Пакости

— Ри-ин, — протянул за спиной немного грустный голос Мефисто. Парень не поворачивался, стоял и смотрел вниз, в тысячный раз перечитывая надписи на могиле приемного отца. — Рин, — сделал еще одну попытку мужчина. Нет ответа. Реакции никакой. — Рин! — и сразу сжался, потому что Окумура перевел сердитый взгляд на демона. Самаэль никогда не повышал голос — Рин этого не любил. Сам же Рин никогда не смотрел на него Такими глазами — такое злое лицо было совершенно непривычно видеть. Мефистофель на самом деле боялся, что любимый на него… разозлился. Разозлился по-настоящему, а не как всегда — в шутку, немного обиженно. — А, Фель, это ты… — Взгляд резко смягчился, а на лицо наползла усталая улыбка. — Я тут подумал… Нужно все-таки пройти официальное обучение на экзорциста, — внезапно оповестил демона парень, несколько выбивая из колеи. Однако очень скоро Самаэль опомнился, улыбаясь кончиками губ. — Конечно-конечно, — быстро согласился он с желанием партнера, понимая, что в данный момент что-либо обсуждать не стоит. — А сейчас, давай пойдем домой? Выпьем чаю, поговорим… Тебе надо отдохнуть, — самым серьезным, на какой он был только способен, тоном сказал Мефисто, не сводя глаз с непривычно тусклого на эмоции лица. Обычно Рин был в бешенстве, радовался, как ребенок, плакал и того лучше, иногда счастлив — и почти всегда улыбался, да так ярко, что и выросшего в яростном свете Адского пламени, с помощью которого пытали грешников, ослепляла эта солнечная улыбка. Сейчас — нет. Сейчас Рин выглядел исключительно уставшим, потрепанным. Он долго стоял где-то на краю кладбища, сначала наблюдая за молча горюющим младшим братом, а затем и сам пришел провести такой же своеобразный обряд, хороня множество воспоминаний. В основном — счастливых. Широ, приходя его навестить, всегда старался сделать из своего визита праздник. Или, как минимум, привнести в палату больного покой и всепоглощающую отцовскую улыбку. Рин когда-то хотел тоже научиться так улыбаться. А потом встретил Феля — и все желание отпало. Просто демон всем сердцем любил настоящую улыбку Рина и не уставал об этом повторять. И в конце концов смог убедить подростка в том, что, черт, он сам улыбается ничуть не хуже приемного отца. — Идем, — спустя долгую минуту озвучил ответ парень, в последний раз опустив взгляд на могильную плиту. — Только будь добр привозить меня сюда дважды в год и не отлынивать, — тут же строго добавил он, заставляя своего собеседника выдать какую-то помятую улыбку. — Мефисто!.. Уже подумал, что, раз я не вспомнил, сможешь откосить? — прорычал Окумура. — Сжалься! — играя, упал на колени Самаэль, и это действительно немного остудило пыл Рина. — Ладно, — выдохнул он, поднимая на демона уже гораздо более живые синие глаза, — откосить ты не успел, так что наказывать, может быть, не буду. Где ты оставил машину? — Ну уж нет, Фель, мы с тобой договаривались — ты селишь меня вместе с Юкио! — наутро было первым, что услышал названный близнец, сидя в салоне лимузина директора Академии Истинного Креста. — Да меня не волнует, чем ты будешь питаться! Когда я сам говорил это тебе, ты настаивал на своих дошиках, ну вот вперед и с песней! В этот момент дверь в машину открылась и в салон забрался возмущенный брат, который тут же устроился рядом с Юкио. — Рин?.. — хотел было спросить младший Окумура о причине такого сыр-бора, когда с улицы, из самого прохода, раздалось: — Но если я не помню, как мы о таком договаривались! — хватался, очевидно, за последнюю соломинку мужчина, на половине фразы тоже присаживаясь на противоположный от братьев диванчик. Он же закрыл дверь и отдал команду водителю, чтобы отъезжал. Юкио первым делом подумал, что обвинять его брата — кишка тонка даже у Принца Ада. Гордость брала за такого родственника. В это время Рин, задрав подбородок кверху и отвернувшись от партнера, ответил: — Три раза! — громко и четко, у Юкио заложило ухо. — Это было едва ли не на следующий же день после того, как я сказал, что хочу обучиться экзорцизму официально! И меня не волнует, что ты помнишь, а что нет — будь добр, договоренность исполнять тебе. Или я найду место жительства еще дальше. — Взгляд горящих решимостью синих глаз был резко перенаправлен с потолка в глаза директора Академии, и Юкио с интересом наблюдал, что же произойдет дальше. — Скажи честно, я тебе надоел? — спросил, наконец, Мефисто, ничуть не трогая этим вопросом Рина. Все трое знали, что такие вопросы априори невозможно задать, надеясь на честное «да» в ответ. Старший теперь Окумура слишком любил своего личного демона, с которым плотно общался вот уже почти шесть лет. Рину в прошлое Рождество исполнилось восемнадцать — по ускоренному времени в доме Самаэля в Ассии. Юкио в это же время только стукнуло пятнадцать. — Пф! — фыркнул на вопрос Рин, вслух говоря о том, какую чушь сейчас сморозил Фель. Уж он-то знал, что теперь демон нарывался на похвалу и признание, что ну как такой обалдуй может надоесть? А затем бы с легкостью привел это к твердой просьбе остаться жить в его доме и во время обучения, от чего уже сложно было бы отвертеться. Да и вообще, это было не в правилах Окумуры — делать так, как любил и его ухажер — отверчиваться, уклоняться от заданий и обещаний. Рин был наполовину демоном, но всем своим существом показывал, что по характеру — да, он та еще бестия и вообще очень проблемный, а вот принципиальности и ответственности ему не занимать. — Я живу с тобой бок о бок уже три года, Фель, зараза ты моя ненаглядная. И я уже знаю все твои словесные ловушки. Ты думаешь, я попадусь на такое? — Ну Ри-ин, — протянул Мефисто, уже, очевидно, не надеясь на положительный ответ Окумуры. — Нет! — отрезал парень. — Первым делом, как только зайдешь в кабинет, оформишь необходимые документы. — И как мне это сделать, ты же отказался учиться в старшей школе, — пробурчал в ответ Самаэль, и уж на это Юкио обратил особое внимание. Его строгий принципиальный брат отказался учиться в обычной школе параллельно с курсами экзорцистов? Да ладно? — Я не собираюсь терпеть этих богатеньких, в большинстве своем, детишек от шести до восьми часов в день, — буркнул, объясняя это явно не партнеру, а брату, Рин. — Я вообще от людей отвык очень сначала за три года болезни, а потом и в сожительстве с Фелем. Мне будущих экзорцистов хватит, — продолжил пояснение он. — Я не могу записать тебя в общежитие, если ты не ученик официально существующей Академии Истинного Креста, — наставительно произнес директор Фель. Рин минуту поломался, покраснел от напряжения, но в итоге взорвался: — Ладно! Потерплю и этих детишек, — сдался под напором обстоятельств парень. — Какие же сложности. — Ну, ты так или иначе сможешь несколько недель отсидеться после церемонии поступления, — сказал Мефисто, радуясь своей маленькой гадости. — После церемонии и экскурсии по учебному корпусу ученикам дают две недели времени, чтобы обжиться. — Но курсы начинаются в тот же день, — добавил Юкио к словам Феля. — Сегодня, то есть. Директор, у вас есть форма для Рина? — перевел вопросительный взгляд на второго человека в салоне Окумура. Мефисто кивнул, довольно скалясь. — Еще бы у меня не было самых разных нарядов на его фигурку… Ай! Больно же, Рин, черт возьми! — Юкио и моргнуть не успел, как старший брат переместился на место рядом со своим партнером, ударяя его точно посередине лба ребром ладони. — Подробный перечень твоих странностей нам не нужен, Фель, — ничуть, кажется, не смутившись, спокойно сказал брат. Однажды после одного из уроков Мефистофель, явно порядочно побитый жизнью и бюрократической частью содержания Академии, просто вошел в аудиторию курсов экзорцистов аки призрак, полностью игнорируя обращенные к нему взгляды большинства учеников. Не смотрели двое: Рин, листавший конспекты по фармакологии, сидя на своей первой парте, и Юкио, помогавший Бону разбирать папки с документами. Мефисто же тихо прошел вперед, сел на ту же парту, на которой невозмутимо восседал Рин, и прилег тому на колени, устраиваясь поудобнее. Спустя три секунды Окумура отвлекся от тетради, вопросительно глядя вниз, на нагло занявшего место поверх его коленей демона. — И что это такое? — приподняв, в конце концов, правую бровь, сам спросил Рин, показывая всем в аудитории, что это событие, конечно, в какой-то мере удивило его, но не то чтобы очень. И уж точно не настолько, насколько ту же троицу из Киото. В ответ на вопрос ректор Академии что-то невнятно пробурчал и зарылся лицом в ноги партнера, кажется, засыпая. Юноша выдохнул, выпуская изо рта огромное количество воздуха, учитывая, что заранее дыхание не задерживал, и покачал головой, вновь принимаясь за конспект. За сценой пристальнее всех остальных наблюдал Сугуро, который после возвращения Рина к своим делам первым покосился на Юкио, спрашивая: — Что это значит? Остальные ученики ощутимо прислушались, ожидая ответа близнеца их одноклассника. Тот спокойно прочитал оглавление очередной папки и поставил ее на место, чуть потеснив другую стопку документов, скрепленных между собой. — Сенсей? — напомнил об общем интересе учеников Шима, подошедший сбоку и тронувший младшего Окумуру за плечо. — А?.. А, это, — опомнился парень, быстро обернувшись назад и вернувшись в прежнее положение. — Директор Фель и Рин находятся в отношениях уже три года, — как нечто само собой разумеющееся сказал Юкио, однако, конечно же, он просто хотел увидеть реакцию учеников в чистом виде. — Тогда ему, получается, сколько лет-то было… — Рукоятка метлы упала на плечо Рензо, который пытался уверить себя в правильности расчетов, буквально загибая пальцы. Младший близнец Окумура не удержался и громко, но коротко рассмеялся. На это даже Рин поднял голову, вновь отрываясь от конспектов и поворачивая голову в сторону брата. Улыбнулся, потому что не так и часто Юкио позволял себе нечто подобное — слишком был ответственным, стал таким из-за затяжной болезни брата. — Сейчас Рину уже восемнадцать, — выделил голосом «уже» парень, с хитрецой поглядывая на Шиму. — Он год жил в месте, где время течет иначе в сравнении с нашим измерением, — объяснил привычно Юкио и тут же почти принялся снова за работу, когда осознал, что при повороте головы заметил весело улыбающегося брата. Поспешно перевел взгляд обратно — и увидел, как в синих глазах черти пляшут. — Прости, Рин. — Губы юноши слабо дернулись в попытке улыбнуться в лицо старшему брату. Тот отмахнулся. — Да пожалуйста, я бы сам вряд ли рассказал, а тут ты, такой неожиданно разговорчивый, — вновь усмехнулся близнецу парень. Раздалось какое-то невнятное бурчание, а потом ученики увидели, как Рин невозмутимо поднял руку с тетрадью по фармакологии на уровень своего лица. — Ты положил на мое лицо тетрадь с конспектами, — сообщили обиженным, сонным голосом с колен Окумуры. Юноша пожал плечами. — Кто ж знал, что ты успел повернуться, пока спал, — ответствовал парень. Окружающие их подростки дружно почувствовали, что фраза прозвучала убедительно, хотя далеко не все понимали, из-за чего. А все было просто — Рин знал причину такого своего «проступка» и уверенно озвучил ее. Да, только поэтому — старший Окумура вообще умел быть убедительным. Почти всегда — наоборот было только когда парень выходил из себя или его что-то очень сильно радовало. На глазах у остальных будущих экзорцистов происходило это крайне редко. — То есть ты отвел взгляд от моего прекрасного лица? — неожиданно четко произнес Мефистофель. Рин продолжал поражать невозмутимостью: — А кто заставил меня учиться в старшей школе перед тем, как идти на курсы? — Не отвечай вопросом на вопрос, — насупился — это чувствовалось даже в тоне — директор. — Ладно, я обратно спать. — Так что случилось-то? — пока мужчина еще совсем не уснул, решил попробовать снова узнать Рин. И не прогадал. — Пришла проверка из Ватикана. Эти священники будут ходить тут и все переворачивать вверх дном целую неделю, — недовольно пробурчал снова ставшим сонным голосом Фель, отворачиваясь лицом к животу Рина. — А теперь отстаньте все. Я хочу поспать. И как только ученики вернулись к своим делам, Рин позволил себе ласково улыбнуться и положил руку на голову своего личного Принца Ада. Зарылся пальцами в лиловые волосы и чуть взъерошил их — на это мужчина сквозь сон тихонько чертыхнулся, но очень скоро замолк. А Рин продолжал гладить ректора Академии по голове, совершенно забыв о подготовке к намечавшейся контрольной по предмету.