Тарзанка

      Что такое двадцать метров? Нет, ну, понятно, что расстояние, но какое? Согласитесь, в масштабах вселенной оно ничтожно. Двадцать метров до магазина или автомобильной стоянки – ерунда для человека – всего лишь двадцать шагов. А если это расстояние, на которое, после очередной ссоры, отошел любимый человек? Да еще и сокращать его он не торопится...       А если посмотреть с высоты? Двадцать метров, ну, примерно, высота седьмого этажа... Невысоко по меркам современных небоскребов... А если эта самая «высота» - ваш самый страшный кошмар? Если только от одного слова вас начинает трясти? Если голова кружится, стоит вам взобраться на табурет? Двадцать метров станут для вас невозможным испытанием, почти непреодолимым.       Для Накамару таким испытанием стала тарзанка в парке развлечений. Да, он был согласен с тем, что повел себя некрасиво, да, его иногда заносило в самовосхвалении, возможно, он частенько перегибал палку, бахвалясь и хвастая, но наказывать его таким образом?!       Стоя на верху, упакованный в крепления и страховочные канаты Юичи был готов на все что угодно, лишь бы ему позволили спуститься вниз по лестнице. Готов был даже валяться в ногах у одногруппников, просить прощения за все издевки и подколки; готов был остаться ID на всю поездку и на следующую, и еще на одну... Да он готов был наплевать на гордость, наплевать на образ, присущий всем японцам, привыкшим с улыбкой смотреть на свои страхи и преодолевать их. Мару не был похож на среднестатистического японца, нет, он не был таким трусом, каким его привыкли видеть зрители, это был только образ, в котором он к тому же умудрялся переигрывать, но были вещи, которых КАТ-ТUNновец действительно боялся. Высота была одной из таких. К сожалению, сегодня альтернатив никто не предлагал, и вот уже полчаса Накамару стоял на вышке, трясясь от ужаса, сгорая от стыда перед немногочисленной группой ранних посетителей парка, но, не решаясь даже подойти к краю.       Рядом был Каменаши, он всегда поддерживал Юичи и раньше, однако такого количества успокаивающих слов и слов поддержки Мару до этого никогда не слышал. Он был бесконечно благодарен другу за эту поддержку, но поделать с собой ничего не мог. Юичи просто надеялся затянуть время, надеялся, что все устанут, им это скоро надоест, и они, наконец, поймут, что идея была дурацкой, ну не станут же его сталкивать, в самом деле. Когда наверх поднялись остальные, стало страшнее, а вдруг, и правда, столкнут, они могут... Но нет, обошлось, парни поддерживали, старались успокоить, как-то убедить, что все будет в порядке. Это мало помогало, но Накамару отчетливо понял, что потом, там, на земле, ему будет ужасно стыдно перед ребятами за отнятое у них время, за проявление слабости, за то, что подвел группу, тем более что прыгать Мару по-прежнему не собирался. - Кажется, у меня есть идея! – внезапно просветлел Уэда, и Мару мгновенно вцепился в перила, отшатнувшись как можно дальше от края, ясно осознав, что эта фраза не предвещает ничего хорошего. - Парный прыжок возможен? – Татсуя подошел к персоналу, обслуживающему аттракцион. - Конечно, надо только натяжение отрегулировать. - Отлично. Мы вдвоем прыгать будем, – Уэда кивнул, показывая на себя и Накамару. - Тат-чан! – взмолился Юичи, чувствуя, что надежда благополучно спуститься по лестнице рассеивается, как дым. – Тат-чан, я не могу! Я, правда, не могу! - И не надо. Просто расслабься и закрой глаза. Все будет в порядке, я тебе обещаю, – Татсуя подошел сзади и положил руки Накамару на плечи. - Вы раньше прыгали? – рабочий сноровисто прикреплял страховку и ремни, связывающие парней вместе. - Да. У меня есть практика. Но я прыгал один. - А, ну здесь тоже самое, только вес больше. Подходите к краю, немного отталкиваетесь и прыгаете, – инструктировал Уэду рабочий. – Если хотите, я могу немного помочь. - Нет, спасибо, мы уж как-нибудь сами. Мару, отцепись от перил, ты и так уже час тут стоишь. Я так долго тянуть не намерен! – Уэда был серьезен и решителен, было ясно, что шутить он не намерен, а тянуть с прыжком тем более.       Остальные KAT-TUNновцы, замершие было от неожиданности принятого Уэдой решения, наконец, разобрались, что происходит и облегченно вздохнули, поняв, что теперь уж точно все решено и скоро можно будет покинуть этот, уже порядком поднадоевший, парк. Потрепав Накамару по плечам и пожелав ребятам удачи, одногрупники стали спускаться, попросив напоследок не прыгать, пока они не окажутся на земле. - Ну что, идем? – задал, в общем-то, риторический вопрос Татсуя, волоча одногруппника к краю.       Мару, внезапно утративший способность говорить, только мычал и отрицательно качал головой, стараясь ухватиться за все, что попалось по пути. - Накамару! Ночевать в парке не улыбается никому! Давай быстро прыгнем и свалим отсюда, здесь уже всем надоело! – Уэда не просил и не уговаривал, он приказывал, но когда Юичи, осознав неизбежность происходящего, всхлипнул и обмяк в его руках, Татсуя наклонился и очень тихо прошептал другу на ухо: - За руки меня возьми, дурачок. Я тебя буду держать все время, пока мы не окажемся на земле, хорошо? Обещаю, все будет в порядке.       Мару вцепился в руки друга, переплетая пальцы. Уэда сильно сжал его кисти и крепко обнял, положив свои руки на плечи Накамару и прижимая его к себе. Юичи оказался в двойном кольце объятий: своих скрещенных на груди рук и рук Тат-чана, ни на секунду не выпускавшего его пальцев из своих. - Только не отпускай меня, пожалуйста, – взмолился Накамару и, скорее почувствовал, чем услышал, произнесенное мягкими, теплыми губами у самого уха: "Обещаю".       Самого прыжка Мару так и не понял, он оставил только смутные обрывки ощущений: земля внезапно ушла из-под ног, все смешалось, стало непонятно, где находится верх, где - низ, воздух перестал поступать в легкие, кажется, что-то свистело, кто-то кричал, но разобрать что-либо было невозможно. Очнулся Накамару уже на земле в крепких объятьях одногрупников, которые тискали его, трепали за плечи и волосы, что-то говорили. Юичи трясло, он растерянно озирался по сторонам и всхлипывал. - Ну что, нытик, мы уже на земле, может, наконец, отпустишь мои руки?       Мару только теперь понял, что хотя из объятий Уэда его давно выпустил, он по-прежнему стоит за спиной, и их пальцы тесно переплетены.       Освободившись, Уэда тут же направился к автобусу: - Поехали, парни! Сколько тут торчать можно? – весело окликнул он согруппников, и все поспешили «грузиться».       Оставшуюся часть поездки Накамару был молчалив и задумчив, в перепалки не вступал, на рожон не лез и вообще вел себя не характерно. Парни обеспокоенно переглядывались, пытались его растормошить, но на все вопросы Юичи отвечал односложно, свое участие в развлекательной программе свел к минимуму, выполняя на камеру только обязательный сценарий. Так весело начинавшаяся поездка закончилась скучно, КАТ-ТUNновцы нервничали, переживая за друга, настроение было испорчено, и по приезду в Токио парни быстро разошлись по домам.       Оказавшись дома, Накамару принял теплый душ, выпил травяного чая и, решив, что сегодня можно и даже нужно, плеснул в бокал грамм сто коньяка и залпом осушил. Стало значительно легче, накопившееся напряжение отпустило. Мару решил, что можно попытаться поспать.       В отличие от друга, Уэда места себе не находил даже в собственной квартире. «Накамару вел себя странно после прыжка. А вдруг решение прыгнуть было ошибкой? А если испуг скажется на его психике, и он замкнется в себе? Я хотел помочь, а если навредил?» - роились мысли в голове парня.       О том, что Мару панически боится высоты, знали все: и группа, и стаф, и режиссер. Все так же заметили, что в последнее время парень стал слишком наглым, и никто не возразил против идеи его проучить, только вот способ выбрали похоже слишком жестокий.       То, что Мару не прыгнет, стало понятно сразу, еще когда он поднимался на тарзанку. Зная характер друга, парни догадались, что он будет тянуть, пока окружающим не надоест его ждать. Устав бездействовать, вместе поднялись на вышку, почти ни на что не рассчитывая, просто чтобы показать, что они всегда поддержат друга, что на них можно положиться, ну и сыграть на чувстве стыда Накамару, если получится. Не получилось...       Поддержку Юичи оценил, но прыгнуть так и не решился. Зато Уэде наверху пришла блестящая, как тогда казалось мысль: «А почему бы не прыгнуть вместе? И честь группы отстоим, и Мару от позора будет спасен, и можно будет, наконец, убраться из этого парка».       Не привыкший долго раздумывать над своими решениями, Татсуя тут же приступил к исполнению. И в, общем-то, в результате все получилось замечательно: хороший прыжок, отснятая передача, радостные зрители... Но вот состояние Накамару очень беспокоило. «А что, если это слишком большое потрясение для него? А если он обиделся или перестанет нам теперь доверять?»       Не в силах больше усидеть дома, Уэда натянул куртку и вышел на улицу.       Накамару уже задремал, когда его потревожил звонок телефона. Нехотя открыв глаза, он нашарил рукой трубку и ответил на вызов. - Накамару, это Уэда, – послышалось из аппарата. – Знаешь, я тут гулял и оказался как раз в твоем районе. Давай, сходим куда-нибудь перекусим, а то голодный, как волк, а одному скучно.       «Уэда?.. Ага, случайно он оказался, как же. Интересно: просто поговорить хочет или поиздеваться за сегодняшние события? А все же он меня выручил сегодня, наверное. Или наоборот проучить хотел? Черт, его никогда не понять». - Накамару, ты уснул что ли? Не хочешь меня видеть? – голос друга звучал взволнованно и обеспокоенно. - Да... То есть, да, уснул. Ты извини, я спал уже. - Аааа... Понятно... - грустно протянул Уэда. – Ну, я тогда один, наверное, есть пойду. - Ты внезапно забыл, где я живу? Возьми в ресторанчике на углу, он, кажется, еще работает, еды на вынос. Я тебя буду ждать.       Накамару нехотя выбрался из постели, быстро умылся и едва успел поставить чайник, как раздался звонок в дверь. - Привет, заходи, – Мару посторонился, пропуская друга в квартиру, – проходи на кухню, сейчас чай нагреется.       Пока Юичи закрывал дверь, Татсуя разложил на столе принесенные продукты. Накамару, войдя в кухню, выключил закипающий чайник и стал заваривать чай на двоих. Уэда достал из ящика тарелки, сервировал стол... И все молча. Ни один из ребят не мог придумать, как, собственно, начать разговор. - Накамару... - все же нарушил молчание Уэда, принимая из рук друга поднесенную чашку. Тот только вскинул брови, вопросительно глядя на Татсую. – Накамару, ты извини меня, ладно? – продолжил Уэда отчего-то почти шепотом. – Я... Мы... Мы больше не будем придумывать таких глупостей. Я, наверное, не должен был... - Ты что это, Тат-чан? Простить тебя за что? Ты ведь практически спас меня от позора. Я сам бы точно не прыгнул, – зачастил Накамару. - Я знаю... - грустно продолжил Уэда и, наконец, поднял на Юичи покрасневшие глаза. – Все знали. Мару, за то количество лет, что мы вместе, участники группы научились понимать тебя лучше, чем ты думаешь. Мы быстро поняли, что ты просто попытаешься затянуть время, пока всем не надоест тебя ждать. - Тогда... Тогда зачем вы ждали так долго? Зачем поднялись на тарзанку? - Прости... - снова опустил глаза Уэда. – Мы не думали, что все зайдет так далеко. Мы хотели... Мы просто шутили. Прикалывались, понимаешь! Мы прикалывались! - Тогда... Нет, я не понимаю... - Юичи опустился на стул и недоуменно воззрился на друга. - Ну... Мы хотели тебя напугать... Ты... Ты вел себя не очень красиво по отношению к окружающим. И потом. Когда мы поднялись наверх, то я подумал... Понимаешь, идея пришла внезапно. И... Я должен был с тобой посоветоваться... Я... - Уэда запнулся и затих. - Коньяк? – после недолгой паузы предложил Накамару. Татсуя только судорожно кивнул, все еще не найдя в себе силы связно говорить. - Держи. Выпей, а потом давай все по порядку.       Уэда сделал несколько глотков, поморщился, но заставил себя отпить еще немного. - Я больше вино люблю, – сказал он, отодвигая бокал. - Я знаю, - улыбнулся Накамару, - но сейчас у меня его нет. - Ладно, и так сойдет. - Теперь давай рассказывай, что за истерика? - Нет у меня никакой истерики, – снова занервничал успокоившийся было Уэда. - Понял. Хорошо, истерики нет, но тебе ведь не лень было тащиться ко мне почти через весь Токио, да еще так поздно, значит, действительно хотел серьезно поговорить. Зная тебя, уверен, речь ты продумал заранее, и сомневаюсь, что то, что ты мне уже сказал, являлось речью. Давай выкладывай.       Уэда вздохнул, но все же взял себя в руки и стал рассказывать более-менее спокойно. - В общем, мы заметили, что в последнее время тебя частенько заносит. Извини, конечно, но ты, и правда, начал задаваться. - Кхм, допустим... Проехали. Дальше что? - Дальше решили, что, в качестве наказания, тебя надо, как-нибудь при случае, хорошенько напугать. Мы то, в отличие от зрителей, знаем чего ты действительно боишься, а что так – образ для забавы зрителей. Мару, - Уэда, наконец, взглянул другу в глаза, - никто из группы не хотел, чтобы все это было перед камерами. Я тебе правду говорю. Мы все любим тебя и ценим твою дружбу. Никто не хотел тебя унизить. Все задумывалось, как практически безобидный розыгрыш. Ты мне веришь?! - Ну, допустим, я тебе поверил, хотя не думаю, что так уж никто не хотел бы надо мной поиздеваться. - Ты на Джина намекаешь? Зря ты так, мы все твои друзья, и Аканиши тоже. - Хороши друзья, – хмыкнул Юичи. - Мару, мы, правда, не хотели, – снова уставился в пол Уэда. – Но идея понравилась кому-то из стафа, потом, не знаю каким образом, она дошла до режиссера и... Дальше события развивались практически без нашего участия. Когда нам сказали, что во время одной из передач тебя заставят прыгнуть с тарзанки, мы, все впятером, были против, но режиссер обещал, что тебе предложат лишь подняться и подумать минут пять-десять, если не решишься, то сможешь спокойно спуститься. Да и кто нас спрашивал-то... Только когда ты был уже наверху, и оператор и стаф стали практически приказывать тебе прыгнуть, мы поняли, что сценарий изменили не в нашу пользу. Почти одновременно с этим кто-то из ребят догадался, что ты будешь тянуть время насколько возможно. Я сразу представил, как ты нервничаешь, и насколько тебе будет стыдно, если не прыгнешь. Решив, что поддержка тебе не помешает, мы с ребятами взобрались на вышку. И вот тогда мне пришла в голову идея, что, раз один ты прыгнуть не можешь, то, возможно, вдвоем у нас все получится. Это было спонтанное решение. Я знаю, что не должен был заставлять тебя, но на тот момент это казалось идеальным выходом из ситуации, – Уэда вздохнул и замолчал.       В комнате повисла тишина. Накамару обдумывал сказанное, Татсуя ждал, что тот ответит. - Куда? Ты ведь, кажется, голоден был, а сам еще не съел ничего... - задумчиво произнес Мару, заглянул в растерянные глаза Татсуи и улыбнулся. - Знаешь, - продолжил он после недолгого молчания, - мне, и правда, было страшно, так страшно, как еще никогда в жизни не было. Кстати, если бы все это происходило не перед камерами, я бы ни за что не прыгнул ни один, ни с тобой, я бы туда даже не полез, но на съемках... Это такое странное чувство, когда хочется умереть из-за этого позора, и одновременно очень боишься и совсем не хочешь умирать от падения с этой высоты. Если бы ты не придумал эту идею с парным прыжком, я бы просто спустился и... Надо мной бы издевались до конца жизни. Я и так чувствую себя никчемным слабаком. Особенно после сказанных вами там, на тарзанке, слов; вы говорили, что я должен сделать это ради группы, что на меня смотрят фанаты, что если я струшу - будет стыдно, я все понимал и понимал, что вы правы, но прыгнуть, в самом деле, не мог. Поэтому я действительно думаю, что ты помог мне, и еще я не считаю ни тебя, ни ребят виноватыми. Это шоу, я ведь помню, что я Джонис, и знаю, какие последствия стоят за этим, не сейчас, так позже, такая идея пришла бы в голову сценаристам, так что какая разница... - пожал плечами Мару и посмотрел на растерянного Уэду. - Ты чего не ешь, Тат-чан? У тебя глаза слезятся, ты не заболел? - Да иди ты, Накамару, - беззлобно ответил Уэда, шмыгая носом, - давай свой коньяк, там осталось еще? - И платок? – засмеялся Юичи.       Уэда лишь улыбнулся в ответ. От разговора друзей отвлек звонок мобильного Татсуи. - Мару, это Каменаши, они с ребятами страшно переживают... Я им не говорил, что к тебе пойду... - Да ладно, скажи, что собираемся у меня дома, если они успеют доехать за полчаса. И вина пусть захватят, – добавил Мару, косясь на полупустую бутылку коньяка.       Парни приехали быстро. Извинившись и убедившись, что Накамару на них не сердится, ребята уютно расположились в его квартире, потягивая вино и болтая о разных глупостях. - А твое поведение до конца поездки? Ты себя очень странно вел? – задал, очевидно, мучавший его вопрос Каменаши. - Ну, знаешь, я посмотрел в глаза своему самому большому страху, ты считаешь это так просто? Я в норму только сейчас пришел. Да и чувства осмыслить нужно было. - Ну и как? Осмыслил? - Ага, ни за что больше не стану прыгать с тарзанки!       О концертах в Токио Доме КАТ-ТUN узнали значительно позже…