Будь со мной

- Позови меня, если что-то понадобится. - Что, например? - Ничего. Просто если что – я рядом. Джон вышел из комнаты, а Шерлок, устроившись под одеялом поудобнее, продолжил свои попытки заставить мозг работать. Больше всего в жизни Шерлок Холмс не любил болеть. Высокая температура и насморк отупляли, и Шерлок всей душой ненавидел это состояние. Но промозглая погода, такая типичная для Лондона, каждый раз настигала Холмса совершенно не вовремя. Ко всему прочему Шерлок не любил быть зависимым от кого-то кроме себя, а болезнь, забирая из тела все силы, делала его именно таким. Нет, Шерлок решительно не любил болеть. За дверью комнаты послышался разговор. Пришла миссис Хадсон. - Джон, как там Шерлок? Он пришёл сегодня таким разбитым. Опять простудился? - Да, миссис Хадсон, наш гений частного сыска снова пал в неравной борьбе с английским климатом. Но я думаю, скоро он поправится. Я позабочусь о нём, не волнуйтесь. «Позабочусь». Это странное, не входящее в активный тезаурус Холмса слово, резануло детективу слух. Он уже и забыл, когда в последний раз слышал его в свой адрес. Может быть, в раннем детстве. Но это не точно. - Шерлок, миссис Хадсон принесла чай, тебе нужно выпить. – в комнату заглянул Джон. - Я не хочу чай. - Это был не вопрос, Шерлок. Кто здесь врач? Я здесь врач. И поэтому ты сейчас заткнёшься и выпьешь этот чёртов чай. Шерлок невольно улыбнулся. Ему втайне нравилось, когда обычно мягкий Джон брал на себя инициативу и включал императивы в собственную речь. - Что тебя так развеселило? – спросил Ватсон. - Мм, да так. Неси свой чай. Джон вышел на кухню и вернулся с двумя чашками. - Мне тоже не помешает чай. Не хватало ещё, чтобы мы оба заболели. – отметил он. - Да, я думаю, если мы здесь сляжем в одной постели с гриппом, миссис Хадсон замучается нас двоих лечить, - смешливо заметил Шерлок. «Мм, ну для того, чтобы оказаться в одной постели, вовсе не обязательно болеть», - невольно подумал Джон. Вот уже много месяцев подряд Джон Ватсон был тайно влюблён в своего друга, но держал этот секрет за семью печатями своего сердца. Он полюбил его с того самого момента, как Холмс, не задав ни единого вопроса, выложил о Джоне всё, что знал. Этот глубокий взгляд очень глубоко запал в душу Джону, и позже, уже работая рядом с ним, Джон не переставал восхищаться этим человеком. Даже несмотря на то, что Шерлоку часто не хватало чувства такта в общении с людьми и его любовь к позёрству. Впрочем, Джон считал, что Шерлок имеет на это некоторое право. Гордиться собственным блестящим умом отнюдь не грех. И ждать лестной оценки оного – тоже. Джон ничего не знал о детстве Шерлока, но иногда ему казалось, что его в детстве редко хвалили, а ко всем достижениям относились равнодушно. Наверное, поэтому он так любит показывать свой интеллект и тайно ждёт, что его оценят и похвалят. Однако, Джон никогда не говорил об этой своей догадке Шерлоку, боясь быть нетактичным по отношению к другу. И ещё Джону нравилось немного подыгрывать Холмсу, удивляться каждой гениальной догадке друга. Он знал, что Шерлок нуждается в том, чтобы его ценили, хоть и говорит, что ему безразлично мнение окружающих. - Чай с малиной. Знаешь ли ты, Джон Ватсон, главный недостаток малинового варенья? – спросил Холмс друга. - Знаю, Шерлок. - Ну-ка, ну-ка, удиви меня, мой друг? - Зёрна малины застревают в зубах. - Точно. Именно поэтому я не очень его люблю. Хотя вкус мне нравится. - Но допить тебе всё же придётся, Шерлок. Ты не отвертишься. Шерлоку нравилась эта назидательная интонация Джона. Никто кроме Джона о нём так никогда не заботился. Никто никогда так не восхищался его умом. Хотя иногда Шерлок начинал подозревать, что удивление Джона не очень-то искреннее и что он лишь подыгрывает ему, чтобы угодить. Но Шерлок всё равно ценил это, потому что понимал, что друг старается сделать ему приятное. А ещё Шерлок подозревал, что Джон влюблён в него. Он всё ещё помнил эту историю с Ирен Адлер, и заметил у Ватсона те же признаки. И пульс, и зрачки. Хотя последнее время Джон избегал смотреть Шерлоку в глаза, что, в общем, только усугубляло эти подозрения. Больше всего в людях Шерлок ценил ум, но постепенно смирился с мыслью, что вряд ли найдёт кого-то под стать себе. Не то что бы его тяготило одиночество, но всё-таки ему было приятно во время болезни получить чашку чая с малиновым вареньем и даже поболтать о каких-то пустяках, пока голова не в состоянии думать о чём-то более сложном. Разочаровавшись в попытках найти человека с таким же гениальным умом, как свой собственный, Холмс несколько расширил список критериев и вдруг обнаружил, что, вообще говоря, редкие его друзья делают над собой целое усилие, чтобы прощать Холмсу его причуды. И только Джону это даётся легче всего. Он не реагирует на резкость в свой адрес, не обижается, не устраивает скандалов. Он всегда спокоен. А ещё… Он по какой-то странной причине очень заботлив. И приносит чай, когда Шерлок болеет. И раскладывает носки по ящикам. И никогда, никогда не бросает в беде. Что бы ни случилось. Он всегда рядом. После горячего чая Шерлоку захотелось спать. Он уже оставил бесполезные попытки заставить мозг подумать о чём-то серьёзном. И сейчас тупо смотрел в одну точку в последних попытках борьбы со сном. - После чая меня развезло, Джон. Хочу спать. - Да, меня вот тоже в сон клонит. Устал сегодня. Даже постель стелить лень. «Ложись ко мне», - подумал Холмс. А, чёрт с ним, будь что будет. - Ложись ко мне, - повторил свою мысль вслух Шерлок. - Ты… Ты серьёзно сейчас? – Джон смотрел на Шерлока с недоумением и мыслью о том, что он, вероятно, уже заснул, и это предложение друга ему только снится. - Да, я серьёзно. Ложись рядом. Дома холодно. Вдвоём теплее будет. - Ну, я не знаю… Это неудобно… Наверное. - Так, ты здесь врач, вот ты мне и скажи, мне нужно тепло или не нужно? - Нужно. - Тогда к чему все эти глупые разговоры, Джон, в самом деле! Больному нужно тепло! Джон расхохотался, но всё же разделся и забрался под одеяло к другу. - Ну вот, - сказал Шерлок, - теперь хорошо. Тебе тепло? - Да, - ответил Джон и вдруг почувствовал, что действительно стало так тепло и хорошо, как ему никогда не было в постели одному. - Ну вот и славно. А теперь – спать, – сказал Шерлок и выключил настольную лампу. - Шерлок, можно я немного поближе лягу? Одеяло маленькое, - раздался тихий голос Джона в темноте. - Джон Ватсон, ваша привычка задавать глупые вопросы не перестаёт меня поражать! Что значит «можно»? Нужно! С этими словами Шерлок сам пододвинул друга ближе к себе и уложил голову Джона к себе на грудь, обняв за плечи. - Можно тебя кое-о-чём попросить, Джон? – тихо спросил Шерлок. - Да, конечно. Всё что угодно, - ответил Джон. - Не бросай меня. Пожалуйста. Никогда. Ты единственный, кто у меня есть. Будь со мной. Шерлок специально сказал это в темноте. Он не хотел, чтобы друг видел этот предательский румянец на щеках и неуверенный взгляд. - Ну что за мысли, Шерлок… - тихо сказал Джон, - Конечно, я тебя не брошу. Без тебя мне будет очень плохо. Ты мой друг. И я люблю тебя… Джон приподнял голову и нежно поцеловал Шерлока в щёку. Шерлок крепко обнял друга. Они заснули. Этой ночью в Лондоне опять шёл дождь, капли тихо барабанили по стеклу белым шумом. В эту ночь Джон Ватсон впервые за многие годы не видел во сне войны.