Вставай, Шрам

Серые стены... Холодные, серые стены... В перспективе только они были спутниками Шрама в этом заточении. Стены стерпят все: удары, крики, ругань в пустоту. Но они лишь стены. Они не могут ответить, не могут понять... Могут лишь терпеть. Шрам не мог этого. Он не терпел издевательств и тирании Диктора. И за свою самонадеянность и нетерпеливость попал в эту тюрьму. В этот тихий кошмар. Единственным его собеседником был время от времени появляющийся экран, через который вещал Диктор. — Как тебе тут сидится, номер Один? — язвительно спросил холодный голос. Шрам огрызнулся. — Отвали... — Одиноко, должно быть, — не унимался Диктор, — Держу пари, ты бы хотел увидеть своих друзей... — экран начал показывать кристаллы участников сопротивления, — Особенно...Его, — зум приблизил к красному кристаллу, который явно принадлежал матадору. Воспоминания ударной волной нахлынули на Шрама. Все: от первой встречи до последнего боя. Боб стиснул зубы, стараясь не поддаваться эмоциям. — Поверь, я знаю, насколько Вы были близки... — голос не думал затыкаться. Напротив, он дразнил Шрама. — Хах! Даже не представляю, какого это потерять любимого человека... А теперь подумай, номер Один. Смог бы он избежать кристаллизации, не втяни ты его в свои игры, а? — Подонок! Я... — едва слышимо прошипел Боб. — Да, номер Один? — издевательски поинтересовался Диктор. — ...Я тебя уничтожу... — холодно ответил парень. — Удачи, малыш Боби... — выдал яркий текст на мониторе, после чего сам монитор исчез в отверстии в потолке. Комната вновь окуталась непроглядной темнотой. Шрам снова остался один. Хотя, в такие моменты он благодарил судьбу, что Диктор не любит много трепаться. Но после каждого их диалога Шрам больше проклинал себя. — Сукин сын! — в чувствах выкрикнул Боб, ударив стенку кулаком. От этих действий воспоминания еще больше начали осаждать Шраму. Особенно въелся момент, когда он обещал своему возлюбленному вечно быть рядом. В тот вечер они спали на одной лежанке. Местечко, мягко говоря, поганенькое, но других Бобы не знали. К этому обещанию привел незатейливый разговор перед сном. Эль-Бобо, уткнувшись в грудь, что-то мурлыкал, так беззаботно, будто и не было проблем вовсе. Шрам же, зарывшись носом в копну пышных волос тореадора, соглашался со всем, что ему говорили. И на вопрос: "Как думаешь, сможем ли мы быть вместе столько, сколько захотим?", он ответил: "После победы мы будем вместе всегда." — Я же обещал быть рядом... — простонал про себя Шрам, свернувшись калачиком. Больше всего на свете сейчас он хотел быть рядом с Эль-Бобо. Не важно, живым или нет. В попытке уснуть, Боб закрыл глаза и попытался успокоиться. Нирвана и спокойствие потихоньку начали окутывать сознание пленника, погружая его во временное небытие. Оно ничем не отличалось от мерзкой реальности, но в нем проблемы на время исчезали. По волосам лидера кто-то провел рукой. И снова... И снова... Касания были невесомыми, воздушными. Даже призрачными. Но такими ощутимыми, будто ветер подул. Шрам привстал, оперевшись на локотки. Комната была пустой. Сквозняку неоткуда было взяться. Боб выругнулся, и поняв, что больше глазу не сомкнет, присел, облокотившись на стенку. Снова эта отвратительная камера. Темнота, хоть глаз выколи. И тишина... Давящая на психику. В таком месте у любого крыша поедет. — Здравствуй, Шрам. — эхом пронеслось по маленькой комнатке. Экран не появлялся, но Боб был уверен, что это проделки Диктора. — Покажись, подонок! Или ты только как крыса можешь прятаться в кабинетике? А?! — Почему ты так говоришь? — голос стал более отчетливым. Шрам сразу узнал хозяина этого голоса. — Смешно, Диктор. Решил не только воспоминаниями меня добить. — иронически, с нотками истерики сказал Боб. — Бедный мой... — Заткнись! Не смей изображать его! Ты не он! — в ярости бросил Шрам. — Ты меня правда не узнаешь? — с этими словами из воздуха в голубоватой пелене начала формироваться фигура. По мере проявления она ближе подходила к узнику; появился сквозняк. Шрам от шока опустился на пол, и буквально, вдавился в стену. Но продолжая держаться, он вспылил: — Ты думаешь, я правда не узнаю твои чертовы голограммы?! Ты меня за идиота держишь?!! Я же сказал - прочь! — точным ударом он рассек силуэт. Но вопреки ожиданию, фигура не то что не рассыпалась по пикселям, она даже не шелохнулась. Онемев, Шрам поднял взгляд. Он пытался взглянуть в лицо, но страх пронзил его полностью. Он тупо пялился на галстук. Такого не было ни у кого, кроме как у Эль-Бобо. Фигура же, в свою очередь стояла неподвижно, будто и вправду запрограммированная. Красный потянул руку к тонкой кисти товарища, но доведя ее до места, лишь почувствовал, как сквозь пальцы проходит холодный воздух. Отдернув руку, Шрам опустил голову. — Я так и думал... Это не могло быть правдой. — Тогда мне лучше уйти. Не хочу тебя расстраивать. Шрам задумался. Если все это было сном или же новой уловкой Диктора, он все равно не хотел, чтобы это исчезало. Его присутствие было крайне важно для Красного, даже если это подделка — Эль, постой... Останься, прошу. — Хорошо. — Эль-Бобо присел напротив на корточки. Напала тишина. Бобы не нарушали тишину длительный период времени: Шрам от шока, Эль-Бобо из-за терпения. — Как это возможно? — спрашивал Шрам. Много. — Я не знаю... — тореадор протянул руку, чтобы поправить седые пряди, но вместо этого он всколыхнул их. — Прости. — Ты здесь... И это главное... Хотя... Я не уверен, что это ты. Я правда хочу верить, но эти стены. Они сводят меня с ума. Я перестал отличать сны и реальность. И поэтому, я не могу быть уверен. И потом, я не сдержал обещание. — А мне кажется, что именно его ты и сдержал. Я же рядом, как мы и хотели. — Но ты же мертв! — едва вскрикнул Шрам, как призрак прильнул к его губам. Это было необычно. Будто летний бриз обдул лицо. Он был ни холодным, ни теплым. Но он точно был приятным. — Это совсем не важно... — Эль отстранился. Он взглянул на возлюбленного... Этот взгляд был холодным и решительным. Эта искра была в его последнем сражении. Непоколебимость и ярость — так можно было описать эти маленькие огоньки безумия, пляшущие в голубых глазах. — Куда важнее то, что с нами стало. И что стало с тобой. — Тебе не понять, Эль... Я видел смерти всех. И твою тоже видел. Дважды... — Ты тоже умираешь. Твоя воля... Она подавлена всем этим. Если ты останешься здесь, продолжая убивать себя, то выйдет так, что гибель всех нас была напрасна. — Я не могу бежать. Единственный выход заблокирован снаружи. Есть еще одна лазейка, но это слишком опасно. — Не думаю, что она опасней того, через что ты проходил. — Эль, я... Сделаю это! — Ну так вставай, Шрам! Я не поверю в то, что ты просто сдался. Никогда!

Во время очередных издевок Диктора

— Срочно! Выследить и поймать! — вещал громкоговоритель по всему BOBSOC. Как оказалось, обхитрить экран, прикрыв его больничным халатом идея отличная. Куда труднее было выбраться через проход в потолке, а затем обойти охрану. — Ваши смерти не будут напрасными, — сказал Шрам, оставляя за собой след из разбитых следящих камер