Часть 1
24 апреля 2018 г. в 00:51
Каждый раз, когда меня все оставляют в одиночестве в этом огромном и заполоненным диктаторской атмосферой тронном зале, я заседаю на главной верхушке — на своем любимом троне, расслабляясь в полной мере от всей военной суеты. Садясь со своей лучшей подругой Пенелопой, я болтаю с ней о всякой романтической ерунде: о свиданиях, о возможных сценариях нашей совместной жизни, а также о моих подвигах ради неё и пожеланиях на последующие десять лет. Постоянно, когда я упоминаю что-то о своем ненавистном старшем брате на некоторых моментах, то всякий разговор сводится к одной мысли: а ведь все могло быть иначе.
При произнесении твоего имени, Эйб, у меня всплывают в голове разные реалистичные ассоциации. Ты представляешься в моих чертогах разума, в моей голове, переполненной мыслями, в виде лидера команды освобождения свалок, очень серьезным и всегда подготовленным к неприятностям. Даже иногда дерзким и самодовольным. Постоянно мелькает твоя зеленая камуфляжная одежда с отличительным знаком GLF. Порою ты бываешь строгим к своим солдатам, да и к себе, ведь твой девиз — «дисциплина — залог успеха в этой войне». Твои глаза сиреневого цвета, которые прямо искрят уверенностью и жаждой проучить меня снова, остановить любой ценой, снятся уже не только в кошмарах, но и приходят в виде галлюцинаций наяву. Для тебя всегда это было приоритетом — поставить меня на то место, которое заслуживаю — за решетку, или куда обычно отправляют таких преступников, вроде тиранов мусорных свалок.
Но ведь можешь показать себя с другой стороны. Твое общение с командой дает им веру в завтрашний день, и они готовы пойти за тобой, даже если придется отправиться на край света. Ваше всеобщее доверие складывается изо дня в день, когда у меня только лишь диктаторское время. Каждый раз твоя команда работает слаженно, пусть и не всегда, но каким-то чудным образом почти разошлись. Ведь я помню ваши ссоры, которые происходят именно из-за тебя, дорогой братишка. Ты никогда не идешь на уступки, поэтому тебя не особо любили за твою самую неприятную черту — эгоизм.
Теперь я вглядываюсь в твои уверенные и резкие движения, когда сражаешься с моими крысами, ты каждый раз выигрываешь и даешь отпор всем своим противникам, сколько бы их не было и насколько они сильнее. Ломать мои планы всегда были весельем для тебя, для героя всего квартала, которого очень любят. А я лишь всегда трусливо убегаю, ненавижу всей душой и проклинаю твое существование.
Мало ли того, что ты являешься стражем справедливости, но ещё и издеваешься надо мной. Особенно одна шутка с кастрюлей чего стоит, что уж говорить об остальных потехах и издевательствах. Ты просто унизил меня перед армией, из-за чего Кинг-Джон-Шрилл, пользуясь моими страданиями, решил избавиться от меня и сам занять место тирана всех свалок квартала. Именно тогда я испугался смерти, когда падал в глубокую канализацию вместе с полковником. Но, в тоже время, ты пришел вместе с Зитзи спасти меня. Пусть сначала и почувствовал ненависть к тебе, но потом все-таки признался себе, что был рад, что братишка пришел на выручку. Несмотря на то, что мы всегда воевали друг против друга, ты тогда предложил мир, чтобы помочь мне вернуть свое звание команданта. Только зачем ты это сделал? Ведь все могло быть иначе. Я бы мог больше не стать тем, кем являлся, и тебе не пришлось дальше воевать против меня. Ведь этого брат хотел, да? Тогда почему же помог мне? Я знаю, что являюсь дураком и против меня легко сражаться, но ведь ты хотел, чтобы я больше не мог терроризировать город своим диктаторским режимом. Не уж что совесть проснулась в тебе?
Во время того, как у нас появилась собака Неро, то в тот момент ты надурил меня и кинул пирог прямо в лицо. Тогда я всерьез возненавидел их, даже порой, когда я ел лакомый кусочек, то сразу же вижу твою довольную рожу со словами «Ну, как?» и в итоге ничего не съедал от черничного пирога, оставляя все своим подчиненным. Своего рода психологическая травма, вызванная нежелательными для меня событиями из прошлого. Но, совсем скоро, я нашел для себя верное решение: просто не вспоминать о тебе, забыть, что ты существуешь, и лишь тогда я смогу нормально поесть пироги. Пусть иногда это и бесчувственно, но как можно из-за этого ненавидеть пироги?
Я помню свой день рождение, которое с тобой всегда было в один день. Я прямо жалею, что у мам еноты рождались в один день, да и то, что я оказался младшим. Я зову тебя из чистой вежливости (а, может, не только из-за этого). У меня были причины постоянно звать на вечеринку в честь наших праздников. Да, несколько из них были просто моей злостью и обидой на тебя. Например, как показать свое место в этом обществе, что ты тут полный ноль. Но, ведь мне не скрыть от себя и хорошую личность, да. Такая положительная черта все-таки живет в этом теле. Как бы ни было у меня этих отрицательных чувств, все равно, как брата, хотелось тебя поздравить от всей души, пусть всегда это получалось не так, как хотелось. У меня ещё осталась эта привычка с детства и поэтому всегда, как бы мы сильно не поссорились, всегда обменивались подарками. До сих пор не могу забыть последний твой сюрприз. Как я получил тогда удар этим кулаком в боксерской перчатке. Это было очень больно, сколько не физически, а сколько морально. Ведь если это сравнить с твоей ненавистью ко мне, то она получается больше, чем у меня. Это как-то неправильно.
Почему такое большое отвращение ко мне? Может, из-за того, что родился раньше меня, или то, что мне уделяли больше всего времени, чем на тебя. Оставаясь в одиночестве, ты завидовал мне, прямо сверлил меня взглядом из окна, когда выходил гулять. Я знаю, какие чувства испытываешь в тот момент. Казалось, что весь мир оставил тебя на произвол судьбы, а сам пытаешься хоть как-то обратить на себя внимание всякими доступными способами. Из-за этого же мой брат превратился в подростка-бунтаря, а я — маменькин сынком?
Несмотря на всю эту картину, словно ностальгия, всплывает другая, новая, из нашего детства. Ты там совсем другой, как будто это был совершенно другой енот. Да и я в себе вижу кардинальные изменения.
Мы дружили, играли и гуляли вместе. Пусть ты и тогда находил способы насолить мне, но все-таки было весело. Когда ты постоянно обзывал меня, то я часто пытался пожаловаться дорогому мне еноту, и каждый раз извинялся и просил, чтобы я не ходил к маме. Я помню, когда мы пытались помочь маме печь пирожки, а после готовки я воровал их, и свою долю и вторую, которая была предназначена для тебя. После этого меня, конечно, пинала совесть, но ты простил мне это.
Когда меня мучили кошмары, то я приходил именно к тебе, и ты укладывал своего неспокойного маленького брата спать. Ты рассказывал сказки для того, чтобы я смог заснуть. Иногда бывало, когда ты разрешал мне остаться в твоей комнате и лечь на твою кровать. Болтая обо всем, мы так не спали до самого утра.
Мне нравилось Рождество, проведенное с тобой. Я никогда не забуду, как мы украшали елку. Ты поднимал меня, чтобы я мог дотянуться до самой верхушки великолепного дерева. Но до этой дружной командной работы, мы спорили, кто же будет надевать звезду путем «камень, ножницы, бумага». Потом же любимый рождественский ужин, где ты делился своим шоколадом, а я взамен давал тебе карамельные конфеты. После трапезы, мы выходили на улицу играть в снежки и покататься на санках с большой горки. Управляя этими лезвиями, я с тобой подпрыгивал по кочкам, выполняли различные трюки в небольших провалах и ямах, а когда ты не справлялся с управлением, мы падали. Смех потом доносился там, где мы и приземлились. Полностью обвалявшись в снегу, ты и я отправлялись домой греться и слушали замечания матери о том, что приносим слишком много грязи в избу.
Столько хороших воспоминаний осталось в прошлом. Если честно, то мне бы хотелось снова вернуться в то время, когда слово «братья» действительно считалось таковым. Хочу снова испытать то чувство, что пропало сейчас и подавно. Снова оказаться настоящей семьей, чтобы я мог высказать все, что думаю о тебе, провести хоть чуть-чуть времени с тем, кто мне был всегда дорог.
А ведь все могло быть иначе. Если бы я был старше, то изменилось бы чего-нибудь? Был ли бы я таким же, каким был ты, и ты таким же, как я? Смог бы ты стать главой крысиной армии, а я лидером Сопротивления? Стали бы воевать друг с другом? Думаю, что, как и у меня, у тебя есть свой ответ на этот вопрос.
— Кен, ты, конечно, можешь и дальше продолжать мыслительный, но боюсь, что скоро твоя база будет захвачена, — послышался над моим ухом знакомый голос.
— Эй, ты, блохастый енот, а ну-ка подожди, вернись, — очнулся я от этого транса.
Я ведь почти повелся и убедил себя, что хочу все вернуть обратно. Да что это за чушь! Даже если бы что-то поменялось в нашей жизни, то не было бы так весело, как сейчас, правда, мой братик Эйб?