Месяц спустя…
— Мама, Деин мне не нравится, — недовольно говорит Лэрин, подбегая к матери, которая сидит на скамейке, и, прыгая на неё, чтобы она заключила её в объятия. Лиса морщится из-за действий дочки, ведь как-никак рана не до конца зажила, но всё равно обнимает её и легко улыбается ей.
— Но ты ведь хотела поиграть с ней.
— Да, но она всегда отнимает мою игрушку! — бурчит она, бросая косой взгляд на девочку, которая сейчас играет в детской площадке.
— Лэрин, ты и так видишь сейчас её в последний раз, да и плюс, у тебя есть всего лишь полчаса, чтобы поиграть с ней. Помни — если отец узнает, что мы вышли на улицу, то он отругает маму. Так что не ругайся и поспеши поскорее попрощаться с подругой, — говорит Лиса и гладит дочь по волосам, а та задумывается на секунду и, тяжело вздохнув, кивает, покидая объятия матери.
Ага, отец отругает мать.
Лиса улыбается и откидывается на скамейку, наблюдая за дочерью, и улыбка становится шире, когда она вспоминает, как Тэхён с серьёзным выражением лица говорил, чтобы она весь день лежала дома и никуда не выходила.
Всё тот же заботливый.
— Привет, — звучит до боли знакомый голос, обладателя которого Лиса не видела уже как месяц, и в следующую секунду рядом с ней оседает ОН.
Но Лиса не удивляется в этот раз, как раньше. Он всегда следил за ней в этот месяц — она замечала его около своего дома несколько раз. И сейчас, наверное, не выдержал и наконец подошёл.
— Где ты был? — безэмоционально спрашивает она, так и не смотря в его сторону, а её лицо сейчас становится совсем другим. Казалось, это вовсе не она улыбалась секундами ранее, смотря на дочь.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает он и немного опускает взгляд на её живот. Внутри что-то сжимается, когда Чонгук вспоминает, как стрелял туда месяц назад, а события той ночи вновь появляются перед его глазами. Вот она лежит без сознания. Вот Тэхён судорожно начинает набирать скорую. И вот… он уходит. Так просто бежит от места преступления, то и дело оглядываясь назад.
— Я просто прекрасно. Того, кто стрелял в меня, до сих пор ищут, а он сейчас сидит рядом и спрашивает, в порядке ли я, — закатывает она глаза и пускает усмешку.
Она понимает, что это произошло случайно. Она понимает, что Чонгук сделал это не специально. Она всё понимает, но… Она злится. Сильно злится и также сильно ненавидит его. Он сбежал. Он просто сбежал, как трус, когда понял, что натворил. И с тех пор даже не появлялся — лишь издалека наблюдал за ней — и сейчас он смеет явиться, да ещё и спрашивает, в порядке ли она. Серьёзно?
— Я… Лиса… Прости, — не находит ничего другого, кроме как извиниться, хоть и понимает, что этого мало. Не хватает слов извинения, чтобы она простила всё то, что он сделал. Да, он сбежал тогда. Да, поступил, как трус. Но просто… просто он понял, что рядом с ним ей опасно. Понял, что ему никогда не стать принцем на белом коне для неё. Понял, что должен был так любить её раньше. Он всё это понял и решил оставить её в покое. Сначала он не смог спать ночами, пока она находилась в больнице. То и дело ездил туда и просто сидел на улице, смотря в сторону окна её палаты. Он думал, что когда её выпишут, то будет как-то легче. Что перестанет так думать о ней и наконец оставит её в покое. Но и этого не произошло. Целый месяц он следил за ней, словно сталкер. Целый месяц он не решался подойти к ней. Чёрт, он так хотел сам отругать её, когда она тайно бежала из дома с Лэрин, чтобы отвести её в парк. Врач ведь просил её особо не гулять и отдыхать.
— Прости? И это всё, Чонгук? — не выдерживает она и переводит взгляд на него. — Ладно, допустим, я простила тебя за этот жалкий выстрел, из-за которого теперь я не смогу родить. Допустим, что простила всё то, что ты сделал мне четыре года назад. Это не так важно, но Гук… Как простить то, что ты убил человека? Скажи, как мне простить это? — её голос дрожит, когда она вспоминает, как Тэхён с ненавистью говорил, что это он убил его отца. А ещё её голос дрожит, потому что она вспоминает те слова врача.
У неё теперь никогда не будет ребёнка из-за того выстрела в живот.
А её слова ранят его. Причиняют невыносимую боль, а в горле появляется ком. Что-то царапает его изнутри, и ему просто хочется выть.
— Скажи, сколько? Сколько человек ты вообще убил? — зачем она спрашивает это? Специально? Чтобы он возненавидел себя ещё больше?
— Двенадцать.
Он не врёт. Он убил двенадцать людей когда-то, чтобы вступить в ряды Намджуна. И да, тогда он не жалел, а сейчас… Прямо сейчас, когда он видит, как она сначала расширяет глаза, а потом начинает истерично смеяться, он готов свои руки отрезать, лишь бы избавиться от этого клейма убийцы.
— Знаешь, мне больше всего смешит то, что я так тупо думала и вправду сбежать с тобой. Тогда, в кафе рядом с площадкой, когда отдала тебе цепочку. Я на секунду подумала, что ты и вправду изменился, — всё ещё смеясь, говорит она. Смех истеричный. Пропитанный болью и разочарованием. А ему больно. Хотя… Куда больнее?
— Тэхён тоже хотел убить, — такое глупое оправдание, Чонгук. Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы она разочаровалась не только в тебе?
— Он хотел убить, Чонгук. Но он всё равно не сделал бы. Наверное, ты тоже это заметил, — говорит она и внимательно смотрит на него. — Он тогда просто оттягивал момент, чтобы не нажать на курок, говоря про изнасилование и про другое. А ты, я уверена, сразу застрелил бы без лишних слов. Без сомнений.
Теперь он не может отрицать, потому что она права. Тогда он убил бы Тэхёна, если бы он не выкрикнул её имя и не побежал бы в её сторону. Без раздумий нажал бы на курок.
— Да, ты права, я убийца. Я ничтожество, Лиса. Ты во всём права. Все мои слова это ложь… Но Лиса… Я и вправду любил тебя. То есть, люблю тебя. До сих пор, — тяжело вздыхает он и несмело кладёт свою руку на её живот, не получая больше сопротивлений. — Месяц назад я строил мечты. Глупые мечты, в которых я, ты и Лэрин сбежим в другую страну. А потом ты родишь мне ребёнка. Моего ребёнка. От меня. Но… и эту мечту я собственноручно разрушил, — говорит он и, поджав губы, убирает руку с её живота, смотря в её удивлённые глаза. — Поэтому я здесь не для того, чтобы вновь уговаривать дать мне шанс и строить безнадёжные мечты, которые никогда не исполнятся. Я здесь только для того, чтобы попрощаться, — говорит он и подается вперёд, прикасаясь её губ своими. — Пожалуйста… В последний раз, — шепчет он, когда получает сопротивление и вновь припадает к её губам. Целует жадно, будто бы пытаясь насладиться их клубничным вкусом и запомнить навсегда. Хотя… так и есть. А она отвечает. Слабо, но всё же отвечает. А ещё Чонгук чувствует щеками что-то влажное. Она плачет. Вновь плачет из-за него.
— Чонгук… — шепчет она, когда он отстраняется от её губ, но он не даёт ей ничего сказать, приложив палец к её губам.
— Возможно, мы и встретимся когда-то. Но Лиса… прощу, если мы и встретимся, то просто притворись, что не знаешь меня. Просто пройди мимо. Я не хочу вновь рушить твою жизнь, — говорит он и тихо, про себя добавляя, что вряд ли они теперь встретятся. Да, это вряд ли произойдёт. И ему сейчас так плохо от этой мысли. Так плохо от мысли о том, что сейчас он видит её в последний раз. Эти глаза, эти губы, эти светлые волосы… Всё это он видит в последний раз. Чёрт.
— Но я буду рад, если это останется у тебя, — говорит он, достав из кармана ту самую цепочку. А она плачет и качает головой, отказываясь. — Нет, не думай, что это — признак того, что ты любишь меня. Думай, что крылья — это символ свободы, и просто храни это. Храни, как признак того, что свободна от меня, — говорит он и кладёт эту цепочку в её руки. Она не отказывается. Её маска просто дала трещину. Просто она не смогла сдержать свои слёзы. Просто ей тоже больно от мысли о том, что она видит этого человека, который погубил всю её жизнь в последний раз.
Пора. Он попрощался и пора уходить.
Но чёрт, почему он не делает этого?
Почему не отстраняется от неё?
Этот аромат клубники… Она до сих пор пахнет клубникой. Как же Чонгук не хочет забывать этот аромат. Как же он хочет вдыхать и вдыхать его в себя.
— Прощай... Лиса, — шумно вздыхает он, понимая, что так не может продолжаться вечно. Понимая, что рано или поздно он должен отпустить её. Отстранившись от неё, он встаёт со скамейки и хочет бы уже уйти как можно скорее, чтобы не мучить обоих, как к Лисе подходит Лэрин. Испачканная вся в песке. Чонгук улыбается уголками губ, смотря на неё и подмечая, что Лэрин похожа на него в детстве. Помнится, он тоже в детстве любил много играть в площадках.
— Мама, говорю же, что Деин злая! — недовольно говорит она и хмурится, видя, как мать начинает вытирать свои слёзы. — Мама, ты плакала? — с некой тревогой спрашивает девочка, не зная что делать, а Лиса качает головой и улыбается ей из последних сил. Потом она переводит взгляд на спину Чонгука, идущего куда-то в сторону и поджимает губы.
Стоит ли сказать ему о том, что у неё уже есть ребёнок от него? Стоит ли сказать ему о том, что его мечта уже давно осуществилась?
Наверное… нет.
Нельзя.
Нельзя теперь всё испортить. Так будет правильнее.
***
— Лиса, я же просил не выходить из дома, — недовольно говорит Тэхён, когда они с Лэрин заходят в прихожую.
— Но Лэрин хотела поиграть с Деин, — оправдывается Лиса и еле заметно улыбается ему, а потом переводит взгляд на дочь, которая уже идёт в сторону кухни, чтобы поесть мороженое, которое они купили по дороге домой.
— Ладно, — только и говорит он и, поджав губы, хочет было уже подняться на второй этаж, как Лиса останавливает его, схватив за руку.
Их отношения сильно изменились. Тэхён теперь даже не смотрит на Лису, то ли от обиды, то ли от чувства вины.
— Прости меня, Тэхён, — говорит она, всматриваясь в глаза мужа, а тот хмурится. — Я знаю, что не заслуживаю тебя. Знаю, что я последняя мразь, которая не ценит мужа. Но… мне и вправду жаль. Я обещаю, что исправляюсь. Обещаю, что забуду его. Если ты не простишь, то я пойму и уеду, собрав вещи и Лэрин, хоть сего… — говорит она, а он затыкает её поцелуем, подаваясь вперёд и положив руки на её талию.
— Не зови себя мразью. Ты лучшая для меня, — говорит он, одной рукой гладя её щеку. — Я тоже хорош. Так среагировал на то фото и, не дослушав до конца, поехал убивать, — пускает он смешок и ухмыляется. — Давай просто попытаемся заслужить друг друга? Просто поедем в Лос-Анджелес, как и хотели когда-то, и просто начнём жизнь сначала?
Она лишь, улыбаясь, поддаётся вперёд и целует его. Но и это служит ответом. Да, будет лучше, если они начнут жизнь сначала. Она, Тэхён и Лэрин. Полноценная семья.
***
Открыв дверь своего дома, он проходит внутрь и, устало вздохнув, оседает на диван. Вообще сейчас он не должен находиться здесь. Это теперь не его дом. Ибо прямо на пороге этого дома произошла перестрелка, в последствие которой была ранена она. Это место сейчас под наблюдением полиции. Но… он хотел побыть тут. Хотя бы в последний раз. Посидеть на этом диване, на котором Лиса спала четыре года назад, ждя его после клуба. Этот дом… Да, тут больше плохих воспоминаниях, нежели хороших, но хорошие… Они всё-таки есть. Вот, например, именно эту вазу рядом с диваном она всегда ненавидела, говоря, что мешает ей смотреть телевизор, а он всегда улыбался, слыша её ворчание. Незаметно, но всё же улыбался. А ещё они иногда смотрели кино вместе. Это происходило раз в три месяца, да и смотрели они только ужасы, но Чонгук до сих пор помнит, как обожал наблюдать за тем, как она хотела побыть с ним некоторое время и, поборов свой страх, смотрела эти фильмы. Лишь бы быть рядом с ним…
Какая ирония. Сейчас это он готов на всё, лишь бы быть рядом с ней.
Шумно вздохнув, Чонгук достаёт свой телефон из кармана, набирая знакомый номер.
— Алло, городская полиция, — звучит мужской голос по ту сторону, отчего Чон поджимает губы и прикрывает глаза.
Да, он решился.
— Это Чон Чонгук, и я хочу признаться в убийстве. Двенадцать человек и одна жертва, которая была доставлена в больницу месяц назад.
Да, теперь он не сможет увидеть её. Теперь они никогда не встретятся.
Ведь за двенадцать трупов вряд ли он всего лишь сядет за решётку и выйдет оттуда.
Он уже давно готов к смерти.
Лишь бы она была счастлива.
