***
Им легко удаётся принять Кита как за одного из своих. Это не занимает много времени, прежде чем Ханк неряшливо сплетает ему браслет дружбы – красный, как любимый цвет его нового друга, Лэнс запоминает – и они проводят вечера, ночуют большую часть из ночей, каждый раз на чужом месте. Когда лето, они обычно идут к Кэти, потому что у её семьи есть большой бассейн, а её старший брат Мэтт очень серьёзно относится к своим обязанностям няни. Когда он слишком занят, его заменяет лучший друг Широ, чтобы держать их подальше от неприятностей. Они абсолютно обожают старшего мальчика и всегда стараются ввязать его в свои игры, изо всех сил хотя впечатлить, заставить улыбнуться. И дня не проходит без Широ с повязанной на голове ромашковой короной – любезно сделанной Кэти и Китом. На Ханке лежат зимы, потому что у него самая большая комната и удобная кровать. Его мать делает лучший имбирный чай и печёт наивкуснейшие яблочные пироги, также. У Ханка, помимо этого, есть ещё много настольных игр, которые обычно заканчиваются множеством споров, особенно между Китом и Лэнсом, так что потом они учатся их не трогать по истечению некоторого времени. Осень и весна, как правило, зарезервированы для Лэнса, в основном потому, что его семья больше не сомневается в наличии дополнительных детей в их семействе и очень весело проводит вечера, скомпоновавшись в куче конечностей, под шерстяными покрывалами, располагаясь высоко на деревьях и считая звёзды до тех пор, пока отец Лэнса не проверит их и не отвезёт детей по домам. Этот старый деревянный дом, вероятно, хранит больше воспоминаний, чем мозг Лэнса, и он чувствует небольшую ностальгию, когда очищает его после выпуска, прямо перед тем, как наконец съехать. Лэнс никогда не забудет, как играл тут, обмениваясь страшными историями – до этого дня Ханк ненавидит их больше, чем что-либо ещё – просто валяясь, комфортно в присутствии друг друга, и смотря на луну через щели заплатанного потолка. Они притворялись, будто избитый дом – это башня, Лэнс и Кэти благородные рыцари, а Ханк зловещий дракон – ох, как он ненавидит эту роль; он не любит строить из себя злодея и всегда портит свой акт, делая что-то хорошее, но они не могут ничего с этим поделать, потому что, чтобы было справедливо, они обычно до этого тянут палочки, определяя роли, и Ханк всегда умудряется схватить самую короткую, а Кит – это принцесса, крутая принцесса с потрясающей шпагой, которая заколдована, чтобы не причинить никакого вреда дракону, мы можем вернуться к игре? В то время, как Кэти притворяется, что она убита драконом, глупо распластавшись на земле, смотря куда-то в сторону и высунув язык, Лэнс взбирается на башню и достигает своей прекрасной девы. «..Девушка благодарит его и дарует поцелуй в щёку своего спасителя», – повествует Кэти, всё ещё притворяясь внизу мёртвой. Кит превращается в оттенок малинового лимонада, расположенного в углу их воображаемой «крепости». Лэнс пытается возразить – даже если они играют, Кит – мальчик! – но Ханк и Кэти начинают называть их мошенниками, и Лэнс чувствует, как что-то мягкое прижимается к стороне его щеки, исчезая слишком быстро, чтобы успеть до конца понять, что это было. Ханк протягивает «оооо» в восторженном волнении – то же, что и Лэнс, который роняет свой деревянный меч в удивлённой реакции. Кэти выглядит ужасно самодовольно, когда Кит прикрывает нижнюю половину лица, тяжело дыша. Даже кончики ушей ярко-розовые. — Вот, ты счастлива!? — черноволосый мальчик выкрикивает на двух гогочущих детей, которые катаются по сухой траве, и стойко отказывается смотреть в сторону Лэнса. Лэнс прощупывает покалывающее место на щеке и не моет лицо в течение двух дней, пока один из братьев не сдаёт его.***
Кит – это первое из многого, что есть у Лэнса. Им восемь, и старшая сестра Лэнса празднует вечеринку по случаю своего дня рождения. Присутствующим как-то удаётся вместиться в узкий кружок их деревянного домика, касаясь плечами и неудобно сгибая колени. Лэнсу нравится Бекка и нравится тот факт, что она не считает себя слишком крутой для его компании, в отличие от старших братьев. К тому времени, Кит уже в значительной степени им как родной брат – он проводит времени в спальне Лэнса больше, чем в своём собственном доме, который всё ещё так же безжизнен, как в день, когда он переехал. Временами он остаётся у Лэнса три дня подряд, до того, как его родители действительно не начинают скучать и заскакивают, чтобы забрать его. Кит всегда уходит неохотно. Больше и больше с каждым годом. Бекке нравится Кит, потому что он позволяет ей возиться с его волосами, именно поэтому Кит постоянно подвергается сестринским ухаживающим сеансам, и он только закрывает глаза и спокойно принимает курс лечения, никогда не жалуясь, даже когда его слишком сильно дёргают за волосы. Вот как Лэнс узнает, что Кит действительно любит, когда касаются его головы, узнает, что мальчик спит лучше, когда Лэнс застенчиво гладит его волосы, и всякий раз просыпается от ещё одного кошмара, и они лежат вместе под мягкими одеялами. Тонкие фигуры, освещённые слабым зелёным сиянием от светящегося ночника в форме Сатурна. Лэнс наблюдает за безмятежным лицом Кита, пока другой не заснёт, и только потом закрывает свои голубые глаза, как будто убедившись, что сон другого не нарушен. Он хочет быть тем, кто сторожит беспокойный покой Кита в своих лучших возможностях. Его глаза прикованы к Киту, который теребит разноцветные лейкопластыри на своих пальцах в нервозности, а глаза-индиго мелькают по окружившим его девушкам. Он грызёт нижнюю губу и трогает бутылку колы, которая вращается и вращается в ленивых кругах, пока она… Не останавливается на Лэнсе. Девушки громко верещат в подтверждение, и Кит непосредственно пытается увильнуть, но это День Рождения Ребекки, поэтому её авторитет бесспорен. И она требует увидеть поцелуй. Годы спустя она дорастает до смущающейся фанатки, фанфики которой Лэнс уже как-то удосуживался читать, и он в самом деле очень надеется, что её «странствования» не начались с Лэнса и Кита. На этот раз Лэнс готов. Ладони вспотевшие и дёрганные, и он смотрит в глаза Кита, когда другой мальчик сокращает расстояние между ними, незначительно наклоняя голову в сторону. Это не первый поцелуй Лэнса, даже с натяжкой, но он почти похож, когда Кит прижимает свои мягкие тёплые губы к тем потрескавшимся. Глаза Лэнса его подводят, закрываясь, и он неловко морщится после некоторых подстреканий от одноклассниц Бекки. Его грудь ощущается странно, будто кто-то просунул руку меж рёбрами и сдавил сердце, а Кит просто-- Продолжает. Им каким-то образом удаётся зафиксировать губы на все пятнадцать секунд обратного отсчёта. В ту ночь Кит решает вернуться домой с какой-то девочкой, вместо того, чтобы остаться. Лэнс лежит «ни в одном глазу» далеко за комендантским часом; глаза неподвижны, смотрят на дополнительную подушку у головы. Недостаток присутствия Кита по его сторону странно мучает. Такое чувство, словно он снова боится темноты.***
Временами Кит появляется в середине ночи. Когда им одиннадцать, Лэнс, наконец, получает всю комнату себе, и именно тут начинаются ночные визиты. Он стучится в окно Лэнса в десять часов за полночь: всё ещё в пижаме, лицо ушиблено с правой стороны, а на щеках слёзные подтёки. Это первый раз, когда это происходит, первый раз, когда он видит Кита с такими синяками. Лэнс паникует. Кит почти заставляет его покинуть комнату и сообщить своим родителям о присутствии болезненно выглядящего мальчика с подбитым глазом и порезанными концами пальцев. Это вырывает шаткое: «Лэнс, пожалуйста, не говори никому, пожалуйста», чтобы угомонить его, не имеющего понятия, как реагировать, как действовать. Он берёт руки Кита и обёртывает небольшие порезы бинтами, которые у него находятся в одном из ящиков – здесь, в каждой комнате, есть аптечка первой помощи на случай, если кто-то из их большой семьи каким-нибудь образом подвергнется несчастному случаю – и спрашивает его, что он может сделать – есть ли что-нибудь, что он может сделать, чтобы помочь. Кит только качает головой – «нет», заставляет его поклясться жизнью, что он никогда не расскажет ни единой душе, и ложится на кровать, свернувшись калачиком спиной к стене. Это бессловесное соглашение, что он тут переночует. Лэнс не замыкает дистанцию – Кит имеет тенденцию дёргаться сильнее в ужасные ночи – но позволяет другому прижиматься к себе каждый раз, как тот нуждается в этом. Его никогда нет, когда Лэнс просыпается.***
Насилие не остаётся незамеченным родителями Лэнса. Они не верят их фальшивым историям о Ките, что крайне неуклюж и заносчив настолько, чтобы самому начинать бои каждый день, ведь они знают сладкого чудесного Кита, которого они уже столь сильно принимают, как за собственного сына. Когда они видят, как Лэнс склоняется к разбитой брови и чёрным синякам на предплечьях, они, наконец, делают первый шаг. Это первый и последний раз, когда Лэнс видит, как Кит плачет очень долго. Он помнит собравшихся соседей, синие и красные мигалки полицейских машин в сумерках. Помнит Ханка, стоящего по его сторону, приведённого в ужас. Помнит Кита, умоляющего лэнсову маму не идти туда, держаться подальше от этого человека, но она настойчивая женщина с причиной – её сердце разрывается, когда она видит, что ребёнок так избит. Намерения вести гражданский разговор сводятся к нулю. Отчим Кита был пьян той ночью. Нанёсший фингал отец тяжело надавливает рукой по плечу сына, когда мальчик дрожит, пытаясь слушать пьяного мужчину, уводимого полицией. — Ты, сукин сын, пожалеешь об этом! Я заставлю тебя пожалеть о пересечении путей со мной, предатель. — он оскорблённо скользит взглядом по Киту и борется, когда полицейские пытаются запихнуть его на заднее сидение. Кит стоит посреди этого крушения, один, в окружении людей, которые не осмеливаются приблизиться, в то время как его хрупкая мать рыдает в руки на крыльце, опустившись на ступеньки, и эта картина преследует Лэнса во снах ещё много ночей после этого. Она не подходит к сыну, а смотрит на него, как будто он разрушил всю её жизнь. — Зачем ты это сделал? Ты знаешь, как ведёт он себя, когда выпивает слишком много. Как ты можешь быть таким эгоистом? Он столько нам дал. — она задыхается, и вот тогда Лэнс замечает, что Кит тихо плачет; костлявые плечи трясутся, когда он изрекает: — Мне жаль. Лэнс не ненавидит людей, но сейчас он презирает мать Кита, ненавидит жалкую размазню, всхлипывающую, будто это конец света, хотя её сын прямо там, едва держит себя, избитый и всё ещё истекающий кровью по лицу, извиняющийся за что-то, за что он никогда не должен просить прощения. Её тоже увозят на допрос. Мама и папа Лэнса сопровождают Кита до их минивэна, и Ханк напоследок обнимает Лэнса крепче, когда автомобиль молча исчезает из виду.***
Пару дней спустя Кит и его мать возвращаются домой. Мужчина же возвращается через несколько недель. Кит перестает приходить каждую ночь. По сути, он перестает появляться вообще.***
Им двенадцать, когда Кит окончательно перестает разговаривать с Лэнсом. Сначала он чувствует, будто в его сердце пустота – один из его лучших друзей полностью игнорирует его. Лэнс пытается протянуть руку, но не справляется – дверь всегда остаётся закрытой перед его лицом, даже если он знает, что дома есть люди. Кит ходит в частную школу на другом конце города, так что близко поймать его почти невозможно. Его телефон выключен, и он не ответил ни на одно из электронных писем. Он также не отвечает Кэти – сейчас Пидж – или Ханку. Лэнс даже не знает, кто пострадал больше от этого предательства – он или его большой лучший друг. Некоторое время Кит всё ещё поддерживал контакт с Ханком, пока мольбы более крупного мальчика не попытались выяснить, почему он не хочет возвращаться к старым добрым временам, чересчур «вольным», но он тоже был отрезан. Ханк плохо переносит потерю людей и комментарии Пидж, когда они встречаются на заднем дворе Лэнса и поднимаются в деревянный домик. Несомненно, там сохранились остатки Кита – его имя, набросанное красным маркером, деревянная шпага, прибитая к одной из стен. Ханк сворачивается в клубок, зарыв лицо в шерстяное одеяло, и высказывает всё то, что на самом деле было на уме Пидж и Лэнса, но которым слишком больно это озвучивать. — Он сам виноват, что игнорирует нас, этот неблагодарный! Мы пытались помочь, мы хотели знать почему, но, похоже, он слишком крут для нас! — кричит Пидж тем днём, будучи наконец-то сытыми по горло. Слёзы гнева сверкают в их глазах, когда они спрыгивают вниз, покидая Ханка с Лэнсом, прежде чем те могут хоть что-нибудь сказать. Они проводят вдвоём ещё час в полной тишине, пока Ханк безмолвно не встаёт и не спускается вниз по верёвочной лестнице, оставляя Лэнса наедине с его переполняющими мыслями.***
Нельзя сказать, что он не видит Кита вообще поблизости – парень часто болтается с Широ и Мэттом, таким образом подвергая Пидж множеству психических пыток, потому что они довольно ясно дали понять, что больше не хотят видеть Кита – а в конечном итоге они все оказываются с ним в одной средней школе. Это достаточно далеко от пригородной зоны, и Лэнс каждое утро пользуется автобусом, садясь дальше от Кита, как только можно. Парень никогда не оглядывается назад, и Лэнс тоже старается не бросать взгляд в его сторону. Сначала больно, но время лечит все раны. Ему каким-то образом удаётся совершенно игнорировать задумчивое существование Кита, болтая постоянно с Ханком, Пидж и другими своими друзьями вместо этого. Кит в действительности не популярен в школе – всегда ходит в наушниках и намеренно не обращает внимания на мир вокруг, в исключении, если только ты как-то не относишься к его итоговой оценке по случайному проекту. Люди обычно описывают его как странного эмо и не горят желанием подружиться после того, как оказываются отвергнутыми уже один раз. К настоящему времени все знают, что Кит снимает наушники только для занятий и для тех, кто является Такаши Широгане, Мэттом Холтом или кем-то из футбольной команды. Он по-прежнему лучший и в их нынешнем возрасте – твёрдые непоколебимые оценки, и Лэнс с горечью вспоминает, как Кит был лучше его во всём, что он бы не делал – молча хмурясь, когда первый раз видит имя Кита в списке отличников. Он хочет обыграть Кита, проявить себя, но его продолжительность концентрации внимания и неспособность сосредоточиться, а также его «креатив» отчасти блокируют все пути к достижению этой цели. Они оказываются вместе попарно сгруппированными на проекте по химии – учительница отказывается позволить Лэнсу поменять лабораторного партнёра несмотря ни на что: он и Ханк создают взрывоопасные смеси «ради забавы» слишком часто, и, тем более, ему неплохо бы знать некоторые дисциплинарные порядки – Лэнс расцеловывает свои хорошие оценки на прощание, «случайно» подставляя горелку на концы безвкусного маллета просто, чтобы выдавить хоть какую-нибудь реакцию от него, просто, чтобы Кит взглянул в его сторону, чтобы заговорил с ним. Они оба были исключены на неделю за разрушение школьной собственности после того, как Кит почти буквально сразу накинулся на Лэнса на одном из старомодных столов – «с каких пор он стал таким сильным?» – и даже когда они выбивают всю дурь из друг друга, Лэнс чувствует себя странно живым, независимо от того, насколько серьёзно кровоточит его нос. Они начинают говорить после этого – не что-нибудь дружелюбное или даже отдалённо близкое к тому, что у них было – но это лучше, чем ничего, решает Лэнс, когда насмехается над его бывшим другом детства – Китом «первое из многого, что у него было» Когане – бросая болезненные тычки и получая равносильное токсичное дерьмо взамен. Лэнс заканчивает тем, что по-детски соревнуется наперегонки велосипедами в последний день средней школы. Когда он храбрится, сжимает грудь и хрипло выдыхает: «Я выиграю» – и хоть Кит посылает его, но их соглашение всё равно заключено – тогда Лэнс думает, что ловит намёк на улыбку на губах теперь-своего-соперника.***
Старшая школа – настоящее дерьмо. Лэнс попадает в порочный круг хреновых разговоров и драмы, споласкивающийся и повторяющийся, и подростковые гормоны только усложняют для него подход к успеху в первую очередь. Он вовлекается во многие драки с людьми, зазывающими имена Пидж и Ханка, чем зарабатывая их гнев – и он лучше умрёт, чем бросит своих друзей. Если он должен пожертвовать своим элитным образом жизни ради них, то так тому и быть. В конце концов, Лэнс в самом деле подключается к Научному клубу – он не то, чтобы шарит в занудных вещах, как, само по себе, Ханк и Пидж, но клуб весёлый, и люди очень приятные, а бонусом идут милые девушки-ботанки – так он постепенно и заполучает себе «местечко под солнцем». Он социально-активный и как-то усовершенствуется до «этого клоуна класса с СДВГ-проблемами» вместо «этот странный гиперактивно-отклонённый». Лэнс, если признать, ненавидит титул, но у него есть очаровательная натура и жизненность, чтобы заставить людей смеяться, поэтому это не может быть так плохо. Ему, честно, наплевать, что думают ненавистники. Лэнс почти хочет посмеяться над внезапным вниманием, которым Кита – кто на данный момент учится в его классе и, следовательно, не может быть проигнорирован в максимальной степени – засыпают, и безумно влюблёнными взглядами, которые он притягивает к себе, как и от девушек, так и от парней. Лэнс немного хочет показать им фотографии Кита со средней школы, полные засаленных волос и тёмных мешков под глазами – (или это были тени, никто не знает) – MCR-толстовки, джинсы теснее, чем его зад, и постоянно присутствующие военные ботинки независимо от того, какая погода. Кит старшей школы более спокоен, даже если он всё ещё избегает взаимодействия, будто с самим дьяволом, а также пересекается с деятельностью класса, что классный президент постоянно норовит впихнуть ему в лицо. Слава Кита исходит от его хорошей внешности – он провернул полную трансформацию Ugly Betty – его хороших оценок и связью с Широ, который является самым горячим дерьмом в округе, а не только мудрым лицом. Он стал звёздным игроком футбольной команды в его первый первокурснический год, капитаном – во второй, и количество людей, сходящих по нему с ума, немыслимо. Лэнс слегка завидует, но знает, что молвы о Широ, как настоящей находке, верны. В Широ нет ни капли жестокости, если только ты как-то не угрожаешь его друзьям или не идёшь против его полномочий. Тем не менее, это не помогает Лэнсу справиться со всем своим комплексом неполноценности, который он растил с тех пор, как встретил Широ. Старший мальчик – его кумир, его цель, но Лэнс подсознательно знает, что он никогда не будет соответствовать ему. Такие талантливые и совершенные люди рождаются раз в пятьдесят лет. Лэнс вообще-то пытается добраться до футбольной команды, только чтобы раздавить его кости и гордость – на глазах у Кита, этот проклятый мокрый лист, вечно прилипший к идеально выточенной скуле и заднице Широ, сидит на трибунах, как примерно кружившая собачка. Возможно, это хорошо, что он не делает этого – футбол просто не для него. Разве только он хотел познакомиться с девчонками – одной, главной чирлидершей, Аллурой Алтеа, как конечной целью Лэнса – и это только крупица от славы Широ. Кит доставляет завершающий удар по уже итак сломленной гордыне Лэнса в тот момент, когда уйдёт, с склонившейся головой при поражении, итогом чему послужит стычка первый раз в старшей школе. Лэнс приходит в бешенство, когда понимает, что, очевидно, застрял с тупым Китом на длительные периоды времени, но похоже, они прокляты, чтобы тяготеть друг к другу. Так он полагает, толкая другого в шкафчики, когда мельком замечает его и Ханка, общающихся однажды утром, но под конец прочищает локтем себе путь подальше от своего соперника. Как он осмеливается говорить с Ханком после всего, что случилось? Кит только в ответ бросает свои тяжёлые учебники в ноги Лэнсу и впивается острым вызывающим взглядом, как будто подталкивая на это, на вызов, но Лэнс и без того коснулся слишком многих предупреждений, чтобы даже обдумать предлагаемое. Он не заинтересован в постоянном исключении.***
Когда им семнадцать, один год до сладко-сладостного выпуска из школы, жизнь Лэнса начинает поворачиваться в другом направлении. Это начинается с какой-то вечеринки, большого количества пива, травки и автомобильной аварии. Мэтт оказывается в больнице в критическом состоянии, в то время как Широ приобретает неприятный шрам поперёк своего лица, а его рука сдавливается так сильно, что довольно ясно, что он никогда не выйдет на стадион снова. Пидж обвиняет Широ во всём, что произошло – он был относительно трезвый, так почему не остановил их одноклубника Роло, местного, печального известного укурка, решившего повезти их домой – и это делает часы посещения невыносимо неудобными, особенно когда они выглядят близкими к удушению Широ, что сидит по сторону от Мэтта, жалко поверженный бардаком агонии, психической и физической. По окончанию посещения, Лэнс и Кит сидят за пределами пропахшей антисептиками комнаты, с достаточным пространством между собой, чтобы было спокойнее, и Лэнс делает вид, что не слышит Китово шмыганье носом, не видит дрожащие плечи. Кит был на этой проклятой вечеринке – конечно, он был – и теперь он изводит себя за то, что ушёл слишком рано, за то, что не способен был остановить эту трагедию. Он сидит в широкой, во много превышающей его размер, чёрной спортивно-учебной куртке Широ – и Лэнс, наконец, понимает, что Кит на самом деле так далёк от него, что он никогда и не догонит. Лэнс больше не заполняет это пространство в жизни Кита – теперь это Широ. Он хочет протянуть руку, как-то сблизить дистанцию, но не может. Они никогда не смогут вернуться к тому, как было раньше – может быть, будут Кит и Пидж, Ханк, но не они. Не они. Лэнс устало встаёт, ноги желеобразные, и предлагает Киту подвезти его домой, пытаясь игнорировать озадаченный водянистый взгляд, что другой оборачивает к нему. Кит послушно следует за ним, на несколько шагов позади, глаза обрамлены красными и наполовину скрыты под чернильными прядями, но как только они достигают мотоцикла Лэнса, припаркованного чуть дальше, Кит неловко отступает, срезая к автобусной остановке вместо этого. Он пытается изо всех сил сосредоточиться на дороге и изгнать Кита, эту уязвимую человеческую сторону себя из его ума. Ему нравится, когда Кит спорит, когда он горд и высокомерен, почти лишённый других эмоций. Из-за этого так просто забыть, какой он по-настоящему, какой он был все те года назад. Это действительно жалит.***
Лэнс не слишком удивлён, когда вся школа кричит по поводу того, что Широ и Кит встречаются. Это почти ожидаемо, если вспомнить тот вечер в больнице. Это странно, когда он видит их, держащихся за руки в коридорах или целующихся перед звонком, после чего расходящихся каждый по своим путям. Они все росли вместе, играли в футбол, провели бесчисленное количество ночёвок, Широ принимал ванны вместе с ними, ради Христа, он был их низкооплачиваемой няней, и теперь, Лэнс подвергается-- этому. Этой… интимности и романтике. Как будто всё повторяется снова: он снова ребёнок, и это охватывающее грудную клетку чувство возвращается в трёхкратной силе. Лэнс думает, что он, может, просто беспокоится о Широ и его репутации, хотя парень слишком хорош, чтобы иметь дело с гомофобным дерьмом, но какая-то часть его мозга яростно кричит: «это ещё не всё». Пидж, уставившись, смотрит на него, когда они складывают тетради по литературе, и Лэнс поднимает на них бровь. — Что? Пидж цокает языком и фиксирует крупного размера очки. — У тебя есть что-то, что ты бы хотел рассказать мне? Лэнс пожимает плечами и испускает облегчённый вздох, когда видит, как Кит покидает класс. У маллета этого парня, должно быть, есть какие-то гипнотические способности, ведь он продолжает рисоваться в его взгляде, заставляя отключаться. — Кроме, что у меня свидание в три часа, то нет, не очень, — это правда. Джесс приятная, и Лэнс действительно хочет иметь счёт. Давно этого не было. Он получает закатывающиеся глаза на это. — Я говорю о Ките. — Что, о Человеке-Маллете? Пидж вздыхает и поправляет ремни рюкзака с принтом космического корабля. — Разве тебя не беспокоят он и Широ? «Как гром среди ясного неба, даже для Пидж», – Лэнс думает об этом на мгновение, собирая свой ответ. — Возможно. — он отмахивается, и они выходят из класса прежде, чем учитель смог бы направить своё озадаченное внимание на них. Они шагают в тишине, и Лэнс почти начинает сходить с ума, осознавая, как ужасно прозвучала эта фраза, неважно, как бы ты был готов признать это, однако Пидж напевает следующий вопрос. — Собираешься что-то с этим делать? — Абсолютно нет. — говорит Лэнс, как только они проходят счастливую пару, о которой идёт речь, целующуюся в углу, вдали от любопытных взглядов. Сердце Лэнса пульсирует, когда он видит Кита, притягивающего Широ всё ближе, за воротник его спортивной куртки, и так же делая с головой. Этот их странный диалог, и он понятия не имеет, что он может значить. Ему следует обратиться к семейному врачу по поводу проблем с сердцем и бессонницей. Снова. Лэнсу нужно подтверждение, что он умрёт к двадцати годам, не имеет значения, насколько доктор настаивает на том, что с ним всё в порядке. Нет никаких других причин, чтобы чувствовать себя подобно каждый раз, когда он приходит в школу и думает о факте, что может увидеть Широ и Кита, на которых, оказывается, так противно смотреть.***
Если Лэнс тайно мечтал, чтобы они расстались – он, вероятно, не терпит Кита, вот почему – он никогда действительно не желал такого сценария. Это почти похоже на один из миллиона вселенских кино-набросков, которые могут произойти только в телевизионной драме – но вот он, застрявший прямо в середине случайного такого. Сейчас Широ богатый ребёнок, и об этом они все знали это ещё до того, как подружились с ним. Он живёт в лучшей части их мирного района, и Лэнс видел дом Широ более чем достаточно раз, чтобы прийти к выводу, что да, Широ далеко не бедняк. Он знает, что старший подросток живёт там со своей матерью и бабушкой, в то время как его отец что-то вроде очень большой шишки в спортивном бизнесе в Японии. Это шокирует, когда Широ рассказывает им, что работает над бумагами о переводе. — Отец хочет, чтобы мы вернулись в Японию, — это прозвучало просто, когда он вышел из кабинета директора с кучей документов, как будто он предполагал всё время, что однажды это неизбежно произойдет. — Мне придётся закончить школу там, и они, скорее всего, будут удерживать меня год, зависимо от моего знания японского, учебной программы и всего этого джаза. Ханк начинает разглагольствование о том, как это грустно, а Пидж нигде не видно, как и всегда – Широ мог бы низко пасть у их ног, и Пидж просто бы перешагнули через его согнутое тело; Мэтту чертовски повезло, что он в итоге не парализован – и всё, что Лэнс слышит и переваривает, это: Широ уезжает в Японию, а это значит, что они с Китом закончили. Конечно, он чувствует тоску – Широ больше, чем старший брат для него, и ближе, чем некоторые из родных братьев и сестёр, плюс, парень обещает возвратиться хотя бы один раз до того, как они станут кучкой выпускников, но Лэнс не может отделаться от этого странного ощущения, связанного с какими-то раскрытиями, что жизнь Кита, как он знает – как они все знают – кардинально изменится. Это неестественно думать об этом, о мысли, что Кит и Широ будут порознь. Он идёт домой и проводит ночь в домике на дереве с чашкой чая, счастливый, что сегодня пятница. Он теряется в мыслях и чувствует непонятное чувство дежавю.***
Кит пропускает школу на три дня. Предположительно, болен.***
Когда Лэнс возвращается домой в среду после полудня, он ужасно измучен. Научная выставка приближается, и он должен помогать с декорациями и всем подобным, чуть ли уже не удушая себя всеми этими голубыми и белыми лентами. Он поскользнулся как минимум три раза, однажды даже упал с лестницы – к счастью, его поджидали руки Ханка, несмотря на то, что ему и самому в итоге пришлось испытать тяжкий травма-опыт и своим нелепым спасением заставить смеяться других членов клуба – и когда Лэнс соскакивает с велосипеда, он не хочет ничего, кроме как вырубиться на кровати и спать в течение следующих десяти лет, а домашняя работа-- к чёрту её, в общем. Однако, как только он прокрадывается на кухню за стаканом воды, мама одаривает его странным взглядом. Бек и Мария сидят за кухонным столом, наклонившись над домашним заданием, и стоит Лэнсу спросить «что», его младшая сестра поддаётся давлению. — Лэнс, пойди в свою комнату, у тебя гость. Как-то чертовски странно это всё, потому что, если бы это был кто-то из Ханка или Пидж – или кто-то, близкий к ним – то они бы сейчас определённо сидели в кухне и ели мамины брауни. Его семья не пустила бы их в комнату без ведома Лэнса – это правило, которое он установил после всего произошедшего между ним и-- Лэнс тяжело сглатывает и подрывается из комнаты со скоростью ракеты, абсолютно не обращая внимания на то, как мать бранит сына за не снятую обувь. Он останавливается перед дверью, что полностью обклеена облупленными наклейками и остатками плаката; смотрит на выцветший указатель «держись подальше», как будто он предназначен для него. Ему требуется не менее пятнадцати секунд, чтобы успокоить свое дикое сердце и обхватить дверную ручку. Когда Лэнс пересекает порог комнаты, его сердце падает в пятки, зарывая себя под плюшевым ковром. Кит сидит на его кровати – на той же кровати, где они провели так много ночей, будучи свёрнутыми под одеялами – а выдержанный неподвижный взгляд сфокусирован на окне. Лэнс почти не хочет нарушать эту сцену – другой просто выглядит таким мирным; он поднёс одну ногу к груди и сидел, прислонившись к ней. Дыхание застревает в горле, и черноволосый подросток наконец поворачивает взгляд. Их глаза встречаются, и время останавливается, когда Лэнс исследует эти глаза индиго в поиске какого-то объяснения, незаметно щипая себя, чтобы убедиться, не является ли это ещё одним лихорадочным сном. Это резко отдаётся болью, ведь лицо Кита не показывает никаких эмоций. Стоит отдать должное, за эти годы он, безусловно, освоил идеальное покер-лицо. Лэнс чувствует, что ему не место в своей проклятой комнате, как будто он влез в какие-то воспоминания, которые не были его, пока не видит, как Кит шевелится. Он ставит обе ступни на пол и откидывается назад, оглядывая глазами потолок. Лэнс очень сильно старается не сосредотачиваться на том, как вместе с этим выгибается его шея. — Прошло много времени с тех пор, когда я в последний раз был тут, — говорит Кит, тихо. — Здесь поменялось. Стало больше пространства без дополнительных кроватей и одежды, но в то же время кажется, что всё осталось так же. — он смотрит выше, на ночник, подключенный к его обыкновенному месту: он по-прежнему преданно служит, но Лэнсу больше не нужно включать его каждую ночь. Он уже давно победил свои страхи. Лэнс прочищает горло и нескладно шаркает, закрывая дверь. — Ах, да. Видимо, я не настолько сделал переделку, как первоначально думал. Кит фыркает. — И ты всё ещё не настолько пунктуален, как думаешь. К чёрту, определённо не сон. — Ох, извините меня, мистер «Отголосок из детских воспоминаний», я, вообще-то, как бы, не ожидал получить благословения от вашего потустороннего присутствия. — в отместку бросает он и подходит к шкафу, срывая свой свитер. Присутствие Кита за его спиной ощущается странным. Он чувствует себя по большей мере застенчиво, чего никогда не случалось в прошлом. Их вполне устраивало, когда они принимали ванны вместе, голые, как в день, когда родились, но, похоже, разделение друг от друга неописуемо повлияло на образ мышления. Лэнс оставляет попытки переодеться в футболку и опускает руки в поражении, вздыхая. Он поворачивается лицом к Киту. — Чего ты хочешь, чувак? Ты ищешь компромат на меня или что-то вроде того? Потому что ты бы ни за что не пришёл просто, — он слегка взмахивает рукой. — Ради этого. Хотя я не знаю, что ты делаешь. Тебя не было тут сколько, дай секундочку, пять лет? — Шесть. — шепчет Кит, смотря вниз. — Неважно. — Лэнс выходит за пределы; голос становится истерическим. Кит всегда доводит его до истерик. — Так в чём дело? Скажи мне сейчас или выметайся отсюда. Больно говорить это, но ещё больнее видеть Кита здесь, сидящего на его кровати и глядящего так, будто кто-то неоднократно вышвырнул его щенка: выражение, можно сказать, совершенно нечитаемо. Это взрыв из прошлого и не в хорошем смысле. — Лэнс, я-- — начинает он, и это удивительно само по себе, потому что в определённый момент с хриплым дыханием Лэнс проходит через все стадии «угрозы», «раздражения» и «козла». Кит нервно ёрзает и выглядит так, как в ту ночь – когда Лэнс предложил его подвезти домой – очевидно, обдумывая, будет ли уход лучшим вариантом или нет. Успокоившись, Кит выдыхает и меняет свои черты с ранимых к серьёзным. — Сядь. Лэнс моргает в недоверчивости. — Не командуй мне тут, блять, в моём собственном доме, муда-- — Просто сядь. Пожалуйста! — он тяжело вздыхает, понятное дело, разгневанно, из-за чего они в молчании уставились друг на друга. Ясно, что Кит не уйдет, пока не получит то, что хочет, и Лэнс никогда не позволит своей матери увидеть, как её мальчики дерутся. Она не восприняла спокойно, когда Кит так внезапно вышел из их жизни, и всегда призывала Лэнса к возобновлению связей. Лэнс плюхается прямо на пол, – отличная работа, приятель, выгнал меня с моей же кровати, чего же ещё ты хочешь!? – продолжая дымиться от злости, попутно приближая к себе комикс. Он в особенности читал этот выпуск, но всё же это лучше, чем думать о давящем наличии Кита. — Когда будешь готов поговорить, скажи мне или что-то в этом роде. — брюзжит Лэнс и яростно открывает книжку на случайной странице. Голос Кита едва ли шепчет, натянутый неловкостью, когда он говорит: — Личность героя Бензопилы не была таким уж большим сюжетным поворотом. Лэнсу понадобилось время, чтобы понять, о чём он говорит. Он чувствует, как его сердце бьётся быстрее от факта, что Кит следит за любимым комиксом Лэнса, тем же самым, который Лэнс представлял тому мальчику много лет назад. Лэнс закрывает его и выпускает шлепком на пол. —Это точно! Я был так уверен, что это будет Эрина! Неловкость постепенно убывает. — Ни за что. Она явно напарница Кобры. Её телосложение слишком мало для этого костюма. Лэнс затруднённо вдыхает и стискивает грудь. — Ты смеешь говорить такое богохульство о моей милой ангелочке Эрине!? Да она никогда! Каких видов теории троллей ты вообще читал!? — Очевидно же, что она предательница. — Она никогда не предаст своих друзей. «В отличие от некоторых людей, которых я знаю», – думает горько Лэнс, и кажется, что Кит тоже получает эти негативные вибрации, потому что он снова становится закрытым. В конечном итоге они просто сидят в удушающем, тягостном молчании, отчего Лэнс вот-вот либо чокнется, либо взорвётся в водовороте сжирающего дерьма собственных мыслей – в принципе, подойдёт любое, лишь бы только убить это неловкое напряжение, копящееся сильнее с каждой проходящей минутой. Лэнс прекрасно извещён о том, как Кит пытается смещаться и постоянно регулирует позу; звук его дыхания сводит с ума. Лэнс почти хочет развернуться и закричать: «Ты мог бы не--». Кит шумно дышит через рот, как будто паникует, и после нескольких неудачных попыток что-либо сказать, он тихо «сдаётся». — Лэнс, посмотри на меня. Упомянутый подросток хочет сделать прямо противоположное, хочет решительно смотреть на маленькую тумбочку невдалеке, хочет бросить вызов Киту, но этот голос привлекает его внимание, как никто другой. Лицо Кита слишком опасно близко, и он смотрит так пристально, будто хочет просверлить отверстия в черепе Лэнса, видимо, сильно испуганный его мыслями, словно это Лэнс именно тот, кто «держит нож у горла», а не наоборот. Кит настолько чертовски несправедливо красив, что это буквально перехватывает дыхание шатена. — Это такой пиздец, — бормочет Кит, едва слышимо, и Лэнс не успевает даже дважды моргнуть, как чужая рука обхватывает его рубашку и подтягивает на несколько сантиметров за воротник. Пространство между ними, которое Лэнс так отчаянно старался удержать, окончательно исчезает. Рот Кита обжигающе горячий, когда он приливает, и то, как он целует, не похоже на то, когда они были детьми – в этот раз решительно, откапывая сохранившиеся остатки взаимного притяжения, и, несомненно, искусно. Разум Лэнса туманный, мысли в непонятном беспорядке, стоит только думать – конечно, Кит знает, как целоваться – он потратил всё это время, практикуясь с Широ, целуясь снова и снова – и осознания этого достаточно, чтобы Лэнс в ответ положил руку на заднюю часть бледной шеи. Он притягивает Кита ближе с обвинением на инстинкте, в каком-то комплексе неполноценности, в мелком чувстве ревности и непреодолимой необходимости стереть остатки существования Широ с губ Кита так, чтобы всё это было его – моим и только моим, думает Лэнс, и зализывает по швам губы Кита, в полном отчаянии. Кит поддаётся, наравне страстный, и выпускает низкий скулёж, который заставляет Лэнса стать более, чем просто немного тёплым, под воротником. Кит продолжает тянуть его за рубашку, и Лэнс следует за руководством другого, неуклюже взбираясь на кровать и нависая над мальчиком так, как он раньше думал, в извращённом способе, ведь, возможно, всегда хотел сделать это – столь долго, сколько он может помнить. Это бесспорно очень пиздец, задумывается, но продолжает сближаться, пока Кит почти не задыхается в его хватке; он толкает язык глубоко в горло черноволосого подростка, вылизывая наилучшим способом, что он только знает – такие вещи заставляют девушек таять в его руках – но Кит не расслабляется, даже на мгновение. Это жарко и беспорядочно и оставляет мурашки по всему телу Лэнса, но он потихоньку вспоминает, что дверь не заперта и нужно попытаться оторваться, независимо от того, насколько приятно это чувство, когда Кит напористо тянет его язык. Парень на немного стопорит нижнюю губу меж его зубов, страстно желая большего контакта, слишком боясь заканчивать и столкнуться с холодной суровой реальностью и, да, Лэнс – слабый слабак. Он наваливается обратно в выжидающие руки Кита, что моментально обхватываются вокруг шеи, тонкими пальцами тянущими движениями цепляясь за короткие пряди коричневых волос на затылке – слишком хорошо, слишком сладко. Так, будто они что-то друг для друга, когда это не так. Они целуются взасос, по крайней мере, ещё десять минут, пока Лэнс, наконец, не решает, что если они пойдут дальше, одного поцелуя будет недостаточно. Им действительно нельзя делать такие вещи тут, когда рядом его семья, даже если его сердце ноет и он умирает, хотя засунуть руки под обтягивающую серую футболку Кита и вниз, под его брюки. Он задыхается – хотя Лэнс брал справедливую долю передышек, но ни одна из них не держалась так долго и не оставляла «без костей», как сейчас – когда он смотрит на Кита, проклятого красивого яркоглазого Кита, который вдыхает немного тяжело; щеки покрасневшие, а глаза блестят. Лэнс чувствует себя втянутым снова. И снова. И снова. Это почти похоже на какое-то предательство. Для Широ, его собственного эго, годов бессмысленной борьбы, всего, что он считал нормальным, но они продолжают целоваться и касаться друг друга – и по-честному? Такое чувство, что они целы впервые за многие годы.***
Его мама плачет, когда Лэнс спускается вниз с Китом, держа того за руку; она обнимает их обоих, да так, что их кости под натиском скрипят, бранит, что они были глупыми мальчиками всё время. Лэнс чувствует себя неловко, оцепенело, как будто ничего из этого нереально и он проснётся в любой заданный момент. Но вот он тут, свидетельствует, как Кит вжимается в себя под интенсивным тёмно-синим пристальным взглядом Ребекки, будто ожидая, что она ударит его за то, что он ушёл, но она только набрасывается ему в руки, крепко обнимая. Мария, недавно только готовившая сэндвичи позади, пинает Кита под голень, и слёзы застывают в её сияющих глазах. Кит стоит очень неподвижно, изредка обмениваюсь несколькими тихими словами с сёстрами Лэнса, и когда их глаза встречаются, Лэнс снова оказывается втянутым. Он ответвляется от девушек, и им приходится оправдываться после попыток приглашения на торжественный ужин, ведь отвечают отказом. Заканчивается всё тем, что они проводят вечер, гуляя по окрестностям, осторожно избегая улицы Широ, и располагаются на качелях, а после просто... навёрстывают упущенное. Кит тише, чем был до этого, однако Лэнс такой же, вероятно, потому, что он всё ещё не знает, что сказать, но при этом молчание товарищеское, нежели мучительно неудобное, как раньше. Они избегают разговора о том, что произошло, о Широ и Ките, но в то же время кажется, что это ни к чему. Под самый конец они пинают жестяную банку «доктора Пеппера», имитирующую на данный момент мячик при игре в футбол, которую Лэнс нашёл на том же поле, где они впервые встретились, а Кит снова смеётся, так же чертовски красиво и идеально. Когда появляются звёзды и им нужно возвращаться домой, Лэнс целует Кита под тем же самым деревом, когда он только нашёл его много лет назад – его, мальчика, с ушибленными коленями и красочными пластырями, проклятую загадку всей его жизни. Кит отказывается на провожание, и Лэнс неохотно подчиняется, тащя свои конверсы по тротуару и попадая под мозговую атаку, в которой думает, как он собирается рассказать обо всём Ханку и Пидж.***
Ханк сознаётся, что разговаривал с Китом в течение прошлого года прямо перед радиолокацией Лэнса, но у шатена нет на него злости, потому что бомба, которую он бросил, во многом более значительна и сильна. Он пялится на текст Пидж «Мы так и знали это», как будто он должен нести в себе скрытый смысл, но он не может расшифровать это. Он не спал в ту ночь, всё время думая о Ките, вместо того, чтобы хотя бы приблизиться. Он проводит ещё неделю в таком ритме, в мыслях, и приходит к выводу, что совершенно ясно, что Кит просто одинок, и именно так он справляется с потерей Широ. Слова Пидж постоянно преследуют его. «Вы встречаетесь?» Как очевидно, нет, предполагает Лэнс, потому они всё ещё дерзят друг друг на публике, разве что, это гораздо более усмирённо, по-игровому даже, и никому никогда и в голову не придёт, что он и Кит могли бы встречаться. По сути дела, Кит никогда не говорит об этом, никогда не говорит что-то вроде «Хэй, Лэнс, ты мне нравишься, давай выйдем». Да, они никогда не говорят о возможности этого, даже когда целуются под трибунами, пропуская физру. Кит всё ещё вздрагивает каждый раз, как отъезд Широ упоминается в их разговорах, и Лэнс может уважать это, хочет уважать это. Он не будет навязываться парню, который отчаянно нуждается в переключении и физическом контакте. Ничего больше, и он может жить с этим. Так или иначе, он слишком напуган, чтобы что-либо спросить. «Ты любишь его?» Он любит. Он всегда любил Кита, всегда. В те былые времена Кит был для него как брат, а Лэнс любит всех из своих друзей, дорого и нежно. Кит вызывает в нём нечёткие чувства, выявляет похоть, но влюблён ли он в том самом смысле? Наверное, нет. Он не знает. Он думает, что это не так, хочет верить, что это не так, потому что Кит не хочет его так, не хочет его, как хочет Лэнс, даже если у него ещё нет имени для этого чувства. Лучше не привязываться слишком сильно, вести себя непринуждённо и посмотреть, во что же это выльется дальше. Как только они разберутся во всём, Лэнс подумает об этом более тщательно. Они по большей степени «живущие моментом» безрассудные ребята, как бы там ни было. Поэтому, стоит увидеть, как Кит, злой Кит, ловит момент, когда Лэнс безобидно флиртует с Наймой – они не подходят друг другу, но эти острые ощущения всё ещё неплохи – он не понимает, что не так. Он не понимает, почему Кит отталкивает его, не понимает, почему так переживает и сам на себя за это бесится. Лэнс не спал хорошо в течение нескольких дней, бессонница вовсю властвовала, и, конечно, он рассказывает всё тупое мешающее ему дерьмо Киту, что вышло довольно эгоистично, и в самом деле, ему не следовало так удивляться, когда плечи Кита резко оседают в поражении; голос тихий и напряжённый, а индиго глаза широко раскрываются. — Поверить в это не могу, какого... Мне посрать, на кого ты западаешь, с кем заигрываешь, с девушками или парнями, это, блядь, не важно. Они, как минимум, на пять минут опаздывают на занятия, и Лэнс бросает нервный взгляд через плечо, на коридор, поглядывая за учителями. Неправильный ход. — Слушай, нет ничего плохого в-- — Лэнс пристально смотрит суженным хмурым взглядом, рот слегка приоткрыт и, очевидно, что что-то здесь не так, но он молчит. Кит дважды выдыхает, и его зрачки колеблются, когда он с силой выдавливает сквозь сжатые зубы. — Моногамия [один партнёр] , я что, многого прошу. Хах, хорошо, запомни эту мысль. Лэнс почти хочет посмеяться над этой ситуацией. Его мозг запустил процесс беспрерывного разрушения, но он как-то умудряется тявкнуть лишь идиотское, высокочастотное: — Мы не встречаемся, так ведь? И после Кит оставляет Лэнса стоять в пустом коридоре, прямо после, как заканчивает портить снова и снова свои чёрные волосы, за чем последовало: — Ты мне омерзителен, никогда больше не говори со мной.***
От кого: Ханк Г. Извинись перед ним прямо сейчас, мне все равно, кто прав, а кто нет, но исправь это прямо сейчас Кому: Ханк Г. он не станет даже смотреть в мою сторону От кого: Ханк Г. Черт, интересно почему же. Это по большей части твоя вина, чувак, ты тот, кто вывел его Кому: Ханк Г. Я!? я единственный!? он даже не потрудился прояснить ЧТО-НИБУДЬ между нами он просто случайно ворвался в мой дом однажды и как черт возьми мне было знать об этом. я не сраный телепат От кого: Ханк Г. Ну, теперь ты знаешь, что он думал что между вами что-то было, так исправь это!!! Кому: Ханк Г. не могу От кого: Ханк Г. Что значит, ты не можешь!? это из-за того, что он изолировался от тебя снова? вы буквально делите класс поэтому загони его в угол или что-то еще я не знаю, ты хорош в этом Кому: Ханк Г. я имею в виду, я не могу потому что я не знаю что чувствую по отношению к нему. я не хочу делать ничего серьезного пока не выясню это. я не хочу 'обманывать его', боже упаси От кого: Ханк Г. Ты чертов идиот, лэнс.***
Три недели блаженства, и Кит Когане снова исчезает из его жизни. Лэнс – трус, которым он и является, глупый, осознающий это, трус, что не хочет причинять боль парню, к которому у него сложные чувства, но он даже делает большее – старается держаться как можно дальше, надеясь, желая, чтобы Кит проглотил свою чёртову гордость и сам приблизился к нему на этот раз. Может быть, он просто нуждается в хорошем пинке под зад, чтобы взять себя в руки, собрать волю в кулак. Но Кит избегает его, избегает, как чумы, и Лэнс едва замечает дни, растянувшиеся на недели, месяцы. Год. Выпускной день всё ближе и ближе, и ему не остается ничего другого, кроме как сосредоточиться на сдаче экзаменов. Кит включает своего внутреннего ботаника и постоянно прячется где-то в библиотеке, утыкаясь прямо носом в книги, и его присутствие – всё равно, что тень, всякий раз, когда Лэнс видит того в классе, сидя как можно более далеко. Лэнс наконец смирился со всем – вот и всё. Он всё изгадил, и у него никогда не будет второго шанса. Кит был тем, кто дал возможность на второй выстрел, а он бросил его обратно в это красивое лицо. Шансы на то, что они снова заговорят, близки к нулю, и довольно скоро Лэнс вообще больше не увидит Кита – выбор уже пал на маленькую квартирку, расположенную в нескольких городах, где он он будет посещать колледж с сентября. Исправлять всё на данный момент несколько, ах, бессмысленно. И судя по тяжёлому угрожающему сверканию в глазах Кита, он знает, что если подойдёт к другому, останется со сломанным носом. И всё же, Лэнс, блять, жаждет чёртового внимания другого, независимо от того, как это может быть плохо, хочет, чтобы Кит был подле него, когда он вертится и переворачивается в своей пустой кровати, сбрасывая тетради с простыней. Его разум всегда отправляется назад на ту площадку, где они пинали банку, к улыбке Кита, к Киту в целом, к тем трём неделям сну подобного состояния. Бекка и Мария с ним больше не разговаривают. Мама по-прежнему пытается поддерживать, но и она тоже, кажется, думает, что это его вина, что он отпустил этого мальчика. Лэнс просто хочет быть оставленным в покое. Возвращение домой никогда не было более эмоционально истощающим.***
Выпускной вечер весьма роскошен, и спутница Лэнса – потрясающая девушка из параллельного класса, с которой он всегда обменивался парочкой фраз, работая над реквизитом для школьных пьес. Они не очень разговорчивы друг с другом, но лучше пойти с кем-то, чем в одиночку. Она оставляет Лэнса, когда не наблюдает никаких признаков, что тот в ближайшее время готов пригласить её на танец, и Лэнс проводит вечер с Пидж и Ханком, попивая шипучий пунш. Пидж – легко поддающиеся выпивке, в соответствии со своим малым весом, так что это не занимает много времени, прежде чем Ханк забирает их домой, посылая по дороге обеспокоенный взгляд Лэнсу, но шатен лишь отмахивается, чувствуя себя только слегка пьяным. Он решает смешаться и пообщаться с гостями. Он хочет как следует попрощаться с людьми, которые ему действительно нравятся. Заглядывая под трибуны и выискивая своего клубного друга Каса, он понимает, что это было немного ошибкой, ведь натыкается только на какие-то группы курящих выпускников, несколько целующихся пар и – о радость – Кита, пьяного в стельку по всю ебаную крышу, в окружении парней из футбольной команды. Они задерживают ненадолго зрительный контакт, и Лэнс хочет выбраться отсюда поскорее, но черноволосый подросток, стоя на неустойчивых ногах, наводит палец на отступающую спину Лэнса. — Стой, где стоишь, козёл! Он приостанавливается, но не оглядывается назад, и медленно вдыхает, когда слышит спешные шаги Кита, вслед за которыми следует неожиданное пронзительное: Оу, ёбаный в рот, следи за платьем! Хватка Кита на плече горит, и это почти больно, когда он с тяжестью пытается выдерживать напор. Кит поворачивает его без особых усилий(что, чёрт возьми, с силой этого парня, в конце-то концов?). Лэнс через силу улыбается, валяет дурака: — Оу, привет, Кит, не видел тебя-- Кит отступает назад с широко расставленными руками, чуть ли не оступаясь. — Кончай пороть чушь, МакКлейн, ты бы, блять, заметил мой маллет, даже если бы я стоял на чёртовой крыше школы, а ты на другом конце стадиона. Его речь странно устойчива для кого-то, кто так обдолбан. Лэнс старается не задерживаться слишком долго на его чёрном костюме и винно-красной рубашке – это то, из чего были сделаны его мечты. Кит смотрит достаточно пристально. — Вот, значит, как, а? — он икает и опускает руки. Сардоническая улыбка растягивает его губы. — Наконец-то не придётся притворяться, что меня не существует, а? Готов поспорить, ты реаааально счастлив этому. — Кит ударяет кулаком его плечо, и не сказать, что слишком мягко. Лэнс старается не тереть больное место. — Я думаю, тебе следует прекратить пить, — предлагает тихо. — Хорошо, что мне наплевать, что ты там думаешь, — эта улыбка становится уже невыносимой и пугающей. Кит специально продолжает смотреть на него, даже когда вырывает из пальцев случайного парня бокал со спиртным, делая глотки и подмигивая Лэнсу. — Точно так же, как тебе наплевать на чувства людей, но, хэй, мы все не можем быть идеальными. Это проходит прямо через его сердце. — Кит, ты действительно-- — Я не закончил, заткнись. Темноволосый подросток прижимает палец к его сухим губам и Лэнс может чувствовать, как кончик пальца проходит по нижней губе, и в этот момент явно следует быть куда осторожнее, но реакция Кита сейчас не на высшем уровне. Как и его навыки незаметности. — Ладно, хорошо. Я просто хочу сказать, что даже после того, как ты отбил чечётку по всем моим чувствам, я на самом деле не ненавижу тебя? Лэнс снова открывает рот, но другой только защемляет, тем самым закрывая, его губы. Больно. — То есть, я могу сказать тебе, чтобы ты пошел нахуй прямо сейчас, но я не буду. Пофиг. Если хочешь, можешь продолжать вести себя как кусок дерьма во имя этого дерьмового шоу, но я устал, ясно? Я правда устал... Так что засунь свой язык мне в глотку в последний раз ради старых добрых времён, что скажешь? Кит стоит перед ним, глаза наполнены той особой эмоцией, которую Лэнс всё ещё не может обозначить именем. Люди, собравшиеся позади них, глазят на дуэт, как будто не могут поверить в то, что слышат. Лэнс осторожно берёт тонкое запястье Кита и отводит в сторону парящую руку, независимо от того, насколько он хочет принять предложение Кита, но это не подходящее место или время. Глаза Кита в боли моргают, но это только на секунду, ведь затем он цокает языком, прежде чем Лэнс смог бы управиться с объяснением. — Так и думал. Он отходит назад, спотыкается, прикрывая глаза потной ладонью. — Рад, что встретил тебя, но было не очень приятно познакомиться с тобой, МакКлейн.***
Когда Лэнс возвращается домой и шатко наливает имбирный чай в термос, он не знает, что произошло. Только когда он наконец один внутри маленького деревянного домика, он осознаёт, как на самом деле чертовски одинок. Лэнс сворачивается и ломается. Приглушённо рыдает, содрогаясь всем телом. Словно листья, что взрывает и раздувает ночной ветер.***
Колледж предположительно должен стать свежим стартом, новой страницей в жизни Лэнса. У него есть квартира, что он арендует вместе с Ханком, временная работа, чтобы понемногу расправляться со счетами, и цель, в ходе которой он добьётся успеха в будущем. Он думает, это пойдёт ему на пользу. Никаких больше знакомых лиц, никаких навязчивых воспоминаний об этом домике на дереве – его отец полагает снести его, ведь Мария, младший ребёнок, уже слишком взрослая, чтобы околачиваться там, тем более, у неё нет такой же привязанности к нему, как у Лэнса. Его мама по-прежнему настаивает на сохранении деревянных игрушек и ловит Лэнса, насильно вырывая мусорный мешок из рук, который он собирался выбросить. Только выцарапанные имена поблекшими маркерами остаются на тех стенах, вместе с недавно выструженной датой – датой, когда Лэнс, наконец, съехал. Ночник в форме Сатурна тоже не остался без внимания. Все воспоминания с Китом продолжают преследовать его каждый день, потому что некоторые потусторонние силы этой вселенной, очевидно, решили, что это ещё не конец, и по какой-то космической случайности они в итоге идут в тот же колледж. Они делают вид, что не знакомы друг с другом.***
Когда Широ возвращается, на этот раз навсегда, Лэнс и Ханк закатывают отдельную приветственную вечеринку. Это дикая ночь, полная веселья, аркадных игр, следующего за ними посещения бара и прочего наверстывания упущенного, и Лэнс никогда бы не подумал, что будет скучать по Широ так сильно. Они дразнят его за седеющие волосы и в шутку начинают называть отцом, но на единичной посиделке Лэнса с более конкретизирующими отцовскими намёками Широ делает глоток пива и невзначай сообщает ему, что он и Кит снова вместе. Он решает, что это идеальное время, чтобы нажраться, и заканчивается всё тем, что товарищи тащят парня домой гораздо раньше, чем тот хотел бы. В конце концов, жизнь Кита не его дело.***
Лэнс заканчивает свою смену в местном торговом центре – расставлять различное дерьмо по полкам и в складу не так весело, но он копит деньги, что будет тратить на тренажёрный зал, так что всё нормально, даже Ханк говорит, что он медленно наращивает мышечную массу – и направляется к выходу, когда получает уведомление о сообщении. Он думает, что это можно проигнорировать и посмотреть позже. Случайно единственный брошенный взгляд наружу оставляет на нём дрожь – это похоже на какой-то тропический шторм, небо некоего рода скверного желтовато-серого цвета, и, по всей видимости, поездка в этот раз на байке будет не самой приятной – но тут раздаётся ещё один вибр, что значит, это должно быть срочно. Предполагая, что это тупой групповой чат по политическому проекту, он разблокировывает экран, однако его приветствует только «неизвестный» номер. Он может быть удалён с его телефона, но не из памяти. От кого: (неизвестно) Пожалуйста забери меня От кого: (неизвестно) Мне больше не к кому обратиться. Лэнс моментально окатывается нескончаемым напором воды, изливающимся, как из вёдер, с высоких небес, и ругается, когда постоянно приходится протирать экран, чтобы выслать ответ – ключ уже повёрнут в зажигании. Кит отправляет своё местоположение, и Лэнс притягивает шлем, заметно нервничая, отчего пот вовсю собрался во лбу. Если Кит пишет ему из всех людей, значит, это серьёзно плохо. С другой стороны, в последнее время он не выглядит так, будто имеет кого-то, к кому может обратиться. И независимо от того, что случилось в прошлом, Лэнс никогда не бросит этого человека.***
Он видел Кита разбитым раньше, видел, как он дрожал и тихо плакал, но зрелище, которое ему предстаёт, не из приятных. Дождь не даёт ни минуты покоя, но Лэнс всё равно сразу ловит зрением черноволосого парня – полностью промокшего; волосы и одежда прилипли к нему, как вторая кожа, словно покрашенный манекен. Он сидит на бордюре перед круглосуточным магазином на отдалённой пустой улице, подальше от посторонних взглядов. Он выглядит жалко в своей тёмной футболке, узких джинсах и разбитых сникерсах. Лэнс приостанавливается перед ним, и, заслышав мокрое гудение покрышек, голова Кита быстро отрывается от разглядывания земли – глаза по краям ядовито-красные, а нижняя губа дрожит. Он выглядит так, будто понятия не имеет, что Лэнс здесь делает, но опять же, он, вероятно, никогда не ожидал, что другой действительно появится. Лэнс снимает шлем; коричневые пряди тут же приглаживаются плотнее под устоявшимся потоком воды. Достаточно долго они безмолвно пялятся друг на друга, пока Лэнс не протягивает руку Киту, с грустной улыбкой преподнося запасной шлем цвета синий электрик. — Давай, приятель. Я помогу. На этот раз Кит не сопротивляется, только выпускает слабый звук, который похож на сдержанный всхлип, и оседает позади Лэнса. Кожу морозит беспощадный ветер и холодная вода, но постепенно она нагревается от низ расположенной куртки шатена.***
Присутствие Кита на его кровати странным образом возвращает снова в прошлое. Его чёрные волосы вязки – по прядям стекают капли, а сам он положительным образом тонет в серой толстовке Лэнса – только кончики пальцев высунуты через рукава и держат бледно-розовую тёплую керамическую чашку, наполненную имбирным чаем. Он дует на кипяток и смотрит в окно, делая небольшие глотки время от времени. Лэнс слишком занят учёбой и уже не помнит, когда отодвинул в сторону свои давние навыки кулинарии, тем более сейчас он очень потрясён, чтобы что-то готовить. Они не разговаривают; мягкий альтернативный рок доносится из ноутбука Лэнса, заполняя тишину. Если честно, Лэнс сходит нахрен с ума. Он не знает, что говорить, как реагировать, какие эмоции следует проявить. Их последний разговор не был далеко приятным, и он предпочёл бы полностью стереть воспоминание о полученном тогда сообщении Ханка, в котором Кит молча плакал под трибунами, когда Лэнс ушёл. Вау, так они оба плакали, отлично. Много хорошего это принесло им. Много хорошего это принесло, когда Кит съехал, не сказав ни слова. Он сделал правильную вещь, привезя Кита сюда? Парень не сказал, куда именно его отвезти, так что, естественно, Лэнс думал, какой план действий будет наилучшим, но любой, кто провёл не менее трёх минут рядом с ним, знает, что тот не слишком хорош в быстром мышлении, особенно когда находится под психическим напряжением. Как ни странно, находящийся неподалеку Кит не так оказывает давление, как он думал. Лэнс больше обеспокоен предстоящим разговором, который нужно начать, чем обдумывать то, какой Кит нежеланный посетитель. И вроде, он мастер по объёму говора без всякой необходимости – он обычно не думает о том, что должен сказать, просто делает это. Так почему он не может сделать это сейчас? Почему, почему, почему-- Разумеется, Кит первый, кто заговорил. Вероятно, заметил его борьбу и дрожь. — Спасибо за это. Если тебе некомфортно со мной оставаться, я могу уйти. — тупой, как и всегда. Он ставит пустую чашку на пол. Лэнс завертелся в кухонном угле и быстро вышел оттуда, почти спотыкаясь о плюшевый коврик. — Нет. Нененет! Всё нормально! — он лепечет, а его голова положительно неразборчиво кивает. — Всё нормально, если ты останешься. — Но ты же-- — Я-я хочу, чтобы ты остался. — он икает; глаза расширены, а лицо красное от чувства стыда. Обычно он не такой, но Кит имеет тенденцию разрушать его контроль над реальностью всё чаще. — Пока что. Просто, мм. Отдохни? Кит моргает, глядя на него, широко раскрыв полные изумления глаза, как будто это первый раз, когда он видит Лэнса. Это странно, по меньшей мере. — Хорошо. Совсем ненадолго. Черноволосый гость в нервозности крутит завязки от капюшона на толстовке. Лэнс стоит перед ним, и Кит поднимает глаза, с осторожностью, а первый кивает слегка в сторону, как бы намекая присоединиться посидеть. И Кит делает это. Ещё один лэнсовский взгляд на лицо его бывшего-не совсем бойфренда заставляет его улыбнуться и прыснуть от смеха. Брови Кита поднимаются, но он ничего не говорит. Лэнс бросает смешок ещё раз. — Вот тебе и прощание, да? Он чувствует как сбоку что-то зашаркало. Кит скручивается в клубок, уткнув подбородок в колени. — Похоже на то. — Думаю, Леди Вселенная просто не хочет, чтобы мы расстались на плохой ноте, — шутит Лэнс, и взгляд Кита стабилизируется, а брови немного нахмурены. Это вышло из-под контроля удивительно быстро. — Я имею в виду, всё, что было мной сказано – я не стану извиняться ни по чему. Шатен трёт ладонями лицо от усталости. — Я не просил тебя делать это. Просто хочу прояснить, я никогда не хотел, чтобы что-то из этого дерьмового шоу произошло, если это вообще значит что-то для тебя сейчас. Очищаю моё собственное сознание или что-то вроде того. Чего Лэнс не ожидает, так это всхлипывания, доносящиеся до него, и он почти шарахается, когда видит и чувствует, как Кит дрожит. Его сердце болит, протягивая в рефлексе руку, чтобы коснуться ею плеча другого, но тот просто презренно отмахивается от подвисшей конечности. — Тихо, Кит, эй... — Лэнс понижает голос, готовый утешить и усмирить. Кажется, это влияет на другого ещё больше и не так, как он хочет. — Дерьмовое шоу, он говорит. Очищаю собственное сознание?? — Кит всё ещё шмыгает носом, когда говорит и вдруг едко улыбается. — Лэнс, это может быть новости для тебя, потому что ты, очевидно, нихера не знаешь меня или хотя бы не потрудился попробовать узнать поглубже. Сейчас я это кристально могу видеть. Но ты действительно думаешь, что я какая-то бесчувственная, невероятно холодная сука, просто потому, что не знаю, как высказать это? Реально удобно, Лэнс, хорошая работа – свалить на меня всё в итоге. Ты хоть раз задумывался, чтобы спросить меня о чём-нибудь? Или для тебя это было всегда: «дерьмо, этот парень просто рандомно хочет отшиться, ну можно попробовать». — Я не думал, что ты на самом деле так не равнодушен ко мне, ты встречаешься с Ши-- — Я встречался с Широ потому, что он правда узнал меня поближе, в отличие от тебя и твоей слепой тугой задницы. Ну поебать на это сейчас, мы всё равно расстались. Мы не могли больше уживаться. Сердце Лэнса громко отбивает в ушах от этой новой информации. — Я не знал, я-- Кит стирает смесь слёз и соплей рукавом и включает режим ярости. Лэнс дёргается назад, когда тот кричит, всё ещё поразительно красивый, даже с высыхающими дорожками слёз на щеках. — Ох, конечно, ты блять не знал. Почему ещё ты думаешь, я свернул со своего ёбаного пути и поцеловал тебя!? Я не думал, что ты воспримешь это как-то иначе. Я ничего не говорил, ты, осёл, потому что ты тромбонил всё о девчонках с момента, как тебе стукнуло десять, и меня устраивало просто находиться рядом с тобой как друг. Как твой лучший друг, Лэнс. Слёзы снова встали у него в глазах, как он продолжил. — У меня есть проклятые чувства, даже если я не могу понять, что говорить время от времени. Так что я извиняюсь, что ждал тебя, экстраординарный дерьмовый говорун, что ты хотя бы спросишь, нравишься ли ты мне. Ты хоть представляешь, каким было моё детство, а? Меня избивали к чёртовой матери за то, что я рассказал о своих чувствах. Я получал сигаретные ожоги от этого монстра хоть за одно перебивающее слово. Так что да, свали всё на меня. Лэнс чувствует, как дрожит. И дождь хлещет в окна, как миллионы выстрелов. Кит смотрит на свои трясущиеся руки так, будто он понятия не имеет, как контролировать их. — Я злился, потому что этот чёртов монстр пригрожал избить мою мать, если я буду продолжать сбегать через окна ночью. Я злился, потому что он пригрожал отобрать моего 'маленького педика-влюблённость', если я буду продолжать крутиться около тебя. Я думал, что смогу продолжать в том же духе, а потом не смог, и в тот момент, когда он, блядь, кинул нас, я понял, что могу пойти к тебе домой и просто. Но п-похоже, это было не то, чего я ожидал. И то самое «это» ты, Лэнс. Это последний раз, когда мы видимся, потому что моя мать, чёрт, тонет в больничных счетах, и нет никого, кто мог бы оплатить их-- — глаза Кита широко раскрываются, полные страха, и впервые в жизни Лэнсу не хватает слов; его мысли носятся со скоростью сотни миль в секунду. Его голос дрожит, когда ему, наконец, удаётся вызвать его, слабый и маленький звук. — Ч-что ты имеешь в виду...? Кит смотрит в определённый момент на стену, выглядя уставшим, так, будто он отказался от жизни. Лэнс боится этого состояния. — Ей несколько лет назад был диагностирован рак лёгких. Я считаю, это то, что она заслуживает за курение этой дряни постоянно. А та.. крыса кинула нас, стоило узнать о больницах и долгах. Я могу быть ужасным человеком, я могу ненавидеть её, что она была с ним всё это время, но она всё ещё моя мама, Лэнс. Ты поступил бы так же. Ты не-- Хватит. — Хорошо, достаточно этого, — прерывает он громко, и глаза Кита раскрываются, с болью, но Лэнс не в состоянии больше смотреть на колеблющиеся зрачки индиго и эти взрывы эмоций, поэтому обвивает тёплыми руками судорожное тело, сжимая сильнее. Следует глубокий вдох, потом ещё один, и плотина срывается – Кит рыдает сдавленно в плечо, большим пятном намокающее от постоянно растущего количества слёз. Он бормочет что-то, и Лэнс поглядывает за закрытыми глазами, медленно запирая его ещё крепче, когда становится хуже. — Шш, всё в порядке, с тобой всё будет хорошо... — говорит он постоянно, в то время как сердце слишком болезненно сжималось в груди. Такое чувство, Кит колет его с каждым удушающим вдохом, которые он вбирает в себя. — Я бросил к-колледж сегодня, Лэнс, я не хотел--, я не-- — он учащённо дышит и вонзает свои пальцы в тонкую кофту Лэнса, оставляя синяки на туловище, но тот не жалуется, вместо это позволяя действовать как губка для другого. Кит сдерживался слишком долго. Ему нужно поплакать, выпустить это. Он слишком молод, чтобы иметь дело с таким количеством всего, слишком молод, чтобы утонуть в долгах и разбить свои мечты. Когда рыдания постепенно утихают, Лэнс отстраняет Кита, вытирая красные синяки под этими глубокими глазами индиго. Он не может поверить, насколько же сильно их любит. Он, блять, любит Кита. Так сильно. — Ты такой идиот, Кит, — говорит Лэнс, у которого просто сдавило горло. — Тебе не нужно было разбираться с этим в одиночку. У тебя всегда были Ханк и Пидж, Широ и Мэтт, — последовала пауза. — Моя семья и я. У тебя всегда был я. Я бы сорвался на бег сразу же, если бы только знал, что происходит. Не думаю, конечно, что это извинение поможет сейчас. Он делает глубокий вдох. Можно высвободить это. — Сказать по правде, я думаю, я всегда был слишком привязан к тебе. Я просто надеялся отказаться от этого после всего. Я имею в виду, мы были не в лучших отношениях, вдобавок это не так, как я бы хотел начать по новой, да и надежд не имел особых. Да, наверное, я захотел пережить тебя после всей истории с Широ, и я никогда не спрашивал, потому что не думал, что ты воспринимаешь меня всерьёз. Очевидно, я ошибался. — он улыбается, когда слышит бормотание Кита 'тут ты чертовски прав'. — Полагаю, мы оба – пиздец как облажались. Так что теперь мы квиты. Кит только кивает, как будто разочарованный в этом конце, и Лэнс понимает, что он хочет. — Ох, и, хах, ещё одна вещь. Ты можешь, врезать мне, чёрт, если захочешь, но я должен это сказать, так что слушай внимательно. — Лэнс, покончи с этим уже-- — Я всегда любил тебя. Он не заметил китовы румяна цвета того малинового лимонада и кончики розовых ушей. Проходит несколько минут. Другой наклоняется ближе к Лэнсу, щурясь, как бы осторожно. — Как семью? Кто здесь тугой, ещё раз-ка? Лэнс лишь пожимает плечами, скаля в усмешке зубы. — Если я уложу тебя здесь и сделаю сладкую сладкую любовь тебе, ты всё ещё спросишь это? Похоже, Киту нужен момент, чтобы обработать услышанное. Он открывает рот несколько раз только, чтобы закрыть его, и выдаёт удивлённое «оу». Лэнсу сейчас не нужен ответ. Им не нужно ничего говорить. Он игриво поддевает плечо Кита. — Так, ты хочешь сделать мне сладкую любовь или нет? Кит проводит рукой по волосам, нарушая их прежнее положение спереди. Он выглядит довольно забавным и милым образом. Лэнс шевелит брови, а Кит только фыркает в ответ, отпихивая его назад. — Я думаю, что прямо сейчас меня удовлетворит просто поцелуй и пообниматься. Не хочу добраться до вашего достоинства слишком быстро. — Думаю, с этим я справлюсь. — бормочет Лэнс, фиксируя глаза на губах Кита. Прикосновение их губ электризует – он скучал по этому обволакивающему теплу и желает вылизать эту одиночную солёную слезу, попавшую на бледно-розовые губы. Кит нежно обхватывает его лицо ладонями, кончиками пальцев скользя по гладкой загорелой коже и нагибает голову в бок для лучшего доступа. Желудок Лэнса извергается бабочками и всеми видами ползучих вещей, потому что одних бабочек просто недостаточно для изложения того, что он чувствует. Кит отстраняется на мгновение, чтобы горячо прошептать в губы. — Я любил тебя с девяти лет, Лэнс. Лэнс прикладывает мягкий поцелуй к нему, ощущая и понимая неимоверно высокую привязанность. — Я выиграл. Я любил тебя с того дня, как мы встретились. — Мошенник. Лэнс в свою очередь ещё раз целует Кита.***
yaboilance посылает фото ОТКРЫТО: нашел себе подружку pidgeygun посылает ответ ОТКРЫТО: это просто кит в блондиновом кудрявом парике yaboilance посылает ответ ОТКРЫТО: почему вы так говорите? pidgeygun делает скриншотКонец.
- - - - - - - - - - - -
К этому замечательному фанфику одной глубоко тронутой и полюбившей эту работу девушкой была сочинена и исполнена маленькая песня. На момент того, как я начинал переводить работу(апрель-май 2018) ссылка была ещё доступна для прослушивания. Сейчас же, похоже, автор сменила ник своего тамблера и пост просто потерялся. Но тогда я ещё успел перевести примерный смысл песни, однако оригинала у меня не сохранилось, простите, но можете ознакомиться с текстом. Песня исполнялась акустически и под гитару.
♫ ♩ ♪ Любить и ненавидеть снова, С чего же мне начать эту дурацкую историю? И я, вроде, скучаю по тебе после всего. Я бы с радостью готов поболтать ещё Послушать и посмеяться с твоих глупых историй, Так что можешь, дорогой, принести прошлое. Потому что, знаешь, я не могу. Давай пройдёмся вместе... Я могу приготовить какой-нибудь чай Сидеть без дела и смотреть, куда приведёт нас это. Попрощаемся за последующим прекрасным поцелуем. Возвращаясь в одиночестве домой Молчаливо напоминая о вечернем смехе Я по-настоящему счастлив, что мы встретились. Потому что, знаешь, я не могу. Давай пройдёмся вместе... ♫ ♩ ♪