Чёрная ласточка

      Рюноске полагает, что нашёл своего соулмейта довольно быстро. Он не блуждал по улицам в бесплодных поисках человека с похожим узором на запястье — не видел в этом смысла, и, как оказалось, не зря. Своего соулмейта Акутагава нашёл в девятнадцать. Учитывая то, как часто он видел одиноких страдающих людей в возрасте, такое скорое нахождение родственной души действительно казалось ему невероятным. Да и соулмейт оказался совсем не на другой части земного шара, а прямо здесь, в Портовой мафии. Его соулмейт — Хигучи Ичиё.       Не сказать, что его отношение к подчинённой кардинально изменилось, но что-то явно пошло на улучшение. Он не собирался отказываться от своей родственной души подобно идиотам, которые «не верят в судьбу» и прочее. Рюноске сам не хочет подтверждать существование так называемой судьбы, которая уже всё для каждого человека решила, а вот сам факт того, что соулмейты существуют, отрицать никак нельзя. Не зря же каждый человек на Земле имеет собственное изображение на чёртовой руке! Глупцы сами обрекают себя на полностью несчастную жизнь. Так что мафиози не собирается «идти против мироздания», как некоторые особи. Он примет это, конечно.       Только вот, слушая чужие рассказы или читая подобные в книгах, он отмечал, что все, как один, утверждают одно. Лишь одну простую — по-видимому, только для них — истину. После нахождения соулмейта человек обязательно влюбляется в него. Не обязательно быстро, но хоть понемногу.       Однако, к сожалению, Рюноске не ощущает ничего из этого. Вот вообще никак. Он, конечно, полагает, что ещё сможет полюбить свою родственную душу, пытаясь избегать таких нюансов, но те всё никак не дают ему покоя. Хотя кого он обманывает? Акутагава непременно смирится с этим, будет внимательнее относиться к Ичиё и будет стараться понять, может, он просто не понимает чего-то?       Ведь все окружающие, как один, твердят, что одинаковые метки на запястье приравниваются к счастливому будущему со вскоре любимым человеком.

***

      Хигучи заворожённо смотрит на своё запястье с меткой ласточки. Точнее, с татуировкой. Боже, сколько времени она потратила на то, чтобы идеально скопировать её с руки Рюноске.       Девушка досконально изучила её, делала незаметные фотографии, основная часть которых была смазана, и отмечала малейшие детали про себя. Ичиё много думала, как же избавиться от чёрной лилии на другом своём запястье, ведь двух меток ещё не встречалось ни у одного человека. Подобное вызвало бы массу подозрений. В конце концов, ещё немного поразмыслив, Хигучи говорит, что лилия — не метка вовсе, а просто татуировка, сделанная по глупости в далёкие пятнадцать лет, а для пущей правдоподобности, когда делает ласточку, добавляет ещё один лепесток своему цветку, чтоб уж наверняка. Дальше — легче. Рюноске не отпирается, ведь татуировка метка девушки — точная копия узора на его запястье, а метки, подобной тату на другой руке Ичиё, он не встречал. Лишь что-то подобное у Гин, сестры, но у той на лилии лепестков было ровно на один меньше. Кажется, соулмейта своего Гин искать будет долго. Ичиё думает о чувствах других, несомненно, но каждый человек всё равно ставит свои нужды выше нужд других. К тому же, девушка знает, что её настоящий соулмейт не будет счастлив с ней, ведь сердце девушки уже принадлежит другому. Хигучи понимает, лгать — плохо, ужасно, гадко, да и после смерти она, скорее всего, будет гореть в аду за такую злую шутку с жизнями других людей. Но она не может ничего с собой поделать, ведь уверена, что никого не сможет полюбить сильнее Акутагавы Рюноске. А ещё она уверена, что своего настоящего соулмейта юноша уж точно не встретит. Она не то, что уверена. Она знает это.

***

На запястье Оды Сакуноске с рождения красуется чёрная изящная ласточка. Точнее, красовалась, ведь тело его уже давно сгнило под двумя метрами сырой земли.