Трудности перевода

Узы потащили его к ней на рассвете прямо из постели — часа два спать оставалось до подъема — как будто подождать вот никак нельзя было. Ничего не поделаешь, выбирать не приходится: оба уже привыкли, что Сила швыряет их друг к другу, когда ей вздумается, так что оставалось только смириться и личные вещи вокруг не разбрасывать, потому что чем больше они встречались, тем связь становилась сильнее, даже вот окружение друг друга в последнее время начали видеть. Рей сидела, сосредоточенно уткнувшись в книгу, — судя по истерзанной обложке, прихваченную из дяди-Люковой библиотеки. Видимо, что-то интересное читала (хотя совершенно непонятно, что там в этой джедайской лабуде можно найти такого уж увлекательного), так что на Кайло даже внимания не обратила. Ну, быстрый взгляд бросила, конечно, а потом снова в книжку уставилась. Получается, книжка какая-то древняя ей интересней, чем целый Верховный лидер Первого Порядка, на котором, между прочим, сейчас одни только черные спальные штаны имеются и ничего больше. Раньше хоть как-то реагировала: смущалась, отворачивалась, злилась хотя бы, а тут — что лежит полуголый, теплый и сонный Кайло перед ней, что не лежит — без разницы как будто. Обида прямо такая взяла из-за этого, что он тоже ничего говорить не стал, сделал вид, что так и не проснулся и просто спит себе дальше, а на самом деле в полудреме за Рей сквозь ресницы наблюдал и размышлял о разном. Так-то у нее тут мило было, уютно даже. Видимо, это она на какой-то горе или утесе себе местечко для занятий облюбовала. Полянка зеленая, цветы цветут и бабочки порхают — всё как она любит — и, конечно, камень для медитаций прямо над обрывом — это уже явно привет от дяди Люка, успел он таки голову ей забить своей пафосной ерундой. На камне Рей как раз и сидела с книжкой, освещенная лучами поднимающегося над горизонтом солнца, — у нее, получается, тоже утро было — из-за этого она вся была такая сияющая, золотистая и немножко как будто волшебная, и Кайло, лениво жмурясь, представлял, как можно было бы вытащить сейчас резинки из этих ее трех пучков, которые она почему-то любит на голове накручивать, и распустить ей волосы, чтобы рассыпались по плечам. Потом можно было бы еще одеть ее во что-нибудь такое, что бабушка Падме носила, когда с дедушкой Эни пикники в Озерном крае на Набу устраивала, — тонкое, легкое, многослойное и полупрозрачное. И потом чтобы Рей с распущенными волосами и в этом многослойном-полупрозрачном бросила бы наконец свою книжку, села бы поближе и… Как будто услышав его мысли — он что, спроецировал случайно? — Рей вдруг подняла голову от книги и как-то задумчиво на него посмотрела, долгим таким взглядом, серьезным и оценивающим. Кайло едва успел скрыть торжествующую ухмылку — наконец-то и обнаженный торс заметит, и позу «усталый фавн», а то для кого старался, спрашивается — а она вдруг встала, подошла ближе, опять его всего оглядела внимательно и снова в книжку посмотрела, как будто проверяла что-то. Потом зачем-то достала меч, точнее, то, во что он теперь превратился (починить она его не починила, конечно, но две половины как-то ловко скрепила вместе, выглядел как целый). Взяла в руку — прикидывала, как убивать будет, что ли? — нахмурилась слегка, все так же в книжку уставившись, и вдруг решительно уселась на Кайло верхом. Ох ты ж крифф! От неожиданности он чуть не подпрыгнул — но все ж таки не зря полжизни тренировкам отдал, удержался — и так и замер с открытым ртом, изумленно глядя на Рей, а она на него ровным счетом никакого внимания не обратила: от чтения не отрывалась и меч так на вытянутой руке и держала. Покрутила, покрутила, потом на землю положила, посмотрела зачем-то на свою ладонь и снова, сосредоточенно сдвинув брови, продолжила изучать эту криффову джедайскую книжку. Тут уже Кайло не выдержал. Любопытство в нем пробудилось. На самом деле, много чего еще в нем пробудилось, и в первую очередь то, что и так уже все это время лишь чутко дремало под покровом тьмы (то есть черных штанов) — во-первых, утро, как-никак, во-вторых, мысли о Рей в полупрозрачном для пикника — но она еще и поерзала немного, устраиваясь на Кайло поудобнее, и тут уж стало окончательно ясно, что нужно срочно на что-нибудь отвлечься. — Ты… что это делаешь? — Он сглотнул, пытаясь придать голосу некоторую сонную небрежность, как будто только что проснулся. — Рей? — Читаю. Брови все так же от усердия нахмурены, от книжки не отрывается. — А почему ты на мне… читаешь? — Узы. Бросила так нехотя, не глядя, вроде «не задавай дурацких вопросов, не видишь, что ли, не до тебя», и Кайло аж задохнулся от возмущения. «Узы»! Значит, пока он спал, устроилась на нем, как на диване, и это теперь у нас называется «Узы»?! Нет, нормально вообще? Он тоже в следующий раз ляжет на нее сверху и скажет, что просто в планке стоял или отжимался, а она вдруг тут под ним сама из-за Уз нарисовалась! И что — ответить по-человечески уже нельзя, да? Почему так всегда, почему ж всё время отношение-то такое вот — он к ней со всей душой, поговорить хочет, научить предлагает, галактику под ноги кладет, а она… Первый горячий порыв был — выдернуть у нее из рук эту криффову книжку, чтобы посмотреть наконец, что ж там такого интересного написано, что прямо уж и оторваться невозможно, — но это означало очередную драку. Рей просто так ему ничего не отдаст — даже плащ дырявый, не то что свое священное джедайское сокровище — из принципа не отдаст, из-за упрямства своего, а может, и из-за привычки ничего никогда не выпускать из рук — на Джакку-то иначе не выживешь; и если они сэйбер разломать пополам умудрились, то книжку эту, и без того разодранную, просто в звездную пыль сотрут, после чего Кайло снова окажется монстром, опять получит по физиономии или еще по какому месту… Нет, не хотелось как-то с утра с ней ругаться, да и вообще ругаться с ней не хотелось совершенно: хотелось, чтобы она подольше так на нем посидела — но не как на мебели все-таки, а с душой и со вниманием — поговорить, в общем, хотелось, и много чего другого еще, если уж совсем честно, хотя об этом лучше было не думать, чтобы окончательно не потерять ясность соображения. Придется, видимо, идти путем Хакса — ложь, интриги, лесть, провокации, коварный заход снизу — больше ничего не оставалось. Да и ноблесс оближ, Темная сторона требует — надо соответствовать. — А… — Кайло добавил в голос побольше ленивой невозмутимости. — Я эту книжку знаю. Полезная. Вроде бы верное направление нащупал, потому что Рей оторвалась от чтения и посмотрела на него с удивлением. — Ты читал? — Читал, конечно, когда у Люка… учился. — Он изобразил на лице тихую ностальгическую грусть. — Мы все там читали. Очень… священная книга, важная. Только разобраться сложно. Особенно… без учителя. Затаил дыхание — ну, ну, ну?! Поймет, или яснее надо было говорить, мол, помогу, давай? Хотя прямо предлагать ей ничего нельзя, тут у нее сразу «нет» срабатывает — уже проходили. А если не прямо… Дипломатия эта криффова никогда ему не давалась. — Важная? — Рей с интересом придвинулась ближе, проехавшись по нему слегка, так что он охнул про себя, потому что… Потому что. — Тут страниц не хватает и написано как-то странно, поэтому плохо понятно, но я тоже сразу подумала, что важная. — Каждый джедай должен знать, — заметил Кайло небрежно, как само собой разумеющееся. — Она про союз… Там обычно всё про какой-нибудь союз или баланс, так что не ошибешься. — ...меча. — Рей кивнула и перелистнула страницу. — И руки. Священное космическое единение, наполняющее их взаимной энергией и ведущее к идеальной гармонии. Космическое единение меча и руки?! Он озадаченно молчал, стараясь ничем себя не выдать и не особенно таращить глаза от изумления. — Это я разгадала вроде… Хотя они тут по-древнему называются, необычно. — Рей снова перелистнула страницу, а потом с сомнением посмотрела на него. — И еще, кажется, тут вдвоем заниматься надо. — Да, мы всегда вдвоем упражнялись. — Кайло важно покивал, снова сделав вид, как что-то припоминает. Что за херню такую ты в библиотеке держал, дядя Люк? — По парам. Да. Иначе не получится. — Так это с учителем надо? — Да нет, мы всегда… сами все делали. — Он напряженно сглотнул — не спугнуть, главное, не спугнуть. — Люк только смотрел. Рей помолчала, потом подняла с земли меч. — В общем, я подумала… — Она покрутила меч в руке, не глядя на Кайло, и вздохнула. — Ну, просто если ты все равно тут… да еще и читал… Да, да, да!!! О, великая мощь Темной стороны, неисповедимы ее скользкие и коварные пути! Главное, в голос не заорать от радости, как дебил великовозрастный. — Ну… — Он неопределенно пожал плечами — как бы и у Верховного лидера может найтись минутка для главной надежды Сопротивления, если очень хорошо попросить. Хотя вообще-то надо заранее записываться, конечно, но так и быть, сегодня снизойду, приму вне очереди в виде исключения. — Тогда держи. — Рей протянула меч, и Кайло ничего не оставалось, как только растерянно его взять. — Упражнение называется «Восхождение на гору». Ты такое помнишь? Сердце у него тут же подскочило и заколотилось где-то в горле, а уши мгновенно вспыхнули — да не может быть!  — Тут надо сесть сверху… Ну, как я сижу… — продолжила Рей, устроившись поудобнее у него на бедрах, и снова заглянула в книжку. — Так, значит, теперь я беру твой лингам… — Чт… — Ой, нет, это ты берешь свой лингам и вкладываешь его в мою йони. — Рей, не отрываясь от книги, протянула ему раскрытую ладонь. — Как истекающий медом цветок навстречу хоботку пчелы, моя йони раскрывается для твоего лингама, готовая принять его космическую мощь… Бен? Ты чего? Бен?! — Слезь с меня! Уронив меч, Кайло пытался сдернуть ее с себя, обеими руками обхватив за талию, но Рей, отбросив книгу в сторону, тут же намертво стиснула коленями его бедра, вцепилась пальцами ему в плечи и подозрительно прищурилась: — С чего это вдруг? — Слезь!!! — С самого Крэйта так не орал, наверное. — Не слезу!!! Дедушка Вейдер, спаси и помоги! Не дай внуку твоему закончить жизнь в бесчестье и позоре под мусорщицей с Джакку … Он изо всех сил пытался стащить ее с себя, а она — на нем удержаться, и, потеряв равновесие, они перевернулись: Кайло оказался сверху, а Рей под ним — но сдаваться она и не думала, притянула его к себе за шею и еще для верности ногами обхватила, скрестив лодыжки у него на пояснице. — Чего это ты сбежать решил? А? — Она запыхалась и раскраснелась, глаза азартно блестят, волосы растрепаны. — Помогать не хочешь? Потому что это Светлая сторона? Так? …и сверху на мусорщице тоже не дай закончить, потому что тут сейчас он весь и кончится — и твой внук, и Бен Соло, и Кайло Рен, и Верховный лидер, и монстр, и несчастная жертва обстоятельств и родительского небрежения, и просто непревзойденный лузер, слабак и неудачник — ну как вот с ней, ну невозможно же с ней никак! — Что ты скрываешь? Ну? — Еще и ногой ему по заднице пристукнула так требовательно. — Ничего! — Что тут можно скрыть уже, в такой позе, когда между ними только пара слоев тонкой ткани, и какого криффа он надел эти легкие штаны, спрашивается, к ней же на встречу только в железных трусах приходить можно. — Просто это… это вообще не джедайская книжка! — Не джедайская?.. — Рей изумленно подняла брови и от растерянности даже слегка ослабила хватку, так что Кайло удалось немного выпрямиться. — Там же про меч? — Это не про… меч. — Уши у него уже пылали так, что, наверное, дымились. — А про что? Издевается. Развела его, как мальчишку, разыграла, посмеялась просто… просто… Гнев и обида вспыхнули мгновенно, сдавили горло так, что стало трудно дышать, но отчего-то будто бы только подхлестнули желание; он толкнулся в нее — жестко, зло — с силой вжался пахом между ее раздвинутых бедер, чтобы уж прочувствовала всё наверняка, раз такая непонятливая, — она еле слышно ахнула и мгновенно покраснела до ушей, и губы ее вздрогнули и приоткрылись. Отчаянно, невыносимо просто хотелось сейчас двигаться еще и еще, вжиматься в нее крепче и сильнее, бездумно и исступленно гонясь за призрачным облегчением, но он не позволил себе эту постыдную слабость, очередной позор у нее на глазах — успел остановиться и замер, тяжело дыша, как в тумане глядя на Рей сверху. «Восхождение на гору» и прочие затейливые упражнения Кайло действительно отлично помнил: это же он сам и нашел однажды эту ветхую книжку — у нее даже обложки не было — среди какого-то старого барахла во время своей ссылки в дяди-Люковом монастыре, куда его упекли любящие родители. Пару месяцев прятал свою находку под подушкой: картинки там были занятные и скрашивали его одинокие вечера, делать-то все равно особо нечего было, после отбоя Люк датапады запрещал — режим, аскеза, твердость духа, чистота помыслов и все такое; а потом кто-то эту его ночную утешительницу обнаружил, тоже всем сердцем возлюбил и у себя приютил, и, похоже, с тех пор пошла она гулять по падаванским кельям — больше Кайло ее не видел. Страницы с картинками, где самое интересное было, видимо, из нее постепенно повыдергивали, а что осталось — в старую обложку запихнули и спрятали. Люк все равно книги эти никогда не брал, так, на полке стояли у него для видимости. А теперь, значит, Рей… Рей. Он смотрел на нее и не мог отвести взгляда — все было так мучительно близко: и ее выступающие ключицы, и нежная впадинка между ними, и мягкая грудь, тесно прижатая к его груди, и теплые руки, обхватившие его шею, и пылающие щеки, и широко распахнутые глаза; вся она была тут, под ним, со всей ее хрупкостью и упрямством, открытостью и твердостью, огнем и светом, такая обманчиво-настоящая, такая живая, что на мгновение можно было даже поверить, будто она не просто призрак. Будто удалось наконец ее поймать, удержать, присвоить, забрать себе навсегда — будто она и правда сейчас в его постели, томящаяся, как и он, от жара и желания, и можно целовать бесконечно эти приоткрытые губы, и чувствовать тесное объятие ее бедер, и горячо выдыхать ей в шею, и слышать ее дрожащие вздохи, и отдавать ей себя, и наполнять ее собой, и брать, и принимать, и просто быть — просто быть с ней. Но если он что-то и понял за все это время, то только что пытаться ее удержать — это как сжимать в кулаке золотистый легкий песок: сколько ни хватай его в горсть, сколько ни стискивай отчаянно пальцы, все равно ускользнет, утечет, растает, исчезнет, развеется по ветру, и ни сила, ни ярость, ни угрозы, ни крики, ни просьбы и мольбы даже — ничего здесь не поможет; но от этого в нем почему-то не было больше обиды и злости, а только странная усталая горечь. — Ну? — спросил он. Спросил обо всем сразу: и понятно ли ей уже, про что книжка, или еще повторить нужно; и не пора ли начинать старую песню про монстра, битье по лицу и прочие привычные нежности; и вообще, думает ли она исчезать, а то и так слишком задержалась, как бы, прямо можно уже решить, что хочет с ним остаться. Крепкая хватка Рей — на Джакку-то, наверное, не раз за свой мусор дралась с любителями на чужое позариться — ослабла: скрещенные лодыжки разжались, бедра перестали стискивать его бока, ноги соскользнули безвольно, но рук она почему-то не опустила, все так же обнимала его за шею, только теперь как-то мягче, нежнее. — Священная, важная… — фыркнула вдруг она, и губы ее смешливо дрогнули. — Все читали… по парам занимались… а Люк смотрел… Кайло не выдержал и тоже фыркнул, и Рей тут же громко прыснула от смеха, ткнувшись лицом куда-то ему в шею. …конечно, именно сейчас, конечно, кто бы сомневался — дрогнула и поехала яркая картинка, исчез и камень для медитаций, и полянка с цветами и бабочками, и солнечный свет. Его втянуло в привычный аскетичный полумрак каюты и, сев на прохладных простынях, он устало потер лицо. Пора, в общем, вставать, о галактике думать — Верховный лидер, как-никак — дела сами себя не сделают, Хакс сам себя не выбесит, и Сопротивление само себя не поймает. Это только кажется, что в целой горсти песка не счесть песчинок — нет, все они посчитаны, и каждой неизбежно приходит свой срок. Но, похоже, в этот раз у него на ладони все же осталось несколько сияющих золотистых искр.