Смерть? Жизнь? Что же...

Скучная жизнь день за днем. Как надоела эта серость. Легкая учеба, неинтересная работа. Только Расиэль-семпай способен хоть как-то растолкать меня своими рассказами о его путешествиях. Расиэль мой однокурсник, хоть и старше на два года. После школы он поступил в институт не сразу, а провел время, странствуя по разным странам, изучая культуру, обычаи и мифы. Именно так, кстати, я и стал обращаться к нему не иначе, как «семпай», меня слишком зацепило его повествование о Японии. Погода навевает тоску не прекращающимся дождем, но, тем не менее, я продолжаю смотреть в окно, заняться больше нечем, слушать нудные отвлеченные разговоры преподавателя не хочется совершенно, а Расиэль безостановочно строчит кому-то сообщения на мобильном. Неужели так сложно отпустить группу раньше? Как, например, тех, кого могу наблюдать в окно, торопящихся скорее разбежаться по своим делам, и спрятаться от влаги, исходившей с серых небес. А кто-то, как вон тот блондин у ворот, кажется, и не замечает плохой погоды. Его внешность сразу показалась мне знакомой, а когда понял чем именно, резко поворачиваюсь в сторону такого же блондина, с длинной челкой, закрывающей глаза, сидевшего со мной за одной партой. – Что ты так дергаешься, Фран? – в интонации Расиэля слышалось удивление, ведь довольно редко можно наблюдать с моей стороны такие резкие действия. – Рас-семпаай, ты в одной из стран познал способность создания клоонов самого себя? – Ще-ще, ты головой не ударялся? – смеется своим странным смехом, и возвращается к своей увлеченной переписке. – Да мне вот самому интереесно, – тяну слова, задумываясь, а вдруг и, правда, ударялся? – Но как иначе объяснить, что ты сидишь здесь, одновременно с тем, как стоишь на уулице? – Что? – семпай резко приподнялся, перевалившись через меня, выглянул в окно. – Твою же мать... Тут прозвенел долгожданный звонок, извещающий об окончании сегодняшней каторги, и семпай, подхватив уже давно собранную сумку, поспешил на выход. Я шел за ним, но с небольшим отставанием, коридор уже наполнился вечно неугомонными студентами. Догоняю друга уже у ворот, и как раз успеваю застать начало разговора двух блондинов, попутно ища различия в их внешности. А различий-то не так уж и много. Разве что только немного разные прически и одежда. Если у семпая волосы до плеч, и челка закрывающая половину лица, прямые, у того, кто стоит рядом с ним, волосы на концах немного завиваются, имея при этом почти ту же длину. В одежде Расиэль предпочитал простые рубашки в добавление к брюкам или джинсам, его оппонент же был в растянутом свитере в черно-фиолетовую полоску. – Бел, что тебе здесь нужно? Я же просил не появляться, – зашипел мой однокурсник на гостя, коим можно считать второго блондина. – Ши-ши-ши, я что, уже не могу прийти повидать братишку? – ого, ну и улыбка у него. Широченный оскал, прямо как у какого-то психа, ну, или маньяка. Кстати, вот и еще одно различие – смех немного разный. У этого, как его назвал Расиэль, Бела, он тише и мягче, что не мешает пробирать до костей, въедаясь в мозг, наводя на собеседника неприятные ощущения. К смеху Рас-семпая я давно привык, так что шипение второго блондина не произвело на меня такого сильного эффекта, как могло бы, если бы подобное я слышал впервые. – Семпаай, – поворачиваюсь к тому блондину, которого знаю, – и вот попробуйте мне доказать, что это не эффект клониирования. – Ши-ши, какая у тебя, братик, занятная жаба, разговаривать умеет, – неизвестный повис на Расиэле, опираясь на него, и явно разглядывая мою персону. – Неужто не познакомишь? – Ще, да не хотел бы, если честно, – стряхнул с себя своего клона, и, кивнув на него, представил мне. – Это мой младший брат-близнец, Бельфегор. – Поняятно. Но, семпай, это так скуучно и обыычно, – мой интерес ко второму блондину сразу же пропал, а тем временем Расиэль сказал своему брату, что я однокурсник, на что Бельфегор стал спорить, что я лягушка. Очень «оригинально». Что с того, что у меня волосы выкрашены в изумрудно-зеленый, под цвет глаз? Главное нравится мне, плевать на остальных, но порой мне дают такие вот обидные, по их мнению, прозвища, а мне все равно. – Рас-семпаай, ты как хочешь, а мне мокнуть под дождем не хочется, так что, до завтра. И Бельфегору, до свидаания. Благополучно пропустив мимо ушей половину их разговора, попрощался, и, бросив на нового знакомого последний взгляд, отправился домой. Дождь хоть и мелкий, но довольно противный, да и возможность простыть вполне существенная. Снова эта скучная серость моего быта. Моя двухкомнатная квартирка встретила меня своей обычной пустотой, что не удивительно, ведь живу я один. Я всегда был слишком самостоятельным, с самого детства, так что, родители спокойно отнеслись к тому, что в свои шестнадцать я ушел из дома, и теперь, уже три года, живу один, и самостоятельно зарабатываю на жизнь, пусть и всего лишь простым официантом, но в довольно престижном ресторане. Сегодня у меня выходной, который я проведу на любимом диване, в компании телевизора и книг. По телевизору только и слышно о местном маньяке, прозванного Потрошителем. Около семидесяти жертв за последние пару лет, двадцать девять из которых только за три предыдущих месяца. Все убитые люди, а это были и мужчины и женщины, и дети и старики, были найдены с множественными ножевыми ранениями, а некоторые и с выпотрошенными внутренними органами. Недавно даже ввели комендантский час для несовершеннолетних. Школы закрыты, родители стараются по возможности не выпускать детей на улицу, да и сами по большей части как можно реже покидать дома. Так я и уснул, под нудный бубнеж корреспондентов, полицейских, и даже психологов, которые рассуждали о возможных мотивах преступника. Утро выдалось не самым радужным, ибо оказалось, что я все же простудился. Нашел в холодильнике вполне съедобную пищу, позавтракал и выпил лекарства. В институт решил не ходить, но на работу придется. Позвонил Расиэлю, предупредил, что меня не будет, и продолжил отсыпаться. Благодаря лекарствам и сну мне значительно полегчало, так что мое состояние работе не помешало, никто даже и не заметил моей простуды, даже наша супер заботливая администратор. – Снова этот маньяк. Говорят, сегодня утром нашли еще одно тело, и не так далеко от нашего ресторана, – пока переодевался в свою повседневную одежду, пришлось слушать болтовню других работников. – Всем покаа, – прощаюсь и выхожу через заднюю дверь. – Фран, будь осторожнее, а еще лучше, может, возьмешь такси? Такое неспокойное время, и поздно уже, – напутствует меня вслед Элиза, наш администратор. – Не беспокоойтесь, что со мной может случиться? На такого обычного и неинтересного человека, как я, редко обращают внимаание. Выхожу на улицу, из-за вновь заморосившего дождя накидываю на голову капюшон куртки, и направляюсь домой, смотря лишь только под ноги, обходя лужи. Что может случиться с таким как я? Да ничего. Моя жизнь слишком простая и скучная, и сам я тусклый меланхолик. Даже попадись я этому маньяку, думаю, это только немного раскрасит яркими красками мою унылую действительность, пусть и не надолго, пусть всего на краткий миг перед смертью. Я не боюсь смерти, но и не стремлюсь к ней. Осталось пройти пару переулков, и я буду дома. Заворачиваю в арку одного из домов, в это же время кто-то выходит мне на встречу, и я врезаюсь в этого человека, незамеченного мной из-за опущенного капюшона. – Прос... – хочу извиниться, но мне не дают договорить, схватив за руку, резко разворачивая к себе спиной и прижимая так, что даже при всем желании, с моим хилым телосложением невозможно было бы вырваться, второй рукой зажимая рот. – Хочешь прожить чуть дольше – заткнись и шевели ногами, – приказным тоном прошептал смутно знакомый голос, толкая меня вперед и ведя через узкий проулок. Пришлось подчиниться, хоть и не очень-то хотелось. И так уже понятно, я столкнулся с тем самым Потрошителем, о котором было столько предостережений, и, возможно, жить мне осталось несколько минут.