Сто первых шагов

Луффи не понимает запретов, вечно нарушает личные границы, что Ло выстраивал годами, и ломает стены холодности и отчужденности словно они всего лишь хрупкое стекло. У Луффи — ни капли скромности, а на языке то же, что и в голове — смущающая откровенностью и простотой правда. — Траффи, ты мне нравишься, — и улыбка от уха до уха. Луффи хватает его за руку-ногу-голову и тащит за собой, чтобы показать какие-то очу-у-уметь крутые штуки, которые сделал Усопп, или просит — настаивает — полежать с ней в тени мандариновых деревьев и поболтать о всяких глупостях. А то и вовсе закидывает на плечо, словно девицу (в такие моменты Ло одновременно смущается и злится, вспоминая, как она таскала его на Дресс Роуз), и обвивает руками-веревками до синяков, запрыгивает на львиную голову Санни, прижимаясь к нему тесно и жарко, и жмурится-хихикает, когда соленый морской бриз скатывается каплями по щекам, запутывается и блестит в коротких влажных волосах. — Траффи, ты мне очень нравишься, — она повторяет это раз двадцать в день, иногда даже с набитым ртом, но никогда не дожидается ответа. Ло пытался сказать ей много-много раз, что она не понимает, что говорит и вообще чувства для пиратов — лишнее, но Луффи не слышала или скорее не хотела слушать. Пальцы только его холодные сжимала в своих горячих ладонях и глазами загадочно поблескивала из-под соломенной шляпы. Мугивара-я была невыносима. А еще Мугивара-я медленно (для нее), но для Ло все же до пугающего быстро влюбляла его в себя. Раньше Ло думал, что ему нравятся скромные девушки, которые мило краснеют и теребят в тонких пальчиках подолы ярких пышных юбок. Скромность — главное украшение женщины, так когда-то давно говорил его отец и маленький Ло серьезно кивал. Но теперь он с непонятным в сердце чувством осознавал, что скромность Мугивару-я бы совершенно не красила. Луффи была до дерзости смелая, беззастенчива в своей наивности и открытости, но в то же время до безобразия сложная и непонятная. Ло швыряло из стороны в сторону словно корабль в шторм от ее эмоций, слов и поступков. Ему казалось, что Луффи сделала уже сто первых шагов и с легкостью сделает сто первый, чтобы забраться ему под кожу, вплавиться раскаленным металлом в кости и сплестись в тугой клубок из вен, артерий и нервов. Ло оставалось только протянуть руку и взять то, что так настойчиво ему предлагают вот уже который месяц. — Траффи, ты мне уже не просто нравишься, — голос у Мугивары-я почему-то сделался совсем тихий. Она лежала на спине, закинув руки за голову, и болтала худыми и обманчиво хрупкими ногами в воздухе, иногда стукая Ло пяткой по плечу или ощутимо тыкая носком в бок. Ло обернулся и поймал ее ногу в опасной близости от своего лица. Если она после очередного признания разбила бы ему нос, это было бы неловко, но не удивительно. Уже привычно, мог бы пошутить Ло, но промолчал. Вместо этого он сжал ее стопу, надавил большими пальцами в центре загрубевшей пятки и помассировал. Луффи ойкнула и захихикала, но ногу не выдернула, а только растопырила пальцы словно мартышка. Ло фыркнул и продолжил это странное действо, вмиг показавшееся ему слишком интимным. Он разминал ее стопу, прикасаясь к определенным точкам с силой, которая заставляла Луффи то вздрагивать, то смеяться, а то и вовсе дышать чуть громче и прерывистей. Она облизывала губы и прикрывала глаза, улыбаясь до бесстыдства довольно, не смущаясь и не скрывая того, как ей было приятно и хорошо. — Мугивара-я, мне кажется, ты мне тоже уже не просто нравишься, — Ло не хотел этого говорить, но сказал, и замер, словно пойманный с поличным вор, когда встретился взглядом с ее серьезными карими глазами. Луффи молча выдернула свою правую ногу, а потом сразу настойчиво ткнулась левой. — Знаешь, Траффи, у тебя руки согрелись, так намного лучше, — сказала вдруг она и улыбнулась, а потом добавила быстро, как будто боялась забыть, — а поцеловать сможешь меня потом, но лучше завтра. — Почему? — Потому что Санджи говорил, что целоваться с человеком, который наелся на обеде чеснока, не самое лучшее решение. Уголки губ Ло дрогнули в улыбке, а после он беззвучно рассмеялся. Да, у Луффи не было ни капли скромности, а еще она всегда ошеломляла своей прямотой, но именно из-за этого Ло и погряз в ней, как в трясине или зыбучих песках, до неправильности нескромно погряз, потому что хотел поцеловать ее даже сейчас, особенно сейчас, и плевать было на все. — Мугивара-я, ты на меня плохо влияешь, — отсмеявшись, с нежелающей покидать лицо улыбкой сказал Ло. — Ась? — Мне все равно хочется тебя поцеловать. — Тогда целуй, но я предупредила тебя, Траффи. — Обязательно, — Ло мягко надавил в центр стопы, отчего Луффи охнула и снова прикрыла глаза. — Но сначала закончу с этим, хорошо? Луффи снова растопырила пальцы, забавно пошевелив ими в попытке согласно кивнуть, и улыбнулась мягко, по-ребячески наивно, от всего сердца.