голод

Впервые Джейкоб увидел Миллера, когда тот отчаянно пытался разбить одному из старших по званию нос. Он был встрёпанный, злой и вечно фыркал на всё, что двигалось и пыталось с ним заговорить. На его жетоне было "Мэтт Миллер" и Сид, с некой опаской за собственный разум, влюбился в это имя. Во время мобилизации войск он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему всю жизнь приходилось бороться за собственную безопасность и своих близких - Джозефа и Джона. Он с привычной нерасторопностью оглядывался, присматривался к каждому, мало говорил и часто проверял оружие, экипировку и пробовал на вкус свой армейский, совсем новенький, жетон. - Сид, верно? - парень вздрагивает, поднимаясь с кровати, забыв вытащить жетон изо рта, - издалека ты казался явно ниже. - Д-да, - только и может выдавить, наконец, поняв, что выглядит довольно нелепо. - Там парни на курево играют, будешь с нами? - лёгкий кивок в ответ, Джейкоб внимательно смотрит на его волосы, идя немного сзади. В карты он играть, конечно же, не умел: пизданутая религиозная семья - это весёлое времяпровождение и немного домашнего насилия. Миллер с весельем складывал в медный портсигар всё, что было у проигравших: от лёгких женских до папирос с деревянными гравированными вставками. Он часто трепал Джейкоба по голове, опирался на его плечо локтем и притягивал к себе за шею, как бы успокаивая, что тот находится в кругу друзей, в безопасности и никто ему ничего плохо не сделает. Да, они солдаты. Да, они убивают людей. И, нет, они не хотят никого убивать. Мэтт кажется до глупого трепета тёплым и притягивающим. Ему двадцать один, в Аризоне его ждут две младшие сестры. Терпеть не может драмы и у него нервы трещат по швам от видеоряда. А ещё он больно бьёт под дых, когда шутят про его рост, и это очень много говорит о том, что он всё ещё человек. Джейкоб целует его после их первой совместной миссии, когда Мэтту прострелили плечо. Он впервые чувствует такую теплоту от чужого человека, чувствует любовь и почти собачью преданность. Двести ёбаных миль. Пара глотков воды, ломоть хлеба, зачем-то старая зубная паста и две горячие головы. Двести ёбаных миль и не единого намёка на выживание. Миллер, как старший по рангу, заботится о Сиде, напоминая ему о его братьях, которые нуждаются в нём. Джейкоб отвечает о том, что не одного его ждут дома; в ответ как-то обречённо и иронично усмехаются. А ждут ли их дома обоих? Когда они сталкиваются со стаей, Сид чувствует откровенный ужас. Мэтт хватает его за руку, несясь куда-то в неизвестном ему направлении. Компасы не уберегают от смерти. Они вообще ни от чего не оберегают. Поэтому иногда стоит сначала потеряться, а затем снова найтись, но ты точно будешь знать, что будет дальше. Все боезапасы они истратили, причём не особо умело. Не сказать, что они старые вояки, но, блять, из стаи в десять волков не убить и половины - просто позор. Вожак стаи расхерачил Миллеру ногу, и, когда они укрылись в безопасном месте, наступила ночь. Он, чтобы не выдать их, не смел и сделать лишнего вздоха или издать стона. Джейкоб жалобно смотрел на него и дышал во влажную от пота и крови шею. - Хей, Сид, да ты так осунулся, смотреть страшно, - с усталостью парень улыбнулся парнишке, притягивая к себе и утыкаясь в его щёку носом, - ты, надеюсь, понимаешь, что нам не выжить? - Да. - Знаю, ты умный парень, но теперь послушай меня внимательно, - Миллер достал свой охотничий нож, - ты должен дойти до базы. Как угодно, любыми путями. Он даёт ему в руки кинжал, слабо сжимая чужие широкие ладони своими, трясущимися и совсем ослабшими. Джейкоб смотрит ошалело, встречаясь глазами с полным решимости взглядом. - Нет, нет, я не буду, - сначала более спокойно, затем голос словно ломается, он кричит, - ты блять издеваешься? - Всё хорошо, - тихо говорит Миллер, утешающе гладя парня по рыжим, колючим волосам, - Джейкоб, мне правда жаль, что всё так вышло. Тебе придётся это сделать. Сиду скоро девятнадцать. Он сидит над человеком, к которому он испытывал самые яркие и тёплые чувства за всю свою жизнь, плачет, и отчаянно хочет перерезать себе горло. - Успокойся и подумай, что будет лучше: либо ты, либо они. Миллер подводит чужие руки к своей грудной клетке, кровь смешивается со всем - с запахом, с взглядами и с пальцами, во рту с горечью ощущается этот остервенелый вкус. - Ну же, - закипает от ожидания Мэтт. Кто бы что не говорил, но умирать - это страшно. Мэтту, сука, до истерии страшно, - ну же! Сид зажмуривается, с размаху пряча в чужом сердце ломаное лезвие. Рёбра трещат, сердце Сида - тоже. Когда останки Миллера нашли, то констатировали смерть от нападения волков, видимо, его и съевших. Иаков Сид знает, что значит быть сильным. Иаков Сид знает, что такое есть, и больше никогда не ощущать голода.