Двое лгут, когда вместе

Боль стучала в висках и наполняла голову. Боль разливалась по телу, переворачивая ощущения. Противная, липкая, словно паутина, в которой легко запутаться. Плотно стянутый комок из душевной боли взрывался внутри, словно что-то тошнотворное. Боль отрезвляла, напоминая о том, кто он. Для других его жизнь выглядела чертовски легкой, но никто не хотел знать правду и заглянуть глубже. Все, чего он когда-либо хотел или желал, было подано на блюдечке. Драко вырос избалованным богатым ребенком, которого учили жить на полную мощь. Отец говорил, что Драко должен властвовать над своими «друзьями», роскошно жить в Мэноре, напыщенно вышагивать по Хогвартсу с девушками под руку, потому что он — Малфой. Один из тех, кого любят и боятся одновременно. Но его мир полон дерьма. Он не такой. Он изменился. Как просто создать ошибочное впечатление, но не так легко выбраться из этой трясины. С каждым днем приближаясь к своей мечте, он понимал, что осталось совсем немного. Мир, который ему столько лет навязывали и внушали, наконец-то рухнет, оставив лишь пепел воспоминаний. Это не за горами. Изо дня в день: усилия над собой, фирменная улыбка на лице и идеально выглаженный костюм, потому что так учили. Он не должен проявлять слабость и показывать уязвимые места. Но Драко это сделал. Он унизился прилюдно, да еще и перед человеком, которого его семья ненавидела. И не всегда на зло отвечают злом. Она это доказала. Отцовские мифы разрушены подобно карточному домику. Все истории о грязнокровках — вымысел. Байка. Сказка. Страшилка на ночь для аристократических отпрысков. Но они тоже люди, у них есть чувства, и плевать, что кровь не так чиста, как требовалось. Но его кровь не голубая, как он предполагал. Она красная, как у грязнокровок, полукровок, магглов, черт знает кого, но, чтоб его, красная. Теплая, липкая, густая. Малфой не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал умиротворение лежа в объятиях с девушкой. Следующим утром он встретил ее в одном полотенце: она выходила из ванной и по лестничной площадке направлялась в свою комнату. Гермиона не заметила его. Но он-то заметил. Зрелище обнаженной кожи кремового оттенка, покрытой каплями воды, пробудило в нем желание пойти следом, затащить Грейнджер куда-нибудь и чувствовать, как она прижимается к нему, запустить пальцы во влажные волосы и потянуть, привлекая ее губы к своим… Мысли сумасшедшего. Никогда тому не бывать. Все эти мысли возникли лишь из-за того, что у него с Паркинсон давно не было жаркого секса. Виной тому — Грейнджер со своими запретами. Он не любил, когда ему запрещали, и пойти на этот благородный поступок уже считалось подвигом. Между ног зачесалось, и Драко приложил немало усилий, чтобы сдержать порывы доставить себе удовольствие. Он плюхнулся на кровать, закидывая руки за голову. Подушка пахла Грейнджер. Сладко, женственно, с легким цветочным ароматом, который немного облегчал свалившуюся на него тяжесть. Он совершенно не разбирался в цветочных ароматах, но мог с уверенностью сказать, что духи Гермионы намного приятнее, чем у Панси. Малфою совсем не хотелось спускаться на занятия, и он предпочитал пролежать целый день в постели, слушая чарующий женский голос из книги. Чудо, что мать поддержала его в этой маленькой, но нелегкой войне с отцом. Драко был бесконечно благодарен за это. Подарок получился поистине замечательным. Он не соврал Грейнджер, когда сказал, что решил поделиться с ней только из-за неподдельного интереса к знаниям. К тому же она выручила с тестом, но впереди виднелась еще одна контрольная. Важно удержаться на плаву. Драко тяжело выдохнул, перед тем как подняться и начать собираться на завтрак. Есть не хотелось, хотя со вчерашнего вечера во рту не было ни единой крошки. Он уже собирался выходить из комнаты, как услышал внизу какой-то шум, и спустился, чтобы проверить. Гермиона Грейнджер собственной персоной лежала на полу, а вокруг нее валялись открытые фолианты. — Что ты делаешь? — выдал свое присутствие Драко. Она вздрогнула от его голоса и принялась ползать по полу, собирая книги. — Решила отнести часть обратно в башню Гриффиндора. Тебе они больше не нужны. На Малфоя нахлынул страшный порыв паники. Он мигом спустился, нет, слетел вниз по ступеням, и вырвал из ее рук несколько книг. — Впереди еще контрольная, — грубее, чем следовало, бросил он. И пока Гермиона поднималась, время от времени поглядывая на него, Драко собрал все книги и оставил их на письменном столе. — Не стоит так злиться, — попыталась успокоить Грейнджер, но от этого он разозлился еще больше. Его бесил факт, что она чувствовала его злость и попыталась угомонить, будто зная, что это сработает. — Не понимаю, зачем тебе это потребовалось, — он сильнее сцепил кулаки и уже собирался уходить, как она схватила его за руку и по очереди стала разжимать из кулака палец за пальцем. Он стоял прямо, ошарашенный подобным жестом, и смотрел на движение рук Гермионы, не в силах что-либо сказать. Скорее всего, она ожидала от него другой реакции, поэтому руки ее дрожали. Гермиона стояла опустив голову вниз, и было видно только, как поднималась и опускалась ее грудь, как шевелились черные густые ресницы. Когда девушка закончила, она плавно опустила его руку и подняла голову, чтобы встретиться с пронзительным взглядом серых глаз. Драко ничего не сделал. Лишь оглядел ее с ног до головы и ушел под сумасшедшее биение собственного сердца.

***

Этой ночью ей снился Теодор. Они сидели в библиотеке и обсуждали планы на будущее: она рассказывала ему о своих любимых писателях и о том, как нравилось читать родителям вечером стихи, когда они после семейного ужина собирались в гостиной у камина. Затем Теодор, как настоящий галантный кавалер, надел ей на палец серебристое кольцо, признавшись, что всегда хотел это сделать. Гермионе нравилось, как изящно сидело небольшое семейное колечко, передававшееся из поколения в поколение, пока, наконец, не оказалось на ее маленьком пальчике. Ей нравилось, как ухаживал Тео, как нежно смотрел и как ласково поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони. От удовольствия она растекалась лужицей по стулу. — Это кольцо принадлежит тебе, — шепнул на ушко Тео. Она еще раз оглядела руку, будто не веря своим глазам. Какая прелесть! Его губы оказались такими нежными, что она невольно приоткрыла рот, чтобы впустить его язык. Плавные, отточенные движения приводили в восторг и заставляли сердце биться с сумасшедшей силой. Казалось, что еще немного, и оно проломит грудную клетку. Легкий, некогда нежный поцелуй превратился в страстный и напористый, будто он целовал в последний раз. Будто после этого Тео отправится в ад. Почувствовав возбуждение, Гермиона проснулась, завернутая в одеяло так, словно это последняя в мире вещь, способная согреть. Не считая губ Тео. — Черт, — выругалась она. На душе было беспокойно и тревожно. Подобный перстень мелькнул в первом сновидении. Неужели это второй сон? Возможно ли такое? Она потянулась за стаканом воды у тумбочки и сделала несколько жадных глотков. Вода оказалась холодной, сырой, совсем безвкусной, как в детстве у бабушки за городом, куда она с родителями ездила отдыхать от городской суеты на летние каникулы. Сон как рукой сняло. Спустившись в гостиную, Гермиона медленно прошлась по помещению, по пути поправляя пергаменты и стопки книг. Ей не хотелось думать, но в голову лезли мысли: о Малфое, о Теодоре, о Роне и Лаванде, о предстоящем свидании с Тео, о договоре с Малфоем. Где он его спрятал? А еще у нее заканчивались перья и чернила. Неплохо было бы пополнить запасы. В гостиной стояла тишина. Было лишь слышно, как безжалостно ветер метает деревья вокруг замка и как громко они воют, ломаясь и падая на землю. Постояв немного у окна, Гермиона побрела обратно, на мгновение остановившись у двери Драко. Несомненно, он спал. На нее вдруг напало желание разбудить его, вытянуть в гостиную, разжечь камин и продолжить их ночные разговоры. Оказывается, у Малфоя тоже есть чувства. Все, что Гермиона знала о нем за семь лет учебы, — это о его богатом словарном запасе, который он часто использовал, чтобы весьма нелестно охарактеризовать ее. В конце концов, он был Малфоем во всех смыслах этого слова, а Малфоям не полагалось поддаваться эмоциям. Внутреннее чутье подсказывало, что Драко не продвинулся ни на шаг в поиске ее родственной души, и называть причину он явно не собирался. Ей следовало лучше узнать Теодора, прежде чем делать какие-либо выводы. Он казался не таким уж плохим парнем, и Джинни права: он знал то, о чем она не догадывалась. И сон не был случайностью. Она решила воплотить план в жизнь сразу же на следующее утро. У слизеринской команды как раз намечалась тренировка, и Гермиона подумала, что наведаться туда — неплохая идея. Малфой уже находился полностью готовым в гостиной, когда она спустилась вниз. — Как долго у вас длится тренировка? — первой задала вопрос Гермиона и сильнее затянула шарф на шее. Драко удивленно приподнял бровь. — Зачем тебе? — Хочу зайти к Тео в гости, — зачем-то ляпнула она. Глаза Драко тут же сузились, и он недоверчиво посмотрел на нее. — Ты же говорила, что он не твой прекрасный принц. Что поменялось за ночь? — Я видела с ним сон, — смущенно начала Гермиона. Конечно же она не собиралась рассказывать ему о том поцелуе и о возбуждении, что не проходило всю чертову ночь. — Мне нужно вытягивать из тебя каждое слово? Что было в том сне? Он признался тебе в любви и рассказывал, как долго ждал момента вашего воссоединения, а потом страстно поцеловал и предложил быть вместе всю оставшуюся жизнь? Если что-то подобное, то даже не начинай, а то меня стошнит на ковер. Гермиона едва удержалась, чтобы не захихикать как тринадцатилетняя девчонка. — Ничего из этого ты не угадал, — соврала она. — Тео подарил мне кольцо. Серебристое, массивное, с гербом или печатью. — Предложение? — Я не уверена. Драко отшатнулся от нее так, словно она ударила его по лицу. Хотя лучше бы и правда ударила. Но Малфой смотрел с издевательским интересом. — Как это мило, Грейнджер. И ты решила поинтересоваться у него, не собирается ли он сделать что-либо подобное? — Я хочу узнать его получше. Гермиона уже давно поняла, что Драко никогда не улыбался с ней по-настоящему. Его улыбки были или злобными, или надменными. Или, как теперь, ироничными. А глаза при таких улыбках оставались холодными и ничего не отражали. Никаких теплых чувств. Хотя она считала, что после сдачи теста между ними начал выстраиваться мостик доверия. — Около часа. Тренировка, — уточнил он, увидев ее вопросительный взгляд. — О, отлично. Спасибо, — бросила Гермиона и прошла мимо, прихватив со стола книгу. Драко не терял времени и тут же бросился за ней. — И ты расскажешь ему о своем сне? — поинтересовался Малфой. Он едва поспевал. Гермиона летела так, словно опаздывала на свое первое в жизни свидание. Драко поморщился, вспоминая, как недавно Гермиона говорила, что Тео пригласил ее в Хогсмид. — Нет, — отрезала она. Больше они не сказали друг другу ни слова. Драко шел следом, и она с трудом преодолевала желание оглянуться. Гермиона хотела спросить у него больше про их отношения с Паркинсон и о том, кто ее родственная душа и почему она не рядом со своей половинкой, но боялась лишних вопросов, отвечать на которые не хотела или была не готова. Гермиона не знала, что толкнуло ее навестить слизеринцев на тренировке. Поразмыслив после разговора с Джинни, она вдруг подумала, что по уши увязла во всей любовной чуши, что происходила вокруг нее. Когда такое виделось? Ей захотелось хотя бы малость уделить время себе, побыть на свежем воздухе, ведь осень в этом году особенно прекрасная. Ее волновали мысли о предстоящем будущем. Она никак не могла определиться с профессией, а дни, казалось, пролетали все быстрее и быстрее. Даже Малфой знал, к чему стремиться. — А если правда, Грейнджер, что ты здесь забыла? Только не нужно мне петь про то, как ты хочешь получше узнать своего Теодорчика, — издевательски протянул Драко. Гермиона лениво повернулась, и ее губы медленно растянулись в легкой улыбке. — Маленький червячок между ног мешает тебе думать. — Не такой он уж и маленький. Почему ты улыбаешься? — А почему тебя это так волнует? Он мигом обошел Гермиону, остановившись в одном шаге от ее лица. — Меня съедает любопытство. — Мне просто нужно знать, его ли это перстень. К тому же хочу после тренировки встретиться с Теодором, — внезапно пришло ей в голову, иначе как объяснить, что она забыла — одна среди толпы ненавидящих ее слизеринцев? — Тренировка сегодня будет скучной, — продолжал настаивать на ее уходе Драко. Он не говорил об этом прямо и выглядел абсолютно безразлично к ее присутствию на поле, но то, как смотрели его серые глаза сквозь хмурые брови, выражало его желание. — У меня с собой книга, — в знак доказательства она покрутила у его носа старым фолиантом. Он недовольно поморщился. — Черт с тобой, Грейнджер, но не мешайся у него под ногами. И у меня, — спустя мгновение добавил Драко и зашагал в раздевалку. Гермиона заняла не самое удобное место на трибунах, но это на тот случай, если кто-то из слизеринцев вдруг захочет выпустить яд в ее сторону, и застыла в ожидании. Когда на поле появились игроки слизеринской команды и большинство взглядов было обращено на нее, она едва сдержала порыв встать и уйти. — Гермиона! — веселый, со все еще влажными волосами после душа, к ней бежал Теодор, крепко сжимая в руке метлу. До этого года Гермиона особо не обращала внимания на форму слизеринцев. Проще говоря, ей не было дела до того, как прилегала ткань к их телам. До этого момента. Тео стоял напротив, и натянутая ткань плотно обтягивала каждый выступающий мускул на его теле. Кроме мантии, конечно, развевающейся на ветру. — Пришла в гости? — Мы давно не виделись, — не соврала она. — Думала прогуляться с тобой после тренировки. На секунду он оказался совершенно ошеломленным, но потом сфокусировал взгляд на Гермионе, и его лицо засияло широченной улыбкой. — Тео, нам пора! — позвали его ребята. — Одну секунду! — рявкнул он им в ответ. — Я давно не играл, поэтому не обещаю, что не буду выглядеть как идиот. Гермиона едва заметно улыбнулась. На матчах с Гриффиндором она никогда не обращала внимания на Слизерин, и даже когда те играли с Пуффендуем и Когтевраном. Одна мысль о том, что она будет болеть за вечно ненавидящий ее факультет, приводила в бешенство. И, к своему стыду, она не знала, как играли другие игроки, в частности Теодор Нотт. Зато она много раз видела Малфоя. Играл он неплохо и так уверенно держался на метле, что многие девушки не могли отвести взгляда. Куда там Гарри! Но признаться в том, что Малфою для победы не хватало всего лишь капли удачи, она не могла. — Заканчивайте ворковать, голубки, — неожиданно появившийся, будто из ниоткуда, Малфой с вечно недовольным выражением лица внимательно посмотрел на Тео, а потом перевел взгляд на Гермиону. — Ты задерживаешь тренировку. Теодор пробубнил себе под нос что-то вроде «идиот» и направился к команде, то и дело поворачиваясь в сторону Гермионы. Драко остался стоять и буравить в ней дырку. — Ты действительно пришла к нему на тренировку? Она, словно избегая смотреть на него, кивнула. — И вы пойдете гулять с ним? — Не вижу в этом ничего плохого, — Гермиона развернула книгу и принялась за чтение, отмахнувшись от диалога, как от назойливой мухи. — Это значит, что ты все же поняла, кто твоя родственная душонка? Как жаль, что я наконец-то избавлен от участия в глупых поисках твоего избранника. Гермиона выжидающе смотрела на него, словно не понимая, зачем ему это все. — Учти, что по договору ты живешь со мной месяц. — Тебе пора, Малфой, — напомнила она ему. В последнее время Гермиона не понимала причину его гнева и те взгляды, какими он одаривал ее в той или иной ситуации. Она начинала чувствовать себя глупо оттого, что не знала, почему он так на нее смотрит. Он вел себя по меньшей мере странно. Помимо нее на трибунах сидело еще несколько наблюдателей из Пуффендуя и болельщицы Слизерина. Битый час Гермиона пыталась читать, но все время глаза непроизвольно возвращались к полю, и она, не отдавая себе отчета, искала глазами Малфоя. Раз уж она здесь, то не видела ничего плохого в том, чтобы посмотреть, как тренируются другие игроки. Квиддич ее никогда особо не интересовал, и она не понимала причину восторга друзей к игре. Гермиона считала игру опасной. Какой дурак захочет рисковать жизнью ради одного летающего мячика? Неужели Малфой настолько хорош, раз считал, что именно спортивный факультет стал его мечтой? Драко легко было найти в воздухе, потому как он единственный летал по полю в поисках снитча, к тому же цвет волос не давал ему так легко затеряться в толпе зеленых футболок. Загонщики — Крэбб и Гойл — никогда не отличались снисходительностью. Они безжалостно лупили битой по бладжеру, то и дело норовя попасть в одного из членов команды. Гермионе даже стало жаль вратаря Майлза Блетчли, хотя он и оказался везунчиком, не поймав ни одного удара по голове. Своими рыжими волосами он напоминал Гермионе Рона, и она улыбнулась, вспоминая, как болела за него на отборочном туре набора новых игроков в команду Гриффиндора. Тогда она считала, что они с Роном созданы друг для друга. А сейчас она сидела и наблюдала, как ловко Малфой уворачивается от бладжера и как резко тормозит, чтобы не влететь в трибуну. Какая ирония. Блейз Забини оказался отличным капитаном. Гермиона удивилась, когда увидела, как отчаянно он бросился на помощь несчастной Трэйси Дэвис, спасая ее от убийцы-бладжера. Гермиона не хотела думать ничего о Теодоре, но для девушки, которая не любит и не понимает квиддич, она неплохо ориентировалась в том, что делает Нотт, и пришла к выводу, что ему нужно стараться лучше. На непрофессиональный взгляд Гермионы, ему не хватало скорости и концентрации. К тому же она часто ловила его взгляды. — Тео, осторожно! — в очередной раз закричал Блейз, когда того чуть не сбил бладжер. — Все отлично! — уверил Нотт и вновь бросил на Гермиону взгляд. Осеннее солнце било в глаза. Гермионе пришлось прикрыть лицо рукой, чтобы увидеть, как Забини пасует Трейси, а та Теодору. Он в который раз увернулся от бладжера, со всей скорости мчась за квоффлом, совсем позабыл, что бладжер может вернуться обратно. Теодор уже был у трибун, когда мяч настиг его и на бешеной скорости задел метлу. Сердце Гермионы чуть не остановилось. Он удержался на метле, но начал стремительно быстро падать вниз, прямиком в трибуны. Недолго думая, Гермиона бросилась к нему, спотыкаясь о сидения. «Лишь бы успеть, лишь бы успеть», — пронеслось у нее в голове. Пока Тео летел вниз, пытаясь выровнять скорость или остановиться, Гермиона находилась в шаге от края, готовясь поймать его за руку. Всей тяжестью его тело обрушилось на нее. Она была слишком маленькой для веса Теодора, и он чуть не потянул ее вслед за собой. Гермиону обдало горячим дыханием в лицо, и она подняла голову. Все вокруг облегченно выдохнули. Аплодисменты разорвали давящую тишину, и под крики сокурсников он из последних сил забрался на метлу. Но Гермиона не смотрела на него. Лицо Драко оказалось очень близко. Она смотрела в глаза Малфою и не думала ни о чем. Просто смотрела. А он в ответ — на нее. Оказывается, Драко успел схватить Тео за воротник как раз в тот момент, когда они чуть не полетели вниз, и держал до тех пор, пока тот не забрался на метлу. Малфой помог Гермионе спуститься, и, только оказавшись на земле, она поняла, что чертовски сильно ушибла бок. — Это было слишком опасно, дура ты бешеная, — закричал на нее Драко, и в тот момент Гермиона поняла, что впервые Малфой на грани того, чтобы не просто ударить, а убить ее. У нее тряслось все, вплоть до пальцев. — А ты, — ткнул он в грудь Теодору, — научись смотреть на поле, а не глазки строить! — Заткнись, — буркнул в ответ Тео. — Я спас твою задницу! Она могла пострадать из-за тебя! — гаркнул Драко, но тот даже не обратил на него внимания и поспешил к Гермионе. Он остался цел, лишь небольшой ушиб на щеке и царапина на лбу свидетельствовали о случившемся. Гермиона смотрела на Теодора, но краем глаза следила за Малфоем и только сейчас заметила, как дрожали его руки. Бросив напоследок что-то вроде: «С меня хватит», Драко ушел прочь, и Гермионе захотелось броситься следом за ним, но взволнованные глаза Теодора не отпускали ее. — Ты ушиблась из-за меня. Прости, — тихо прошептал Тео, склоняясь к ней, чтобы не услышали другие, отстающие на два шага. Он стер с ее щеки кровь, и Гермиона только поняла, что правую часть лица невыносимо жгло. Все же, если бы не Малфой, они с Теодором лежали бы сейчас на земле с переломанными ребрами. Столпившиеся слизеринцы смотрели на нее с удивлением, совсем не понимая, для чего она это сделала. Гриффиндорская храбрость? Тайные чувства? И пока глаза выискивали светлую макушку в толпе испуганных слизеринцев, Тео взял ее под руку и повел прочь от поля и любопытных глаз. Прочь от Малфоя. Она никак не могла забыть его переполненные страхом глаза. — Тебе нужно в больничное крыло. — Все нормально, — пыталась оправдаться Гермиона. Кого она обманывала? Она едва стояла на ногах, и единственным желанием было лечь и выпить стаканчик дряни одной из бутылок мадам Помфри. Она встретила их встревоженной улыбкой, но мигом принесла несколько настоек для исцеления. Ребра неприятно ныли, а на коже незамедлительно стали проявляться синяки. Гермиона была уверена, что завтра они покроют всю ее правую часть. — Как же вы так, мисс Грейнджер, — лепетала вокруг нее медсестра. — Я впервые вас латаю после квиддича. — Глупая случайность, — отмахнулась Гермиона и залпом выпила до отвращения ужасную на вкус настойку. Теодор посмотрел на нее с сочувствием. Сам-то он остался цел. — Ничего, завтра будете как новенькая, — утешила ее мадам Помфри, — а сейчас идите в комнату и отдыхайте. Покой вам не повредит. Поблагодарив за заботу, Гермиона и Тео вышли из больничного крыла. — Еще раз прости. Тебе не стоило меня спасать. — За тобой будет должок, — Гермиона постаралась выдавить из себя как можно более утешающую улыбку, но, судя по выражению лица парня, получилось у нее плохо. — Я пойду к себе. — Могу провести. — Все нормально. Я могу ходить. Слегка улыбнувшись, она побрела к себе в Башню, надеясь, что Малфоя там не окажется. Стоило ей войти внутрь, как пара рук тут же бросилась ей на шею. Гермиона ответила на объятия незамедлительно, радуясь, что эти руки не вцепились ей в глотку. — О, дорогая, как ты? — Джинни упала к Гермионе в объятия, и она едва сдержала слезы. Моргнув несколько раз, Гермиона осознала, что смотрела на Малфоя. — Жить буду. — Ты нас здорово напугала, — продолжил Рон. — Какая муха тебя укусила? — начала отчитывать Джинни. Его глаза не были как раньше злы, он просто смотрел на нее, и она не могла понять, что означает этот взгляд. Они смотрели друг на друга, и вряд ли кто-то в комнате заметил эти взгляды. — Как ты? — Рон обнял ее слишком сильно, отчего она пискнула, прикусывая нижнюю губу. — Ей больно, придурок, — прошипел Малфой. — Я случайно, — в тон ему ответил Рон. — Прости, — неловко добавил он, обращаясь к Гермионе. — Зачем ты бросилась за ним? — грубо спросил Гарри. — Он мой друг, — Гермиона пожала плечами. — Будь это кто-то из вас, я поступила бы так же. — Очень смело с твоей стороны, но не делай так больше, — наставническим голосом произнесла Джинни. — Очень мило, что вы решили проведать Грейнджер, но это все еще моя часть башни, так что убирайтесь и дайте ей отдохнуть. Все трое недовольно посмотрели на Драко, но его это словно не волновало. Он лениво подошел к камину и поправил бревна, огонь вмиг вспыхнул, наполняя комнату большим количеством света и тепла. — Ты заходи, если станет скучно, а в этом я не сомневаюсь, — Джинни одарила Малфоя злобным взглядом и еще раз обняла Гермиону. И как только дверь за ними закрылась, гостиная пала в тишину. Драко оставался стоять неподвижно, а ребра уже трещали от того, как долго она находилась на ногах. Едва Гермиона успела вздохнуть, как холодная ладонь вцепилась в ее запястье, и Драко потянул ее за собой. Она больно ударилась спиной о холодную стену, отчего ребра заныли с новой силой, и встретилась с не менее холодным взглядом серых глаз. — Грейнджер, — рявкнул он ей в лицо, — какого черта ты творишь, Грейнджер? — Только не нужно читать мне мораль. Я слишком устала для этого. — Разве он этого стоил? — Малфой резко поднял край ее блузки, обнажая на боку желтые пятна. Она знала этот взгляд, Драко смотрел так раньше, когда почти готов был ее ударить. Она уже не выдерживала напряжения и невыносимо ноющую боль, но раздражающее упорство Малфоя заставляло ее оставаться на ногах. — Мне не до ссор с тобой, Малфой, — устало пробормотала Гермиона и попыталась толкнуть его в грудь. К счастью, Драко обладал острыми рефлексами: он смог перехватить руку до того, как она коснулась его. И вместо того, чтобы оттолкнуть обратно к стене, усилил хватку и притянул ближе — так, что они оказались практически лицом к лицу. Он стоял босой, крепко сжимая ее руку, и смотрел в упор, даже не моргая. Лучше бы он сказал что-то обидное, презрение в его глазах было еще хуже. Промолчав, он отпустил ее и пошел прочь.