Пилигримы

Ривенделл. 3018 год Третьей Эпохи. 24 октября. Желтый лист эльфийского дерева, кружась, падал на землю. Вторая декада осени выдалась на редкость тёплой, хотя в Ривенделл настоящая зима не приходит почти никогда. Беловласый эльф, сидя на изысканной резной скамье, следил за танцем листьев. Они неторопливо вальсировали с ветром, ложились на влажную землю и укрывали её золотом, пахнущим сухим ароматом поздней осени. Эльф был принцем Лихолесья, его имя на слух напоминало лесной шелест деревьев и тот звук, с которым стрела пронзает воздух — Леэголас. Однако, чистый синдарийский язык почти не использовался вне Лихолесья, и имя его утеряло мягкую «э», превратившись в «Леголас». Леголас поднял взор и оглядел собравшихся. Гномы выглядели неприступными и заносчивыми, как всегда. Другого от населяющего подземелья гор народа ждать не приходилось. Эльфу они, не смотря ни на что, нравились. Воинственные, не лишённые чести, с твёрдой политической и индивидуальной позицией. Это было достойно, хоть и поведение их оставляло желать лучшего. Леголас никогда не признался бы в этом, но он симпатизировал гномам. Это была симпатия с изрядной долей снисходительности, но, всё же, симпатия, как ни крути. «Самое приятное в гномах, — думал Леголас, — это их предсказуемость. Невозможно представить себе коварного гнома. Их мысли написаны у них на лбах, как название книги на обложке, что весьма облегчает общение с ними». Этого, к сожалению, нельзя сказать о людях. Эльф перевёл задумчивый взгляд на пятерых людей. Трое прибыли с сыном наместника Гондора, и ещё один пришёл вместе с полуросликами и Гэндальфом. Конечно, он узнал его. Это Арагорн, сын Араторна… Интересно, если бы Боромир знал, с кем рядом он сидит на самом деле, стал бы он смотреть на него с таким заносчивым видом? А ведь Арагорн — последний из королей людей, внук и наследник Исилдура. Губы сжаты, лицо предельно собрано, взгляд устремлён только вперед, сконцентрирован на Кольце. Арагорн выглядел достойнее Боромира, не смотря на его простую одежду и отсутствие роскошного дорожного плаща, подбитого беличьим мехом и отороченного золотой нитью. За Арагорном сидел Гэндальф Серый, известный эльфам более по имени Митрандир. Леголас чуть улыбнулся. Он успел обменяться с волшебником парой приветственных слов до начала совета, и был рад видеть старого друга. Его взор обратился на маленькую фигуру хоббита, сжавшуюся на стуле рядом с магом. От внимательного взгляда Леголаса не укрылся вздох облегчения, который этот полурослик не сумел сдержать, положив кольцо на каменный алтарь посреди зала совета. Фродо Бэггинс казался усталым, бледным и болезненным. Леголас знал, что хоббит был ранен моргульским клинком, и своей жизнью он обязан принцессе Арвен и владыке Элронду. Не смотря на явное облегчение, с которым Фродо положил Кольцо на алтарь, он не мог оторвать от него взора. Так или иначе, Кольцо манило его. Леголас мысленно восхитился выносливости маленького человечка. Взор его скользнул далее, и обратился на семью правителя. Принцесса Арвен сидела подле отца, по левую от него сторону, на малом троне. Её руки были сложены на коленях, голова опущена, длинные тёмные волосы струились по плечам, закрывая лицо. Она не участвовала в спорах по поводу того, что делать с Кольцом Всевластья, и кто понесет его к проклятой горе в Мордор. Рядом с ней находилась её младшая сестра Дэя. Она стояла позади спинки её трона. По правую руку от своего отца сидели братья-близнецы Элладан и Элрохир — наследники Ривенделла. Когда совет стал напоминать скандал на рынке, и все повскакивали с мест, раздался мальчишеский голосок, с легкостью перекрывший выкрики и ругань: — Я отнесу его! Леголас отметил крайнюю степень изумления у Гэндальфа, и выражение глубокой печали, которым оно сменилось после. — Позвольте мне отнести его. — Повторил хоббит в установившейся тишине. Все взоры обратились на полурослика. Встав на ноги, он доставал Гэндальфу до пояса. Гномы, и те были выше на целую голову. Эльф почувствовал смятение и стыд — наверное, устыдились своего поведения все присутствующие, ведь никому не хотелось отправляться в путешествие в страну мрака, которое наверняка станет последним. Широко открытые голубые глаза и решительный взгляд Фродо отнюдь не были признаками бесстрашия, однако эльфа поразило больше всего его решимость. Решение отнести Кольцо в Мордор далось ему не легко, однако хоббит, самый беззащитный и слабый из них, предложил себя на эту роль, желая освободить их от бремени. Это было невероятный, благородный поступок. — Я помогу тебе, Фродо, — наконец произнес Гэндальф, — Ты не будешь один. Леголас вышел вперед, преисполненный чувством долга, и уважения. — Мой лук всегда к твоим услугам, — сказал он негромко мелодичным голосом, — И пусть стрелы мои всегда будут тебе надёжными защитниками. — Так же как и моя секира, — проскрежетал Гимли, сын Глоина, и вышел вперед. Встав рядом с Леголасом, гном одарил его презрительным взглядом. Эльф не счел нужным его замечать. — Прими и мой меч, — прозвучал решительный голос Арагорна. Принцесса Арвен резко подняла голову, и на её плечо тут же легла маленькая ладошка её сестры. Арвен кинула быстрый взгляд на неё, и снова склонила голову. Впрочем, её безмолвной просьбы никто, кроме Леголаса, не заметил. Со своего места поднялся Боромир. — Мордор — это вам не просто сходить на вечеринку в соседнюю деревню, мистер Бэггинс, — сказал он. Во взгляде старшего сына наместника Гондора ясно читалось неодобрение и большое сомнение в силах молодого хоббита. — Вы отдаёте себе отчет, насколько важен этот поход? Возможно, от него будет зависеть судьба всего Средиземья и всех его жителей. — Боромир резко повернулся к Элронду, — Вы допустите это, владыка? Последовала долгая пауза, в которой напряжение можно было рассечь мечом, но, наконец, заговорил Гэндальф. — Возможно, хоббиты — не самые искусные воины, однако представители этого народца однажды доказали свою хитрость и силу духа. Волшебник опёрся на посох, и приподнял брови, послав Элронду лукавый взгляд. Правитель Ривенделла медленно кивнул. Видимо была какая-то ещё неизвестная каждому из присутствующих причина, которая заставила Элронда согласиться с этим предложением, и Боромиру пришлось принять его. Конечно, Леголас знал, о чем речь. Некогда и он знавал одного Бэггинса… — Я клянусь защищать Хранителя Кольца, — сказал он, повернувшись к Фродо, — до последнего вздоха. Мой меч — твой меч. Не успел Боромир занять своё место возле Арагорна и обменяться с ним неприязненными взглядами, рядом внезапно послышался топот маленьких ножек, и в зал советов вбежали ещё три хоббита. — Мистер Фродо никуда не пойдёт без меня! — заявил самый упитанный, — Я поклялся Гэндальфу защищать и сопровождать его всюду! — Да! — выкрикнул ещё один, курносый и лохматый — И мы тоже пойдём! Мы не бросим Фродо и Сэма. — Да куда уж без вас, — проворчал Элронд, — вы умудрились пробраться на секретный совет, на который Фродо был приглашён, а вы -нет. — Отец, — вдруг подала голос младшая принцесса Ривенделла. Леголас взглянул на неё, впервые замечая. Он помнил Дэю ещё маленькой девочкой со светлыми кудряшками. Он заезжал в Ривенделл много лет назад с визитом из Лихолесья, от своего отца, короля Трандуила, и обратил внимание на младшую дочь владыки Элронда. Её ровесницы пели песни, учились игре на арфе, вышивали разноцветными нитями, танцевали, а она чрезвычайно резво лазила по деревьям и быстро бегала. — Отец, позволь мне сопровождать Хранителя. Присутствующие эльфы-советники из Ривенделла испустили вздох ужаса, её братья обменялись мрачными взглядами, Арвен в изумлении повернулась к ней, но девушка упрямо смотрела только на отца. Леголас скользил взглядом по её лицу, и удивлялся, когда она успела вырасти и расцвести? Принцесса Дэя была тонка, как ивовая ветвь, грациозна, словно лесная лань, и ловка, как дикая кошка. Её длинные золотые волосы, красивыми волнистыми прядями спускались до талии. Кожа была бела, как мрамор и нежна, тёмные глаза, казались бездонными на белом заострённом лице, а губы алели ярким цветком. — Дэя, это слишком опасно! — произнес Элронд мягко, — Тебе нужно доучиться. — Я окончила ученье, отец, и я — не наследница трона, — возразила принцесса, выйдя вперед из-за спинки кресла старшей сестры, — Мой наставник говорит, что каждому магу положено испытание, и я чувствую, что этот поход — моё. — Это верно, владыка, — подтвердил Гэндальф, — Каждому волшебнику нужна возможность продемонстрировать свой навык. — Я не могу разрешить тебе, Дэя, — твёрдо заявил Элронд, — ты ещё слишком юна. — Я знаю, на что иду, отец, — упрямо повторила Дэя, — позволь мне принести пользу. Позволь доказать, что я — не просто вторая дочь владыки Ривенделла, а маг. Я хочу послужить своему народу и Средиземью. Я подарю свою верность и своё мастерство Хранителю Кольца, и если понадобится, отдам и свою жизнь за него. Взгляд, которым смотрел на младшую принцессу Фродо, был достоин самых пышных и витиеватых песен. Он медленно поднял глаза на златовласую эльфийку, и лицо его прояснилось надеждой, словно бредущий во тьме вдруг увидел проблеск долгожданного света. Леголас с изумлением заметил в хрупкой принцессе непокорность и решимость, и понял, что даже если Элронд не даст своего согласия, она всё равно тайно будет сопровождать их. На лице владыки Элронда застыло болезненное, печальное выражение. Спустя несколько мгновений он сказал. — Что ж, ты в праве сама выбирать свою судьбу. Дэя подошла к отцу и, склонившись, поцеловала его руку. А затем присоединилась к защитникам Хранителя Кольца. — Вы будете зваться Хранителями. — Торжественно объявил Элронд, и все встали, — Выступайте на рассвете, а сейчас отдыхайте и запасайте провиант, воду и одежду. Всё, что нужно вам предоставят. — Здорово! — хоббит с курносым носом и немыслимыми кудрями расхохотался, — А вы не могли бы повторить, куда мы идём, а то нам из-за кустов было не слишком хорошо слышно… Смех разобрал Леголаса и ему пришлось скрыть его за приступом кашля. Выражение лица Элронда, всех присутствующих, а особенно, Боромира, не поддавалось классификации. Упитанный хоббит по имени Сэм отвесил курносому подзатыльник, и, извинившись, выволок его за локоть из зала.