чутко

— Да ради ж всего святого, хватит ныть! — теряет терпение Леона, вскидывая брови и на мгновение отстраняя кисть с пинцетом от чужого колена. Штаны капитанши, являющиеся частью униформы - просто в ничто: они смачно разорваны и коленная чашечка обрамлена черным рваным краем. Крови не много, но рана довольно плохая. Маккой, стоит приспустившись на одно колено возле проф непригодной занозы в жопе. В медицинской жопе, которую терзают эти неудобные узкие штаны. Леона ненавидит облегающую одежду. Она вообще чудом присела и сейчас, часть ее подсознания сконцентрирована на том, чтобы не порвать их резким выпадом. Слишком много будет уничтоженной одежды за один день. — Но мне больно! ­— повышает голос в ответ Кирк. Она сжимает мозолистыми пальцами край металлической ванны, а ее лоб напряжен, как у глубоко возмущенного ребенка, которому не хотят покупать игрушку. — Ну так терпи, большая тетка уже, — Лео вновь возвращает внимание к пострадавшему колену, скривив губы и неоднозначно качнув головой. Прядь отросшей челки падает на всегда напряженный лоб. Ее сильные руки, по обычаю, аккуратно и нежно работают с капитаншей. Даже, когда та ее выводит и даже, когда прибегает с чепуховыми ранами — Леона всегда нежна с ней в действиях и груба в словах. Возможно, благодаря тем проклятиям, которыми она щедро осыпает капитаншу, та не замечает трепетных движений. Кирк тактильна, но она всегда была из тех, кто видит мир ушами. Она и сама прекрасно умеет пользоваться языком. Несколько новых прикосновений ваткой и кэптинша вновь начинает елозить. Только теперь, еще и пыхтеть. Боунс чудом не сносит этой волной чугунной выдержки. Глядишь, сейчас лопнет от потуг. Ей приходится поднять взгляд, чтобы убедиться, что голова Кирк не взорвалась. — Да выдохни уже, господи... Доходяга, — Кирк громко "сдулась", демонстрируя красную физиономию, — Да что с тобой такое. Ты всегда ведешь себя, как пятилетняя, — врачиня пытается встать без последствий, сохраняя невозмутимо-задолбавшийся вид. Кряхтя и проклиная свои штаны, она все же выпрямляется и привычным легким движением бросает ватку в красную миску на стиралке, — Но сегодня - прямо отличилась. К ее удивлению, подруга — по несчастью служить в консервной банке, вышвырнутой в глубокий космос — действительно выглядит уставшей от боли. Она с облегчением возвращает ритм дыхания, рассеянно смотря на косметические мелочи в минималистичной каюте Маккой. Боунс сжигает вату и кусочек бинта. Свет от маленького огонька отражается на темной плитке за спиной док, когда она разворачивается в полуметре от старой подруги и упирается идеальными медицинскими руками в стиральную машину. Изумрудные глаза Боунс, по обычаю, украдкой исследуют сильное тело кэптинши. Крепкое, солнечное, налитое жизнью, оно всегда ее притягивало. Даже, когда скрыто под желтой формой и даже, когда она теряется в ее океаничных глазах, отвлекающих от прокаченых мышц, гладкой линии сильных плеч, ее прекрасных пропорций и не менее ярких и манящих чем глаза — пухлых губ. — Кирк. — она с трудом переводи т взгляд на лицо подруги и беспокойство начинает вибрировать в груди. Та словно не здесь, потерявшая цепкую хватку за реальность. — М? — запоздало откликается капитанша. — Ты же скажешь, если беспокоит что-то еще? — Да чепуха, просто кожа болит, — Боунс глубоко вдыхает, чуя неладное. — Где болит? Ноги, или все тело? — хочется подойти, зарыться пальцами в короткие пшеничные пряди, нежно погладить, как больную собаку и вылечить, отдав всю нежность, на которую способна. Но она, пока, не двигается с места. Вот умрете, тогда и приходите... — Думаю я промерзла, вот и все, — отмахиваясь отвечает Джэйм, цепляясь плывущим взглядом за фрагменты воздуха перед собой. Ее лицо стало немного влажным и это не ускользает от внимания Маккой. Она насторожилась из-за такой перемены состояния. Капитанша выглядит настолько нездорово, словно обработка этой ссадины высосала из нее все силы. Леона нахмурилась, подошла и буднично положила ладонь на лоб блондинки. Уже собиралась отстраниться, но: — Боже мой! — полушёпотом восклицает она и не успев завершить движение, сильнее нажимает на лоб, придержав за стриженый затылок другой кистью. Они не мякие мягкие, как она ожидала. Довольно сухие и блестят, как янтарные камушки, отполированные лазурной водой. Существует ли специальный гель для колосков, ласкаемых теплым ветром? У Кирк плывет взгляд, когда она немного вскидывает голову под нажимом рук, практически комнатной температуры. Или ей так кажется, потому что ее тело сгорает. Кирк дышит ртом. Что если у нее есть поры на языке? — Да у тебя жар... Эй? Эй! Леона ловит ее, когда та начинает соскальзывать с бортика. Голубые прожектора потухают. - - - -