Эквилибриум

Я никогда не жаловалась на детство. Оно такое, каким его могли нам дать в то время. Да и вопрос, который мне задали, оказался на редкость странным. Меня просто спросили «А ты бы хотела, чтобы твоих детей воспитали так же, как и тебя?». Первым порывом было крикнуть «НЕТ!», но я до сих пор благодарна за некоторые основы характера и жизни, которые мне дали старшие. Меня воспитывал дед. Нет, мама была, конечно, как и бабушка. Наверное. Я не помню ее в детстве, потому что ей приходилось много работать. В выходные нужно было заниматься личной жизнью. Я в нее, наверное, не вписываюсь. Да, именно так. До сих пор, хоть мне уже и за двадцать пять. Это ее жизнь и ее право. Но если подумать и посмотреть на моих детей, то я начинаю понимать, что мой характер был моим с рождения. Потому что мой характер проявляется сейчас и в них тоже. Да, меня учили не брать чужого, не обижать слабых и не врать. Писать, читать и уважать старших. Не уходить далеко, помогать дома и не читать много, потому что надо помогать. Меня совсем не учили быть упрямой, целеустремленной и уж точно не учили быть трудоголиком. Меня не научили любить. И тому, что меня можно любить — тоже. Я пытаюсь вспомнить нечто теплое из детства, но я не помню. Есть фотографии, вот я в парке, вот с мороженым дома. Вот на море ездили большой компанией. А где остальные? Я не помню. Я хочу, чтобы детство моих детей было счастливым. Независимо от того, родила я их или нет. Потому что у меня такого не было. Вы видели фильм «Эквилибриум»? Тот самый, в котором под запретом были все чувства и вещи, которые могли вызвать эмоции? Там была запрещена музыка, книги, само понятие любви и привязанности. Я прожила в подобном мире 19 долгих гребанных лет. Я никогда не слышала от мамы, что она меня любит или что я нужна. Я даже и не знала, что не во всех семьях так. Я хочу, чтобы мои дети знали, что я их люблю. Насколько могу. Я не могла ходить на кружки, ведь это трата времени, а водить меня никто не будет. Я все детство хотела играть на гитаре, да и сейчас хочу. Только гребанные насмешливые голоса в голове уже не перебороть — какая уже гитара, когда ты взрослая тетка. Я хочу, чтобы у моих детей была возможность заниматься тем, что они любят. Пусть это танцы, вышивание, ритуальные пляски с бубном у костра или разведение потомственных коров. Главное, чтобы они научились получать кайф от того, что делают. То, что так и не смогла делать я. Мне не разрешалось завести кота или собаку, ведь в доме уже был кот. А когда я принесла бездомного котенка — мне пришлось отнести его обратно. Я так долго плакала над беспомощным животным, ведь я уже понимала тогда, что сам он не выживет — слишком мал. Я никогда так не поступлю. Я только хочу, чтобы они советовались со мной до того, как притащить в дом десяток огромных собак. У меня есть лидерские начинания несмотря ни на что. Меня даже хотели выбрать президентом школы. Я сошла с дистанции, только потому что не вытянула в одиночку этот конкурс морально. Дома меня не поддержали, а матери было некогда. Нет. Не так. Она сказала, что это глупые затеи и мои проблемы, с которыми я должна разбираться сама. Готовая программа и речь были выброшены в мусорку, ребята из команды меня не смогли уговорить вернуть свою кандидатуру. Я просто не вывезла все это одна. Я хочу, чтобы мои дети знали — я всегда рядом. Если это поделка до утра или речь перед полетом в космос. Я буду рядом. Я — чертов моральный урод. Я не могу проявлять чувства на виду, потому что так нельзя. Я не могу беситься даже с близкими и дурачиться, потому что это не красиво. Я вообще не умею проявлять чувства, потому что это слишком. Я не могу даже плакать при ком-то, потому что это стыдно. Черт. Я физически не могу тратить на себя деньги, мне жалко, ведь «мне это не надо». Это додумала уже я сама, ведь какие-то вещи мне покупались. Только без учета моего желания. Я до сих пор не понимаю, что мне идет, а что стоит купить. Мне ничего не надо. И я не хочу, чтобы мои дети выросли такими. Проявлять любовь я могу только в купленных вещах и подарках. Я злюсь, когда не все садятся за стол или что-то идет не по плану, потому что я теряюсь. Я хочу, чтобы у моих детей не было ничего из этого. И я очень стараюсь научить их так, чтобы не покалечить. Мне невероятно сложно сказать «Люблю». И я действительно не знаю, как мой муж додумался на мне жениться. Мой муж никогда не нравился моей семье. Не подходящий. Так почему же мы вместе уже 9 лет? Может, потому что они меня совсем не знают? Мои увлечения, интересы и характер? Я хочу, чтобы мои дети могли мне доверять. Они вольны выбирать себе любых спутников жизни. Я лишь хочу знать его до того, как они попытаются сбежать с ним из дома навстречу заре. Мой личный дневник был вскрыт, когда мне было 13. Потом другой, когда мне было 14. Больше я их не заводила. И дело даже не в том, что его прочла мать. Это я, может, еще бы поняла, ведь она, наверное, переживала за спокойную и сидящую дома дочь. А вот то, что мои детские секреты были рассказаны даже тетке — никогда не пойму. Как и то, что меня подняли на смех. Я хочу, чтобы мои дети помнили — я не стану такой. Я — могила. Даже если это конфеты среди ночи под подушкой. Или попытка свалить на ночную дискотеку, пока отец не видит. Меня никогда не били. А знаете, лучше бы били. А потом говорили, что любят. Хоть какие-то эмоции. Я хочу, чтобы дети понимали — ремень может быть только за причинение опасности самому себе. Чтобы не пришло в голову снова лезть на дорогу с самокатом без взрослых. А за остальное можно просто лишить сладкого. С детьми нужно говорить и разговаривать. Детей нужно знать и обнимать. Их нужно не только воспитывать и указывать. Просто поверьте. Не покалечьте ребенка, который потом вырастет и не сможет жить полной жизнью. Любите их. Они должны это чувствовать и слышать. А не размышлять о том, не взяли ли их из детского дома.