Мы ненавидели ее

Мы ненавидели ее за то, что она во всем была лучше нас. Первая в учебе, первая в спорте, первая на всех олимпиадах и конкурсах. Стройная и гибкая, с длинными черными волосами — мальчишки за ней по пятам ходили. И учителя ее любили, зато мы старались сделать все возможное, чтобы отравить ей жизнь. Просто природа не может дать человеку все настолько идеальное. У нее наверняка есть какой-то секрет, обман, с помощью которого она умудряется очаровывать всех вокруг. Но нас ей точно не провести! Участь в девятом, мы, девчонки, сговорились во что бы то ни стало выжить ее из класса. Нам не давало покоя, что на ее фоне все мы казались неуклюжими дурнушками. К тому же нас выводило из себя ее равнодушное отношение к вещам. Потрепанные джинсы, вытянутые полинялые свитера, старый кнопочный телефон. Казалось, начни она одеваться в соответствии со своей внешностью и зазнаваться, мы бы могли даже полюбить ее. Но это неестественное несоответствие ее внешности и одежды пугало нас. Никто точно ничего не знал о ее семье. Поговаривали, что ее родители пьют и бьют ее. Якобы поэтому она не может себе позволить нормальные вещи, а под высоким воротом свитера скрывает перманентные синяки. Однако противники теории утверждали, что лично видели ее родителей на собрании — ничего примечательного: такие же тихие и полинялые, как она сама. Тогда придумали новую, более абсурдную теорию, что на самом деле ее отец богач, но редкостный жмот. Жене и дочке от его состояния перепадают лишь жалкие крохи. Особенно яро эту теорию отстаивал Сашка, который своими глазами видел, как ее отец снимал в банке кругленькую сумму. Как бы там ни было на самом деле, а правду нам никто открывать не собирался. Она ни с кем не общалась из класса. Да и мы особо не старались найти с ней общий язык. Терпели ее сначала, потом решили проучить за идеальность. Сначала это были мелкие гадости, вроде толкнуть в коридоре, запустить бумажкой и т.д. Если бы она хоть как-то реагировала на наши нападки, возможно, дело бы не зашло настолько далеко. Но она проявляла к нам поистине ангельское смирение. Вернее, делала вид, что ничего не замечает. Как там, не вижу зла, не слышу зла, не говорю зла, и все в таком духе. Мы усилили свои нападки. На переменах регулярно прятали ее рюкзак, или высыпали в мусор его содержимое. Ставили ей подножки, тыкали в нее пальцами и глупо смеялись. Только ее это, похоже, тоже не особо задевало. Нам было интересно, за этой красивой внешностью вообще есть живой человек? Первой перешла границу Светка. На перемене она незаметно закатала ей в волосы жвачку. Хорошо так закатала, без стрижки не обойтись! И действительно на следующий день наша красавица пришла без своих роскошных локонов. Не сомневаюсь, она знала, чьих это рук дело, только опять почему-то решила промолчать. Тогда Светка не на шутку разозлилась и на перемене высыпала нашей святоше в сумку полный горшок земли и сверху полила водой. Все учебники и тетради, естественно, теперь можно было только выбросить. На этот раз ей удалось выжать из красотки целый печальный вздох. Вздох и все. Ох, и смешно же было смотреть, как неумело она врет учителям, что, мол, забыла домашку дома, нельзя ли завтра сдать. Почти все ей поверили и разрешили, но математичка — наш человек — таки вкатила ей пару к нашему общему ликованию. Окрыленные своим успехом, мы решили проводить ее до дома. Шли за ней и улюлюкали ей в след. Она привычно не обращала на нас внимания. На светофоре нам невольно пришлось поравняться. Внезапно Светка сошла с ума, подбежала к ней и со всей силы толкнула на проезжую часть. Водитель вовремя успел затормозить, но все равно, получив удар по ногам, она глухо упала на асфальт. Девчонки тут же разбежались, а я продолжила стоять и смотреть, не в силах оторвать от нее взгляд. Водитель вышел из машины, грубо матерясь, и помог ей подняться. Вдруг она посмотрела прямо мне в глаза. От ее взгляда меня пробрала дрожь. В них не было ненависти, только ужасная тоска и усталость. Я испугалась и убежала домой. По негласному сговору больше мы ее не трогали. На следующий день после случившегося мы все ожидали наказания, но ничего не случилось. Видимо, она так никому и не рассказала о Светкиной выходке. И именно эта отсрочка возмездия на неопределенный срок больше всего нас пугала. Мне вообще начали сниться кошмары. То будто не Светка, а я толкаю ее; то вдруг сама оказываюсь на ее месте и со слезами перед зеркалом сама себе отрезаю волосы. Я просыпалась в 4-5 утра и ворочалась до будильника, из-за чего весь день чувствовала себя совершенно разбитой. Устав от очередной бессонной ночи (и это в воскресенье-то!), я решила отправиться в парк погулять. Все равно родители еще спали: будить их своим шумом мне не хотелось. В парке было на редкость хорошо. Солнце уже встало, вокруг ни души, только изредка пробегал мимо какой-нибудь особенно упорный спортсмен. Я заметила их издалека: ее и какое-то маленькое, скрюченное создание, которое сидело у нее на шее. Они бегали по поляне и смеялись, пугали прятавшихся в траве птиц. Я осторожно подошла ближе. Существо за ее спиной оказало маленькой девочкой, лет семи-восьми, только почему-то ее ручки и ножки были слишком худыми и неестественно изогнутыми под странными углами. Я никогда не видела такого раньше. Они заметили меня и остановились. Я подошла ближе и поздоровалась. Первой мне ответила девочка. Голос у нее был веселый и звонкий, какой бывает только у маленьких детей. Такая бурлящая, безостановочная радость. Она же смотрела на меня с тревогой и сомнением, но, увидев радость девочки, через мгновение и сама спокойно поздоровалась со мной. Через час мы все вместе катались влажной от росы траве. Моя одежда промокла, было немного холодно, но я давно не чувствовала себя такой глупо счастливой. Серафима (слишком банальное для ее характера имя, знаю) объяснила мне, что девочка — ее сестра — перенесла полиомиелит, отчего уже больше никогда не сможет нормально ходить. Их родители когда-то отказались делать прививку по своим соображениям. Шанс заболеть был невелик, но именно этой девочке почему-то не повезло. И по иронии судьбы больше всего на свете девочка любила бегать, танцевать, ловить бабочек, словом, делать все то, что теперь для нее непозволительная роскошь. Поэтому однажды Серафима пообещала навсегда стать ее ногами. Она сажает сестренку на шею, и та представляет, будто сама бежит. Их родители ужасно винили себя за случившееся. Они тратят почти все заработанные деньги на процедуры, чтобы хоть как-то облегчить состояние младшей дочки. Поэтому всем им приходится жертвовать своими интересами ради постоянно смеющейся малышки. Я смотрела на их веселые лица и думала о том, как странно соблюдается баланс в этом мире. Давая что-то одно, он непременно берет другое взамен. Думала о том, готова ли я поменяться с ней местами, готова ли расплачиваться за свою красоту здоровьем дорогого мне человека. Знаю, что, скорее всего, это никак не связано. Но почему-то меня не оставляет мысль, что в мире все намного теснее переплетено, чем мы думаем. Тем великим секретом идеальности Серафимы оказалась ее любовь к младшей сестренке, которая всякий раз ужасно радовалась каждой пятерке или новой грамоте своего кумира. Провозившись с ними все утро я поняла, что ради этого звонкого смеха и обожающих глаз можно вытерпеть все, что угодно. Нужно ли говорить, что после этой утренней прогулки в парке мы с Серафимой стали лучшими подругами. За что меня, конечно, почти так же невзлюбили в классе, как и ее. Только, поскольку кроткость мне не присуща, я быстро сумела поставить обидчиков на место. А потом школа закончилась, мы потупили в университет, отучились, вышли замуж, завели детей, в общем, живем потихоньку. Мы и сейчас с Серафимой встречаемся чуть ли не каждый день. И дети наши — друзья не разлей вода. Фима забрала сестренку к себе, все от нее по-прежнему без ума. А мне, даже спустя столько лет, по-прежнему стыдно за то, что я тогда издевалась над ней вместе с другими, что сразу не сумела разгадать ее большой секрет. Надеюсь, под влиянием Серафимы — моего доброго ангела, хотя бы мои дети вырастут умнее и добрее, чем я.