We are birds that can not fly

Впервые они встретились когда Чонгуку было десять, а Тэхёну двенадцать. Маленький альфа уже имел запах, тёрпкая вишня, которая становилась лишь слаще с возрастом. А запах омеги проявился лишь к пятнадцати годам, к этому времени Чон был в поуши влюблённым в Тэхёна. Альфа не проявлял интерес к Омеге, бельмо на глазу, так сказать. Вот тогда начались проблемы. Первый цветок вырос на теле Чонгука, в лет так шестнадцать, именно в тот вечер Тэхён поцеловался с другой омегой. «Цветок утренней зари, чисто белый цветок — означает безответная любовь». Чонгук прекрасно это знал. Чонгук не маленький мальчик. Цветок вырос прямо где слышится биение, прямо на сердце. Чонгук попытался вырвать цветок, слегка натянув его, но сердце поразила боль, а из глаз хлынули слёзы. «Больно» –именно это слово сейчас описывало всего Чонгука. Ёщё одни цветочки выросли на следующей неделе. Четыре цветка красовались на рёбрах, рядом с сердцем. «Жёлтые гвоздики — отказ и пренебрежение». Чонгуку ещё больнее, ведь он любит Тэхёна, он любит своего истинного. Он плакал всю ночь. На утро, у Чона болела голова, раскалывалась на триста частей, но ему пришлось идти в школу. Прийдя в ад, Чонгук увидел Тэхёна который обнимал и целовал омегу из параллели. Сердечко адски защемило, но Чонгук молча прошёл мимо. Запах тёрпкой вишни и запах сладкого шоколада в перемешку с цветочными яркими нотами, попытались смешаться, ведь это истинная сущность, но приторный запах ванили, который исходил от другой омежки, не давал этого сделать. Так уже прошёл месяц, а на теле Чонгука появлялись новые цветы, а чувства омеги потихоньку тупились. «Алоэ — горечь и траур». Хоть и появилось совсем немного этого цветка, но какую боль он предоставляет Чонгуку. Неприятно трется об одежду. «Ноготки — отчаяние». Каждый раз больней. Чонгук перестал высыпаться, бессонница его новый друг. Тело, медленно, но верно, поглощают цветы. А Тэхёну хоть бы хны, спит с новыми пассиями. Как-то у Чонгука был совместный урок вместе с классом Тэхёна. Чонгук не спеша зашёл в спортивный зал, его внешний вид желал лучшего. Огромные синяки под глазами, бледная кожа, и худощавое телосложение. Чонгук скинул десять килограммов, теперь он весит меньше его нормы. — Хей, призрак, вновь жертву ищешь -писклявый смех было слышно на весь спортзал. Все обернулись, и смотрели на Чонгука. А что Чонгук? А Чонгуку всё равно. — Ты меня игнорить вздумал -вновь этот писклявый голос прозвучал. Чонгук не помнит как оказался на лопатках, как тот омежка оседлал его и начал бить по лицу. А Чонгуку всё равно, Чонгук пустой, Чонгук ничего не чувствует. — Что тут происходит? -спросил учитель физкультуры. Омежка быстро отпрыгнула в сторону. А Чонгук остался лежать на холодном полу. Футболка задралась вверх, представляя всем вид на разные цветы на животе Чонгука, которые спокойно себе росли. Это увидел и Тэхён, а Чонгуку всё равно, он лишь поднялся с пола. — Остроумно —натянуто улыбнулся Чонгук -Вы только и можете кидать насмешки в мою сторону, вы ничего не знаете, я такой не по своей воли. Кровь стекала по подбородку Чонгука, а ему всё равно, он больше ничего не чувствует. Апатия настала, просто взяла и пришла, благодаря одному истинному. Чонгук вышел из спортзала, а следом за ним вышел и Тэхён, пытаясь догнать. — Чонгук постой -почти бежал Тэхён. — Отстань —тихо проговорил Чон. Тэхён схватил Чонгука за руку поворачивая к себе. — Что ты хочешь? -устало спросил Чон. Чонгуку всё равно, он больше не любит его. — Ты мой истинный -серьёзно сказал Тэхён. Слёзы начали течь из глаз Чонгука. — Ты серьёзно Тэхён? -опустив голову пролепетал Чонгук -Я знаю что мы истинные, но только это тебе не мешало. — Чонгук, я… — Закрой рот Тэхён, я любил тебя все эти годы, я мечтал что бы ты меня заметил, а что я получил, моё тело покрыто цветами, я страдал пока ты трахался с какими-то омегами -истерил Чонгук. Тэхён прижал к себе Чона, утыкаясь носом в его плечо. — Прости —единственное что мог произнести Тэхён. — Никогда —тихо прошептал Чонгук. На лице Тэхёна появились цветочки, зарастая на правый глаз «Бархатцы — означают отчаяние». История для нас закончена, но только не для них.