друга и сказал: - "VIXX - Shangri-La". Я готов умереть за партию Эна, но они разрушили мою мечту, взяв ещё троих. По крайней мере, у меня там неплохая позиция. Плюс, покрасуюсь в ханбоке, - на этих словах парень поиграл бровями. - А Придурка иначе звать НЕЛЬЗЯ! - раздражённо выделив последнюю фразу, сказал Хёнвон. - Лучше бы вместо этих троих взяли тебя. - добавил он уже тише, словно бы невзначай. Минхёк лишь пожал плечами. Последнее, о чём бы ему хотелось думать, это возможный провал на очередном отборе. Так что он перестал пытаться. Слишком много сил, слишком много переживаний ушло ранее. После последнего проигрыша, парень оставил танцевальную академию, и теперь занимался только два раза в неделю в рамках школьной программы, да самостоятельно дома, когда хотел расслабиться. Хёнвон же продолжил дополнительно посещать академию, находящуюся под крылом Панды из культовой k-pop группы "Bang Bang Bang", и вполне успешно. Тренер Ли - главный школьный хореограф и, по совместительству, преподаватель физкультуры у нетанцевальных направлений, дружен с этим самым Пандой, и поэтому имел возможность посещать академические занятия, наблюдая за опытными и не очень танцорами. Именно он посоветовал Хёнвону выбрать школу искусств для продолжения образования, чтобы затем попасть в хорошее агентство талантов. Хёнвон же позвал с собой на вступительное прослушивание Минхёка, в то время восторженно грезившего о сцене. Их общий друг Хёну, который также посещал академию, получил рекомендацию и предложение к сотрудничеству от самого Панды, что уже с пинком открывало ему дверь в индустрию развлечений. Но скромняга решил, что ещё не готов, а потому воспользовался данным ему шансом, лишь чтобы попасть в школу "Starship". Хотя уместна ли эта частица, когда речь идёт о школе, попасть в которую своим долгом считает любой начинающий артист? Отбор в которую проходят в три тура, а претендует, по статистике, тысяча человек на место? Провалив вступительные в которую многие ставят на своей сияющей мечте крест? Едва ли. И пускай от контракта широкоплечий и улыбчивый Хёну отказался, тем не менее он стал постоянным участником множества мероприятий, как часть танцевальной команды одного из крупных агентств страны - YK Entertainment. Вот так трое друзей и оказались здесь - на "звёздном корабле, плывущем к небесам", как гласил школьный девиз. Никто не мог гарантировать успеха в дальнейшем, любой промах рисковал оказаться фатальным - и всё же они были здесь. Как и множество других ребят, мечтавших подняться на вершину социума на дорогом их сердцу занятии - своём для каждого. Не получив ответа на свою реплику о выступлении, Хёнвон замолчал и отвернулся к окну. Затем встал из-за стола, подошёл к открытой двери балкона и аккуратно выглянул наружу. Темноволосый знал, что поднял запретную тему. Минхёк полу-раздражённо-полу-устало вздохнул. Парню было противно даже думать о том, что его могут жалеть из-за неудач на прослушиваниях в лейблы. Ведь далеко не он один терпел неудачу! Дело возможно в том, что другие не заходили так далеко, а ломались раньше и переставали пробовать. Пальцев не хватит сосчитать, сколько раз Минхёк проваливался. Было это двадцать или тридцать раз? Он уже совсем позабыл, да даже не хотел задумываться об этом. "Так смешно" - пронеслось в голове Ли. - Зачем я вообще продолжал хвататься за любой шанс показать себя?"***
Оказалось, что танцевальная команда сбежала репетировать в один из классов, страшась пришедших к своему времени вокалистов. И правильно: Минхёк бы на их месте тоже испугался. Вокалист, которому скоро выступать, может быть опаснее крадущегося за тобой тигра. Серьёзно, лучше не трогать этих ребят на последней репетиции. Иначе для нарушителя спокойствия соловья всё закончится очень печально. Хотя отделения танца и вокала основную часть времени обучаются вместе, между ними существуют как дружба, так и взаимная неприязнь, соперничество и даже вражда. То же касается и курсов живописи\скульптуры, классической музыки\музыкального продюсирования и др. Каждый желает выделиться, каждый хватается за выпавший шанс, зная, что другого может не представиться. И что вся твоя жизнь может рухнуть в любой момент. Так, один из лидеров направления, узнав о бегстве танцоров, решительно поспешил вернуть команду в актовый зал, считая репетицию неоконченной. А на сцену в тот момент уже высыпали певцы. Все они ходили из одного конца в другой, сталкивались с остальными и злобно шипели, жалуясь на недостаток места, времени, лишнюю публику. Друзья прошли к группе танцоров, сбившихся в кучу на первом и втором ряду. - Эй, Хоби! - Хёнвон хлопнул по плечу одного из лидеров танцевальной команды. - Как продвигаются переговоры с нашими соловьями? Хоби, он же Чон Хосок, лучезарно улыбнулся: - Хёну-хён ринулся в бой, а значит всё скоро устаканится. - парень кивнул головой в сторону сцены. Зевая, Минхёк уселся в одно из кресел. Он наблюдал за происходящим из-под полуопущенных век, проваливаясь в дремоту время от времени. Так, мимо прошли столкновение двух огней, поражение в споре вокалистов из-за прихода озлобленного завуча, репетиция танцевальной команды... А Минхёк всё спал и спал, потеряв нить реального повествования в своих грёзах. Очнулся парень уже в тишине. Зал был пуст: в приглушенном свете можно было заметить только оставшийся на сцене реквизит, да массивное белое фортепиано. Сетуя на кинувших его одноклассников, Минхёк поднялся с целью найти Хёнвона и хорошенько огреть приятеля по затылку за то, что бросил его вот так, как вдруг на сцене появился ещё один человек. Он был ему хорошо знаком: один из его одногруппников-соловьёв - студентов первой группы вокального отделения. Довольно часто у ребят выпадали общие лекционные занятия, но Минхёк никогда не встречал парня на практике. Звали его Ю Кихён и это была, пожалуй, самая большая загадка всего второго курса. А всё дело в том, что даже обучаясь среди лучших певцов своего года обучения, Ю никогда не пел. Более того, никто даже не слышал, как он разговаривает. Ю был среднего роста, довольно худощавым и бледным. Его лицо почти всегда было серьёзно, как будто он не переставая обдумывал нечто чрезвычайно важное, и в то же время растерянным, как если бы молодой человек никак не мог найти покой, мечась в ворохе тревожащих вопросов в безуспешных поисках ответа. Сейчас его каштановая чёлка была зачёсана вверх, вопреки обыкновенной прямой укладке, а рукава школьного пиджака были закатаны, чтобы, видимо, не мешать последовавшему затем движению лёгких пальцев по клавишам фортепиано, когда парень вдруг заиграл неизвестную Минхёку мелодию. Она началась плавно, с пронзительно-грустного "ми", а затем полилась, заполняя собой весь зал, проникая в каждую клеточку воздуха, вибрируя в спинках сидений. Кихён играл так, будто в одном белоснежном инструменте, в этом конкретном мгновении на сцене собралось всё самое дорогое ему, будто одна только игра позволяла ему высказаться. В ярком свете софитов Минхёк мог видеть выражение лица Ю - плотно сжатые губы, заострившиеся от напряжения скулы и сияющие каким-то злым, отчаянным огнём глаза. В последствие, когда Ли раз за разом возвращался в своих воспоминаниях в обманчиво пустой актовый зал и одинокой игре Кихёна, он начал понимать характер этого взгляда. То были глаза человека, привыкшего сдерживать боль внутри себя, сжимать зубы, когда хочется заскулить, отправлять напряжение в руку и до боли впиваться в себя ногтями, лишь бы порыв утих. Минхёк и сам часто так делал: в мгновения сильного напряжения или\и беспокойства его якорем оставались скрытые крупными кроссовками ступни, в которые он и сбрасывал тяжесть момента. Это маленькое действие позволяло ему сохранить твёрдость голоса и улыбку на лице. Вот если бы он научился контролировать глаза, думал парень, то жить стало бы куда проще. По ним не читали бы его слабости, а значит он смог бы вести себя иначе. Однажды он сумеет. Однажды он победит все свои слабости, даже если ему потребуется действительно превратиться в робота. И тогда больше никто и ничто не причинит ему боль, никто и ничто не навредит, не помешает свернуть с желаемого пути. Ещё полусонный Минхёк не понял, когда музыка утихла, а по залу распространилась звенящая тишина. Вынырнув из омута мыслей и дремоты, он осознал, что тело его задеревенело, а в лёгких с минуту не было воздуха - как если бы он вначале резко на выдохе погрузился в воду, а затем мощным рывком оттолкнулся от дна или был вытащен необыкновенной силой, не успев до конца осознать произошедшее, а клетки его уже начали входить в состояние анабиоза, и потому в шоковом состоянии не воспринимали норовящий поступить в них кислород. Парень шумно вдохнул, вспоминая как там в целом нужно дышать правильно - диафрагмой, чтобы поднимались ключицы, а не надувался живот. Ему всегда такая простая вещь, как дыхание, казалась сложной и в иные моменты недоступной. Роскошь заявления о своём существовании. Проморгавшись, Минхёк вспомнил про Кихёна, пианино и горящий взгляд, но сейчас сцена была пуста, а опущенная крышка снежного инструмента первозданно сияла под ярким светом направленного прямо на неё софита. Ушёл и не заметил белобрысую макушку среди кресел в полумраке? А может и вовсе был сном? Мозг ведь всякое выдаёт, когда отпускаешь хватку, а тут ещё такой субъект с ореолом загадочности, о котором то и дело шушукаются и девушки, и парни, и даже учителя. Любопытный Минхёк и сам был бы не прочь побольше узнать о таинственной душе Ю Кихёна, только навязываться не хотел (как-то подбегал к нему со своим прошлым обыкновением - жизнерадостный и гиперэнергичный, только Кихён его будто совсем не заметил, если вообще хотел замечать), а шатен всегда был таким серьёзным и молчаливым, стремительно шествуя по коридору с задумчиво-царственным видом или так же сосредоточенно собирая сумку после занятий, что любое вмешательство в установившийся порядок казалось кощунственным. И всем вокруг словно дали распоряжение с Кихёном не разговаривать и дружбу не предлагать, ограничиваясь лишь осторожными гляделками во время перерывов или в скучные классные часы. Хотя, следует заметить, что поведение самого Ю словно отрезало его от остальных ребят, ведь и он не предпринимал никаких попыток с кем-нибудь подружиться. Однако практически все Кихёна уважали по одной простой причине - потому что один друг у него всё-таки был. И никто иной, как андеграудный рэпер Gloss, так же известный как третьекурсник "Starship" по специальности "Саунд-арт и саунд-дизайн" Мин Юнги, и в качестве популярного молодого продюсера Шуги, треки которого уже начали появляться в топе больших чартов. А такая дружба - уже репутация, способная перекрыть даже такие странности, как вечное молчание и гордое выражение лица.