И я говорю тебе... Здравствуй

..."Руки помнят" – успокаивал себя Вадим, неуверенно взяв в руки гитару. Давно он её не брал, больше, чем полгода. Он словил на себе взгляды Хакимова и Бекрева, полные насмешки. Старший Самойлов тут же отложил инструмент. Никакого желания репетировать не было. – Ты чего? – Глеб с недоумением смотрел на брата, – Мы ведь начали уже репетировать. Собираемся через две недели дать концерт. Ты чего так подводишь? – Глеб... Я... – Вадик замялся, опустив голову, и на одном дыхании сказал, – Я разучился играть за эти полгода... Дмитрий, Костя и Валера рассмеялись, услышав эти слова, а старший Самойлов готов был провалиться сквозь землю. А ещё хотел, чтоб это трио умолкло. – Талант не пропьешь, Вадим Рудольфович, – сквозь смех проговорил Змей, – Ну, покажите нам мастер-класс, – ухмыльнулся он и скрестил руки на груди, глядя на Вадима – Да-да, мы вас просим, Вадим Рудольфович, – поддакивал Диме Костя, свистнув и захлопав. За ним подхватили Змей и Валера. – Хватит! – рявкнул Глеб, – Разошлись быстро, – он выгнал всех троих, объявив перерыв, а сам подошёл к брату и сел рядом, – Вадь, ты чего? Всё ведь хорошо, да? – неуверенно произнёс он, приобняв Вадика – Я боюсь слажать, – проговорил мужчина, не поднимая головы, – Так ещё и они... – Если будешь сидеть и ничего не делать – конечно слажаешь, – фыркнул Глеб, взяв гитару в свои руки, – Ты же помнишь, как играть. Правду ведь говорят: "Талант не пропьешь"... После часа психов, уговоров и почти что истерик, Вадик согласился репетировать. Отрепетировав с горем пополам, ребята собирались разъезжаться по домам. Змей попросил Глеба остаться. Когда Вадим с Костей и Аркадиным вышли, он подошёл к младшему Самойлову и хмуро посмотрел прямо в глаза. – Как эти понимать? – почти прорычал Хакимов, – Я просил поговорить с ним, а не тащить сюда! – Спасибо скажи, что Вадим вообще согласился. Ты и вправду баблоруб... – фыркнул Глеб, отходя в сторону, – Нас "доил", как хотел. Матрица дошла до такого ужасного состояния. Теперь ты решил выехать на имени Агаты и её хитах. Вот этого у тебя и не выйдет – Заткнись! Иначе я тебя к стене припечатаю, – прошипел тот, подходя к нему вплотную и ухватив за ворот, притянул к себе Но младший Самойлов не умолкал(К слову, за свой язык мужчина часто получал. Не только от друзей и знакомых, но также и от своего брата) – Припечатай. Ты же только это умеешь, – хрипло проговорил Глеб и чуть усмехнулся, – Что-то твоё прозвище не соответствует действительности. Ты не Змей, ты – крыса. Самая настоящая жалкая крыса. Не понимаю, как я подпустил тебя к себе, – рассмеялся мужчина, глядя прямо в серые глаза Димы. Колкий и холодный взгляд Хакимова сменился злобным и в глазах появился огонёк. – Я крыса?! Я?! – Змей тут же ударил Глеба под дых и тот, согнувшись в три погибели, упал на колени, хватая воздух ртом. Дмитрий лишь презрительно фыркнул, – Запомни. Благодаря этой, как ты выразился, крысе, твоя группа ещё существует и получает всякие "пряники", а сам ты ещё не сдох где-то под забором. Опять же благодаря мне. Что бы ты делал, если бы был один? Да ничего! Спился бы, как твой братец, и сгнил. Вами двумя легко манипулировать. Ну да ладно, – чуть усмехнулся он и схватил Глеба за волосы, поднимая его голову и заставляя посмотреть на себя, – Надеюсь, ты понял, что со мной так разговаривать нельзя... Не кусайте руку кормящего, Глеб Рудольфович, а то получите пинка, – фыркнул Змей. – Крыса, – продолжал Глеб, нервно посмеиваясь, – Как же я тебя ненавижу... Тут младшему Самойлову прилетел ещё удар. Хакимов бил его с особой жестокостью. После этого он поднял с пола полуживого Глеба и потащил на диванчик. – Что ты собираешься делать? – прохрипел мужчина и закашлялся – А что делают со шлюхами? – фыркнул Дмитрий и перевернул его на живот – Пожалуйста... кх... Д... Дима, не надо.. Дима, вы...вызови скорую, – проговорил Глеб и с трудом сделал вдох, тут же закашлявшись – Ничего, потерпишь. Ты пьяный по морде и не так получал. А тут подумаешь – пару рёбер сломанных. Выживешь, – проговорил Змей, попутно расстёгивая ремень... *** Младший Самойлов лежал на диванчике и безголосо плакал. Настолько униженным он себя не чувствовал никогда. Всё тело ужасно болело от побоев. Глебу было и так плохо, а после изнасилования... Вдвое хуже и физически, и морально. Он уже сбился со счёту, сколько лет продолжается этот Ад, сколько лет Дима упрекает его за всё и унижает. Мужчина хотел бежать от всего этого или хотя бы найти поддержку и защиту. А где их искать? У старшего брата? Который тут же сделает из Хакимова фарш, в прямом смысле этого слова.. Сколько бы зла младшему Самойлову не причиняли, он прощал всё, всем и всегда... От этой мысли ему стало хуже и Глеб прикрыл глаза, пытаясь хоть ненадолго провалиться в беспокойный сон. А потом, ближе к вечеру вернуться домой и, может быть, всё рассказать Вадиму.... ...Глеб невольно открыл глаза от яркого света и тут же зажмурился. Лучи закатного солнца били прямо в лицо, пробегаясь тонкими золотыми нитями по бледному лицу и взъерошенным темно-русым волосам. Мужчина слабо улыбнулся, не открывая глаз. "Такой чудесный денёк, но ведь найдётся же, по закону мирового свинства, такая мразь, которая всё испортит," – подумал младший Самойлов и невесело усмехнулся, заставляя себя встать с неудобного диванчика и поехать домой. Выходя с точки репетиции, он взглянул на дисплей телефона, который отображал несколько пропущенных от Вадима. Глеб перевёл взгляд чуть выше – в углу дисплея предательски часы показывали уже половину седьмого. Младший Самойлов шумно вздохнул, решив прогуляться на Патриарших... "Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина..." – эти строки невольно вспомнились мужчине и он усмехнулся, взглянув на здание музея Михаила Булгакова. Глеб продолжал бесцельно бродить по Патриаршим, пока ему вновь не позвонил брат. Младший Самойлов нехотя ответил на звонок. – Алло, я слушаю,– проговорил он – Глеб! Ты где? Я до тебя дозвониться не мог! – почти прокричал в трубку Вадик. А затем выдохнул и более спокойнее продолжил, – Где ты сейчас находишься и почему не отвечал звонки? – Я уснул. Сейчас я на Патриарших. Вадя, забери меня, пожалуйста, – тихо проговорил Глеб, тяжело дыша. Вадим замялся. – Хорошо, жди. Я уже выезжаю, – пробормотал он и нажал кнопку отбоя... Через пару минут старший Самойлов выехал за братом, сосредоточенно глядя на дорогу. Он понятия не имел, где до этого, всё время находился Глеб и как он оказался почти на другом конце Москвы. Спустя некоторое время он подъехал к тому месту, где его должен был дожидаться брат. Но того там не было, что, собственно, и не удивило старшего. Выйдя из машины, Вадик немного потоптался на месте и уже было направился в сторону парка, как к нему подбежал Глеб, довольно улыбаясь и держа в руке мороженое. Он протянул брату вафельный рожок со сливочными шариками. – Держи, – проговорил Глеб, подхватывая одновременно с этим брата под руку. Вадим шумно вздохнул, заставив себя беззаботно улыбнуться. Младший Самойлов чуть усмехнулся, глядя на него, – Ты думал, я тут бухаю. А я трезвенник... – Да, так и думал. Так что же случилось? Где ты был всё это время? – спросил мужчина, чуть нахмурившись. Глеб замялся, закусив губу и отведя взгляд. – Ты меня убьешь, – едва слышно прошептал Глеб и опустил голову. По его щекам предательски текли слёзы. Вадим с недоумением посмотрел на него. – Глебка, ты чего? Что случилось? Говори, – произнёс Вадик, глядя брату в глаза... – Если только в машине... – неуверенно произнёс Глеб, сглотнув, и потянул Вадю к автомобилю... Младший Самойлов умолк и тишина больно ударила по ушам. Глеб от осознания сказанных им же слов, от осознания того, насколько он жалок, не выдержал и разрыдался. Мужчина не хотел показывать перед Вадимом свою слабость, но и сдерживаться он больше не мог. – И ты молчал? Молчал все эти годы и боялся его? – проговорил мужчина, глядя перед собой, – Как же я, старый дурак... – Вадик, прости меня. Я такой дурааак, – шептал младший Самойлов, – Мне надоело быть подстилкой... – Ну так и не будь ей... Все, успокойся. Сейчас мы вернёмся домой и нормально поговорим... Вадим завёл машину и выехал на дорогу, погружаясь в мысли, и думая, что сделает с Хакимовым.... ...Через некоторое время братья вернулись домой. Глеб, схватив полотенце, тут же заперся в ванной, а Вадим прошёл в гостиную и упал в кресло, хватаясь голову. Он не мог поверить в то, что только что сказал ему Глеб. Ежедневные побои и изнасилования, много чего ещё – всё это делал с младшим Самойловым Хакимов. "А может быть, не только это?" – пронеслось в голове Вадика и он решил дождаться момента, когда брат выйдет из ванной... Когда голова младшего Самойлова появилась в дверном проёме, между гостиной и коридором, Вадя вскочил с места и подошёл к нему. – Скажи, Глебка. Что он ещё делал с тобой? Кроме побоев...кхм...и изнасилования, – пробормотал Вадим. Глеб отошёл от него, начиная дрожать. – Больше ничего, правда, – промямлил мужчина, отводя взгляд – Ох, не ври, Глебка, не ври. Скажи мне правду. Хуже ведь уже не будет... Младший Самойлов сглотнул. Он не решался говорить Вадиму что-то ещё. Страх того, что за правду последует наказание от Змея, не давал покоя – Хорошо... Вадь. Игла, – тихо он и опустил голову – Что? Повтори, – стиснув зубы, проговорил старший, больно сжав запястье Глеба. Тот взвизгнул и попытался вырваться. Но Вадим пресек его попытку, – Сколько это длится? – Десять лет. Он десять лет меня снабжает, – не поднимая головы проговорил мужчина, ещё раз попытавшись вырваться – Не снабжает, а держит на игле. Эх, Глебушка, – Вадик покачал головой и повёл брата в спальню, – Почему же ты не рассказал мне об этом раньше? Эту мразь же можно было укротить в два счёта. – Как же ты не понимаешь... – покачал головой младший и невесело усмехнулся, – Он меня убьёт... А что мы с тобой решим? Да ничего. Только прошу, не бей его. Каким бы уродом он ни был... – Глеб сглотнул и умолк. Старший Самойлов лишь презрительно фыркнул, подталкивая его в комнату... *** – Вадим! Вадим, не надо, умоляю! – кричал Глеб, пытаясь удержать брата, – Не нужно никого убивать. Сам получит по заслугам. Умоляю тебя, Вадичка. Останься дома, со мной.. Вадим оттолкнул младшего и направился в прихожую, начиная собираться. После услышанных угроз Хакимова в адрес Глеба, он буквально готов был разорвать Змея к чертям. За всё хорошее, за все его грехи перед младшим Самойловым. Вадим схватил с тумбы перочинный нож. Увидев это, младший похолодел. – Вадя! Не смей, – он попытался вырвать нож у него, но старший крепко держал его в руке. Глеб всхлипнул и прижался к нему, всё ещё пытаясь забрать нож, – Вадичка, я не хочу, чтоб ты потом в тюрьму попал. Ты ведь мне нужен, я не хочу потерять тебя Старший Самойлов никак не отреагировал на слова Глеба, глядя перед собой безразличным взглядом. Он вырвался из его объятий и двинулся к двери, как тут же раздался звонок. Младший Самойлов вздрогнул и сжал рубашку Вадима на груди. Он смотрел Вадику в глаза глазами, полными слёз. – Прошу, не открывай. Никто бы не пришёл в такой час, – едва слышно проговорил Глеб. Он попытался отвести Вадима в комнату, но тот, не обращая внимания на просьбы, вырвался и открыл дверь. На пороге стоял Хакимов. Вадим и Дмитрий встретились взглядами, а младший Самойлов застыл в ожидании того, что произойдёт дальше...