Про любовь и новые этапы

Георг запил. По черному. Тяжко и надрывно. Пил он уже несколько месяцев с небольшими просветлениями, забросив и завалив дела, наплевав на здоровье и общественное мнение. То, что с ним происходит что-то не то, стало понятно еще до Рождества, но потом дело приняло просто катастрофический оборот. Какое горе он там заливал, никто понять не мог, потому что никаких видимых причин для того просто не было на сторонний взгляд. У Гео был свой небольшой вполне успешный бизнес, приносящий стабильный доход, никак не связанный с деятельностью группы «Токио Отель», девушка не хуже, чем у других, звездная карьера, дом, любящая семья, словом, все, что необходимо для благополучной жизни молодому человеку. Чего ему не хватало, никто не мог понять. Все бы ничего, но группа готовилась к очередным концертам, потому был созван срочный консилиум по поводу того, что делать с басистом и как привести его в чувство. В тайном сговоре с Сюзи участники группы уговорили Гео съездить в Италию, развеяться, но после первого же фото в инстаграмме попросили Сюзанну показывать его только со спины, потому что по лицу было слишком уж явственно заметно, что упражнялся он последние месяцы отнюдь не на басу, а в основном в поднятии стакана. Близнецы, обеспокоенные тем, что и последние несчастные концерты под угрозой срыва, снова пропустив долгожданную Коачеллу, прилетели в Германию, чтобы на месте оценить масштабы бедствия. Густав мудро рассудив, что им всем необходимо поговорить по душам и расставить точки над «i», зазвал всех к себе в гости на пикник, по его словам, отметить встречу и начало постройки дома у него самого. Словом группа отложила репетиции и собралась вместе совсем по другому поводу. С самого утра он вместе со своим другом, известным как мистер NiceFood, готовил во дворе на грилях блюда для пикника. Помня, что близнецы — вегетарианцы, для них нажарили овощей с фирменным соусом, а для себя, как всегда, гору сочного ароматного мяса, с хрустящей корочкой, румяного и совершенно точно вкусного, ибо другого у них не бывало. Жену с дочкой Густав заблаговременно отправил навестить тещу, чтобы провести время в сугубо мужской компании. Погода обещала быть прекрасной для этого времени года, гости не заставили себя ждать, прибыли вовремя. К слову сказать, Густав обожал и умел готовить, был гостеприимным хозяином, но вот так, группой, в гости звал всех весьма и весьма нечасто. Парни не были у него достаточно давно. Сейчас они осматривались, здоровались с мистером NiceFood, для краткости Поваром, рассаживались вокруг стола во дворе, уже уставленного готовыми блюдами, разливали по бокалам охлажденное баварское пиво. Парни уже были хорошо знакомы с Поваром. Всем нравился этот открытый, добродушный и очень спокойный мужчина, все знали, что они с Густавом давно сдружились на почве кулинарии и любви к мясной продукции, но в последнее время их дружба стала очень уж близкой, о чем свидетельствовали регулярные выкладки в инстаграмме, взаимные хэштеги и лайки. Никто не хотел форсировать события, все просто общались, рассказывая, как дела, что нового, беззлобно ржали над Томом и его, не сказать, чтобы слишком удачным дебютом в роли соблазнителя взрослых женщин. Незадачливый мачо краснел, смущался, ржал вместе со всеми над ситуацией, ведь за всю карьеру это было первое и единственное подтверждение его успеха у дам в принципе. Билл любезно подначивал тем, что если бы не Хайди и ее отсутствие комплексов, это было бы совсем жалкое зрелище. Это она взяла все представление в свои надежные женские руки, а то Том так и стоял бы за деревом в своих трусах, купленных как раз под цвет кустов на пляже, тиская пальцы. К тем трусам у Билла были свои претензии. Густав рассказывал про дочку, про планы на то, какие они еще грили собираются освоить вместе с Поваром, про грядущее строительство дома. Мистер NiceFood тоже что-то вещал о кулинарных успехах. Только Георг сидел мрачнее тучи, молчал, цедил свое пиво и почти ничего не ел. День уже перевалил за половину, было уже достаточно выпито и съедено, в гриль была отправлена новая порция овощей, так как малоешки-близнецы смели все, нахваливая и приговаривая, как вкусно, нельзя ли повторить на бис. За столом было достаточно шумно, как всегда у подвыпивших людей, даже Гео разговорился постепенно. Близнецы сели поближе, любезничали, играли в гляделки, тиская друг друга под столом. Не все знали, но последние дни, после показательных выступлений в Мексике, Том был наказан за развязное поведение, а Билл занял обиженную позицию и едва разговаривал с братом. Вообще-то это была такая игра, существовавшая уже не первый год, когда кто-то из них, якобы проштрафился, а потом выпрашивал прощение разными доступными способами, обиженная же половина каждый раз имела с этого свои дивиденды. Таким образом, например, Том получил разрешение приобрести мотоцикл, а Билл кольцо с бриллиантами на два пальца. Они оба знали, зачем затеян спектакль с участием Хайди, которая являлась их давней хорошей приятельницей и всегда была за любую движуху, кроме голодовки. Собственно, роман то она сама и предложила, на недавнем дне рождения их общего друга дизайнера Майкла. Близнецы не знали, как верить своему счастью, потому что пиар им был необходим как воздух: Том затеял сольный проект, кроме того, его репутация ходока по бабам трещала по швам, а контракт на эскорт с Шермин истек к всеобщему облегчению. Она работала, как могла, даже старалась, но все вокруг, глядя на нее, не могли отделаться от ощущения, что своим присутствием она словно великое одолжение делала, снизойдя к простым смертным. Хайди же заявила, что ничуть не против притвориться, что у них роман, и Тому хорошо, и ей самой большой плюс, ибо молодой хахаль характеризует ее, что она еще огонь и очень даже ничего, а не тетенька средних лет. И вот по прибытии домой Тома ждал грандиозный скандал. Он-то думал, Билл пошумит и через час полезет целоваться, потому что соскучился, ведь весь телефон оборвал, пока Том был на каникулах, но Билл, очевидно, задумал для себя что-то особенное, воспользовавшись моментом, потому не торопился «прощать». Как бы там не было, но сейчас он сменил гнев на милость, согретый солнышком, пивом, вкусной едой, хорошей компанией и изо всех сил строил глазки Тому. Сидевший напротив них Георг закаменел лицом, побледнел и даже, кажется, протрезвел. Густав, при всей его внешней суровости, был человеком проницательным и чутким. Он выставил на стол напитки покрепче, налил себе и Гео, подсел к нему и тихо спросил, что же у того стряслось. И тут Гео не выдержал. Наматывая сопли на кулак, рыдая в три ручья, он голосил, что все вокруг него такие счастливые, Густав со своей семьей, близнецы те вообще, а он бедный и несчастный, брошенный и покинутый, никому не нужен. Нет ему в жизни счастья, и не будет уже никогда. Все немедленно оставили свои разговоры и заигрывания, поспешили к Гео, пытаясь его утешить и выслушать. А Георга понесло, он говорил и говорил, о том, что ему всю жизнь не везет. Потому что влюбившись в первый раз в жизни много лет назад, он понимал, что шансов ноль, так как конкуренция была убийственной и вариантов не оставляла даже в теории. Все переглянулись, понимая, что он имеет в виду. Что Гео влюблен в Билла знали все и давно, но оценив свои шансы здраво, Георг тогда взял себя в руки, и никогда ничем не выдавал себя, до того момента, когда однажды представил им своего нового бойфренда. При виде которого, все онемели и офигели, потому что Филипп издалека был очень похож на Билла, копировал его стиль и старался быть похожим во всем. Георг, окрыленный новыми отношениями, перебрался в Гамбург, где у Филиппа была карьера успешного фитнес-тренера и наработанные клиенты. Он пристрастил Георга к физическим нагрузкам, разработал для него индивидуальную программу, к отношениям Гео бонусом получил отличное накачанное тело, прибавившее ему сексуальности и привлекательности. Все было хорошо, но оказалось, что вовсе не Георг герой романа у Филиппа, а был у него свой отдельный возлюбленный, с которым они, наконец, смогли воссоединиться, а Георг, вообще-то понимавший, что эти отношения всего лишь некий суррогат на замену невозможного, был отправлен в отставку в Магдебург, все к той же Сюзанне, верной школьной подружке, много лет изображавшей девушку басиста. Сюзи, к слову, была девушка неплохая, влюбленная в Гео, терпеливо дожидавшаяся, когда у него настанет просветление в уме и он поймет, что лучше нее не найдет никого в этом мире. Но у Гео были свои планы на жизнь, с Сюзанной никак не связанные. Пострадав немного и растеряв физическую форму, неожиданно на пробежке в парке он познакомился с молоденьким и хорошеньким парнишкой, с которым у Георга внезапно приключилась самая настоящая любовь. Вот такая, что не случалась с ним ранее никогда. Парнишка этот ничем не походил ни на Билла, ни на Филиппа, ни даже на Сюзанну, и за это Георг любил его еще больше, поняв, наконец, что гоняться за химерами дело неблагодарное, а тут вот есть то самое, настоящее и живое, его, любимое и любящее в ответ. Георг был счастлив, как слон на именинах, планировал уже, где и как они будут жить дальше, но вот тут и началась печальная часть этой истории. Дело в том, что родители Георга были совершенно не в курсе его предпочтений и как им сказать об этом, он совершенно не представлял себе. Георг был хорошим сыном, любил свою семью, дорожил отношениями с ними и просто не мог их так огорошить. Поэтому вот уже сколько времени водил на семейные обеды и ужины Сюзанну, представляя ее своей девушкой. Сюзи, не будь дурой, пользуясь моментом, наладила с родственниками Гео самые прекрасные взаимоотношения, особенно с бабушкой и дедушкой, стала закадычной подружкой мамы, старательно застолбив за собой территорию. И вот теперь ничего не подозревающие родственники пилили Георга дни напролет, когда же он уже, наконец, женится на Сюзанне, которую они все уже давно считали своей невесткой, и проели всю плешь тем, что жаждут внуков. Когда-то по примеру Тома, которому умный продюсер пристроил в качестве ширмы некую азиатку, Георг договорился с Сюзанной о том, чтобы изображать его девушку, попался как кур в ощип. Азиатки у Тома периодически менялись, потому что издалека европейцам были они все на одно лицо, а вот Сюзанну заменить было некем, и она, как любая девушка, решила, что своей заботой и отношением она постепенно приучит Гео к себе, и тот сам не заметит, как женится. Но перед Рождеством юный возлюбленный заявил, что, или Георг женится на нем или он порвет с ним, потому что жить на позиции тайного любовника для него унизительно и оскорбительно. Георг его прекрасно понимал и даже был согласен с ним, но как теперь распутать клубок вранья в котором оказался, просто не представлял. Он метался между своим парнем, родителями, общественным мнением, а потом, махнув на все в отчаянии рукой, попросту запил. Всю эту леденящую кровь историю он поведал своим сотоварищам. Совершенно неожиданно Билл расчувствовался, подсел к Гео, обнял его, утирая слезу, заявил, что знал бы Гео, каково им с Томом приходится: их-то отношения не покажешь вообще никому и никогда, и чего стоят эти подставные бабы. Том, разливая всем виски по стаканам, вторил брату что они уже просто не знают, как и что дальше врать общественности, потому что у нее, у общественности, копятся вопросы, ведь Билл не может бесконечно притворяться брошенкой, а Том разведенкой, это глупо и не убедительно. Они хором говорили о том, что чуть не обделались на телевизионной передаче, когда ведущий заявил, что они выглядят как пара в браке. Пиарщица Нора устроила им разнос и велела немедленно разъехаться, желательно по разным городам и странам. Поэтому Билл ни жив ни мертв отправился в Мексику, под присмотром Широ и Шей, а Тома отправили в Альпы якобы с Шермин. За месяц, проведенный в разлуке, Том исхудал, сошел с лица, начал жаловаться на бессонницу и плохой аппетит. Они дни считали, когда уже можно будет все вернуть как было, а Том рвался домой к брату и ему было плевать, кто там что говорит и думает, и кому что показалось. Близнецы обняли Гео с двух сторон, и рыдали теперь уже коллективно. У Густава задрожала нижняя губа, от этой душераздирающей картины, он прикрыл лицо рукой, пытаясь справиться с эмоциями, и поддался всеобщим страданиям. Мистер NiceFood тут же оказался рядом, обнял и прижал к себе, утешая, шептал что-то на ушко. — Эээ…мужики, вы чего это? — мгновенно высохли слезы у Георга. Повар и Густав смущенно переглянулись. — Видите ли, парни, — начал Густав, обняв в ответ Повара, — нам тоже есть, что вам сказать. Близнецы прекратили рыдать и воззрились на ударника, счастливого семьянина и примерного отца. — Ну… в общем. Мы это. Тоже того, — сообщил Густав, покраснев. — Чего того? — не поняли близнецы. — Чего, чего. Мы с моим мистером Поваром тоже того. Любим друг друга. А вы думаете, зачем я обратно в Магдебург из Шёнебека перебираюсь? Чтобы быть поближе к нему. NiceFood засиял, словно у него внутри лампочку включили. — И давно это у вас? — совершенно офигевшим голосом поинтересовался Билл. — Давно. Вообще давно. А что вы хотели? Я может тоже ценитель мужской красоты и харизмы. Глядя на вас. — Но вы же оба женаты, — напомнил, совершенно сбитый с толку, Георг. Повар и Густав снова посмотрели друг на друга, и Густав многозначительно выдал: — Что поделать. Каждому уважающему себя гею нужна жена! — И дети, — добавил мистер NiceFood. Том почесал в затылке и изрек: — Мдаа, видимо, группа Токио Отель начинает новый этап своего существования… Что ж вы раньше-то молчали? — А мы стеснялись, — хихикнул Густав.